Она подняла взгляд. С улицы на нее смотрели несколько человек. Осознав, что случилось, они принялись взводить курки. И, кажется, кричать. Но Набата не слышала ничего. Время стало густым. Эта отчаянная попытка выжить стоила ей слишком дорого, теперь инквизитор не могла даже поднять руки, чтобы выстрелить. Вместо страха ее окутало чувство вины и печали за тех, кто погиб по ее вине за эти дни, за то, что не сможет даже отплатить местью убийцам Даексонов. За то, что так нелепо утратила опалы, случайно выпустив на волю демонов. За то, что не смогла выполнить свой долг.

Что-то больше и черное застило ей взор, толкнуло в грудь, дернуло за плечи, унося прочь. Набата закрыла глаза. Вот и все. Ее душа вернется в цикл. Она была уверенна, что умирает.

Но сквозь туман забвения она ощутила на своей щеке чужое дыхание. Нет, не ледяное дыхание смерти. Набата открыла глаза. Это было жаркое дыхание демона. Он был перед ней, слишком близко, она чувствовала его когти, впивающиеся в плечи, чувствовала, как он вздрагивает, словно от боли.

–Пусти…

Он молча оттащил ее в укрытие. Набата тряхнула головой, пытаясь оставаться в сознании. Демон больно взял ее за подбородок, вынудив заглянуть ему в лицо. Когда он заговорил, на его губах выступила кровь. Он…закрыл ее от пуль?

–Сейчас или никогда. – прошипел он. В его тоне не было злости, не было былой игривости и самодовольства. Зато явно слышалось отчаяние, столь густое, что, кажется, им пахло его дыхание. – Просто скажи мне «да» и сними гребанные цепи! Ты нас обоих погубишь!

Набата пыталась понять, что им движет, но ее ослабленный разум не мог это сделать. Это не был страх смерти, откуда тогда такое отчаянное желание выжить именно здесь?

Это казалось очень просто. Просто произнести свое желание. Набата не хотела умирать вот так, но стоило ли это того, чтобы заключать сделку с демоном? Обратной дороги не будет. Ни в жизни, ни в посмертии, она навеки будет проклята.

–Лучше подумай о том, скольких ты сможешь спасти, если согласишься, инквизитор!

Он словно прочел ее мысли. Последний барьер сомнений пал. Сейчас или никогда. Набата чувствовала, как угасает ее сознание с каждой каплей потерянной крови.

–Спаси нас. – она коснулась холодного железа ошейника. Протянула демону ключ с цепочки на шее. Знаки на металле ярко вспыхнули и тут же погасли, когда щелкнул замок. Теперь это не больше, чем обычное железо. – Отомсти им…

Демон ухмыльнулся. Его лицо приблизилось к ее лицу. От поцелуя с этим существом Набату затошнило. Однако, помимо металлического вкуса крови она ощутила, как ей становится легче. Сознание прояснялось, боль уходила, становясь не более чем эхом ее недавних мучений. Почувствовав прилив сил, инквизитор оттолкнула его от себя. Закричала от боли, когда кожа на ладони зашипела от метки – знака того, что теперь она связана с этим одержимым навсегда. Демон отстранился, улыбаясь так хищно, что даже у Набаты холодок пробежал по спине.

–С удовольствием.

О, Праматерь, это самая упрямая женщина из всех, что он встречал за свою бессмертную жизнь! Но оттого ее падение стало только слаще.

Когда сдерживающая магия его оков иссякла, Теневис задрожал в предвкушении. Силы возвращались к нему, тело исцелялось, избавляясь от пуль, засевших в теле, те со звоном падали на пол, покидая его плоть. Он выпрямился, расправляя плечи и вдыхая полной грудью. Развел руки, сбрасывая с себя цепи. Повел плечами, разминая шею. Это казалось приятней, чем он мечтал.

Перешагнув через тела, Теневис бесстрашно выступил через порог дома. Их осталось пятеро на него одного, но даже при таком раскладе демон увидел страх в лицах троих членов Братства. Не нужно быть инквизитором, чтобы понять, кто к ним вышел.

–Огонь! – рявкнул кто-то из них.

–Что уставились, пристрелите ублюдка!

–Триединая, защити!

Спаси нас.

Теневис растворился в сгущающейся ночи, обратившись в ворона. Пули просвистели мимо, так и не найдя своей цели. Взлетев, демон стал собой, и с высоты нескольких метров приземлился на плечи одного из альвов. Хрустнули кости, альв упал под весом демона, истошно крича от боли. Когти вспороли ему горло, и он затих навсегда. Не оставляя братьям и шанса, Теневис в один прыжок оказался рядом со следующим, выбил у того из рук винтовку, словно у ребенка игрушку, рванув ее на себя. Альв пошатнулся навстречу. Клыки пронзили горло жертвы, разрывая кожу и мышцы. Демон с рычанием, на которое не способен человек, дернул головой, вырывая у жертвы кусок плоти – вслед за этим движением следовал багровый шлейф, брызнувший на песок из смертельной раны. Иссушенная засухой земля жадно приняла подаренную ей алую влагу, словно жестокое божество, жаждущее кровавых подношений в свою честь.

Отомсти им.

Слова Набаты звучали в его голове с каждым ударом сердца, подобно молитве или боевому маршу. Они стали их сделкой, их договором, который он выполнял с кровавым рвением и жестоким усердием.

Спаси нас.

Третий альв упал, пронзенный когтями насквозь.

Отомсти им.

Четвертому проломила череп перепуганная лошадь. Какая жалость. Какая напрасная смерть.

Последним оставался единственный в шайке фамиан. Пуча глаза от ужаса, он запрыгнул на свою лошадь, ругаясь на двух языках сразу, погоняя ее прочь от ранчо. Теневис быстро догнал его в облике черной птицы и лишил жизни с особым удовольствием, упиваясь ужасом и болью.

Набата не двигаясь и не дыша наблюдала, как демон расправляется с врагами. Она боялась моргнуть, чтобы не упустить ни единого мгновения смертельной пляски, устроенной демоном. Ее шокировало не то, на что он способен – кому, как ни инквизитору знать об этом. За то время, что он пробыл в ее плену, она поняла, что успела очеловечить его, успела забыть, что за его ухмылками и шутками скрывается смертельно опасный монстр. Теперь он напомнил ей об этом – не скованный ошейником и железом, он пустил в ход всю свою ярость, разрывал, кромсал, вскрывал и резал. Его не могли достать ни пули, ни мольбы о пощаде. Набата ощутила облегчение, что демон сейчас на ее стороне, но сразу же устыдилась этой мысли.