— Беременность? — Рома стискивает челюсти, будто злится.

— Это лишь моя догадка. Но я рекомендую вам ее проверить, — не унимается докторша.

— С этим может быть связанна потеря аппетита? Бессонница? — вдруг спрашивает Рома. — Она последние дни очень плохо спит и мало ест.

Вы поглядите, какие мы оказывается внимательные?! Вот же… Я просто дар речи теряю от происходящего.

— Конечно, — пожимает врач плечами. — Так же набухание молочных желез вполне возможно. Повышенная чувствительность тоже симптом беременности.

— Да, а еще это все симптомы месячных! — не выдерживаю я. — У меня месячные, ясно вам обоим?! Обсудили? Я счастлива! Пойдем уже оденем меня!

— Ты же врешь? — подозрительно щурится Рома.

— Да с чего ты взял?!

— Ты в трусах, Лесенок.

— Боже! Мне тебе еще прокладку предъявить?! Я вообще-то тампонами пользуюсь!

— Извините, что влезаю, — снова эта зараза.

— Не извиняю! — я просто в бешенстве.

— Говорите, доктор, — настаивает Рома.

— Но кровотечение вовсе не всегда означает отсутствие беременности. Возможно вам как раз нужна помощь.

Как же они меня все раздражают:

— Да не нужна! — взрываюсь наконец я истерикой, чувствуя себя загнанной в ловушку. — Не нужна мне ваша гребаная помощь! Нет никакой беременности, ясно?! — вру я. — Я точно знаю это, потому что вчера у меня случился… выкидыш! — поднимаю взгляд на Рому. — Я только потому и приехала. Надеялась, что ты поддержишь меня в трудную минуту, а ты…

Наконец-то. Я вижу на его лице не довольную усмешку. И даже не чрезмерную самоуверенность, которую Рома всегда источает. Ему больно. Так же больно, как мне от его предательства.

— Почему ты не сказала, что была беременна?

— Хотела сюрприз тебе сделать, — пожимаю плечами, говоря частично правду. — Не вышло.

— Поедем в больницу, — непререкаемо настаивает Рома. — Я должен убедиться, что ты в порядке. Только ни о чем не волнуйся, у нас обязательно еще будет малыш…

— Шутишь? Пока я мучалась от боли, теряя нашего ребенка, ты развлекался с другой, — продолжаю я врать, спасаясь от этого мерзавца. — А теперь ты требуешь родить для тебя? У тебя есть хоть капля сочувствия, Ром?

— Я вас оставлю, меня вызывают в один из отделов… — бормочет болтливая доктор, явно почувствовав неловкость, что довела до столь откровенного разговора, и наконец ретируется из кабинета.

— Леся, — Рома кажется злится. — Лесён, — он вдруг опускается передо мной на колени.

Ой-ей! Мой муж не вставал передо мной на колени даже когда предложение делал. Теперь-то я знаю почему — навязанным невестам не больно-то и хочется что-то там предлагать. Однако, почему он сейчас вдруг ведет себя так странно…

Я даже дыхание задерживаю, когда муж вдруг утыкается носом в мой живот.

— Прости, малыш… Прости. Я сделаю все, что захочешь, чтобы искупить перед тобой этот грех.

Мне так больно от осознания того, что ближе чем сейчас мой малыш уже никогда не будет к папе. Я не позволю. Не позволю забрать его у меня.

— Если и правда готов на все, то отпусти, — умоляю я, пользуясь своим единственным шансом.

Рома поднимает на меня свои темные глаза:

— Лесь, не надо…

Его прерывает звонок телефона. Но он не отводит от меня взгляда. А меня коробит от мысли, что это снова его шваль звонит.

— Я не смогу простить, — выдавливаю болезненно. — Так что лучше ответь на звонок.

Он вдруг вытаскивает телефон из кармана и действительно отвечает на звонок своей любовницы:

— Прости, Вик, — говорит он, поставив звонок на громкую связь. — Не хотелось бы прощаться так, но обстоятельства вынуждают. Хочу, чтобы ты знала, что была очень дорога мне в прошлом. Но это осталось только в прошлом.

Я не дышу. Мне больно. Больно от того, что он кажется назло дает мне какую-то неуместную надежду, мол он все осознал и этого ада больше никогда не повторится, однако в трубке звучит насмешливый голос:

— Неужто тебе нужно было поиметь меня, чтобы понять это? — даже несмотря на унизительность ситуации для нас обеих, ее голос звучит по-кошачьи размеренно, будто в пику мне.

— Прости, — Рома все еще смотрит мне в глаза. — Я не собирался. Просто перебрал.

Он врет. И мы все трое знаем это. Я только не понимаю зачем? Он ведь любит ее. Или… Боже, дуреха, только не смей ни на что надеяться. Даже если он не любит ее, это еще вовсе не значит, что он любит меня! А главное, это никак не сотрет того, что уже произошло.