– Эх, надо было дождаться, пока до места донесут. Перегрузили бы спиртягу в багажник, тут бы мы их и прихватили.

– Ишь, как шустро смотался, - сердито откомментировал ситуацию следователь, плотно сворачивая мокрые мешки с хрустящим внутри полиэтиленом.
– Хотел бы я на этого покупателя взглянуть. Вот, голову даю на отсечение, какой-нибудь прапорщик.

– Почему думаешь, что прапорщик?
– спросил подошедший майор, старший опергруппы, уже успокоившийся и разминавший на ходу сигарету с фильтром.

– Наверняка прапорщик, контролер с зоны.
– В голосе следователя чувствовалась убежденность.
– То он и свалил на полной скорости, чтобы документы ненароком не проверили. Бояться-то вроде нечего, раз багажник пустой, а опасается, что им в оперчасть кто-нибудь из наших стукнет. Шакал! Заметь, любые барыги спокойно днем приезжают "шило" закупать, а этому темнота понадобилась.

– Что уж прапорщику и выпить нельзя?
– с усмешкой спросил Олег, подначивая.

– Будет он эту парашу хлебать!
– следователь, похоже, терпеть не мог таких прапорщиков.
– Зэкам своим подконвойным сдаст рубликов по пятьдесят за литру, а то и втрое круче. Десятикратный навар как пить дать. Ладно, надо этими заняться.
– Следователь подошел к мужикам.
– Ну, рассказывайте, кто первый додумался спирт воровать.

– Шутишь?
– повернул к нему голову один из мужиков.
– В жизни чужого без спроса не брали. А ежели про мешки спрашиваете, так мы их у дороги нашли. Так они и лежали, свернутые и мокрые. Не пропадать же добру.

– А чего?
– включился второй мужик.
– Мы же не знали, что они дырявые. Вот и взяли. В хозяйстве все сгодится.
– Чего делать будем?
– спросил майор следователя.

– А что с ними сделаешь?
– уныло отозвался тот.
– Улики-то тю-тю, того, испарились. К утру уже высохнет все, не докажешь, что тут спирт таскали полными мешками. Про количество я уж и не говорю. Составлю сейчас акт, что на обочине продырявленную упаковку нашли, а этих задержали по подозрению. По крайней мере, будут у нас на заметке. Потом заедем на гидролизный, перепишу, кто из охраны на посту стоит и кто в ночную смену на готовой продукции сидит. Все же повязаны, ясно море. Этим-то, небось, только за переноску и обещали заплатить. Может, ещё и компенсацию с них срубят за потерю товара. Эй, орлы, - обратился к мужикам, - за вылитое платить не придется?

– А кто чего вылил? Куда?
– мужик лупал круглыми глазами, состроив глупую рожу.

Следователь, похоже, злился не столько на вывернувшихся несунов, сколько просто оказался разочарован результатами операции. Участковый невозмутимо стоял в сторонке, покуривал дареный "Демидов". Когда Олег к нему подошел, тут же протянул пачку, угощая. Тот тоже закурил, хмыкнул:

– Облом получился?

– Раз на раз не приходится, - философски отметил участковый.
– Нашим легче, а то бы пришлось часов до двух ночи протоколы писать. А следователь прав, эти мужики самые крайние. С мешка выходит пятьсот рублей, по двести получают те, кто спирт наливает и входные ворота открывает, а этим сотня перепадает.

– А вы откуда знаете?
– усомнился Олег.

– Я на своем участке все знать обязан. Иначе я не участковый, а пугало огородное, только ворон шугать.

– А чего ж тогда не пресечете это воровство, если все прекрасно знаете?

– Не хочу лишнего горя. Ни им, ни себе. От того, что они спирт таскают, даже сам завод не страдает, по документам, небось, ещё и излишки остаются. Да и не воруют они, а невыплаченную зарплату компенсируют. Жить-то надо. Можно, конечно, сменить охрану, перекрыть все каналы, но тут такое начнется! Все провода посрезают, сараюшки друг у друга вышерстят, а там, глядишь, квартиры взламывать начнут.

– А покупатель, который сбежал, как считаете, - прапорщик?
– спросил Олег.

– Может, и офицер. Хотя, скорей всего, прапор. У них там есть такие, уже собакам своим золотые зубы скоро вставлять начнут. Но их пусть свое начальство ловит, пока ЧП не случилось. А то ведь начинают со спирта, потом в зону за деньги наркотики таскать, а коготок увяз - вся птичка накрылась. Глядишь, и побег случился, а прапор валяется с пикой в ребрах. Так-то. Ладно, извините, что с места сдернул, отдохнуть не дал.

– Какие проблемы!
– улыбнулся Олег.
– С милицией вообще лучше дружить.

Когда они с Вахидом вернулись в дом, хозяйка сразу принялась расспрашивать, кого арестовали. Очень обрадовалась, что никого. Потом долго уговаривала Олега, чтобы ложился на кровать, а не на пол. Но тот на уговоры не поддался, многочисленное семейство утеснять не стал, а скромно раскинул свой матрас с одеялом на полу кухни. Анна Сергеевна с этим примирилась, но принесла подушку и простыню. Пришлось принять. Потом она вдруг спросила шепотом:

– А вы спирт купить не хотите? По двадцать рублей за литр. Оптом можно подешевле.

"Господи!
– подумал Олег.
– И это учительница! До чего довели народ, паскуды."

ОТЕЦ И ДЕТИ

Глупо и стыдно пробираться к собственному дому украдкой. Особенно при свете дня, стараясь не попадаться на глаза соседкам. А что он им может сказать? Это любая из них запросто спросит, не скрывая ехидства: "А что это за дядечка такой солидный к вам в гости захаживает?" А могут ещё хуже посочувствовать, пожалеть. Что может быть унизительней?