– Денег здесь не было?

Арс только покачала головой. Она иногда оставляла Нине деньги на общие нужды, например, если нужно было пополнить запасы чая или кофе или приобрести туалетную бумагу – небольшие, но необходимые траты. Это были явно не те суммы, ради которых стоило взламывать хитрые замки ее студии.

– Значит, дело в бумагах.

– Но кому они могли понадобиться? Здесь ведь ничего особенного, обычная бухгалтерия. Счета, договоры, налоговые отчеты. Кому оно нужно?

– Не знаю, – пожал плечами Иван. – И все же здесь разгром. Присоединишься ко мне?

– Я и сама могу убраться, – огрызнулась Арс, однако встала и тоже принялась за уборку. Иван ее гневный выпад будто бы не заметил.

Они подняли все с пола, бумаги сложили в стопки на столе, вещи разложили по полочкам. Раскиданные чайные пакетики и печенье без упаковки отправились в мусорку. Конфеты в фантиках и банку растворимого кофе поместили на прежнее место.

Теперь Иван, сидя на стуле у стены, искоса поглядывал на Арс, угрюмо смотрящую в одну точку где-то в середине стопки собранных документов, и периодически отбивал указательными пальцами по краю стула замысловатый ритм. Каждый новый заход этого немного нервного постукивания отличался от предыдущего, и Светлова, хоть и злилась на Ивана (интересно только, за что) с интересом ждала, какой ритмический рисунок выйдет у барабанщика в следующий раз.

Арсения устроилась поудобнее за столом и принялась методично перебирать документы – доставала по одному листу из стопки, рассматривала его и аккуратно укладывала в специальный лоток. Когда стопка закончилась, Арс подперла кулаком подбородок и вздохнула.

– Ну? Что не так?

– Не знаю, – призналась она. – Если что-то и пропало, то я этого не вижу. Надо будет позвать девушку, которая нашими налогами занимается, пусть она разберется в том, чего не хватает. У меня сейчас проблемы посерьезнее, чем бардак в студии.

– У тебя или у «Лунных Бликов»? – прищурив глаза, спросил Иван.

– А это не одно и то же?

– Для тебя, возможно, но не для ребят. Твои личные проблемы касаются только тебя, а группу только те, что связаны с «Бликами».

Арсения зло посмотрела на Ивана. Конечно, она воспринимала все, что обрушилось и на нее, и на группу, как звенья одной цепи. Именно потому, что не разделяла свои интересы и интересы коллектива. Как оказалось, со стороны все выглядело по-другому. Мухи отдельно – котлеты отдельно. Она, Арсения Светлова, и ее проблемы на одном берегу, проблемы «Лунных бликов» – на другом. Хотя решать и те и другие все равно придется Арсении, поэтому для нее разницы действительно никакой.

Светлова как раз собиралась сообщить об этом Ивану, но в студию начали подтягиваться музыканты.

Глядя на их беззаботный вид и слушая беспечные разговоры, Арсения подумала, что, возможно, на этот раз Иван оказался прав. Ее проблемы, проблемы «вождя», если переиначивать цитату из старого фильма, «индейцев» не очень-то и волновали.

Последней, постукивая тонкими каблучками по темному ламинату, в студию вбежала Нина.

– Все в сборе, – провозгласила Арсения. – Ребят, двигайтесь поближе, есть разговор.

– У нас разве не репетиция? – удивился Гари. – Зачем здесь Нинель?

Нина обиженно посмотрела на гитариста, а потом картинно закатила глаза. Арсения знала, что Гарик давно, когда еще только Нина пришла к ним работать, попытался ухаживать за ней. Нинель его ухаживаний не приняла и отношения с тех пор у них не заладились – гитарист не смог простить ей отказа. Смотреть на их постоянные перепалки было неприятно, но сделать Светлова ничего не могла. Пару раз она затевала разговор то с Гари, то с Нинель, но каких-либо положительных результатов не добилась – Гарик продолжал подначивать Нинель, а та надменно игнорировала все его выходки.

– Не репетиция, – отрезала Арс. – У нас собрание, и мне нужно, чтобы присутствовали все, а Нина тем более.

Нина смешно сморщила нос и, улыбнувшись Арсении, наконец уселась на свободный стул, предварительно установив его подальше от Рыбакова. Гарик презрительно хмыкнул и отвернулся.

– Давай уже, колись, зачем ты нас собрала. Не томи. – Голос у Рената Айдарова был резким, интонации вызывающими, отчего все, что он говорил, казалось как минимум претензией, а как максимум ругательством. Поначалу Арсения напрягалась, даже принимала его высказывания на свой счет, а потом привыкла.

Арс оглядела команду. Взгляды ребят, кроме разве что Гари, были направлены на нее. Все утро она пыталась собраться с мыслями, чтобы рассказать о том, что произошло, мягко, не сгущая красок, оказаться благоразумной и мудрой начальницей, но, как обычно, у нее ничего не получилось.

– А собрала я вас здесь, чтобы сообщить: мы в глубокой заднице.

Все, кроме басиста, заржали, заполняя небольшое помещение гулким хохотом. Арсении показалось, что на похоронах заиграла полька. Естественно, они подумали, что Арс шутит. Арсения, подождав, пока неуместный смех стихнет, поведала команде о своем вчерашнем визите к Велееву и его последствиях. Пока она говорила, благодушный, веселый и беспечный настрой находящихся в комнате улетучивался прямо на глазах.