— Чамели. Это означает цветок белого жасмина, — после небольшой паузы, необходимой, чтобы вспомнить вчерашнюю ложь, припомнила девушка. В этом и есть проблема обманщиков. Очень уж просто запутаться в том, кому и что говорил.

— А порода какая? — с неподдельным участием, а не обычной для него насмешкой, не бросил допытываться Ичиро-сан.

— Эээ… дог! — продолжила вязнуть в болоте собственного обмана программист. Скорее всего потому, что «a dog» — это и есть собака на ее почти родном английском.

— Белый дог, значит. Британский или аргентинский? Я щенка ищу…

— Индийский! Я же из Индии, — совсем запаниковав, ляпнула девушка. Наверное, мне бы стоило, как другу, вмешаться и выручить, но неминуемое разоблачение станет ей хорошим уроком о важности честности. Или хотя бы более продуманного обмана.

Такахаси застучал пальцами по клавиатуре, видимо, разыскивая нужных собак

— Ого! У тебя был дог Alangu, — айтишник изо всех сил старался выговорить правильно, и все равно вместо Эль у него получилось близко к Эр, то есть «арангу». Сам от того же страдаю при своих потугах говорить на английском. — Ну да, ты же Махараджако, вам, аристократам, доступны редкие породы. Прости, от всего сердца хотел сделать приятно, но такую же собаку тебе подарить не смогу. Их в Японию не привозят. А британцы сволочи! Все ваши исконные породы чуть не загубили, а сохранившиеся признавать не хотят! Я пожертвую деньги в фонд разведения индийских догов! Как Ниида и учил! Кто со мной?!

— Я очень боюсь собак и на японских жертвовать бы не стал. Но раз речь об индийских, участвую, — поддержал я. Все равно о крупной сумме вопрос не стоит, а Такахаси свои лучшие стороны проявил, надо поощрять.

Выражение облегчения на лице Ануши стоило всех сокровищ, вывезенных с ее родины в английские музеи.

— На свою любимую породу не могу пожадничать. Пришли и мне ссылку на сбор, — сказала девушка. — Но если щенок все-таки вдруг попадется, дарить его мне не надо. У меня маленькая квартира, держать в ней собаку незаконно.

Последним из коллег свой вклад в разведение вымирающей породы сделал Роубаяси, сегодня чуть не опоздавший. Но зато самый щедрый. Это же в память о Чамели. Неугомонный Ичиро-сан, уверен, по всему этажу пройдется и выбьет из сердобольных коллег еще денег. Это же для маленьких щеночков из страны, где и людям не всегда хватает. А мы, японцы, добрые и жалостливые, обязательно желающие найдутся.

До обеда занимался рутинной работой технического писателя, оставив все самое интересное, а именно обработку статистики, на более позднее время. Зашел за Мияби, чтобы вместе с ней уже отправиться в столовую. И тут же был атакован тремя увядающими кадровичками, желающими узнать рецепт печенья. Уже был заранее к этому готов, предупрежденный Мияби в текстовом сообщении. Продиктовал почти честно, только ханасеки забыл. Всё равно не найдут. Пусть теперь страдают, осознавая несовершенство своих кулинарных навыков. Отомстил — так отомстил, за испорченный своей девушке вечер. Но будучи человеком добрым, продолжу и дальше их подкармливать, пока окончательно не подобреют. Кто сказал, что драконы не приручаются печеньками?

Свою ненаглядную под руку, в коридор, а там… Всё замерло. Мир, фигурально выражаясь, остановился. Каждый, наверное, натыкался на ютубе на ролик с двумя кошками, собирающимися вступить в жестокую схватку за территорию. Спина выгнута подковой, хвост столбом и распушён до состояния ёршика. И ни единого движения. Стоят и смотрят. Могут громко шипеть и издавать утробный потусторонний мяв, но совсем не обязательно. И не моргают. Ни малейшего подергивания века.

Любой сунувшийся к ним посторонний рискует, говоря просторечным языком, огрести. Но дураков обычно нет. Не было их и сейчас. Мы с Мияби замерли, стараясь не шевелиться. Отнюдь не уникальный инстинкт. Точно также переставали двигаться все, попавшие в ловушку рокового коридора. Ведь там, уставились друг на друга совсем не кошки, а хищники иного порядка.

Одна из них в зеленой юбке, чересчур короткой, чтобы засчитать за соблюдение дресс-кода и салатовой кофточке из невесомой ткани.

Вторая носит красное платье, нарушающее правила офисного приличия наполовину открытой спиной.

Почти одинаковые прически с распущенными волосами, с кажущейся небрежностью падающими на плечи. Одна ослепительно рыжая, вторая брюнетка, что более характерно для нашей страны.

Акирахиме Ёрико и женщина, которая должна сейчас находиться на Окинаве, но все долги кредиторам простила. Стоят и смотрят, не тратя драгоценную энергию на такую ерунду, как моргание. И все вокруг за ними повторяют. То есть не спешат шевелиться, предпочитая созерцание созиданию.

Ситуацию спас мой желудок, громко заурчав. Так, чтобы каждый услышал, что тут кое-кому не позволяют добраться до главного мероприятия рабочего дня. Я про обед.

Ёрико повернулась ко мне первой. Очень медленно. Так, чтобы резко не разрывать зрительный контакт.

— Рад встрече, желаю хорошего дня, — поклонился я. И, не выпуская локоть Мияби, пошел по направлению к лифту. Где-то тут я сообразил, что тоже ни раз не моргнул с момента встречи с опасными красавицами и позволил себе расслабиться.

Отменный слух дал мне расслышать прозвучавшее сзади «Еще увидимся, Принцесса». Именно что угрозы я в ее тоне не услышал, скорее сплав интереса, настороженности и осознания собственного превосходства.

Считать ли мне теперь и безымянную одержимой? «Я как-то видела настоящую кицунэ» похвалилась она однажды перед Тикой. Где именно видела? В зеркале? Или прямо перед собой в тот самый момент?

Остаток дня ничем новым не озадачил, кроме того, что Такахаси поделился успехами в сборе средств на породу аланго. Пятнадцать человек согласились поддержать этих монстров. Я посмотрел фото, самые обычные большие белые собаки. Вроде бы умные и преданные, если верить статье, но как-то не увидел объективных причин им денег давать.