Шрифт:
– Ладно. А того парня как?! Да-да, того, главного, кто вам горы золотые обещал, а сам в красных трусах.
– Да не золотые…
– Извини, серебряные. Так – как ?
– Она его называла Игоёша.
– Так Игоёша или Игорёша?! Не виляй!
– Игоёша.
– Игорь?!
– Игогь!
– Так, понятно. Какая-то у тебя странная картавость, на одно это имя.
– У меня так иногда получается. Когда как, короче. Нечаянно.
– За «нечаянно», знаешь, что бывает отчаянно?!
– Да знаю, чего там.
– Ладно, давай свой адрес, где живёшь, и валяй отсюда. А то скоро и я закартавлю. Мало не покажется. Но всё подряд.
– Только у меня бабушка болеет. Вы ей ничего не говорите. И бате, не то драться опять будет.
– Договорились. Черкни ещё номер своей мобилы, а сам запиши мой. Будем на связи. Если что, докладывай. Ты понял о чём. Если вспомнишь чего нового, не исключено, что опять их встретишь, тогда тем более. Или звони, когда будет нужна помощь.
– А на мороженое?! Только я люблю шоколадное эскимо.
– Губа не дура, вот – на два хватит. Пиляй. Извини, если помяли слегка.
– Бывает. Пока. Да, чуть не забыл. Она постарше будет. И главная она у них. Командует всеми, как хочет. Будто начальница какая. Но мы её не выбирали, да и редко видим. Занятая сильно. Или работает где. Может и вправду при морге. Главной трупорезкой. С такой станется. Я как погляжу на неё, так кожа пупырышками покрывается. С такими глазами только трупы полосовать.
– А вот за это, Гешка тебе отдельное спасибо! Не за пупырышки, конечно, а за то, что всё это вспомнил. Глазастый, всё приметил. Молодец! Давай дальше в том же духе! Фамилия как? Понятно, что нормальная или редкая. Небось, Иванов?! Нет?! Ага – Селивёрстов. Так и отметим себе. Ещё раз выношу тебе благодарность.
– Не за что. Я сам таких не люблю. Просто кикбайк у них слишком уж клёвый, таких нигде нет. Ладно, бывайте, дяденьки опера. Я покатил кушать ваше мороженое.
– Э-э-эй, Гешка Селивёрстов! Постой! Ты же у нас такой сильно наблюдательный. Последний вопрос.
– Так я пока не купил.
– Кого?!
– Эскимо. Делиться же заставите?!
– Шутник. Скажи-ка мне вот что. Этот ваш Игоёша действительно такой умный? Молоко на губах не обсохло, а разговаривает как профессор.
– Да нет, что вы?! Он только губами шевелит. Говорит эта Глия. Между ними какая-то связь, я до сих пор не понял, какая. Обратили внимание? Она стоит вполоборота и немного нагнувшись, как бы в смартфон смотрит и чего-то проговаривает. А он в стороне речугу двигает. Наподобие говорильного манекена. Я сразу обратил внимание. Знаете, будто заводной истуканчик.
– Да ты, погляжу, не хуже изъясняешься, а Глии-то рядом нет! Кто тебе напевает сейчас, а ты нам в уши передаёшь?!
– Что вы, дяденьки. Просто у меня батя когда-то писателем был, пока не спился.
– А-а-а. Вон оно в чём дело! Мы-то было подумали, что у вас все там такие продвинутые. Больно говорливый спиногрыз нынче пошёл. Что же ты раньше нас не предупредил?! Так, мол, и так. Мы бы тебя не паковали, а вежливо, по ручки завели.
– Как вы это видите?! Какие-то мужики меня хватают, тащат в машину, а я кричу: «Полегче! Полегче! Я писательский сынок!». Так, что ли?!
– Мальчик, думаю, ты и сам далеко пойдёшь и без всякой подсказывающей ведьмы за спиной. Тебе даже жениться для этого не надо.
– Хорошо бы. Только мне кажется, такая ведьма всё равно есть у каждого, кто хоть чего-то добился.
– Но тебе пруха пойдёт и с нашей помощью также, учти! Если, конечно, будешь сотрудничать, грамотей глазастый.
– Эх, а я было поверил в ваши чистые намерения.
– Гешка, ты запарил, писательский сынок Селивёрстов! Больно и ты ранний! Иди грызть свою эскимошку! Иначе к Глии вернём на перезомбирование.
– Ой-й, не надо! Бегу-бегу! Больше не останавливайте! Договорились?!
Лейтенант Сопин проводил шустрого парнишку глазами и вздохнул:
– Да и нам бы по эскимошке не помешало бы. Вы как, товарищ майор?!
– Подкинь в отдел, а дальше как знаешь. Только не обляпайся!
– Ага, это вы всем желаете. Видно не один раз сами обляпывались.
– Разговорчики! Тормози здесь! Выхожу! Надоели вы мне все! Никому слова не скажи!
Глава 5. Меч неприкасаемый
Это был клинок, выкованный из лучшей шеффилдской стали длиной сто двадцать два сантиметра. Надписи по нему наносили кислотой, текст – на русском и английском: «Гражданам Сталинграда, крепким как сталь, от короля Георга VI в знак глубокого восхищения британского народа». Король и премьер «Владычицы морей» лично курировали изготовление раритетного клинка.