– Нэйт, я должен тебе кое в чем признаться. Чтобы уберечь тебя от ошибки.

– Весь во внимании, – я улыбнулся, уже прекрасно понимая, о чем пойдет речь.

Анхель снова разволновался. Посмотрел на меня так виновато, что мне стало его даже жаль.

– Эта мерзкая статья о тебе вышла по моей вине. Это я написал анонимную записку, – Анхель шмыгнул носом и быстро обернулся, мельком взглянув на Агату. – И отправил ей. Поэтому ты не можешь на ней жениться.

Чем больше я смотрел на расстроенное лицо друга, тем шире становилась моя улыбка.

– Я знаю о записке, Анхель.

Его голубые глаза округлились от изумления.

– Знаешь?

– Угу.

– И не злишься на меня?

– Нет. Но я ещё отыграюсь. В этот раз ты действительно меня переплюнул, когда выкинул такой финт.

– Ты ведь пошутил над моим новогодним костюмом, я и разнервничался…

– Я пошутил с тобой в компании близких друзей, а ты «пошутил» со мной на всю столицу.

– Прости.

– Да что уж там, – я хлопнул его по плечу, и Анхель, улыбнувшись, все же с облегчением вздохнул. – Тем более в том, что статья всё-таки вышла, виноват не ты, а Агата. Это она провалила свое расследование. Поэтому я решил, что такая красивая женщина и должна спасать мою репутацию.

– Так это все не по-настоящему? А я уж испугался…

Я искоса посмотрел на Агату. Сложив руки за спиной, она ходила от полки к полке, с интересом изучая новые для нее экспонаты.

– Может и по-настоящему, – протянул я задумчиво, продолжая разглядывать красивый женский профиль. – Тут как дело пойдет… Возможно, ты, как истинный историк, нашел для меня настоящий клад. Пока я ещё не успел изучить все секреты, спрятанные в этом роскошном «сундучке», но те, что лежали на поверхности – пришлись мне по душе.

– Нэйт, ты серьезно? – ахнул мой друг.

Я приложил палец к губам, призывая его быть потише.

– И как друга прошу, Анхель, держи язык за зубами. Особенно перед моей семьёй.

– Разумеется, – он провел пальцами вдоль рта, закрывая его на «невидимый» замок, и поспешил к Агате, демонстрировать свое дружелюбие.

Почти час Анхель водил Агату по музею, показывая ей все, что было недоступно простым посетителям.

О просьбе Габриэль я и вовсе забыл. Об этом перед нашим уходом мне напомнила именно Агата.

Анхель, услышав, что его коллекция артефактов возможно пополнится новыми интересными экземплярами, повеселел. И горделиво сообщил, что к нему вчера тоже приходил один коллекционер и продал два редких артефакта, относящихся к черной магии. А ещё продавец желал, чтобы Анхель устроил ему «личную» экскурсию по скрытым кабинетам, но мой друг отказался. Вероятно, артефакты оказались в руках историка раньше, чем прозвучала просьба.

– А как выглядел коллекционер? – вдруг спросила Агата, пока Анхель боролся с замком на массивных воротах.

– Обычный мужчина. Брюнет. Высокий, коренастый. Ничего особенного.

– А вы у него татуировки на запястье не видели случайно?

– Не видел, – без энтузиазма отозвался Анхель и, благополучно закрыв ворота, сунул ключи в свой карман. – По правде говоря, обычно меня больше интересуют артефакты, а не внешность коллекционера.

Я уставился на Агату с непониманием. На ее лице, освещенным тусклым уличного фонаря, застыло лёгкое напряжение.

Хм-м…к чему она клонит?

Агата

Весь путь до дома Нэйт засыпал меня вопросами по поводу внезапного интереса к коллекционеру.

Когда мы оказались у моего крыльца, я не выдержала.

– Да я просто спросила!

– Просто так? – Нэйт недоверчиво сощурил глаза.

– Да. Нас в Академии учили обращать внимание на детали.

– Какие детали?

– Говорят, что, если за вечер ты несколько раз сталкиваешься с какой-нибудь «случайностью», то есть большая вероятность, что это совсем не случайность. Понимаешь?

– Нет.

– За этот вечер мы трижды столкнулись с темой темной магии. В первый раз – когда увидели татуировку незнакомца в театре. Во второй раз – Габриэль сказала, что хочет показать историку артефакты, и среди них опять же есть те, что относятся к темной магии. Ну, а в третий раз – внезапная покупка Анхеля.

Брови Нэйта приподнялись домиком, и он взглянул на меня с таким непониманием, что я обреченно вздохнула и присела на корточки возле крыльца.

Стянула с рук варежки и принялась рисовать на снегу свое «объяснение».