– Что молчишь? Угрожающе проговорил, один из мужчин.

– Вы и так решили, план ваш провалился. Не получилось схватить шамана, хотя смогла его силу запечатать. Осталось лишь схватить беглянку. Что хотите предложить?

Тоулли покачал головой: - ты так не привыкла, мы всегда поддерживаем друг друга. Весь орден стоит во главе защиты братьев и сестёр. Говоришь, шаман жив?

– Он был в тёмном мире, ждёт возможности сбежать. Но для этого, необходимо быть живым, получая энергию солнца. Я его запечатала!

– Ты уверена? Протянул Хамска.

– У него не осталось времени.

Тоулли скривился: - … проклятье, что теперь делать?

Глава 16

Новый дом поражал размахом.

Аилл по приказу короля, драгоценного брата поселился в павильоне желтой орхидеи. Хотелось спросить, это разве маленький дом? Не разглядывая внешние стены, ему предстал широкий зал в десять метров ширины, двадцать в длину. Галерея вдоль постройки и комнаты для сна господина и несколько слуг. Две или три можно с легкостью переделать в покои жены, её матери с отцом и еще трех-четырех сестер и братьев. Хотя последние не должны жить во дворце. Король единолично решал, кому можно проживать, кому вход воспрещен. Дворец не проходной двор, так говорил его отец. В списке охраны и евнухов записано точное количество людей, с «местной пропиской». Гости должны за ранние, спрашивать разрешение, приехать в гости. Сам король, его свита, чиновники из ведомств, последние не проживали во дворце. Но могли свободно его посещать. Эти правила еще были не известны молодому и не опытному принцу.

Широкие ставни надежно защищали периметр от атак вдруг прорвавшегося врага, крепкие двери. Настил из мореной древесины, заглушал шаги, дорогая мебель выстроилась вдоль стен, шкафы для книг, большой стол, в центре зала находился очаг, специальные трубы выводили дым. Всё убранство было частично скопировано с Японских домов и Часона (Кореи). Но некоторые предметы имели признаки индуисткой культуры. Не существует абсолютно обособленных стран, Индокитай также сильно влиял на весь регион. Добавляя музыку, поэзию, живопись и стель в одежде.

Аилл с интересом изучал обстановку, ему хотелось знать всё, что необычно для молодого высокородного. Новый, незнакомый мир, в который придётся, погрузится с головой. За спиной покашляли, парень обернулся.

– Господин здравствуйте, меня зовут Тап Ай, я буду вашим слугой. Всё что вам нужно будет, спрашивайте меня.

– ам, да, хорошо.

– Вы хотите поесть? Возможно, принять ванну, после тяжелой дороги?

– Нет, хочу посидеть один. Спасибо, можешь идти.

– Слушаюсь.

Новый хозяин с тоской осмотрелся: - ну и что мне одному тут делать? Хотел никогда не видеть это, сам теперь живу здесь.

* * *

Дом Тасхи Магра.

Я с трудом открыла глаза, невыносимая слабость их закрывала обратно. Так мы боролись, играя в игру тяни-толкай. Мне она со школы не нравилась, ладно с Сашиной. Что сделаешь, воспоминания ведь на двоих делим. Приоткрыла веки, подзарядка получилась отличной, не знаю, чем эта девица питается? Но такой адреналин мне тоже хочется употребить, вмиг выздоровела. Сама энергия человека, внутренний стержень, потоки уравновешенных сил бегущих в хрупком теле. Правда, есть странный, побочный эффект, она достала маленький нож, тянет его ко мне.

Потягиваясь, спросила.: - Хочешь подарить?

Та икнула, минуту обдумывая, поджала губы, выдала: - Хочу тебя убить. С вызовом подняла подбородок, стреляет глазами, мол бойся меня, проси пощады. Как в театре, тихо сказала.

– Не верю.

– Ч-что?

– Смысл, так долго ко мне в гости собираться, подбирать одежду, фасон, цвет. Чтобы убить и всё кровью испачкать?

– Да, всё испачкается?

– О боги, ты на представление пришла или убивать?

Девчонка, осознавая нелепость своего положения, посмотрела на свои руки, потом одежду, наконец-то на меня.

– Что жалко?

– Угум.

– Во чудачка.

Советник вернулся с разговора, крайние предложения, с удивлением и насторожённостью слушал: - Простите, если побеспокоил, вы что хотите сделать? Он ожог гостью взглядом. Та покраснела и теперь не знала, что делать самой и ножом?

– Я хотела …

Пришлось выручить её: - … убить хотела, вот думала ножом пырнуть в самое сердце. Дядя давай её за ноги подвесим и плетью всю кожу снимем.

Та в красках представила саму экзекуцию, как подвесят, что будет видно. Вернее всё будет видно, даже то что мужчинам не стоит видеть. А еще кожу, которая слезает, кровь.

– Фу-у, не надо. Пискнула она.

Я села ровнее, получая уже истинное удовольствие от словесной пытки. – а можем посадить в тёмный подвал, там мыши, крысы, слизни.

Малышка вдруг позеленела, прикрыла руками лицо и заплакала, как маленький ребенок, навзрыд. Мы опять переглянулись, хитрых правил дядя сначала тоже получал невероятно красочное удовольствие от пытки гостьи. Дора мучила гостью, как заправский палач, с щекотки перышком, переходила на шёлковые нити. Они врезаются в мягкие ткани, разрезая их.