– Войдите, Каделла, - сказал полковник, и тот подошел к столу, щелкнул каблуками и отдал честь.

Крупный коренастый человек с желтоватым, болезненным цветом лица не был похож ни на француза, ни на итальянца, а по злобному выражению его лица можно было заключить, что он корсиканец.

– Я просмотрел английские газеты. Все было выполнено великолепно, похвалил Сен-Бриак.

Каделла вытянулся по стойке смирно.

– Вольно, - скомандовал полковник, и его приказ был выполнен немедленно. Даже в штатском Каделла продолжал оставаться унтер-офицером.

– Крейг был крепким орешком, но вы с первого же удара покончили с ним раз и навсегда. Это не может не радовать. У нас на очереди ещё Баумер и Раттер.

Сен-Бриак позвонил в колокольчик, и на пороге появился невысокий мужчина, по-видимому, тоже корсиканец. При виде Каделлы он улыбнулся

– Превосходная работа, поздравляю ...

– Еще две такие удачи, и это дело можно будет считать закрытым, негромко перебил его полковник. Пучелли умолк на полуслове.
– Раттер капитан корабля "Роуз Трейл". На днях он прибывает в Триест.

– Я прошу разрешения встретить его, - сказал Пучелли.

– Нет, - возразил Сен-Бриак, - корабль далеко не самый надежный вид транспорта, его может задержать шторм, или он может сменить курс. Будет гораздо лучше, если Раттер сам придет к тебе.

Полковник достал ключ, открыл шкаф и у него в руках оказалась папка с надписью "Раттер".

– Ему скоро все станет известно, если только он уже не знает. Как только корабль войдет в порт, Раттер помчится прямо... к тебе в объятия.

– И куда же он направится?

– В Женеву, - пояснил Сен-Бриак, - только у него уже будет другая фамилия - Олтерн. Ему нужно будет появиться в банке, где он хранит свои деньги, много денег, - тут полковник улыбнулся.
– Понаблюдаешь за крупными отелями. Но на этот раз никакого шума, Пучелли, никаких взрывов. Не стоит привлекать к себе внимание.

Пучелли кивнул в знак согласия.

– Остается Баумер, - продолжал полковник, - который скорее всего отправится в Бразилию. Он неоднократно наводил справки в туристических агентствах. У меня здесь ждет человек, который очень хочет оказать нам эту услугу... за деньги, разумеется, - он снял трубку телефона внутренней связи.
– Впустите Кавальо.

В кабинете воцарилась тишина. Наконец охранник открыл дверь, Сен-Бриак снова успокоил собаку, ласково поглаживая её по спине, и в комнату вошел толстый потный коротышка с блестящими черными глазами.

– Чем могу быть полезен, полковник?
– спросил он.

– Ты должен мне найти Баумера, - Сен-Бриак снова подошел к шкафу и достал фотографию.

– Вот он. Сорок три года, еврей, довольно состоятельный.

– Что я должен с ним делать?

– Убить... Деньги он всегда носит с собой...Можете оставить их себе.

– Я найду его, - решительно заявил Кавальо.

– Несомненно. Ты же не захочешь терять пятьдесят тысяч франков... Пять тысяч на возвращение в Бразилию и ещё сорок пять, когда я узнаю, что он мертв.

Он выдвинул незапертый ящик письменного стола, набитый деньгами так плотно, что несколько банкнот упали на пол. Пучелли наклонился и поднял пять тысячефранковых купюр, скатал в шарик и бросил толстяку, тот поймал его на лету.

Сен-Бриак улыбнулся, когда заметил, что он не может оторвать взгляд от выдвинутого ящика с деньгами.

– Тебе не дает покоя мысль, что такие суммы могут храниться в незапертом столе?
– поинтересовался полковник.

– Простите меня. Просто мне показалось странным, ведь если сюда проникнет вор...

– Он немедленно будет убит, Кавальо. Это ждет каждого, кто попытается обокрасть или обмануть меня, - Сен-Бриак повернулся к Каделле.
– Отвезите его на виллу и кое-что покажите. Это поможет ему уберечься от соблазнов и немного прибавит рвения.

Когда он шагнул к толстяку, тот вздрогнул и стал ловить ртом воздух.

– Я сделаю все, что в моих силах. Уверяю вас...

– В этом нет необходимости, - перебил его полковник.
– Ты его найдешь. Алчность будет подстегивать тебя, тем более что ты сможешь получить не только все его деньги... но и мои. К тому же ты боишься последствий в случае неудачи и не зря. Страх - полезная штука.

Потом Каделла повез толстяка на виллу, где показал ему кое-что в пыточной камере. В конце концов у Кавальо началась рвота, и когда он покинул виллу, то был твердо убежден, что лучше покончить жизнь самоубийством, чем позволить это сделать людям полковника, а ещё лучше добраться до Баумера. .