На улице Месье-ле-Пренс я заметила книжную лавку под вывеской «Зодиак»; объявление в витрине гласило: ОККУЛЬТИЗМ, МАГИЯ, ЭЗОТЕРИКА, ИСТОРИЯ РЕЛИГИЙ. Я вошла. Книги были расставлены по фамилиям авторов, в алфавитном порядке. Дойдя до буквы «К», я нашла брошюру, которую дал мне Керуредан, – «Призыв к себе». Эта находка поразила меня, притом поразила приятно. В общем, у меня была работа, позволявшая чем-то заполнять пустые дни, и сознание, что я участвую в чем-то важном.

Когда я пришла на площадь Аллере к десяти часам утра, он уже сидел в кафе за столиком и проверял свои тетрадки. Увидев меня, он встал и поздоровался. И улыбнулся мне. По дороге я купила большой конверт и вложила в него рукопись вместе с напечатанными страничками. Он бегло просмотрел их, одну за другой, и убрал конверт в портфель.

– Вам не слишком трудно было это печатать?

Я сказала: нет. Я надеялась, что там не слишком много опечаток. На столе лежала целая груда тетрадей с исправлениями красной ручкой, и я спросила себя, не употребляет ли он для оценок те же слова, что без конца попадались мне в тексте, который я печатала. Призыв к себе, сон, механический, сомнамбула, группа, поза, работа, движение… К концу работы у меня от них кружилась голова.

– И вы хоть немного уяснили себе смысл нашей работы?

Он произнес это полулюбезно, полуснисходительно, как будто я еще была не совсем достойна «работать» в их «кружке». Мне следовало выказать интерес и покорность, тогда можно надеяться на что-то хорошее.

Он молча смотрел мне прямо в глаза. Если бы другой мужчина глядел на меня так же пристально, мне стало бы не по себе. Но Керуредан был не из тех, что тискают руку девушки или пытаются сорвать поцелуй. Да и влюблялся ли он хоть когда-нибудь?

– Вы могли бы прийти на наше собрание послезавтра?

Меня удивило, что он так сразу предлагает это. Я думала, новичку необходим длинный «испытательный срок» перед тем, как его допустят к «работе» в группе. Я прочла это в тексте, который он дал мне печатать. «Испытательный срок». Эти слова повторялись там довольно часто.

– Наши собрания проходят в этом квартале, совсем недалеко отсюда, у той дамы, о которой я вам говорил. Она руководит нашей рабочей группой. Это большой друг доктора Бода…

Имя доктора Бода тоже упоминалось чуть ли не в каждом параграфе текста, который я печатала. Он все время повторял своим ученикам: «Вы постоянно забываетесь… Вам нужно вспомнить самих себя… Вы должны пробудиться…» Чем дальше я печатала, тем явственнее мне слышался его голос, глухой, монотонный. Я пробовала представить себе доктора Бода. Мне казалось, что это человек с ясным взглядом и ласковыми руками, которые одним прикосновением разгоняют все ваши страхи. Я не осмеливалась поделиться этими мыслями с Керуреданом, боясь разочаровать его, но на самом деле была весьма сентиментальной девицей, типичной «мидинеткой» – это словцо почему-то всегда пленяло меня.

– А вы, – спросила я его, – вы знакомы с доктором Бодом?

– Я был представлен ему в начале года той дамой, к которой хочу вас отвести… Ее зовут Женевьева Перро…

И он рассказал мне еще кое-что. Раньше доктор Бод жил в Париже. Потом он много путешествовал и наконец осел в Калифорнии, в городе Сан-Диего. Но он часто приезжает в Европу, чтобы направлять работу групп в Париже, Швейцарии, Англии. С минуту он глядел на меня так, словно не решался сказать самое важное. Потом все же заговорил:

– В будущем месяце у нас состоится собрание в присутствии доктора Бода. Там же, у Женевьевы… Может быть, она согласится представить вас ему… Посмотрим…

Он наверняка хотел дать мне понять, что доктору Боду никого не представляют так просто, с бухты-барахты. Мне еще предстоит зарекомендовать себя. Завтрашнее собрание решит мою судьбу. Вероятно, меня подвергнут испытанию.

Он собрал свои тетрадки и уложил их в портфель. Затем вынул оттуда конверт.

– Это вам… от Женевьевы Перро.

В конверте были деньги: Женевьева Перро платила их мне авансом за другие тексты, которые Керуредан будет регулярно давать мне печатать. Примерно два-три текста в месяц. Они понадобятся для их собраний. Это означало, что меня уже считают членом кружка. Он благоприятно отозвался обо мне в разговоре с Женевьевой Перро, и та готова была довериться мне. У них существовало правило ежемесячно помогать деньгами членам группы, не имевшим средств к существованию, с тем чтобы они могли отдавать все свое время подготовке собраний.