Волк сидел неподвижно на открытой вершине холма — самого высокого места городского парка. Его силуэт, освещенный звездами и краешком луны, отчетливо выделялся на фоне темного небосклона и плотной стены деревьев у подножья. Сверху открывалась впечатляющая панорама ночного города, который сиял огнями, соперничая яркостью со звездным небом.

Зверь терпеливо выжидал, когда Луна возьмет полную власть над небосводом. Это была ее ночь, ночь полнолуния.

Все вокруг замерло в ожидании. Ничто не нарушало тишину, даже ветерок, до сих пор свободно гулявший меж деревьев и играющий листьями, притих. Но как только Луна воцарилась, волк мотнул головой, стряхивая мистический транс, в который лунный диск вводил своих земных детей, вытянул шею и завыл длинно и басисто, изредка прерываясь на легкое рычание. И тогда ветер, зашелестев листвой, подхватил волчью песню, и понес ее ввысь и вместе с ней мысленный посыл — мольбу о помощи.

Едва финальные ноты волчьей песни стихли, унесенные последним дуновением, волк, отдав себя на волю звериному инстинкту, повернул на северо-запад и побежал к выходу из парка.

Дорога мягко ложилась под его лапами. Он бежал, оставляя за спиной улицу за улицей. Световые пятна от фонарей, отвоевывая у темноты малое, оставляли на ее откуп все остальное. Но волку было все равно, его вел инстинкт.

Луна проложила световую дорожку от окна к дверям, вдоль стоящих рядами кроватей. Толстые стены здания, призванные охранять, не защищали от внутренних страхов, которые поневоле рождаются, когда человек соприкасается с дикой природой. Помимо волчьего воя, вызывающего чувства беспокойства и смутной тревоги, никакие другие звуки не нарушали ночную тишину. Лишь редкие тяжелые вздохи и неровное дыхание выдавало, что находящиеся в комнате люди не спят.

Наконец, когда протяжный тоскливый вой перешел в отчаянное жалобное поскуливание, одна из кроватей заскрипела. Женщина села, накинув на плечи одеяло. Напротив нее неподвижно сидела на своей кровати другая, прислонившись к стене и обхватив себя руками.

— Вам не кажется, что их стало двое? — тревожно спросила Оксана.

— Он и один-то своим воем тоску наводил, — ответила Лариса.

— Господи, что за жуть! Третью ночь подряд слушать этот леденящий душу вой. Раньше только в полнолуние выл. Сегодня он будто плачет, — раздалось с ближайшей к окну кровати.

— А мне кажется, зовет, — глухим голосом сказала Тома, еще крепче стиснув себя руками. Она давно сидела в кровати и смотрела на луну. Яркий, окруженный дрожащим таинственным ореолом ущербный диск действовал на нее гипнотически. Чем дольше она на него смотрела, тем ближе и больше он, казалось, становился, и лунные пятна начинали приобретать отчетливые формы и складываться в причудливые картины.

— Да боже упаси! Скажешь тоже, зовет, — замотала головой Лариса. — У меня от страха марашки по всему телу. — Бр-р.

— Говорят, он уже несколько лет каждое полнолуние так воет, — продолжила Оксана.

— А сколько лет волки живут, кто знает?

— Наверное, как и собаки, лет пятнадцать.

— Давно пора было вызвать охотников и избавиться от него! — проворчал кто-то.

Женщины оживились, заспорили, за разговорами волчий вой перестал быть таким пугающим.

Тома не участвовала в разговоре. Она сидела на кровати, обхватив себя руками. Ей всегда хотелось спрятаться от этого воя. Но сегодня женщине впервые захотелось ответить на его зов. Будто зазвучавший с удвоенной силой он, наконец, дозвался до ее внутренней сущности.

— Тамара, То-ма, — не дождавшись ответа на свой вопрос, Оксана встала и подошла к соседке, потормошила ее за плечо, и только тогда заметила ее остекленевшие глаза. — Томка, ты чего? Не пугай так, ты же у нас самая адекватная.

Тома моргнула и стряхнула наваждение.

— Ой, смотрите, смотрите, что Зойка делает, — вскрикнула вдруг Лариса.

— Лунатит, что ль?

Зоя, не реагируя на оклики, встала с кровати и, глядя прямо перед собой, ступила на лунную дорожку. Ее тонкая фигурка, в большой не по размеру рубахе, механически передвигая ногами, медленно направилась к двери. Разговоры замолкли, и под непрекращающийся волчий вой эта картина выглядела сюрреалистично и жутко. Женщины вновь поддались страху.

Дойдя до двери и нашарив ручку, девушка потянула дверь на себя. Она не поддавалась и Зоя, усиливая напор, дергала все отчаяннее.

— Ой, девчата, а раньше она так не делала, — вышла из ступора одна из женщин.

— Это на нее так луна действует, — со знанием фэнтази сказала Оксана.

— А что, если мы все тоже свихнемся? — запаниковала Лариска.

Тома уже полностью пришла в себя. Она встала и подошла к девушке, сражающейся с дверью:

— Зоя? — осторожно прикоснулась к ее руке, боясь напугать, но девушка, даже не глянув на нее, сбросила чужую руку и продолжала тянуть на себя дверь.

— Мне надо идти. Откройте, мне надо, — просила она.

— Зоя, успокойся! — разозлившись, прикрикнула на нее женщина.

— Меня зовут. Открой, я сказала! — решительно потребовала она.

— Ой, так эта дрянь еще и ведьма, — Лариса прижала ладонь ко рту и выпучила глаза. — Нам еще ведьмы не хватало!

— Тьфу, на тебя, дура! — одернула ее Оксана.

— А притворялась тихоней.

— Вот вам и мышка- молчунья, — загомонили в голос другие женщины.

Лариска резво подскочила с кровати: