Вывод же, вполне политический по характеру, предлагался такой: относительная смелость прозвучавших на съезде оппозиционных высказываний показала, что «либеральная» атмосфера, зародившаяся в 1953 и 1954 годах, приобрела известную устойчивость и препятствовала возвращению к существовавшим при Сталине жестким ограничениям в интеллектуальной сфере. Выражаясь словами авторов доклада, «очевидно, что режим не хотел переустанавливать стрелки часов слишком далеко назад». Вместо этого в условиях усиливающейся власти Хрущева режим попытался использовать съезд как средство для развития «литературной креативности» под опекой партийного руководства и при опоре на «критику и самокритику» среди самих писателей.

Итак, борьба политических группировок, ограниченная либерализация, акт реакции, критика бюрократии, выражение раздражения, попытка отказаться от понятия «советский человек» в пользу, говоря условно, «человека-как-экзистенции» – таков спектр основных оценок значения съезда, предложенных наблюдателями извне. В то же время как советская, так и вся несоветская «экзегетика» съезда сходились в признании факта, что не разногласия делегатов, а давление партийно-государственного аппарата оказывало решающее влияние на ход съездовской дискуссии.

Если говорить о наиболее значимых открытиях последних десятилетий, для воссоздания истории Второго съезда крайне ценны первопроходческие публикации P. М. Романовой и Т. В. Домрачевой 1993 года [23] , содержащие ряд свидетельств, которые позволяют составить представление о подготовке к этому масштабному собранию с точки зрения закулисных сюжетов. Романова, в частности, обнародовала, по-видимому, первый из известных до самого недавнего времени официальных документов, где упоминается съезд, – датируемую августом 1953 года записку А. А. Суркова, К. М. Симонова и H. С. Тихонова H. С. Хрущеву с просьбой о его скорейшем проведении.

Внушительную фактографическую базу, касающуюся неафишируемой части предсъездовской кампании, содержит вышедший в 2001 году том документов под редакцией В. Ю. Афиани «Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957» [24] ; он частично вобрал в себя и публикации Романовой и Домрачевой.

В связи с фактографией съезда заслуживает внимания опубликованная в 2005 году книга В. А. Антипиной «Повседневная жизнь советских писателей». Несмотря на то что Антипина большей частью анализирует обстановку вокруг Первого съезда, некоторые интересные данные, касающиеся Второго, в ее работе тоже представлены. Например, сопоставляя списки делегатов, Антипина приводит следующие цифры:

В. А. Антипина справедливо отмечает, что «спустя 20 лет I съезд стали рассматривать как эталон при подготовке второго писательского форума», причем бытовавшие в писательской среде сравнения оказывались не в пользу последнего. В частности, главный докладчик Второго съезда Сурков мог претендовать лишь на ироническое сближение с М. Горьким, выступавшим в той же роли в 1934 году [27] .

Пониманию политик съезда, безусловно, способствуют работы систематико-хроникального характера – в первую очередь подготовленная С. И. Чуприниным еще в 1989 году публикация «Оттепель: хроника важнейших событий 1953–1956 годов» [28] , в 2020 году вышедшая вторым, существенно расширенным, изданием [29] . Что касается собственно исследований и интерпретаций, в том же 1989 году тема съезда прозвучала в обобщающей монографии Р. Г. Суни «Советский эксперимент». Отведя на фоне разговора о хрущевской оттепели всего несколько строк самому съезду, Суни выделил в качестве его достижения борьбу с бесконфликтностью [30] .

Дж. и К. Гаррарды в книге «Внутри Союза советских писателей» (1990) [31] фокусируются большей частью на выступлениях оппозиционно настроенных литераторов, а кроме того, указывают на соотношение между участниками форумов 1934 и 1954 годов, которое демонстрирует, насколько эта профессия была опасна: только 123 из приблизительно 600 делегатов Первого съезда выжили, получив возможность побывать на Втором, причем война в данном случае являлась, по оценке авторов, далеко не главной причиной смерти [32] .

На событиях Второго съезда и его предыстории сравнительно подробно останавливается В. Эггелинг в монографии «Политика и культура при Хрущеве и Брежневе» (1999). Эггелинг выделяет важнейшие из дебатировавшихся на нем тем: итоги развития советской литературы за двадцать лет после Первого съезда писателей, недостатки современной советской литературы, литературная критика и литературоведение, организация союза писателей [33] . Согласно его точке зрения, съезд