Целитель Вольфганг, находящийся при графском дворе, уверял своего господина что пить много вина не полезно для здоровья. Да еще когда тебе под шестьдесят и ты не являешься магом и даже Одаренным... Что он понимает, этот коновал? хмуро думал важный человек, сам-то только и умеет что пользоваться своим Лечителем. Как так, не пить вино, для чего тогда оно вообще нужно? Вино, это сок прекрасных солнечных ягод, дар старых богов людям. Оно потребно чтобы горячить стылую кровь, делать скучную и обыденную жизнь ярче и насыщеннее. Оно также прогоняет хандру и лечит мелкие недуги.

И граф Готлиб, приняв решение, привычно щелкнул пальцами, не прибегая к речи. Вышколенный слуга, повинуясь сигналу своего хозяина, тут же налил полный кубок, стоявший на столе перед графом. Прихлебывая маленькими глотками отличное белое вино, Готлиб в очередной раз убедился в таком методе лечения всех хворей. Уже после первого кубка, колотье в боку прекратилось и самочувствие значительно улучшилось. На втором кубке и погода за окном показалась не такой уж плохой. Какое ему дело до сервов и их урожая? Свое-то он все равно возьмет полной мерой. Да и с баронов получит столько, сколько причитается. Так что все не так уж и плохо. И тут с раздражением припомнил рассказ своего управителя, о том как пару седмиц назад к нему заявился молодой нахал и попытался внаглую купить себе баронский титул. Мотивируя заявление тем, что занял разрушенный замок в Пограничье, который уже много лет стоит необитаемый и никому не нужный..

Нет, ну какая наглость! Всего делов-то, обосноваться в заброшенном строении, слегка восстановив его. Эти наемники вовсе обнаглели в своих неуемных желаниях. Вот так, нахрапом, из смердов и сразу в высшее сословие! И хватило же духу заявиться на двор важного сановника и потребовать такое.

Не успел он развить мысль о том, что зря преданный Модус не догадался приказать дружинникам схватить и высечь дерзкого самозванца, как во дворе раздался странный шум. Как будто кто-то разговаривает между собой на повышенных тонах.

Что такое, кто позволяет себе подобное на графском подворье? И преисполненный величия, граф Готлиб самолично вышел на крыльцо, полюбопытствовать на нарушителя спокойствия. Употребленное вино играло в голове, кровь быстрее заструилось по жилам, тело требовало движения и решительных действий.

– Это снова он, тот самый наемник, что приходил не так давно и делал нахальные предложения - наябедничал верный Модус, стоявший на крыльце.
– Теперь он поимел наглость называться бароном Райнбольдом и требует чтобы вы, Ваша Светлость приняли его! И еще он ...

– Я действительно являюсь бароном Райнбольдом и это титул принадлежит мне по праву. Потому как женился на вдове барона Рупрехта Райнбольда, Алисии, урожденной баронессы Кемель - невежливо оборвал его стоявший внизу молодец, одетый по походному.

За его спиной стояло пара бойцов, очевидно таких же голодранцев и гультяев, сходу определил граф. Еще раз внимательно осмотрел говорившего. Молодой мужчина в кольчуге, на поясе нет ничего кроме затрапезного кинжала и пары сумок непонятного назначения. На груди правда блестит медальон, по виду баронский. И этот наглец стоящий перед ним, даже не снял с головы свой берет!

– Раз в две декады, этот нахал присваивает себе новый титул. В следующий раз он наверное станет графом и велит обращаться к нему: Ваша Светлость! И вдобавок кланяться и стоять с непокрытой головой - желчно прокомментировал слова посетителя, его управляющий.

Раздражение, копившееся с утра, заставило графа совершить поступок, о котором он впоследствии сильно пожалел.

– Стража! Схватить и хорошенько выпороть этого непочтительного наемника!
– гневно выкрикнул граф Готлиб, не контролируя себя.
– Чтобы этот самозванец знал что бывает за присвоение себе благородного титула!

Далее, события стали разворачиваться слишком быстро для затуманенного алкоголем мозга. Не успели четверо дружинников, присутствующих на дворе, даже сделать шаг, как наглый самозванец сунул руку в сумку на поясе и выдернул оттуда уже активированный Кастет Силы, светящийся красным!

Отточенным движением махнул рукой крест накрест и странный светящийся хлыст, вырвавшись из навершия боевого артефакта, ударил сначала по одной, затем по другой мраморной колонне. Мощные колонны, незыблемо стоящие два века, дрогнули, и разрубленные посередине, рухнули словно напрочь сгнившие, трухлявые деревянные столбики. Каменный козырек крыльца, лишенный подпорок, заскрипел и начал крениться, грозясь обрушиться и завалить своим весом графа и его управителя. Готлиб Вестенхауз от увиденного окаменел, словно превратился в еще одну такую же каменную колонну. И только шустрый слуга, непочтительно дернувший своего господина за одежду и успевший втянуть его в помещение, спас его от участи быть раздавленным ...

Когда потрясенный и запорошенный пылью граф, вышел во двор донжона через кухонный выход, он лицезрел не радостную картину. Четверо дружинников, решившие выполнить его приказ, лежали мертвыми, разрубленные неведомым оружием от плеча до пояса. Брусчатка донжона вся залита кровью, кругом кишки и дерьмо от располовиненных тел. Запах словно на скотобойне, крыльцо завалено битым камнем. Слуги уже вовсю разбирали завал, отбрасывая вниз обломки прошлого великолепия.

И вскоре вытащили из-под него верного Модуса с разможженым черепом и раздавленной грудной клеткой. Наглого молодчика, позволившего себе убийство благородного господина и дружинников, понятно и след простыл. Снова закололо в боку, сердцебиение участилось, и еще, сильно заболела голова. В ней неведомым образом поселилась гаденькая мыслишка, которая постоянно крутилась и изводила своим нытьем сознание графа. Дурачина ты Готлиб, простофиля! Из-за своей спеси и чванства, на ровном месте поднял себе проблему, которая со временем может вырасти в трудно разрешимую головную боль. А ведь ее вполне можно было избежать. И еще в ноющей голове назойливо крутился вопрос без ответа: - Что это было, и кто на самом деле был тот маг неведомой силы, которого он только что унизил и оттолкнул?