Впервые публикуются дневники Е. А. Мравинского (1903—1988) — всемирно известного музыканта, оставившего заметный след в дирижерском искусстве XX века, возглавлявшего в течение пятидесяти лет Заслуженный коллектив республики симфонический оркестр Ленинградской филармонии.
Страницы дневника раскрывают неизвестные до сих пор стороны его незаурядной личности — страстную любовь к природе и почти профессиональные знания о ней, склонность к философии и острое восприятие окружающего мира.
«Записки на память» свидетельствуют о несомненном литературном даре их создателя. Издание дополнено уникальными фотоматериалами из архива А. М. Вавилиной-Мравинской.
Грант Президента Российской Федерации
Можно ли прожить без музыки?..
Как будто она не относится
к первейшим потребностям человека.
Но лишиться ее — равносильно утрате счастья…
УДК 930.25
78
ББК 85.2
79.3
M88
Грант Президента Российской Федерации «Для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства»
Федеральная целевая программа «Культура России›. (Подпрограмма «Поддержка полиграфии и книгоиздания России»)
При поддержке издательства «Композитор. Санкт-Петербург»
Текстологическая подготовка, составление и вступительная статья А. M. Вавилиной-Мравинской
Составитель Летописи жизни и творчества E. A. Мравинского Ю. Н. Кружнов
Художник Л. Е. Миллер
Фотоиллюстрации — из архива А. М. Вавилиной-Мравинской
ISBN 5-210-01582-3
Правды ради. А.М. Вавилина-Мравинская
И след мой «бесследный»…
тянется цепочкой в Вечности…
И кто захочет, и кому дано —
тот увидит его и уследит.
4 июня 2003 года исполнилось ровно сто лет приходу Евгения Мравинского в мир земной. И пятнадцать минуло с той поры, как он вознесся над нами небесной радугой музыки.
Будь на то Божья воля и отпущены сроки, весь домашний архив — дневники за семьдесят лет жизни, записные книжки, письма, путевые заметки, рабочие партитуры — мог быть упорядочен самим Евгением Александровичем. Еще в 1948 году, «земную жизнь пройдя до середины», он загадывал: «…хочется думать, что материал — для чего-то, что когда-то напишется, чтоб еще раз прикоснуться к прожитому, осознать происшедшее, а иногда — и часто — просто жаль забыть куски жизни, коли они сами-то канули в Лету…»
И только теперь настал срок услышать слово Правды от сына Музыки. Теперь, когда успела осыпаться шелуха поношений его, когда приутихла греховная хула, когда время — неумолимый и неподкупный судья деяний человеческих — встало на защиту правоты его. Пришло время, когда приметить «цепочку следов» Мравинского — и тем самым приоткрыть для себя тайну его человеческого пути — стало необходимостью. Какой след оставил нам путник, пройдя отпущенный Богом жизненный срок? Добро или зло? Храм или руины?
Горестная непогода России ХХ века — войны, революции, социальные катаклизмы — вторгалась в судьбы людей. Не миновала общей участи и семья Мравинских: утраты, покидаемые вновь и вновь очаги. Разметало и значительную долю дневников, родительских писем и родовых документов. Но даже немногие чудом уцелевшие записки Мравинского воссоздают во всем объеме незауряднейшую личность, страстного человека и Богом благословенного музыканта.
Судьба распорядилась так, что бремя издания дневников должно было лечь на мои плечи. Отдать сокровенное свидетельство многих лет жизни Евгения Александровича в чужие руки — словно совершить предательство, так мне казалось. Ведь ни научное любопытство, ни тем более праздный интерес не заменят ревнивой любви к потаенному знаку, слову, мысли. Публикация записок была для меня вопросом совести, то есть дозволенности совершить этот акт.
Первым человеком, обратившимся ко мне с советом опубликовать дневники, была Надежда Вадимовна Кожевникова — корреспондент газеты «Советская культура». В июне 1991 года она специально приехала из Москвы в Ленинград. Посетив места, связанные с именем Е. А. Мравинского, взяла у меня пространное интервью и поместила его в своей газете, включив несколько фрагментов из дневников Евгения Александровича, скончавшегося в 1988 году.
Сейчас Надежда Вадимовна в Америке. Но расстояние для нее — не преграда. Весной 2002 года в ночи раздался телефонный звонок: «Все вы преступники! Не удосужились за все эти годы опубликовать…» — справедливо расстреливала она меня из своего далека высоким, взволнованным голосом. Пообещав ей заняться дневниками, я собрала остатки душевных сил и 18 июля открыла самый «читабельный» из них. В этом же году издательство «Искусство-СПБ» предложило мне сотрудничество в работе над изданием дневников Евгения Александровича.
Его «записки на память» рождались подчас на попавшем под руки клочке бумаги или в крохотном блокноте, умещавшемся в нагрудном кармане пиджака. Это была скоропись, пестрившая кодовыми значками. Правда, отдельные черновики аккуратно переписывались начисто, но и то, как правило, почерком «для себя», с сокращениями.
Вживание в написанное дорогой мне рукой заставило возвратиться в ушедшие дни, переоценить все свои поступки, осознать цену каждого счастливого мига, укоряться, заливать бездонный колодец осиротения запоздалыми слезами; да еще «пробыть» с ним, его некороткую жизнь до меня!