— Ну тогда ждите, ваш левый подъезд будет. Вам о времени напомнить минуты за три?

— Спасибо, у меня есть часы…

Когда ровно в одиннадцать Габриэль Аршакович подошел к указанной двери, звонить ему не пришлось: дверь открылась и молодая девушка пригласила его войти. И проводила его в большую, почему-то обитую какими-то «зубчатыми» светло-серыми панелями комнату. Скорее даже в зал, в котором стоял небольшой рояль и какая-то электрическая аппаратура, а сидящая на диване женщина приветливо указала на стоящее рядом с диваном кресло:

— Присаживайтесь, разговор будет не самым коротким. Как вы, наверное, знаете, у нас началась война, и мне в ней кое-что очень не нравится.

— Война никому не нравится, — машинально прокомментировал этот пассаж гость.

— Да, но мне она не нравится и по совсем иным причинам. Мне не нравится то, что так называемый международный пролетариат эту войну очень даже поддерживает. В связи с этим… — товарищ Синицкая с некоторым трудом встала с дивана, подошла к стоящему у стены отличному стереопроигрывателю, на котором уже лежала пластинка (причем, как заметил гость, пластинка была без этикетки), — послушайте вот это.

Габриэль Аршакович с некоторым удивлением услышал хорошо ему знакомую «Песню о партии»: ее чуть ли не каждый день по радио передавали. Но на пластинке была только музыка, да и исполнение было… не совсем привычным.

— А теперь я изложу ваше новое задание, — и Габриэль Аршакович, его выслушав, буквально потом холодным покрылся, но не от испуга, а все же от волнения. — Вот это — Вера Андреевна взяла лежащий на рояле лист бумаги — примерный шаблон того, что я от вас жду, причем жду в течение недели. Сделаете раньше — отлично, захотите что-то обсудить — приходите в гости, вас я в любое время приму.

— Там, во дворе…

— Они вас уже видели и больше тревожить не станут. А относительно задания… лучше сделать побольше, лишнее мы просто выкинем… вы сами выкинете.

— А… а можно где-то такую же пластинку получить?

— Такую же нельзя, берите эту. У вас проигрыватель какой дома?

— Ну уж не такой, как у вас, обычный.

— Это плохо… тогда идите сразу домой, вам через час привезут такой же: мне просто пластинку жалко, она лишь в единственном экземпляре изготовлена. Но это… не обращайте внимания, нужно будет, так мне еще сделают. Как думаете, до конца месяца успеете?

— Я постараюсь, но обещать не стану, все же…

— Понимаю, от вдохновения зависит. Подгонять вас не стану, работайте спокойно.

— А можно нескромный вопрос? Почему вы меня пригласили?

— Объяснить капризы беременной женщины даже она сама не в состоянии. Все, идите. Но если я вдруг вам нужна буду, то в любое время…

— Спасибо, я понял. До свидания.

Выйдя из дома, он пару минут просто стоял, буквально придавленный свалившейся на него ответственностью. А затем глубоко вздохнул и не спеша пошел домой. То есть сначала не спеша, а затем, вспомнив о том, что скоро ему доставят проигрыватель, резко шаги ускорил. А двое сидящих на лавочке у соседнего дома мужчин обменялись взглядами и один из них заметил:

— И этого озадачила. Что-то долгохонько он очухивался.

— Она такие задания дает, что ты бы до вечера тут стоял с опухшей головой, — ухмыльнувшись, ответил второй.

— И хорошо, что не нам эти задания… Хотя товарищ Поленова тоже не сахар… кстати, ты не знаешь, когда она вернется?

— Говорят, ей полковника присвоили, она теперь всё управление принимает — а это дело не быстрое.

— Управление? Дарье Михайловне?

— Ну да, Сергеев-то сейчас на Украине борьбу с бандитами возглавляет… так, а это что за гражданин к нам в гости зашел?

Густав V был хорошим королем, даже очень хорошим — для Швеции. Например, хотя большевиков он буквально ненавидел, приносящие пользу стране отношения с ними старался поддерживать хорошие — и, хотя послицу Сталина (товарищ Афанасьев ему как-то сказал, с чем это слово ассоциируется у русских, и иначе он ее даже мысленно не называл) терпел с трудом, благодаря другим русским это было делать нетрудно. И благодаря уже некоторым шведам, а особенно — Густафссонам, через которых уже проходило три четверти очень выгодной для Швеции торговли. Всей торговли, не только с Советами — но основой этой торговли были как раз русские контракты.

Поэтому когда товарищ Афанасьев предложил шведскому правительству и связь телефонную с Москвой выстроить самую современную, король это предложение поддержал. Поначалу узел связи располагался только в русском торговом представительстве, но в начале года началась прокладка специального кабеля и в резиденцию правительства, и в резиденцию самого короля. Но работа эта была не самой простой, все же для прокладки кабеля приходилось и улицы Стокгольма перекапывать, так что для прямых разговоров с Москвой (причин для которых с каждым днем становилось все больше) члены правительства, а чаще лично Густав, «заходили в гости» к Егору Дементьевичу. Причем именно король чаще всего этим занимался просто потому, что русский торгпред считался приятелем короля, и его визиты в торгпредство как бы не связывались с «политикой» — по крайней мере «официально».