Хитрость не удалась. И теперь они хотели открытого столкновения, но не хотели быть виноваты в этом. По крайней мере, открыто.

А иначе почему последний год они так рьяно и целенаправленно стали кошмарить ту часть своего квартала, где проживали люди, кто мог говорить на русском?

Разве не этой войны они добивались?

— Скажите мне, чего добивались китайцы, когда пытались вбить клин между нами? О чем думали, когда папу убивали? Ради власти? Новых возможностей? Земли им мало своей было?

Лекс говорил спокойно, но в каждой букве сквозило такое напряжение и черная боль, что никто из мужчин не решился ответить.

— Всю эту бойню они сами начали! И кто я такой, чтобы подставлять вторую щеку, чтобы меня снова ударили? У нас в России так говорят: за что боролся, на то и напоролся!

Варг кивнул в ответ, и этого было достаточно, чтобы Лекс понял, что русские и норды пойдут вместе в новый ад и вернутся седые от пепла и горечи. Потому что душа у них была похожа: они никому плохого не сделали, но выходило так, что им приходилось отражать удары и защищать своих.

Так всегда было.

И видимо, еще будет.

— Мы с тобой, Лёш, — серьезно и с полным осознанием сказанного кивнул Бьёрн. — Наши парни с радостью встанут рядом со своими русскими братьями.

— Спасибо, мужики! Архан, что скажет мистер Кхан?

Мощный индус с поразительными зелеными глазами чуть склонил голову, ответив мягко и, наверное, даже осторожно:

— Кхан баба (прим. от автора: baba на хинди «отец») ответил словами твоего отца: лучше худой мир, чем война. Но если ее не избежать, то мы будем вместе с вами. В этом нет никаких сомнений. Мы будем рядом, брат, и поддержим в трудную минуту.

Мужчина положил ладонь на плечо Лекса, с улыбкой сжав ее.

— Арабы — мудрые и хитрые. Они прекрасно знают, что русские одни не придут, поэтому не станут заступаться за китайцев, понимая, что окажутся в меньшинстве и проиграют. Они уже показали свой нейтралитет, когда мы нагрянули в китайский квартал в прошлый раз. А теперь и вовсе будут делать вид, что ничего не замечают, — рассудил Женя, на что все мужчины закивали в ответ, и только Лекс сокрушенно покачал головой, выдыхая:

— Я совсем не понимаю тех, кто драконит китайцев против нас. Они ведь соображают, что будут одни против нашей коалиции. Какой смысл рыпаться крысе на медведя, если только она не больная и не самоубийца?

— Значит, больная, — криво усмехнулся Женя.

— И самоубийца, — подхватил с усмешкой Бьёрн, и только Варг снова промолчал, потому что этот же вопрос не давал ему покоя.

Что-то здесь было нечисто, но информации на данный момент было слишком мало.

В одном он был согласен с Лексом: нужно решать вопросы по мере их поступления. Пока нужно было понять, не были ли монголы марионетками в руках китайцев, сами того не подозревая.

Их словно толкали всеми силами к русским, и было ощущение, что пока всё шло по плану китайцев, каким бы он ни был.

Это Варгу чертовски не нравилось.

Но было рано делать выводы.

Если эти парни пройдут проверку и окажутся верными своему слову, то это будет только в плюс: лишние руки и головы в этой неурядице им определенно пригодятся.

— Звони китайцам, Жень. Говори им, что хочу с ними встретиться. Пусть приезжают, и скажу им открыто, что мы забираем часть их квартала себе вместе со всем русскоговорящим населением. По-хорошему или по-плохому. Это им решать.

Женя нахмурился, но кивнул в ответ, потому что Лёшу знал лучше других и понимал, что отговорить его просто не получится.

Да и потом, он был прав: русские всегда шли на врага, предупреждая их об этом, чтобы те успели убежать, а не делали это как крысы — исподтишка и молча. Как делали это китайцы, играя в свои грязные игры.

— Утром позвоню и назначу встречу на нашей территории.

На этом и порешили.

— Ладно, парни, пора по домам, — поднялся Варг, а следом за ним сделали это все мужчины, на что Лекс только улыбнулся:

— Наша валькирия не уснет, пока ты не вернешься домой?

— Придет время, когда и твоя душа не сможет засыпать, если тебя не будет рядом, — многозначительно, но по-доброму ухмыльнулся Варг, приобнимая Лекса, когда тот поднялся тоже и не смог сдержать широкой довольной улыбки.

Парни всё поняли и поддержали его не только в войне, но и в любви.

А что могло быть лучше этого?

— Держи меня в курсе, — приобнялись Женя и Бьёрн, а затем по очереди с Арханом. — И ты тоже не пропадай, а звони, если будет что-то нужно!

— Да, без вопросов.

Когда все мужчины разъехались по домам и в камере стало тихо, Лекс заглянул в спальню, где сладко спала его девочка. Его душа. Та, кто разбудила в нем всю нежность, о которой он даже и не подозревал.

Слова Варга запали ему в душу и стали вопросом, от которого было волнительно: когда он отпустит Варю от себя, она будет спокойно засыпать без него? Будет вспоминать каждую минуту, как будет это делать он? Будет ждать новой встречи с нетерпением и огнем, который горел в нем, делая нетерпеливым, но на удивление осторожным.