Что же, что же им известно? Может, до них дошла информация, что с банковских счетов Анри уходят деньги, и, видя, как хорошо финансируется Сопротивление, они сложили два и два? Мадемуазель Буаи, позвонившая ей с новостью об аресте, слышала, что пьяница, уволенный две недели назад, распускал слухи и обещал отомстить. Секретарь также уверила её, что с точки зрения бухгалтерии «все правильно, мадам». При этом в её голосе отчётливо слышалась гордость, но и небольшая дрожь. Если Анри Фиокка, один из самых уважаемых и добропорядочных бизнесменов в городе, задержан на основании слов мстительного пьяницы, есть шанс, что она сможет застыдить этих злобных ублюдков, и они его выпустят. Но вдруг им известно больше? Вдруг они знают, кто на самом деле Белая Мышь, и используют Анри в качестве приманки? Что ж, отлично. Она преподнесёт им себя на блюдечке, ещё и земной поклон отвесит – лишь бы его отпустили. Но пока она в этом не убедится, её роль – разъярённая девушка из высшего общества.

Толкнув двери, она зашагала по мраморному полу, не оглядываясь по сторонам. Краем глаза она видела, что на скамейках вдоль стен сидели насмерть перепуганные и обезумевшие от тревоги мужчины и женщины. У двери стояли два немца в форме. Богатая, надменная, ни в чём не виноватая французская жена влиятельного человека не обратила бы на них никакого внимания, поэтому Нэнси так и сделала.

Дойдя до стола, похожего на стойку ресепшен дорогого отеля, она уже полностью вошла в роль и надменно взглянула на беловолосого и скользкого на вид секретаря. Тот насмешливо говорил что-то очень встревоженному пожилому мужчине за шестьдесят, одетому в рабочий комбинезон. В натруженных руках он держал фотографию молодого человека – держал так нежно и аккуратно, что Нэнси чуть было не остановилась и не переключилась на него. Его мальчик пропал? Его отправили на работы в Германию? В тюрьму? Или взяли в плен? Скорее всего, беднягу поймали с антифашистской брошюркой в кармане, и после этого он исчез.

Хватит, Нэнси. Разгневанная дама из высшего общества не будет переживать за судьбу сына какого-то работяги. Не теряй фокус! Она со всей силы шлёпнула своей дорогой маленькой сумочкой о стойку, и рабочий скромно отошёл в сторону.

– Как вы посмели арестовать моего мужа? – закричала она своим самым страшным голосом. – Вы что, совсем с ума сошли? Господи, да он же близкий друг мэра! Я требую, чтобы вы сейчас же его отпустили и немедленно извинились в письменной форме.

Секретарь посмотрел на неё и снова вернулся к своему формуляру.

– Возьмите номер у сотрудника на входе, мадам, – сказал он по-французски, но с сильнейшим акцентом.

Сотрудник на входе смиренно пересёк фойе, подошёл к ней и попытался с подобострастной улыбкой вручить гардеробный номерок, но Нэнси взглянула на него так, словно он предлагал ей свой использованный носовой платок.

– Даже не подумаю! Вы хоть знаете, кто я?

Она легла грудью на стойку, уперевшись ладонями в полированное розовое дерево.

– Возьмите номер, и в своё время я это узнаю, – ответил секретарь, не отвлекаясь от своей писанины.

Нэнси дотянулась до него, выхватила ручку и бросила её себе через плечо. Ручка шумно покатилась по плитке.

– Смотрите на меня, когда я разговариваю с вами, молодой человек! – Он повиновался. – Я миссис Анри Фиокка, и я требую сейчас же увидеться с мужем. Не заставляйте меня просить об этом в третий раз.

Он был явно старше неё, но, ей показалось, она выбрала правильный тон.

– Это невозможно, вашего мужа допрашивают.

– Допрашивают? Как вы смеете допрашивать его! – возмутилась Нэнси.

– Мадам!

– Анри! – крикнула она так громко, что ещё немного – и задрожали бы стекла.

Секретарь обернулся, и она услышала приближающиеся шаги охранника. Переиграла? Что ж, сказала А, говори и Б. Если они вытолкнут её из здания и сбросят с лестницы, она всему городу, всем чиновникам продемонстрирует спущенные чулки и поруганную добродетель. Для гестапо это станет настоящим кошмаром, и им придётся освободить Анри и отпустить его домой. Идеально. Она собралась с духом и приготовилась устроить шоу.

Справа от стола открылась дверь, и в фойе медленно вышел офицер. Нэнси никогда не разбиралась в рангах, но было очевидно, что это кто-то важный. Он подошёл к столу и резко остановился. Секретарь поспешил встать. Офицер отмахнулся от охранников и кивнул секретарю. Тот снова сел и достал из ящика новую ручку.

– Нет поводов для истерики, мадам Фиокка. Майор Бём, к вашим услугам, – сказал он по-французски. Нэнси внимательно посмотрела на него: стройная фигура, по виду немного за сорок. Не носи он эту омерзительную форму, его можно было бы назвать красивым. Но этот мерзавец только что выбил у неё почву из-под ног.

– Мой муж? – произнесла Нэнси, окинув его презрительным взглядом.

– Я вас к нему проведу, идите за мной, – кивнув, ответил он.

Он открыл дверь и придержал её. Она взяла свой клатч, расправила плечи и пошла за ним. Жаль, она лишалась публики, перед которой разыгрывала спектакль. Бём вёл её по коридору, широко и размашисто шагая. На Нэнси была модная узкая юбка, и на каблуках она могла передвигаться только маленькими шажками. Ей пришлось семенить за ним, как маленькой собачке. Пожалуй, пришло время снова взять инициативу в свои руки.