— Можно, — кивнул Томас. — Но если уже есть машина, сачем мне ещё одна? У меня есть «Вольво», на нём ездит шена. Возит тетей в школу и по телам. А мне тостаточно «Нивы».

— Тут не поспоришь, — Немецкая бережливость мне в чём-то импонировала, хотя лично я считал, что она местами переходит в жлобство. — К тому же классика есть классика.

Как вот с машиной. Деньги у герра Майера точно были, он служил членом секретариата районного комитета Союза Свободной Немецкой Молодёжи, эдакого аналога комсомола. Весьма высокая должность, соответствующая завсектором райкома комсомола или аналогичной должности, кстати, и я был весьма удивлён, что ко мне приставили такого человека. Хоть не скрою, моё чувство собственного величия этот факт

Забросив чемодан в багажник, я уселся в машину, сразу оценив уровень комфорта. И это несмотря на то, что эта «Нива» оказалась необычной даже для экспортного варианта. Велюровые сиденья с боковыми поддержкам и подголовником, спортивный руль, магнитола с дистанционным управлением и даже люк на крыше. Нет, я не спорю, может когда-то это выглядело круто, но по сравнению с «Чайкой», я словно на пятьдесят лет в прошлое перенёсся. Хотя нет, вспоминая масклкары, послужившие прототипами для моей ласточки, американцы уже тогда умели делать комфортные автомобили. А если взять разные «Линкольны» и прочие сухопутные линкоры с запредельным объёмом двигателя и настолько шикарным салоном, что в нём хотелось жить, то отечественный автопром и вовсе тихо плакал в сторонке.

— Как фам моя малышка? — закрыв багажник герр Майер уселся на место водителя и с гордостью похлопал по рулю. — Лимитед эдишн! Ей почти тритсать лет а выглятит как новая! Мне её купил отес на совершеннолетие. С тех пор мы вместе.

— Сразу видно, что вы любите машину. — польстил я Томасу. — Это всегда чувствуется. И машина всегда отвечает взаимностью. Я свою тоже берегу, стараюсь ни в какие говна не лезть. Жаль только не всегда получается.

— А какая у вас… тебя? — живо заинтересовался герр Майер. — Тоже «Лада»?

— Нет, — я покачал головой. — У меня «Чайка» нового образца. Тоже подарили, но не отец. Он у меня погиб ещё до моего рождения.

— Прошу прощения, — тут же повинился немец. — Я не хотел…

— Да всё в порядке, — я слегка хлопнул его по плечу. — Я уже давным-давно привык и не переживаю. Да и в целом не из обидчивых. Так что не стоит носиться со мной как с писаной вазой. Не разобьюсь.

— Чтош, тогда етем? — повеселел Томас. — Прошу прошения, но в гостинице кте поселилась советская телекация мест нет, и тебе сняли номер в частном пансионе. Очень хорошее место, тихое, спокойное, тебе никто не бутет мешать. Но если хочешь можно найти гостиниц, хоть это бутет не просто. Много телегатоф, всё забито.

— Нет, нет, не надо. — может быть будь я обычным восемнадцатилетним пацаном, впервые выбравшимся за границу, мне и хотелось бы остановиться в большом, красивом отеле, чтобы пять звёзд не меньше, с портье, рестораном и прочими атрибутами красивой жизни, но я таких уже навидался раньше. А тихая семейная гостиница по определению предполагала меньше глаз наблюдателей. Но не их отсутствие, тут как раз наоборот, в большом отеле проще скрыться, а хозяйка сто процентов стучит Штази. — Не стоит беспокоить товарищей. Меня всё устраивает.

— Хорошо, — с довольной мордой кивнул герр Майер и наконец, завёл машину. — токта етем!

Ехать нам пришлось долго, хорошо ещё в центр города мы даже не совались. Дали круг по фактически пригородам, чтобы добраться до весьма своеобразного района. Как по пути рассказал мне Томас, Марцан раньше был деревушкой с более чем семисотлетней историей, но в восьмидесятые оказался присоединён к Берлину и здесь развернулось строительство. Все свободные площади застраивались жилыми многоэтажками, превращая район в спальный.

Саму территорию деревни при этом никто не трогал, и эффект получился необычным. Типовые панельные многоэтажки, выстроенные причудливыми зигзагами, вдруг заканчивались, открывая вид на почти деревенскую пастораль, с старыми, будто пряничными домиками, крытыми красной черепицей, церковью, спрятавшейся за деревьями в парке, и даже полями, засеянными какими-то сельхоз культурами. Чем именно я не понял, поскольку они мелькнули, и мы снова углубились в городскую застройку, но как-то и пофиг. Интересное место. Не сказать, что живописное, ибо смотреть тут кроме многоэтажек и частных домов было нечего, но интересное, факт. Именно здесь и обретался «Пансион Митте». Небольшой двухэтажный особняк, где можно было снять комнату на длительное время с полным пансионом. Собственно, отсюда и название.

— Топрый тень. — встретившая нас фрау Митте по-русски говорила куда хуже Томаса, но это относилось скорее к произношению, в остальном всё было понятно. — Топро пошалофать. Я есть фрау Митте. Посфольте покасать фам номер.

— День добрый. — Я, не жеманясь пожал руку ухоженной пожилой женщине, с безупречной причёской, и внимательным взглядом, пробирающим до костей. — Да, конечно. У вас красивый дом.

— Спасипо, — фрау Митте благосклонно приняла комплимент. — Прошу за мной.

Я подхватил чемодан, что Томас уже вынул из багажника, сумку и двинулся за хозяйкой. Дом оказался небольшим. На первом этаже кроме комнат фрау Митте находилась кухня и столовая, а жильцы обитали на втором. Мне досталась квадратная комната, с двуспальной кроватью, шкафом, столом, пузатым телевизором выпуска годов восьмидесятых, и балконом. С него открывался потрясающий вид на соседний дом, мало чем отличающийся от здания пансиона, и мусорные баки, пристроенные на улице. Надеюсь, доплачивать за это не придётся.