Госпожа жертвует собой ради нее. Просит ее отпустить. Жалкую, никому не нужную служанку…

Трилла медленно покачала головой, заправила за ухо прядь коротких темных волос и тяжело вздохнула. На ее лице проявилась потрясающая скорость смены эмоций. Недоумение. Гнев. Сомнение. Насмешка. И… равнодушие.

– Встань, – Трилла резко дернула Фазму за плечо, вынуждая подняться на ноги, – мы не преклоняем голову ни перед кем.

Фазма поднялась, не отрывая цепкого взгляда от лица женщины, и вздернула подбородок. Рей ощутила в своей руке чужую, твердую, холодную ладонь и только сейчас поняла, что ее больше никто не держит, а прикосновение принадлежит Фазме. Госпожа легонько сжала пальцы, успокаивая ее.

– Я оставлю ей жизнь, – снисходительно продолжила Трилла, – но тебе стоит тщательнее приглядывать за ней, – следующее обращалось уже непосредственно к Рей, – вздумаешь болтать и я вырежу тебе язык, выколю глаза и проткну барабанные перепонки. Свои функции выполнять сможешь, а совать в нос чужие дела уже желания не будет. Это ясно?

Рей медленно кивнула.

– Вот и хорошо, – лицо Триллы озарила белозубая улыбка серийной маньячки, – уведите. Заприте, пока мы не закончим.

Следующие дни после возвращения домой Фазма не отходила от Рей. То ли сиделка, толи тюремщица, она будила девушку с утра и составляла ей компанию во время всех занятий, будь то приемы пищи или походы в магазин, прощаясь с ней только глубокой ночью у дверей ее спальни. Чтобы скоротать это время Фазма нашла Рей также множество бесполезных, но одобряемых Галаадом дел – вышивка, вязание и мелкое рукоделие. Сама она сидела над книгами, вероятно, находя подобную женскую ерунду слишком скучной для своей хозяйской персоны. Рей владела этими искусствами, но находила их не менее тоскливыми, чем и Фазма, хотя выбора у нее не было. И каждую минуту, что они проводили вместе, между ними висело напряженное, гнетущее молчание.

Рей некогда было побеспокоиться даже о том, чтобы проверить записку. Все ее мысли занимало произошедшее, а главное, попытки докопаться до истинной мотивации поступка (и последующих поступков) своей госпожи. Почему она сохранила ей жизнь? Почему теперь находилась рядом? Боялась, что Рей кому-нибудь что-то расскажет или… что за девушкой придет та самая кровожадная брюнетка? За свою жизнь? Или все-таки за жизнь служанки? С каждым днем вопросы все сильнее требовали ответа. К счастью, хотя бы командор находился в отъезде, и его присутствие не усугубляло сложившуюся ситуацию.

Рей с ужасом ждала того момента, когда хозяин вернется в особняк, ведь тогда сгущавшиеся здесь свинцовые тучи неминуемо обернуться бурей. Бурей, которую ей, вероятно, уже не пережить. С ужасом она прокручивала в голове возможный поход в его кабинет и все, что может последовать за этим. Времени прошло достаточно, скорее всего, магистр сразу потребует от нее отчета обо всем, что ей удалось узнать.

И, склонившись над вышивкой, морщась от боли в уколотых иголкой пальцах, Рей пыталась решить что же будет меньшим из зол.

Если она расскажет командору правду о том, что проследила за Фазмой и стала свидетельницей сомнительного сборища женщин, в котором участвует его жена, то получит его одобрение и отсрочку от участия в церемониях. Возможно, она даже осмелится заговорить о том, чтобы получить в награду за свой шпионаж свободу. А какой смысл в этой свободе, если та, кого зовут Триллой, все узнает и осуществит свои угрозы. К тому же этот вариант находился под сильным сомнением из-за моральной дилеммы внезапно нарисовавшейся у Рей.

Фазма спасла ей жизнь. Она могла этого не делать, но сделала. Более того, она подставила свою голову под удар и готова была пожертвовать собой. Имеет ли Рей право пренебрегать ее доверием после этого? Да, в Галааде это было нормой. Предавать, сдавать, указывать на тех, кто не считается с его святыми истинами… Но…

«Но ты же хорошая девочка».

Другой вариант, конечно же, был. Сказать командору, что ей ничего не удалось узнать, а Фазма благоразумна и чиста как агнец. И все подозрения супруга беспочвенны. Подобная неловкая ложь приравнивается к тому, чтобы вовсе отказаться от предложенной Рей нечестивой сделки. Она не будет шпионить. Она не будет предавать. Она отдаст должок своей Госпоже и тоже подставит собственную голову на отсечение вместо нее.

«Вообще-то не голову, а кое-что еще».

От этих мыслей Рей поежилась и тут же бросила испуганный взгляд на Фазму, не прочитала ли госпожа ее языка тела. Фазма куда больше была увлечена книгой, над которой сидела. Если, конечно, не делала вид, также погруженная в невеселые размышления.

Могла ли Рей рассказать ей правду с самого начала, довериться ей до конца? О том, как командор предложил ей сделку, как пугал ее церемониями… Даже в голове это звучало абсурдно. Она – служанка. Церемонии, если можно так сказать, ее работа. Проявление малодушия искать возможности избежать того, для чего ты был рожден. Не совсем так, конечно, но это максимально близко к правде. Для чего ты был определен.