Шрифт:
– Я просто так запуталась, – пробормотала, чувствуя, как тяжесть на сердце постепенно начинает отступать.
– Это нормально, – бабушка улыбнулась. – Жизнь иногда преподносит нам тяжелые уроки, но каждый из них делает нас сильнее. Ты справишься. Я знаю это.
Мы сидели в тишине, и я чувствовала, как слова бабушки начинают проникать в мое сердце, принося с собой ощущение надежды.
– Спасибо, бабушка, – тихо сказала, прижимаясь к ней. – Я попробую быть сильной.
– Я верю в тебя, милая, – ответила она, обнимая меня крепче. – И помни, я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя.
Бабушка ушла спать, а я лежала на кровати, смотря в потолок, и пыталась собрать себя по кусочкам. Пусть медленно, пусть через слёзы и боль, но я знала, что должна восстановиться.
Перевернулась на бок, и мой взгляд упал на полку, где стоял подарок, который Макс подарил мне на прошлый день рождения. Это была изящная музыкальная шкатулка, украшенная резными узорами и покрытая тонким слоем позолоты.
Я вспомнила, как он с улыбкой вручил мне ее, сказав, что это наш "тотем любви", и что мелодия внутри всегда будет напоминать о наших лучших моментах.
Встала и медленно подошла к полке, чтобы взять шкатулку в руки. Она была холодной и тяжёлой, словно напоминание о том, как сложно бывает удержать и сохранить доверие.
Открыв крышку, услышала знакомую мелодию, которая раньше наполняла мое сердце радостью, а теперь звучала как саркастическое напоминание о том, как сильно я ошиблась.
Слёзы снова начали катиться по щекам, и я не пыталась их остановить. Пусть текут, пусть эта боль вырвется наружу.
Закрыв шкатулку, поставила её обратно на полку, но в голове уже начал созревать план избавиться от неё. Я понимала, что она больше не приносит мне радости, а только усиливает ощущение потери.
Эта вещь, которая когда-то символизировала нашу любовь, теперь была лишь напоминанием о предательстве и разочаровании.
Глава 4
Проснувшись на следующее утро, я почувствовала странное облегчение. Как будто приняла важное решение, которое еще даже не осознала.
Солнце только начинало подниматься. Его первые лучи робко пробивались сквозь занавески, заливая комнату мягким золотистым светом.
Я знала, что должна встретиться с Максом. Он заслуживал услышать мои чувства и мысли, а я – получить ответы.
Лежа в кровати, набрала сообщение, что нужно срочно встретиться. Договорились около нашего пруда, где всегда гуляли вместе.
Встала с кровати, натянула халат и направилась к полке, где стояла музыкальная шкатулка.
Она смотрела на меня своим холодным, мерцающим блеском. Взяла её в руки, ощутив тот же холод, что и ночью. Мелодия, звучавшая из неё, всё ещё была свежа в памяти, и с каждой нотой, сердце кололось всё сильнее.
Нужно было что-то делать, чтобы избавиться от этого ощущения.
Решив, что не могу больше терпеть этот источник боли в своём доме, аккуратно завернула шкатулку в мягкое полотенце и положила в сумку.
Затем быстро позавтракала, собралась и вышла, направляясь к ближайшему парку. Было раннее утро, и на улицах почти никого не было. Царила тишина, нарушаемая лишь пением птиц.
Я брела по узким тропинкам, пока не оказалась у небольшого пруда, где вода мерцала в утреннем свете.
Казалось, все вокруг было как прежде: тихая гладь на поверхности водоема, щебетание птиц.
Но внутри меня все бурлило, особенно, когда я увидела его.
Макс ждал на нашей скамейке. Увидев меня, он встал, на его лице сияла улыбка.
“Как ни в чем не бывало”, – промелькнуло у меня в голове.
Как можно так себя вести, после предательства? Ни намека на вчерашнее.
Я даже испугалась этого человека. Мы пять лет вместе, а я до сих пор не могу разгадать его эмоции.
– Привет, – сказал он, пытаясь поцеловать меня.
– Привет, – ответила, уворачиваясь и чувствуя, как внутри поднимается волна гнева.
Максим отстранился и в изумлении уставился на меня.
– Что не так? – спросил он, в голосе послышался упрек.
– Я знаю, какие вчера у тебя были дела, – произнесла, скрещивая руки на груди.
Его глаза сузились, как будто он пытался просканировать меня, блефую я или действительно что-то подозреваю.
– Вероника, не знаю, что тебе наговорили, но это все неправда, – начал он. – Меня оклеветали.
Я смотрела на него, стараясь сдержать слезы и одновременно смех.
Ну каков актер! Как он мог так спокойно врать мне в лицо? Вот это талант пропадает!