Перед войной и позже, до начала пятидесятых годов, в доме 41 по бульвару Орнано была гостиница, так же как и в тридцать девятом, — та называлась «Золотой лев». В доме 39 до войны был еще и ресторан-бар, хозяина звали Газаль. Как называлась гостиница в доме 41, мне узнать не удалось. На начало пятидесятых годов по этому адресу значится некое общество «Меблированные комнаты Орнано», номер телефона Монмартр 12–54. И тоже, как и до войны, кафе, фамилия хозяина — Маршаль. Этого кафе больше нет. Интересно, оно располагалось справа от входа или слева?

Сразу за входной дверью начинается длинный коридор. В конце его лестница, она ведет направо.

Много времени нужно, чтобы восстановить и увидеть то, что когда-то было тщательно стерто. Следы, конечно, есть, они сохранились в архивах, но как знать, где эти архивы, и кто хранит их, и захотят ли хранители показать их вам? А может быть, хранители просто забыли, что эти архивы существуют.

Но ничего, надо только запастись терпением.

И я узнал в конце концов, что еще в 1937 и 1938 годах Дора Брюдер и ее родители жили в гостинице на бульваре Орнано. Они занимали комнату с кухней на четвертом этаже, там, где балкон с железными перилами опоясывает оба здания. На этом этаже с десяток окон. Два или три выходят на бульвар, остальные на конец улицы Эрмель, а те, что сзади, на улицу Симплон.

В тот день, в мае 1996 года, когда я вновь оказался в этом квартале, ржавые ставни двух первых окон на четвергом этаже, выходивших на улицу Симплон, были закрыты, а на балконе перед этими окнами я увидел груду всевозможных вещей, брошенных здесь, судя по всему, уже давно.

Два или три года перед войной Дора Брюдер наверняка училась в одной из начальных школ квартала. В каждую из них я написал письмо на имя директора с просьбой поискать ее фамилию в ведомостях:

улица Фердинанд-Флокон, 8;

улица Эрмель, 20;

улица Шампьонне, 7;

улица Клиньянкур, 61.

Все директора любезно ответили мне. Ни один не нашел фамилии Брюдер в списках учеников предвоенных лет. Но затем директор бывшей школы для девочек на улице Шампьонне, дом 69 предложил мне зайти и самому посмотреть архивы. Я зайду когда-нибудь. Пока не решаюсь. Так хочется надеяться, что ее имя там есть. Эта школа была ближайшей к ее дому.

Прошло четыре года, прежде чем мне удалось узнать точную дату ее рождения: 25 февраля 1926-го. И еще два года потребовалось, чтобы выяснить, где она родилась: в Париже, в XII округе. Но терпения мне не занимать. Я умею часами ждать под дождем.

В пятницу, февральским днем 1996 года, я зашел в мэрию XII округа, в отдел записи актов гражданского состояния. Служащий отдела — совсем молодой человек — протянул мне бланк, который нужно было заполнить:

Я заполнил бланк, подписал и отдал молодому человеку. Изучив его, он сказал, что не может выдать мне копию свидетельства о рождении, так как я не состою в родстве с данной особой.

Мне подумалось тогда, что передо мной один из часовых забвения, которым поручено хранить постыдную тайну и препятствовать тем, кто хочет отыскать хоть какой-нибудь след чьего-либо существования. Но он оказался славным малым. Посоветовал мне обратиться за особым разрешением во Дворец Правосудия и назвал точный адрес: Дворцовый бульвар, 2, 3-й отдел актов гражданского состояния, 6-й этаж, лестница 5, кабинет 501. С понедельника по пятницу, с 14 до 16 часов.

На Дворцовом бульваре я собрался было пройти через большие ворота и центральный двор, но охранник в форме послал меня к другому входу, чуть дальше, туда, где проходят в Сент Шапель. [1] Длинная очередь туристов томилась между ограждениями; я хотел пройти мимо них под арку, но другой охранник грубо отстранил меня и указал в конец очереди.

По здешним правилам, при выходе из вестибюля следовало вынуть из карманов все металлические предметы. У меня была только связка ключей. Надо было всего лишь положить ее на ленту транспортера и забрать по другую сторону стекла, но в тот момент я совершенно не понял, что от меня требуется. За свою бестолковость я получил нагоняй от еще одного охранника. Может быть, это был жандарм? Или полицейский? И я должен был, как при входе в тюрьму, отдать ему шнурки, ремень и бумажник?

Я пересек двор, вошел в какой-то коридор и вскоре оказался в громадном холле, по которому расхаживали мужчины и женщины с черными портфелями в руках; некоторые были в адвокатских мантиях. Я постеснялся спросить у них, как пройти к лестнице 5.

Дежурный за столиком махнул рукой куда-то в конец холла. Я вошел в пустой зал; сероватый свет лился в эркерные окна. Я долго бродил по этому залу и никак не мог найти лестницу 5. Мне вдруг стало страшно, до дурноты, как бывает в кошмарных снах, когда никак не можешь добраться до вокзала и знаешь, что времени почти не осталось и твой поезд вот-вот уйдет.