И вот, когда Мартин уже был на грани, внезапно перед ним появился свет. Сначала он не понял, что это такое. Ведь это было довольно ярко, что слепило глаза. Ему пришлось сильно напрячься, ведь он подумал:

«Это моя последняя надежда!»

«Ну же… Покажи, что это такое…»

Впрочем, что может быть хорошего в Астрале?

Перед ним находилось невероятное существо. Лишь свет от его одного глаза пронзал тьму и освещал страшные контуры, резвящиеся вокруг него.

«Вы издеваетесь?!»

Мартин попытался развернуться и начать плыть в противоположную сторону. Только как бы сильно он не работал руками и ногами, все усилия были бесполезными. Он будто замер на одном месте и не в силах был что-то изменить.

Огромные щупальца осьминога, словно цепи, плавно изгибались в воде. Одно из них пододвинулось к нему плотно и развернуло его, как будто осьминог пытался рассмотреть это маленькое существо поближе.

«Нет… пожалуйста…»

«Не нужно меня есть. Я же не вкусный!»

[Бип! Есть план!]

Сообщение от ИИ Чипа стало полной неожиданностью. Обычно он не был таким надёжным. Естественно, Мартин сразу же развернул план и пробежался по нему глазами.

[План:

1. Используйте Гу, чтобы двигаться в воде. Ваш Дух — 0,7. Это хватит на пару минут.

2. Спрятаться в громоздком теле осьминога. Не нужно бежать от него, а спрятаться в нём…]

Прочитав второй пункт, юноша поднял бровь.

К такому жизнь его явно не готовила. Чип предлагал не просто спрятаться среди щупалец, а именно проникнуть в тело осьминога. Ведь в таком огромном теле было множество недостатков.

«Хорошо…»

«Я же не могу просто спокойно умереть и стать кормом для этого тупого осьминога. Всё, что мне нужно, это небольшой шанс…»

В такие тяжёлые моменты на ум приходила притча о двух лягушках. Она гласила: две лягушки попали в ведро с молоком. Одна лягушка сдалась и спокойно умерла. А вторая отказывалась сдаваться и своими лапками взбивала молоко до консистенции масла.

«Будь второй лягушкой… Просто будь второй лягушкой…»

Мартин сосредоточился на тех крошечных частицах Духа, что у него были в теле. С помощью Гу, можно было с ними взаимодействовать. Стоило это сделать, как он почувствовал, что вода стала какой-то желеобразной.

«Довольно тяжело, но можно двигаться!»

«Отлично…»

Почувствовав, что можно за что-то зацепиться, Мартин сразу же вырвался из мёртвой хватки щупальца. Согласно плану, он не стал плыть вверх или отдаляться как-то.

Нет, он начал плыть вдоль щупальца, стараясь скрыться от взора осьминога. Ему нужно было срочно найти уязвимую точку на теле, чтобы туда спрятаться. И не важно, что это было: рана, ноздря или что-то ещё.

«Была бы возможность спрятаться в попе у осьминога, я бы так и сделал!»

Впрочем, юноше нужно было заканчивать мечтать о несбыточности своих планов. Он был один, крохотный. А щупалец было сотни тысяч. Все его попытки были ничтожными.

Щупальца словно копья начали пронзать воду вокруг. Лишь в самый последний момент Мартину удавалось увернуться. И то, цена за такие манёвры была огромной. Рука юноши отстала лишь на мгновение.

Бах…

Её оторвало, и алая кровь начала вытекать наружу. Юноша даже не успел понять, что именно произошло. Такие удары прошли по всем его конечностям. Казалось, что с ним просто играют.

Лишённый рук и ног, он безвольно плыл перед осьминогом. Прямо перед отвратительным глазом, который не сводил с него фокуса.

«Вот, чёрт…»

«И это всё?»

«…»

«Я отказываюсь сдаваться!»

Единственное, до чего он додумался в этой ситуации, это плюнуть в глаз осьминогу. Его плевок был наполнен не только слюной и кровью, но и разбитыми мечтами.

Мечтами о том, что он самый сильный. О том, что он неуязвим, что он самый умный и способен управлять этим миром. Мартин отказывался верить, что его, такого «великого», могли уничтожить как червя. Удивительно, что даже на грани гибели он до сих пор верил, что это ещё не конец.

Не было ничего благородного в смерти… Он неоднократно проходил через такие ситуации, но с каждым разом правда била слишком сильно. Правда о ничтожности человеческого бытия.

— Ааааа! — Мартин закричал. В последней попытке что-то исправить. — Ты чёртов осьминог, я взывал к тебе, разве нет? Это ты откликнулся на мой призыв! Разве я не дал тебе достаточно «Дани»? Что ты ещё хочешь от меня?!

Свои последние слова он произносил на Сумеречном языке. Понимая, что это «божественное» существо должно иметь разум, возможно, даже разум превосходящий его. И единственное, к чему Мартин мог призвать, так это к благоразумию.