– Заблудиться там невозможно, – сказали мне. – Один длинный прямой коридор и пещера в конце.

Я не была уверена в необходимости такого осмотра, но выбора не оставалось.

Войдя в шахту, я сняла перчатки и стала прикасаться к холодным стенам, пытаясь уловить хоть что-то. В сознании мелькали образы рабочих, тачки с камнями, счастливые лица шахтёров, нашедших оникс, но ничего что могло бы навести на след призрака.

Минут через пятнадцать я дошла до конца коридора. Вниз вела самодельная лестница, сложенная из утрамбованной земли и досок. Спускаться туда мне совсем не хотелось, но выбора не было – нужно идти до конца. В пещере царил полумрак, воздух был насыщен пылью и сыростью. Казалось, сама земля дышит тяжестью этого места.

Около получаса я бродила под сводами пещеры. Везде были следы былых работ: напуганные лица шахтёров, поломанные балки, обвалившиеся потолки. Но опять ни одного намёка на призрака.

Когда я наконец решила вернуться к выходу, по спине пробежал холодный озноб. Я точно почувствовала чьё-то присутствие. Внутри всё сжалось.

– Кто здесь? – неуверенно прокричала я в темноту, но ответом была лишь тишина.

Мысль о том, что будь это призрак, я всё равно бы его не услышала, промелькнула в голове, но тут же исчезла, как только земля начала содрогаться. Послышался хруст дерева – стропила и балки, которые держали потолок шахты, не выдержали.

– Ох, проклятье. – вырвалось у меня. – Шахта сейчас обвалится!

Я развернулась и что было сил рванула обратно по коридору. Вокруг меня падали камни, сыпалась земля, и пол ходил ходуном, как во время землетрясения. Я уже видела спасительный свет в конце туннеля, когда послышался громкий треск. Острая боль пронзила ноги, я споткнулась, и всё погрузилось во тьму.

Помогите!

Голова раскалывалась от боли, во рту было сухо, как в старом заброшенном колодце, а перед глазами стояла мутная пелена. Я попыталась пошевелиться, но резкая боль пронзила ноги и позвоночник, словно воткнули нож и стали резать пополам. Меня завалило камнями.

Всё, что я хотела в этот момент, – это пить и выбраться отсюда живой.

– О боги, помогите мне, – прошептала я, но слова прозвучали едва слышно.

Я не могла понять, слышу ли я на самом деле странные звуки, словно кто-то кидал камни в стену, или это было плодом моего сознания. Земля дрожала каждые несколько секунд, в воздухе витала пыль. Стоял такой грохот, от которого становилось не по себе. Голова раскалывалась всё сильнее. Я отключилась.

Не знаю, сколько времени прошло, но очнулась я от голоса, полного тревоги и отчаяния. В лицо впились горячие ладони, настолько горячие, что мне казалось, будто приложили раскаленную кочергу. Я хотела закричать, но вместо этого только с трудом смогла выдавить нечто невнятное. Перед глазами всё ещё была пелена, но я уловила два ярких, сверкающих сапфира.

Ух ты, у меня галлюцинации… и какие красивые, – подумала я с отстранённым удивлением.

Пыль взвилась вверх резким потоком воздуха, послышался грохот падающих камней, и, самое главное, – давление на ноги исчезло. Я попыталась их подтянуть, но сразу же вскрикнула от пронзительной боли. Повернув голову, я увидела силуэт, едва различимый в клубах пыли.

И тут, словно из миража, передо мной появилось лицо, дьявольски красивое и одновременно испуганное. Это был Дион фон Эледан.

– Тише, Лисса, – его голос был мягким, но в нём звучала жёсткая решимость. – Сейчас я тебя вытащу из этой гробницы и поубиваю всех, кто отправил тебя сюда одну.

Ой… он назвал меня по имени, ещё и сокращённо! – пронеслось в голове, и меня внезапно охватило чувство странной радости. – Какой он тёплый… и красивый. А его глаза… они сияют, словно звёзды.

Не контролируя себя, я потянулась к его лицу, желая удостовериться, что всё это не сон. Дион фон Эледан распахнул глаза, словно поражённый моим движением, и мгновенно отпрянул, отпустив меня. Я выскользнула из его рук и стукнулась головой о камень. Боль была мгновенной и острой, но в тот момент перед темнотой я успела уловить одну обидную мысль:

Ах да… я же была без перчаток. Никто не захочет, чтобы к нему прикоснулась ведьма.

С этими мыслями я снова провалилась в темноту.

***

Когда я пришла в сознание, обнаружила себя в знакомой обстановке – в доме приютившей меня добродушной бабушки. Врач осматривал меня, и его слова звучали словно издалека:

– Вы были без сознания три дня. Настоящее чудо, что у вас нет переломов – лишь ушибы и небольшое сотрясение.

Это было странно, ведь я отчётливо помнила, как стены шахты обрушивались, как камни падали вокруг меня. Я была уверена, что мои кости треснули. Такую боль невозможно спутать ни с чем. Я определенно несколько раз ударилась головой, но на затылке и висках не оказалось ни шишек, ни царапин. Врач сказал, что своды шахты обвалились странным образом, по бокам, и меня задело только краем камнепада.

– Видимо, потому что вы ауэнид, – высказал свое соображение врач.

Когда я спросила, кто меня вытащил из-под завалов, заместитель начальника строительных работ сообщил, что рабочие разобрали завалы и вынесли меня из шахты. На мой вопрос, был ли среди спасателей Дион фон Эледан, он ответил, что не припоминает, видел ли он его в тот день вообще.

Это показалось мне странным. Во-первых, я отчётливо слышала, как кто-то звал меня по имени, как чьи-то горячие ладони прикасались к моему лицу. Я помнила голос – тёплый, знакомый, полный тревоги и заботы. Я даже видела эти сверкающие сапфировые глаза, которые невозможно было спутать с чьими-либо ещё. Но когда мне сказали, что Диона фон Эледана там не было, я приняла как факт: это было не что иное, как плод моего воспалённого сознания. Помутнение рассудка.