— И ты, темная, думаешь, что ее оставят в живых?

— А есть ли смысл в ее смерти? Что она знает такого, чего не должна знать?

Он поворачивает ко мне знакомое лицо. Сейчас отличие от Деметрия становится ярче. Собеседник не пытается играть его роль. Лишь сохраняет личину. Интересно все же, как именно он принимает чужой облик. В замке Андажира я была лишена способностей и не могла оценить его маскарад, а вот теперь...

— Хочешь выставить нас злодеями, убивающими невинных?

— Вас? — склоняю голову к плечу. — Кого именно? Свет или Тьму?

Он усмехается. Отводит взгляд. Не отрицает. И не соглашается. Его лицо скрывает не примитивная иллюзия. Работа корректоров не заметна. Слишком уж точное превращение. А они обычно оставляют нечто от естественного облика. Лишь усиливают или уменьшают различные черты.

— Зачем ты пришла?

— Чтобы узнать, зачем меня так настойчиво сюда приглашали. Твой знак мне знаком давно... Только я не понимала его значение.

Зелье? Есть оборотное. Полностью преображает облик, но требует постоянного приема. И при частом использовании эффект снижается. Маг его уровня не может так рисковать.

— Думаешь, у меня есть ответы?

— Хотя бы расскажешь, каким образом связался с Тьмой.

Вывод напрашивается только один. Умение менять облик является отличительной чертой Молота. Именно оно позволяет ему подбираться к ведьмам. Как интересно...

— А может, я тебя скручу и доставлю в замок? А оттуда отправлю на базу?

— А сможешь?

Мы встречаемся взглядами. Никакой магии. Только воля. Его похожа на монолитную стену. Ни зазоров, ни щелей, ни окошек. То есть никаких сомнений, чувства вины и злости. Ничего, за что бы я смогла уцепиться. Не знаю, что Молот ведьм видит во мне, но глаза мы отводим одновременно.

— Сильна... — тихо комментирует он. — Накачалась. Кого съела?

Маг снова смотрит на воду. Изучаю его ауру. Ищу другие зацепки. Прислушиваюсь к звукам. Оцениваю магическое поле. Ничего. Он пришел один. Не стал прятаться. Не видит во мне угрозы?

— Того, кто не возражал.

— Делаешь вид, что не монстр? Или все еще пытаешься ухватиться за остатки человечности?

Молчу. Монстр ли я? Возможно. Забочусь ли о своих подопечных? Нет. Лишь стараюсь оставаться честной с ними. Цепляюсь за человечность? Можно сказать, что я никогда не была человеком. Но мы оба понимаем, что стоит за термином. Магам с их длинной жизнью и почти полным отсутствием болезней сложно понять людей. Приходя в другие миры, мы учимся местной морали, примеряем ее на себя, подстраиваемся. Очеловечиваемся. Насколько можем, чтобы не потеряться самим. Но речь идет лишь о боевых магах и исследователях. Истинные и в нашем мире стоят слишком высоко над нейтральными, чтобы говорить о понимании. А уж здесь...

Человечность — то качество, которое позволяет управлять людьми, понимать их мотивы, помогать или угрожать. И с этой точки зрения можно сказать, что я не менее человечна, чем собеседник. Что же до остального... Жалостью и состраданием он тоже не обладает. Что осталось от его эмоций за годы службы? Только чувство долга. И что-то еще, что заставило пойти на сделку с Тьмой.

— Ты убил стольких ведьм, что о тебе сложили легенды еще при жизни. Как ты договорился с одной из них?

— Я и не договаривался с ведьмой... — легко отвечает он. — Лишь с таким же исключением, что и я. С колдуньей...

Изабель. Что ж... Здесь он меня не удивил. А вот то, что сам Молот является колдуном ошеломляет. Впрочем, лишь в первый момент. Если задуматься, многие ли маги обладают его талантами? Находить и убивать ведьм. Тех, кого скрывает сама природа. Мир. И если он колдун, мое предположение о его способностях верно.

Невольно усмехаюсь. В его существовании нет ничего противоестественного. Природа всегда стремится к равновесию. Даже создавая идеального хищника, она найдет, что ему противопоставить. Ведьмы сильны. Их магия уникальна. Но и Молот единственный в своем роде. И он сумел существенно сократить их поголовье.

— Неужели среди светлых нет никого похожего? — озвучиваю вопрос, давно крутившийся у меня в голове. Равновесие соблюдается всюду. Вместо темных княгинь у Света есть плетунья. Значит вместо одной колдуньи должен быть кто-то еще.

— Мог бы быть, если бы они его не изуродовали. Видишь ли, великие нашего мира чересчур боятся потревожить Юту малейшим перекосом. Поэтому таких как я не учат. Мне повезло. В какой-то мере. Мой дар оказался чересчур уникальным, чтобы уничтожить его или перековать. Создать убийцу ведьм оказалось важнее...

— Они думали, ты сможешь убить и княгинь, если возникнет такая необходимость.

Он кивает. Высокие цели. Высокие ставки. Не для этого ли нас свели здесь? Проверить возможности Молота. Сможет ли он убить потенциальную носительницу Тьмы? Рассматриваю собеседника, прикидывая, на что он способен. Силен. Опытен. Хладнокровен. Жесток? Скорее всего. Я слышала описание некоторых его жертв. Частые убийства и охота на живые, обладающие интеллектом цели превращает в чудовище. Медленно. День за днем. Изменения не заметны, но они есть. И однажды перевешивают любые светлые мотивы.