– Анонимус, сюда, – скомандовал он.

Тот не заставил себя ждать. Бережно передав Мишу отцу, он мгновенно появился у постели. И тут же, ничего не спрашивая, опустился на колени, взял осторожно руку бабушки и, нагнув голову, почти касаясь лбом края кровати, положил ее себе на затылок.

– Доктор, – быстро проговорил Аверин, – ее отравили аконитом. Делайте, что должны.

Кто-то ахнул. Но Аверин не обратил на это внимания.

Он принялся чертить символы, сопровождая каждый заклинанием и постепенно связывая жизненные центры бабушки и фамильяра между собой. От груди дива протянулась тонкая, но яркая нить, концы ее разделились и словно вросли в лоб, грудь и запястья бабушки. Сила Анонимуса поможет восстановить мощь знаков здоровья. И они еще некоторое время сохранят в бабушкином теле жизнь и сознание. До тех пор, пока доктор не найдет способ вывести из ее организма яд. И звать нужно сейчас не священника, а чародея. Колдун не мог ни чертить сильные знаки, ни восстанавливать их, и сам Аверин ходил к чародею раз в полгода, чтобы обновить знак замыкания крови, призванный усиливать ее свертывание, самый важный знак для колдуна. Но поддерживать и напитывать чародейские знаки силой он умел. Ему регулярно приходилось ослаблять знак крови, иначе очень трудно было бы вызывать дивов и уж тем более подчинять их себе.

Знаки на лбу и руках бабушки начали светиться ярче. Доктор, слегка отодвинув Аверина, воткнул ей в руку иглу капельницы и, наклонившись, вколол что-то в плечо.

Бабушка открыла глаза и проговорила чуть более твердым голосом:

– Гера… что ты делаешь?

– Спасаю вам жизнь, бабушка.

– Что здесь происходит? – раздался недоуменный голос Василя.

Аверин обернулся к нему:

– Мне бы тоже очень хотелось это знать.

Аверин с Василем сидели в беседке, закутавшись в пледы: утро было довольно прохладным. Аверин приказал Анонимусу не отходить от кровати бабушки. Смешно, учитывая случившиеся накануне события, но выходило так, что сейчас фамильяр был единственным, кому Аверин мог доверять. Василь курил одну папиросу за другой и молчал. Аверин тоже не произнес ни слова. Он думал. И понимал, что у него огромное количество вопросов и к самому брату, и к остальной семье. Особенно много вопросов было к Марине. Кто она? Что вообще здесь делает? Да и Марина ли это или какая-то чужая женщина проникла в дом под ее личиной? Что это за заклятия такие, что колдун совершенно их не ощущает?

Или…

Аверин потер переносицу.

…может быть, этот странный неприятный запах – оно и есть? И именно так он и чувствует заклятия? Но это значит, что Марина уже приехала к ним такой. Кто и зачем опутал ее?

Надо хорошо допросить Анонимуса. Вполне возможно, фамильяр что-то знает о том, что эта женщина из себя представляет.

Но действовать надо очень осторожно. В доме убийца. И от этой мысли по спине Аверина поползли мурашки. Василь, Мария, Марина, Любава. Черт побери, кто из них?! Или это доктор?.. А ему-то зачем?

Впрочем, смерть бабушки никому из домочадцев выгодна не была. Она почти не появлялась в поместье. Наоборот, это внуков часто возили к ней в скит, не столько за душевным покоем, сколько ради шикарной карельской природы и Ладоги. Да, Ладога всегда была холодной, но недалеко от скита было отличное чистое и прозрачное озеро. Аверин прежде сам бывал в ските, и ему нравилось купаться там.

Кто-то тайно ненавидит бабушку? Но кто? И за что? Марина? Может, именно бабушка наложила на нее эти непонятные заклятия?

Тихо подошла Мария и принесла кофе. Аверин, совершенно не скрываясь, начертил над ним знак яда.

Интересно, как ощущал себя брат вчера вечером? Он ведь тоже пил чай, хотя и намного меньше. Что же, возможно, просто провел приятную ночь с женой.

– Да что же это такое! – закричал, наконец, Василь и резким движением затушил папиросу. – Теперь что же, в моем доме ни попить, ни поесть без страха нельзя?

– Мария, уйдите, пожалуйста, – тихо и вежливо попросил Аверин.

Женщина пристально посмотрела на него, но потом молча повернулась и направилась к дому. Она выглядела испуганной.

– Нельзя. По крайней мере, пока я не выясню, кто это сделал. Тебе повезло, Василь, твой брат – один из лучших сыщиков этого города. А может, и всей страны. Да еще и колдун.

Он попытался пошутить, но Василю явно было не до смеха.

– Гера, – почти застонал он и поднес чашку ко рту, но остановился и спросил жалобно: – Это можно пить?

Аверин попробовал свой кофе. Никакой горечи, кроме кофейной, он не почувствовал.

– Можно, – вынес вердикт он.

Василь осушил чашечку в два глотка и со стуком поставил ее на стол.

– Ты понимаешь, что самое страшное, да? Вот ты узнаешь, кто отравил бабушку. И что? Это же кто-то из нас! Ты понимаешь это?

– Прекрасно понимаю. Это можешь быть даже ты.

– Нет, – покачал головой Василь, – я точно нет. Но вот ты… Ладно, без шуток. Как ее отравили? Ты знаешь? Как ты вообще догадался?

Аверин глотнул кофе. Тот был неплох. Печально обвел взглядом парк – пробежку устроить вряд ли получится. Одна из причин, почему Аверин так редко приезжал в поместье, заключалась в том, что тут у него сбивался режим. А придерживаться жесткого режима было необходимо. Жизнь и здоровье колдуна напрямую были связаны со скоростью и выносливостью. Да, человек никогда не сравнится с дивом ни в скорости, ни в силе, и многие колдуны именно поэтому предпочитали во всем полагаться на дивов. Но Аверин не считал это правильным. Какая бы ни была власть колдуна над дивом, но по-настоящему можно рассчитывать только на себя.

Хотя Кузя за весьма короткий срок неоднократно уже доказал свою полезность.

Но он не очень-то обычный див.

– Запах, – наконец ответил он. – Запах аконита похож на запах хрена. Я думаю, отраву добавляли в огурцы, чтобы замаскировать. Ну и бабушка ими закусывает всегда. Даже коньяк. Поэтому и доктора обмануть смогли, он списывал приступы на алкоголь.

– Погоди. – Василь покопался в пустой пачке и вытащил новую. – То есть эти приступы… это из-за яда? Она не болеет?

– Скорее всего, нет. – Аверин потянулся. Может, все-таки удастся немного пробежаться? Иначе до обеда не проснуться.