Однако то, что Николай I называл «революцией», было проявлением неотвратимого хода истории. То было время, когда по всей Европе дворянство уже уступало лидирующие позиции новому классу – буржуазии. Перемены в обществе были неизбежны, но Николай Павлович этого не знал и не понимал. Полагая, что действует на благо Отчизны, он на деле реставрировал отжившие порядки и тормозил развитие страны. Сражаясь с «революцией», император стал вести безнадежную борьбу с самой историей.

Алоиз Густав фон Рокштуль. Портрет великого князя Николая Павловича. 1806

Иван Егорович Эггинк. Портрет графа Матвея Ивановича Ламздорфа. 1820-е

Петер Фальконе. Портрет Екатерины II. 1773

Владимир Боровиковский. Портрет великого князя Николая Павловича и великой княжны Анны Павловны, детей Павла I. 1797

Николай родился в неспокойное для Европы время – время перемен, и перемен кровавых. В 1793 году французский народ судил своего короля и приговорил его к смертной казни. Несколько месяцев спустя, тоже на плахе, окончила свои дни и королева. Гильотина работала не переставая: трудно даже подсчитать, сколько французских аристократов расстались с жизнью в те страшные годы.

Но ничто не длится вечно: якобинская диктатура пала, и бразды правления получила Директория. Начал свой путь к власти Наполеон Бонапарт.

Конечно, подобные события не могли не отразиться на внешней и внутренней политике всех европейских держав, в том числе и России. Екатерина Великая, по молодости увлекавшаяся трудами французских философов-республиканцев, теперь воочию увидела, сколь чудовищную форму могут принимать их идеи. Она словно очнулась ото сна и с этого момента перестала либеральничать: приказала выслать из России всех французов, заподозренных в симпатии к революции, а всем русским, пребывавшим во Франции, – вернуться на Родину. В конце 1795 года между Россией, Англией и Австрией был заключен тройственный союз, а в России началась подготовка 60-тысячного экспедиционного корпуса для действий против Франции.

Здоровье русской государыни становилось все хуже: Екатерина страдала от избыточного веса, отеков и гипертонии. Врач Роджерсон замечал у нее сосудистые нарушения. Государыне было тяжело ходить, особенно сложно было подниматься по лестнице, так что слугам приходилось делать подмостки. Часто для снижения давления ей пускали кровь.

1796 год выдался непростым. В начале года прорицатель-монах Авель, в миру Василий Васильев, предсказал Екатерине Великой скорую кончину – через восемь месяцев. Разгневанная императрица распорядилась посадить дерзкого в Шлиссельбургскую крепость.

Потом началась Русско-персидская война, которая, впрочем, не только принесла России новые земли, но и укрепила позиции державы на Кавказе.

Затем шведский король Густав-Адольф жестоко оскорбил российскую государыню, отказавшись взять в жены ее внучку Александру. Он уже приехал в Петербург, невеста в подвенечном платье ждала его, чтобы идти в церковь, но дипломаты не смогли договориться в вопросе о вероисповедании: король не согласился с тем, чтобы его супруга имела личную православную часовню. Сам Николай Павлович впоследствии писал, что «это событие… чуть не стоило жизни Императрице, так как с ней случился апоплексический удар, от которого она не могла уже оправиться». Впрочем, сама судьба отплатила шведу за обиду, нанесенную русскому двору: он лишился престола, был разлучен с семьей и обречен на долгие скитания.

Но тогда, в 1796-м, обо всем этом еще и подумать не могли и жили настоящим. А оно не радовало: в довершение бед большой пожар уничтожил флот, стоявший в гавани Васильевского острова. «Ну что же? – со свойственным ей оптимизмом отреагировала Екатерина. – Все, что нам действительно нужно, будет вновь выстроено за это лето… а порт только очистится от хлама». Императрица бодрилась, несмотря на то что чувствовала себя плохо.

Но было в том году и хорошее: вторая супруга наследника престола Павла Петровича ждала очередного ребенка. Первый брак цесаревича Павла оказался крайне неудачным: красавица жена умерла при родах, промучившись несколько дней. Ну а потом выяснилась ее супружеская неверность. После этих драматических событий императрица с подачи прусского короля Фридриха II женила сына второй раз – на не слишком знатной, не слишком красивой, не слишком образованной, но зато крепкой и здоровой немецкой принцессе Софии Марии Доротее Августе Луизе Вюртембергской. Та приняла православие и стала называться Марией Федоровной.

Эта девушка, чей отец – принц Фридрих Евгений Вюртембергский – был исправным прусским служакой и лишь под старость сделался владетельным герцогом, с детства привыкла считать излишним для женщины приобретение обширных познаний. «Воспитывать в добрых нравах детей, вести хозяйство, иметь наблюдение за прислугой, блюсти в расходах бережливость» – лишь в этом, по ее мнению, должны были состоять учение и философия идеальной женщины. Учитывая обширные познания и кругозор самой императрицы Екатерины, такой выбор невесты для сына мог показаться странным, но он себя оправдал: новая супруга наследника полюбила мужа, быстро выучила русский язык, рожала здоровых сыновей одного за другим, а в политику не вмешивалась.