Убедившись, что "Москвич" благополучно отчалил, Олег слез с ограды, и оттащил неказистую лесенку в захламленный угол комбинатского двора. Здесь, среди ржавых холодильников и разукомплектованных агрегатов он её быстренько разломал, а дощечки разбросал. Заметя таким образом последние следы преступления, он как ни в чем не бывало прибыл на проходную.

Поскольку Будка с напарником оказались увлечены дебатами с мотоциклистом, Олег спокойно покинул территорию комбината сквозь незапертые двери. Бдительная охрана проморгала его неурочный выход, а посему и речи не могло быть о каких-то докладных и объяснительных. Впрочем, Олег и не думал скрываться под шумок. Он сам подошел и первый заговорил.

– Я смотрю, вы уже и на улице людей хватаете?
– сказал он осуждающе.

Тут двигатель мотоцикла заглох и наступила, условно говоря, ночная тишина. Только близкий стук железнодорожных составов нарушал её. Да рев двигателей дальнобойных тягачей, под покровом темноты пересекающих город, вместо того, чтобы цивилизованно объехать его по пятидесятикилометровой дуге.

– А ты откуда взялся?
– не на шутку обеспокоился Будка.

– Да так, - мягко ответил Олег, - корову прогуливал.

И он подмигнул охраннику. Но тот оказался настроен серьезно и игривость Олега его только раззадорила.

– На территории, что ли, болтался?
– Будка смотрел с подозрением.

– Кто-то же должен за порядком следить, когда охрана бродит неизвестно где.
– Олег и не думал отпираться.
– На проходной никого, все нараспашку. Хоть разливочную линию выноси, никто и не почешется. Вот что мне теперь с вами делать - заставить объяснительную писать или ограничиться устным порицанием?

– Нет, это ты объясняй, чего на комбинате ночью делал!
– завелся Будка и сразу перешел на крик.

– Чего, чего...
– Олег задумчиво почесал затылок.
– Выполнял особо важное задание. Ручки к плакатам приколачивал, шарики надувал, портреты членов Политбюро реанимировал, красные флаги утюгом отпаривал.
– Он говорил с нескрываемой усмешкой. Парень на мотоцикле, подняв прозрачное забрало шлема, выронил от смеха сигарету, которую собирался прикурить. А Олег продолжал импровизировать. На душе у него было легко и весело, слова текли сами: - Завтра с утра несанкционированный митинг. Вы разве не в курсе? По всему городу программки висят. Все как положено: народное шествие, скандирование лозунга "Банду Ельцина - под суд!", выступления согласно списка и драка с ОМОНом. Специально для этого дела профком пятьсот студентов пригласил. В заключении - молочный фуршет и праздничная дискотека под духовой оркестр. Явка обязательна.

– Ты нам зубы-то не заговаривай, - неуверенно предложил Будка.

А его напарник озабоченно спросил:

– Так у нас смена до семи утра. И что, так без отдыха прямо на митинг?

– Отдыхать, папаша, будем, когда капитализм построим, - веско сказал Олег.

– Митинг какой-то придумали, - недовольно забубнил охранник и побрел на свой боевой пост внутри проходной.

Но не таков был бдительный служака Будка. Ему мало было исполнить свой долг, ему настоятельно требовалось его перевыполнить. Он и не думал отвязываться.

– Нет, ты объясни, чего делал.., - начал снова Будка.

– Что ты пристал, как грузин к блондинке на сочинском пляже?
– оборвал его Олег и внимательно оглядел.
– Нет, ты не просто Будка. Ты - Будка собачья!

С этими слова он повернулся и пошел прочь. Надо сказать, что охранник Будка ненавидел, когда его обзывали этой кличкой. Это была смертельная обида, влекущая за собой смертельную вражду.

– Погоди!
– разъяренно заорал он вслед.
– Небось, каждый день по два раза мимо ходишь. Я тебе покажу!

– Ты своей бабке покажи, пусть удивится!
– крикнул в ответ Олег.

Изрыгая угрозы и проклятья, Будка скрылся таки за дверями проходной, заперев их изнутри на железный засов. Делясь обидой с напарником и строя планы жестокой мести, он и не подозревал, что обидчик возвращается. А Олег подошел к мотоциклисту и спросил:

– Привез?

– Ага, - кивнул тот.
– Давай деньги. Надо было больше запросить, а то такая, блин, заморочка...

– Не боись, - успокоил его Олег, - я не начальство, с оплатой не нажгу.
– Где оно? В коробке, что ли?

Мотоциклист отвязал от багажника позади сиденья большую квадратную коробку. В таких обычно носят торты из кондитерских. Олег, посмеиваясь, направился к забору возле проходной. Он аккуратно разодрал коробку, удалив стенки. Осталось дно, на котором лежала фанерка. На фанерке тоже лежало нечто. Олег примерился и махнул фанеркой. Нечто улетело через забор и смачно плюхнулось на асфальт. Олег швырнул фанерку в пыльные кусты и побежал к мотоциклу.

Он устроился на длинном кожаном сиденье позади мотоциклиста, тот дернул ногой, двигатель сразу завелся. Только теперь не фыркал, не стрелял, а тарахтел ровно и негромко. Через двадцать минут они заехали в скопище железных гаражей, где уже стоял "Москвич" с прицепом, затянутым брезентом. Втроем они закатили прицеп в один из гаражей. Олег запер ворота, положил ключи в карман и щедро расплатился с водителем "Москвича" и мотоциклистом.