Или див не имеет никакого отношения к истории с отравлением. В самом деле, странно было бы травить кого-то при помощи дива седьмого или восьмого уровня.

– Да, кстати, – вспомнил он, – Анонимус, ты хотел сказать мне что-то важное.

Лицо Анонимуса изменилось. Он как будто смутился и уставился в пол. И вроде даже покраснел. Аверин никогда не видел его таким.

– Вы правы, – пробормотал он, – потом. Сейчас не стоит об этом.

– Так. Я опять должен тянуть клещами?

– Ваше сиятельство, – взмолился Анонимус, и на его лице отразился то ли страх, то ли что-то очень похожее, губы задрожали. – Я клянусь, это не имеет никакого отношения к ее сиятельству. Это… дело очень давних дней. Я вам обязательно расскажу. Но… позже.

– Ясно, – Аверин вздохнул. Ему начали уже надоедать все эти семейные тайны. – Оставайся тут. Я пойду поставлю сигнализацию.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Ваше сиятельство, – остановил его тихий голос фамильяра.

Он оглянулся.

– Простите, что не смог защитить Аркадия Филипповича и Елену Ивановну… – едва слышно проговорил Анонимус.

– Я… простил. – Он запнулся. – Давно уже простил.

Аверин направился к выходу. Ночь предстояла нелегкая.

Расставив ловушки, он зашел в библиотеку. «Чудь и Навь» нашлась на своем прежнем месте, и Аверин взял ее. Он уже успел освежить в памяти то, что ему было нужно, но предстоит бессонная ночь. Конечно, запросто может оказаться, что вторгшийся к ним див – просто бабушкин шпион или защитник из скита. За долгие годы в скит передали множество фамильяров, и все они формально подчинялись бабушке, но рассчитывать на это не стоило. Аверин вышел из библиотеки, прошел мимо Анонимуса, помахав ему. Тот поклонился.

Наверху возле окна между кадками с декоративными деревьями стояли кресло и столик. Тут-то Аверин и устроился с книжкой. Кузя походил вокруг деревьев, потом запрыгнул в одну из кадок и свернулся там калачиком.

Дом постепенно погрузился в сон. Из комнаты Миши вышла Любава, видимо, она читала мальчику книжку. От чародейки в деле охраны пользы мало, но она хотя бы сможет оказать помощь, если кого-то ранят.

Как быстро успокоились домочадцы. Возможно, под защитой фамильяра они настолько привыкли чувствовать себя в безопасности, что даже не думают, что на них кто-то может напасть. И лучше им оставаться в неведении.

Негромко заскрипела лестница: на второй этаж поднялась Марина. В руках ее был поднос с кофейником и чашкой, который она, подойдя, поставила на столик. Кроме кофе там лежала плитка шоколада.

– Простите меня, Гермес Аркадьевич… Я вовсе не ненавижу вас. И… – Она перевела взгляд на кофе. – Можете проверить, тут ничего, кроме кофе, нет. Это вам, вы же всю ночь сидеть собираетесь, мне Анонимус сказал.

– Спасибо. – Он обмакнул палец в кофе и протянул Кузе.

Тот вытянул мордочку и лизнул палец длинным розовым языком. Потом снова свернулся клубком, показывая, что все в порядке. Аверин сделал глоток. Да, кофе пригодится.

– Зачем ты здесь? Если хочешь мне что-то рассказать – говори. Я готов тебя выслушать и помочь.

– Помогите мне, умоляю. – Марина принялась теребить подол платья. – Гермес Аркадьевич, мне уже почти сорок. Это мой последний шанс родить ребенка. Вы ведь хороший человек. А я не такая уж уродина.

Аверин поднялся и посмотрел на нее сверху вниз. Женщина подняла голову, с надеждой глядя ему в глаза. Он взял ее за руку и сильно сжал.

– Марина, – медленно проговорил он, – почему я? Ты можешь мне объяснить, почему отцом твоего ребенка должен стать именно я?

Она вся как-то сжалась, будто он ударил ее, и опустила голову, уставившись куда-то на носки его ботинок. И не ответила.

– Марина, – еще раз повторил он, – я же сказал, что хочу тебе помочь. Расскажи мне все.

Она отшатнулась.

– Я не могу, – зашептала она, – понимаете, не могу, не могу, не могу… – Она развернулась и побежала, скрывшись за поворотом коридора.

Нет, не может быть никакой ошибки.

Аверин вздохнул и снова погрузился в чтение.

Ночь прошла спокойно. Под утро Аверин немного задремал и не заметил, как Кузя перебрался из кадки ему на колени. Стряхнув кота, он потянулся. Все же див прибыл из скита? А добрая бабушка наградила внука, в придачу ко всему, еще и бессонной ночью…

Дверь Мишиной спальни хлопнула, и оттуда высунулось любопытное личико мальчика. Он увидел потягивающегося Кузю.

– Вот ты где! – завопил он и кинулся к коту. – Пойдем кушать.

И, заметив Аверина, поприветствовал:

– Доброе утро, Гермес Аркадьевич!

Для пяти лет у мальчика была удивительно хорошая дикция.

– Доброе утро, – зевнул Аверин.

Миша постучал в комнату Веры:

– А мы с Кузей идем завтракать, – сообщил он, и Вера появилась на пороге, уже одетая и причесанная. Похоже, одевалась она без посторонней помощи. Девочка вежливо поздоровалась.

– Вы с нами? – спросил Миша и, не дождавшись ответа, подхватил кота и помчался по лестнице. Кузя не сопротивлялся. Завтракать он был согласен всегда. Вера последовала за братом.