– Кот прав. Вне всяких сомнений, это грызун. Фуууур! – протявкал Велизар, хорошенько втянув воздух под дверью.

– Ещё бы я был не прав, – с апломбом мяукнул Асдей.

– Это не хомяк, не крыса и не морская свинка, – продолжал анализировать запах прислужник Виды. – Нет, нет и нет. Ах, вот оно! Есть!

– И кто же это, Велизар? – взволновано потребовала союзница.

– Это белка, госпожа! Никаких сомнений – это белка. Фых!

Вида озвучила слова прислужника.

– Это может существенно нам облегчить поиск нашего недруга, и возможного сообщника Саркара, – объявила советница Фридди. – Белки есть у двух советников, насколько мне известно. Будем на то уповать – что кто-то из них действует напрямую, а не подослал пособника. Иначе – это искать иголку в стоге сена.

– Лучше бы меня послушались и попытались отловить грызуна, – посетовал Митке, открывая дверь.

– Не всегда нужно идти прямым путём, господин Митке, – невозмутимость вернулась в голос праведницы. – Кстати, не забудьте затушить свечи. Здесь столько всякого хлама, что не дай Творец, вспыхнет пожар.

– Так, а нам-то что делать, господа? – прозвучал обеспокоенный голос Юстина Катуня. Он уже подобрал ужа и спрятал его во внутренний карман пуховика.

– Господин Митке, вы взяли на себя обязательство за сохранность жизней супругов Катунь, вам и решать их дальнейшую судьбу, – распорядилась Энна Фридди, неожиданно задорно, даже кокетливо тряхнув головой, отчего в свете искусственного освещения в коридоре волосы вспыхнули невероятным оттенком пурпура, прямо-таки нереальным. – А мне пора. Да, кстати, мы с вами никогда не были в этом кабинете и свечей не жгли.

Не дожидаясь ответа, женщина направилась прочь, по коридору, жеманно виляя довольно соблазнительной округлостью бёдер. Вида вдруг поймала себя на мысли, что Фридди самая невероятная праведница из всех, которых ей пока пришлось лицезреть. Чёрный кот миниатюрной тенью грациозно следовал за союзницей.

– Митке? – напомнил Юстин замешкавшемуся праведнику.

– А? Ах да. Вам лучше сменить квартиру, – рассеянно выговорил он, всё ещё смотря вдаль пустого коридорного русла. – Завтра же пришлю за вами человека, он поможет переехать вам в другой район Левирро. Она права, я в ответе за вашу сохранность. А вы теперь – единственные ценные свидетели.

В сквере, неподалёку от штаба Совета Держав, на деревянной лавочке сидел мужчина. Поблизости высился газовый фонарь, один из многих, коими освещалась столица Буэро в темную пору суток. Заметив движение в тени, незнакомец встал. Он оказался высокого роста и весьма крупным. Длинное пальто графитового оттенка натягивалось в области выпирающего живота.

Маленький зверёк скачущими движениями приблизился к стоящему человеку, замерев у самых ног. В рассеянном свете фонаря стало видно, что это белка, причём настолько тёмного окраса, что цвет её меха легко можно было принять за чёрный.

Незнакомец сделал едва заметное движение пальцами руки, и прислужник резво вскарабкался по одежде на плечо. А затем белка ловко юркнула в один из широких рукавов пальто, только пушистый хвост и мелькнул.

Каждый год человек ждёт окончания годичного цикла с особым предвкушением. И чем ближе подступает к завершению год, чем дальше и безвозвратно отлетают за спину старые чешуйки-дни, тем сильнее возрастает дрожь и страх перед близящимся неизвестным.

Но Творец наделил человека надеждой на лучшее. И потому человек до последнего дня, до окончания истекающей минуты верит в Чудо Будущего Года, надеется на Новую Главу Сказки и любит вопреки всему. Ведь где Конец – там всегда Начало.

***

Никаких особых иллюзий на радостное будущее Револьд Астрогор не питал, тяжело расхаживая по кабинету особняка на южном орангекском скалистом берегу у Ярого моря. Деревянные половицы в определённых местах жалобно поскуливали под тяжёлыми шагами обходчика.

В сторону окна он даже не смотрел, хотя день едва перевалил за полдень. Погода установилась какая-то мутная: ни чистого солнца, ни тяжёлого, вытравленного в свинец поднебесья. Небеса, обсыпанные мукой, мучнистые облака на полинявшем шёлке неба – что может быть тягостнее?

Мрачные перспективы – иначе назвать истинное положение дел главный вурдалак не сумел бы. Под него и раньше копали, но он всегда успевал упредить подлые «тычки» в спину. Но провал на арконской площади Свободы и полмесяца отлучки, пошли на руку, но, увы, не Астрогору.

Астий Логри по прозвищу Махина за внушительный набор мышц и квадратную, как у Щелкунчика, челюсть, не тратил время даром. Высоченный, он всё ж чуток уступал Астрогору. Их обоих можно было назвать противоположностями друг другу. Широкоплечий атлет Астий, которому было далеко за тридцать, являлся обладателем платиновых волос, остриженных коротко, под ежа. Он науськивал хитроватых, припугивал трусоватых, убеждал преданных. И ему почти удалось встать во главе, заверив большинство в окончательной потере бывшего лидера, пока этот самый лидер не воскрес одним не самым прекрасным для Астия днём.