— Без понятия. На такую ерунду я никогда не обращаю внимания, — с достоинством сказал Стриж. — Для меня имеет значение только качество шерсти и внешний вид.

— Спасибо за сотрудничество, — кивнул Барсук. — Вы можете быть свободны. Если вспомните какие-то ещё подробности про Песца, обязательно сообщайте.

— Стри-и-и-ичь! Стричь! — вместо прощания завопил Стриж и вылетел из полицейского участка.

— Да всё с ним ясно, с Песцом этим, — махнул хвостом Барсукот. — Будем его брать. Я только вот сейчас сбегаю ненадолго в Охотки, в Дом культуры на выставку кошек. Маркиза там сегодня участвует в конкурсе красоты, хочу посмотреть, как её выберут королевой. Но это много времени не займёт. Как только вернусь, сразу же приступлю к поимке Песца.

— Вообще-то, у нас сейчас по плану не конкурс красоты, а снятие показаний со свидетеля Крота.

— Зачем нам Крот, если Стриж видел покусанного Песца? Что нового может сказать нам Крот?

— Об этом мы с тобой лучше спросим Крота.

— Но … Если я буду спрашивать Крота, я не увижу, как Маркизу выберут королевой красоты.

— Мой юный друг, — Барсук Старший устало разгладил усы, — я понимаю, что у тебя сейчас март …

— У всех март, — буркнул Барсукот.

— Ну, скажем так, не на всех зверей март так влияет, как на … э-э-э … некоторых …

— … котов, — закончил за него Барсукот. — Ты ведь это хотел сказать? Что я — кот и поэтому теряю голову и влюбляюсь по весне?

— Нет, что ты, я вовсе не имел в виду, что ты обязательно именно кот … — смутился Старший.

— А я, кстати о птичках, вполне допускаю, что я именно кот, — выпалил вдруг Барсукот. — Да-да, не надо делать вид, что ты удивлён. Мы, полицейские, должны смотреть в лицо фактам. А факт заключается в том, что эти вот две полоски, — Барсукот яростно ткнул когтем в чёрные полоски у себя на морде, — ненастоящие. Они у меня не от природы. Я рисую их сам. И ты это знаешь. И когда полоски стираются — я похож на кота. Смотри. — Барсукот облизал обе лапы и стёр с морды полоски. — Что, скажешь, не похож?

— Похож, — оторопел Барсук Старший. — Но сходство само по себе ещё не доказывает, что …

— Не надо меня утешать. Я полицейский и готов смотреть фактам в глаза. Тем более среди кошек порой попадаются невероятно красивые экземпляры. Так что стесняться тут нечего. А вот предположение, что время года как-то влияет на мой интеллект, для меня оскорбительно. Я же не говорю, что все барсуки становятся лентяями зимой.

— Вообще-то становятся. Все, кроме меня, — обиделся Барсук. — Я единственный барсук, которому этой зимой даже на недельку не дали впасть в спячку.

— И в отместку ты не даёшь мне приобщиться к кошачьей красоте?

— Да приобщайся ты на здоровье хоть к собачьей. Показания я и один могу снять. — Барсук зевнул, устало прикрыл глаза и потёр их лапами.

Когда он открыл их, Барсукота в полицейском участке уже не было. Он умел исчезать мгновенно и очень тихо. Будто прыгнул в параллельное измерение.

— Молодость, — пробормотал Барсук Старший себе под нос и снова зевнул. — Март.

— Твои усы — как свежий сыр … Нет, не то … Свежи твои усы … как капельки росы … — Барсукот рысил по влажной лесной тропе, мягкими лапами отбивая ритм будущего стихотворения.

До этого марта он никогда не сочинял стихов, но сейчас не видел никаких причин сопротивляться неожиданно открывшемуся поэтическому дару. С другой стороны, не исключено, что поэтический дар был у него уже давно — просто среди великого множества талантов, которыми обладал Барсукот, именно этот, поэтический, он мог сразу не заметить.

— … Маркиза — кошка … моей мечты … О, как истошно … орут коты … — Барсукот перешёл с рыси в галоп. — Ты — кошка кошек … в моей судьбе … Моя дорожка … ведёт к тебе … И пусть истошно … орут коты … Тебе я скромно … несу цветы …

Цветы. Он резко остановился, взметнув фонтан весенней грязи. Ну конечно, цветы. К королеве красоты не ходят с пустыми лапами. Барсукот огляделся. Вдоль тропы тянулся глубокий овраг с талой водой, и на противоположном его склоне покачивались на ветру чудесные, хрупкие, только-только распустившиеся подснежники. Как раз такие, которые замечательно подошли бы к белоснежной шерсти Маркизы.

На дне оврага ещё с прошлой осени лежало поваленное молнией дерево, но сейчас из воды торчала только сухая чёрная ветка с заострёнными сучьями — точно когтистая лапа гигантского тонущего сыча. Барсукот напружинился, оттолкнулся — и прыгнул. Он легко и изящно перелетел через овраг и в полёте даже успел разглядеть клочок серо-бурой шерсти, одиноко висевший на одном из сучьев-когтей: кто-то прыгал здесь до него и зацепился за ветку. Кто-то явно менее ловкий, чем Барсукот.

Барсукот собрал букет подснежников, сунул в зубы и грациозно перепрыгнул овраг в обратном направлении. В отличие от неизвестного серого неудачника, для него это не составило никакого труда.