Теодор оказался совсем из другого теста. Она покосилась на ученика так, чтобы тот не заметил. Юноша вырос в достатке, в семье управляющего железной дорогой и известной дантистки. Ему были открыты все пути в этом мире, но он по каким-то причинам выбрал инквизицию, и Набата не понимала, почему. Она учила его своему ремеслу уже почти год, он не был совсем безнадежен, вполне смышлен и смел, отлично стрелял, но для того, чтобы стать инквизитором, этого недостаточно. До сих пор одного взгляда на Тео хватало, чтобы понять – парню не место в пустошах, не говоря уже об охоте на демонов. Инквизитор опасалась, что Тео постигнет судьба ее первого ученика – тот погиб во время преследования одержимого, хотел проявить героизм и получить славу, но вместо этого получил разорванное горло. Набата хотела вернуть тело парня родным, но запах смерти и крови повел по ее следу буреедов – пришлось бросить тело и бежать, чтобы не погибнуть самой. По приезду в Сантремир ее злоключения не прекратились, и она оказалась вынуждена скрываться от головорезов, нанятых убитым горем отцом ученика. В общем, все, что могло тогда пойти не так – пошло не так.

Дорога взмыла вверх по холму. Достигнув вершины, Набата и Тео смогли, наконец, увидеть Дентшир – свободное поселение, одно из множества таких же, разбросанных по всем пустошам. На пыльном горизонте угадывались силуэты домов, один из которых, похоже, имел три этажа. Набата присвистнула.

–Нечасто увидишь такие здания в пустошах. Как думаешь, что там?

Тео потер подбородок.

–Учитывая местное население – я бы поставил на тюрьму.

–Это не территория Триумвирата. Здесь преступников вешают, а не держат взаперти. Я ставлю на бордель.

–Бордель? – скривился юноша. – Здесь?

–Не делай такое лицо, Тео. Может, я скажу тебе великое откровение, но люди в пустошах тоже хотят есть.

Он одарил наставницу непонимающим взглядом, сдвинув брови.

–А причем тут голод, если речь о борделе?

–При том. – она сделала паузу, многозначительно посмотрев на самое высокое здание и облокотившись руками на седло. – Иногда в пустошах нет иной возможности заработать на еду, кроме как продать себя охочему близости мужчине. И чем дольше тело терзает голод, тем ближе разум к этому решению.

–Ты так просто об этом говоришь. – в голосе ученика звучало непонимание с ноткой осуждения.

–Я, как и ты, не поддерживаю подобную деятельность. Но корень проблемы лежит далеко за пределами моей компетенции. Пусть нравами и нуждающимися занимается церковь. Моя работа – демоны. – она поймала взгляд Тео. – А если хочешь осуждать – суди тех, кто покупает обезумевшую от голода женщину, а не свою наставницу за то, что так свободно рассуждает о продаже разврата.

Теодор в ответ издал неопределенный звук, то ли смешок, то ли презрительное фырканье, но предпочел промолчать. Мудрое решение. Покойный наставник Набаты любил повторять, что чем реже мы произносим слова, тем ценнее они становятся, когда сходят с уст. Нельзя сказать, что в Сантремире, где вырос Тео, не существовало борделей, но, как и многие в этом возрасте, ученик Набаты считал себя идеалистом, способным изменить мир. Инквизитор когда-то и сама была такой. Казалось, это было вечность назад…

Дорога спускалась вниз по холму, и Дентшир медленно приближался. Тени удлинялись, пустыня и камни окрашивались во все оттенки фиолетового и оранжевого. Ветер сменил направление, и до Набаты донеслись запахи человеческого жилища и конского навоза – привычное сочетание для подобного места.

–Когда окажемся в городе, постарайся не привлекать внимание. – устало напомнила инквизитор. Теодор довольно оскалился.

–Как в прошлый раз?

–Особенно как в прошлый раз. – мрачно отозвалась она.

В прошлый раз им пришлось отбиваться от банды Стального Ллойда, державшего в страхе все поселения и станции от Алого леса до Драконьих клыков – вдвоем против шестерых. Результатом стало то, что Ллойд и его банда мертвы, а награду за его голову пришлось оставить шерифу на восстановление города. А все из-за того, что Тео решил, что им не помешает подработка в роли охотников за головами, (и Набата была бы даже согласна, если бы не шесть стволов, направленных в ее сторону), и спровоцировал парней Ллойда, пропивавших награбленное в салуне. Ученик все равно оставался доволен своей выходкой, объясняя это тем, что в итоге было сделано благое дело. Однако, благие дела не наполнят желудок, не прокормят коня и не превратятся в патроны.

Спустившись с холма, инквизитор и ее ученик ехали по прямой, как стрела, дороге, ведущей прямо через Дентшир – уже отсюда было видно сквозную улицу, по которой бродили люди. Хотя дорог, как таковых, в пустошах не было, ими называли любую достаточно широкую утоптанную тропу, по которой проезжали всадники и фургоны. В сезон дождей эти тропы превращались в грязевое месиво, в котором увязали и люди, и кони, и колеса по самую ось. Сейчас копыта лошадей поднимали с каждым шагом облачка дорожной пыли – засуха в самом разгаре, а некоторые поговаривали, что в этом году она окажется особенно долгой. Тревожные новости для фермеров, но Набата, как инквизитор, что большую часть жизни проводит в седле, была просто рада сухой и проходимой дороге.

Они въехали в город, когда алый солнечный диск за их спинами на горизонте коснулся земли. Острые длинные тени тянулись через всю улицу, искажая силуэты людей и лошадей. Набата оказалась права – высокое здание, судя по яркой вывеске и доносившейся оттуда веселой музыке, являлось борделем или же подобным заведением, где такие услуги имелись. Вместо названия на табличке красовалась разукрашенная яркими красками, вырезанная из дерева фигура девушки, верхом на гарцующей лошади – создатель вывески потрудился над задранными юбками, которые обнажали бледные бедра, но то ли мастеру не хватило умения, то ли виной всему была облупившаяся краска, но теперь пышное платье девушки с вывески напоминало скорее гнилые капустные листья, чем летящие на ветру юбки.