Команда Вилатоса связала механизм крепче стального троса, но идти против нее голем и не стал. Ему вообще не требовалось заходить на поляну, чтобы совершить задуманное. В палатке хватало теней: вот множество мелких тонких нитей колыхнулись, и, будто маленькие паутинки, принялись переплетаться вокруг Зигвурта: обматывались вокруг его рук, ног, пеленали лицо. И чем больше теней обволакивало человека, тем глубже он проваливался в Тень, на изнанку. Туда, где голем мог гораздо больше, чем в реальности. Где мог применить все коварство, чтобы довести человека до крайней степени испуга и подпитаться его страхом.

Там, куда тени утянули бойца, не было ни людей, ни костра с палаткой. Кругом стояли высоченные деревья, ярко мерцали звезды, своим светом создавая тени. Именно там Зигвурт и очнулся: растерянный, недоумевающий, куда пропала палатка и соратники.

Человек попытался преодолеть свой страх, но это шло вразрез с планом Тенеплета. Заскрипели-застонали сосны, кто-то глухо ухнул вдали, и страх вернулся, с каждым мгновением захлестывая человека все сильнее и сильнее.

Зигвурт, крупно дрожа, принялся наматывать круги вокруг поляны, пытаясь отыскать следы ушедших товарищей, и одновременно с тем, не слишком приглядываясь к теням: там ему чудились образы змей, монстров и прочих существ, всматриваться в которые не хотелось.

Наконец, он увидел спину человека — кажется, на земле, сгорбившись, сидел командир.

Он наконец-то нашел кого-то живого, но это почему-то не радовало бойца. Этой ночью Зигвурта ничего не радовало — хотелось заорать от ужаса, и, поскуливая и дрожа, забраться на самое высокое дерево. Но мужчина держался, пусть и на крохах самоконтроля.

— Ты чего тут сидишь? — выдохнул Зигвурт, пытаясь понять, что ему делать дальше. Подходить к командиру ужасно не хотелось.

Сидящий на земле человек дернулся, мгновенно выпрямляясь, и застыл, по-прежнему сидя спиной к бойцу.

Зигвурт шагнул назад.

Под сапогом предательски хрустнула ветка. И тогда существо, не имеющее ничего общего с командиром, заговорило звучащим отовсюду шепотом, похожим на шуршание листвы, шорох дождевых капель, но не на человеческий голос:

— Когда я был маленьким

Часто меня в наказание ставили в угол

И там со временем так я завёл в темноте

Много маленьких, странных друзей

Зигвурт слушал каждое слово, проникаясь ледяной жутью, которой сквозила речь существа. А когда оно закончило говорить, весь лес зашелестел, будто смеясь. И множество маленьких теней открыли тусклые глаза.

Надрывный вопль, что прозвучал на изнанке мира, никто не услышал. Боец, сидящий на страже, подкинул сучьев в костер и дернул плечами, прогоняя невесть откуда взявшийся холодок.

Зигвурт подскочил на лежаке в палатке, хрипло дыша. Воспоминания были яркими, как никогда: он бежал по лесу, а потом что-то настигло его, сбило с ног и принялось душить.

Пальцы коснулись шеи и обнаружили свежие ссадины. То, что показалось сном, не было им.

Палатка распалась, будто состояла из пепла, а не из прочной ткани.

Человек встал и бросился прочь, не разбирая дороги. Спустя десять минут бега по лесу остановился, и прислушался, пытаясь отдышаться.

Погони слышно не было. А потом неподалеку раздался смешок. Следом весь лес глумливо захихикал, заулюлюкал. Что-то вздернуло его за шкирку, обхватило горло. В глазах потемнело, ноги и руки ослабли, а потом человек провалился в забытье, чтобы снова прийти в себя и попытаться сбежать. И снова очнуться и бежать, сбивая ноги. И снова.

Наконец Зигвурт уже никуда не бежал: человек, едва проснувшись, разрыдался, уже не пытаясь даже двигаться. Тогда кошмары подошли к нему, обступили, похихикивая и рыча. Все тот же шелестящий голос предложил Зигвурту выход из ситуации:

— Если ты умрешь, страхи исчезнут.

Утро выдалось прекрасным. Проснулся часов в шесть: в первую очередь проверил големов и посмотрел на лагерь через их визуальные модули. Тенеплет, судя по всему, на поляну соваться не пытался: механизм неспешно ходил вокруг поляны, пугая кузнечиков и птиц. Судя по тому, что Зигвурт жив: сидит возле палатки, затачивая клинок, голем ничего ему не сделал.

Бойцы сопровождения и чай уже заварили, и сами уже позавтракали. Глебос пьет чай, сидя у костра, остальные — кто тренируется, кто ухаживает за лошадками.

Я потянулся, встал, вышел из палатки. И едва успел уклониться, когда Зигвурт вскочил, метя заточенным клинком мне в шею.

Время послушно замедлилось. Я перехватил летящий в горло клинок, отшвырнул в сторону. Кисть бойца я вывернул, заломил ему руку за спину, после чего — опрокинул человека на землю, удерживая руку.

— Что происходит? — вырос рядом со мной командир с обнаженным палашом.