— Любишь театры?

— Раз в два месяца хожу на оперу с родителями. Отец привил мне любовь к классической музыке, когда еще был ребенком. Теперь не оторвать, — он повернулся ко мне лицом, придерживая одной рукой руль. В голубых глазах Адриана я видела заинтересованность во всем, что я могла только ему предложить. Будто он ловил каждую возможность увидеться вновь, еще больше поговорить, узнать друг друга получше. Это похвально.

— Это прекрасно.

— Что ж, тогда я куплю нам билеты и обязательно сообщу тебе, когда мы пойдем. Согласна? — одна только улыбка Чернова чего стоила. Такая сияющая и искренняя, он не скрывает своей радости и намерений. Я уже прекрасно понимала, что мужчина собирается сблизиться еще больше и даже нахожусь в некой растерянности от подобного. Совру, если скажу, что мне не нравятся его ухаживания, как он ведет диалог, находит те темы, на которые будет интересно поговорить, но в то же время, мне не хочется его подпускать к себе настолько близко. Нам обоим нужно больше времени.

— Согласна.

— Вот номер Сергея, — он протягивает мне совершенно новую черную визитку. Она была матовой на взгляд и бархатистой на ощупь, а все мелкие буквы оказались покрытыми позолотой, что привлекала внимание. На самой визитке были контакты Сергея Самойлова — художественного куратора. — Если вдруг надумаешь, позвони ему. Но настаивать ни в коем случае не буду. Это только тебе решать, с кем работать.

— Спасибо тебе за сегодняшний день. Я давно так долго ни с кем не разговаривала. Да и вообще, не отсутствовала дома больше часа.

— Это явно прорыв, — Адриан шутливо прищурился, на что-то хитро намекая. Но потом вышел первый из машины в одной вязанной кофте и открыл мне дверь, предлагая руку, чтобы взяться за нее покрепче и спуститься на тротуар. — И тебе спасибо, что согласилась.

— Всегда рада провести время в приятной компании, тем более, с творческой личностью, как и я сама.

— Я подумал точно также. Все же у гениев мысли схожи.

— А мы гении? — я вопросительно приподняла левую бровь вверх.

— Думаю, да, — с четкостью в голосе ответил Адриан, потирая свои покрасневшие руки от мороза. Ему было бы неплохо вернуться обратно в машину, пока не заболел из-за того, что стоит без куртки и шапки на тридцатиградусном морозе.

— Я пойду. Ты отогревайся, иначе наш поход в театр отменится.

— Ну уж нет. Я не упущу шанс двадцатый раз посмотреть Щелкунчика, — наш смех слился воедино. Глубокий голос Чернова был настолько восхитительным, что вызывал у меня мурашки по коже. Это ощущение возникало у меня за всю жизнь буквально несколько раз во время разговора с парнями еще несколько лет назад. Именно с теми, кто мне тайно нравился, но я боялась напороться на злость матери, если она прознает о каких-нибудь отношениях.

Я понимала, что у меня самой проявлялся интерес к этой интересной личности. Мы мыслим одинаково, прекрасно понимаем друг друга и всегда найдем общую тему для обсуждения. Я так могу общаться только с Ирой, но у нас многолетний опыт дружбы. Вначале вечно спорили о вкусах, не могли сойтись в чем-то одном и это расстраивало. Я всегда мечтала найти того, кто будет думать точно также и будет разделять мои взгляды на жизнь.

Но моя лучшая подруга — это одно. А вот если это мужчина…другой разговор.

— Доброго вечера.

— И тебе, Лера, — Адриан на прощание подарил мне самую милую улыбку за сегодня. Уголки губ приподнялись слегка выше, обнажая белоснежные и ровные зубы, а маленькие морщинки по бокам ничуть не портили его очаровательное лицо. Спасибо его родителям за то, что наделили такой красотой и харизмой. Она так и струилась из него, была ключом к сердцам людей, с которыми он только мог заговорить. Никто не останется равнодушным к Чернову с его манерой красиво разговаривать и находить подход к каждому.

Адриан скрылся в машине, а я же поднялась к себе на этаж, пребывая в приподнятом настроении. Теперь настроилась поскорее взяться за кисть, пока на меня волной нахлынуло некое вдохновение. Оно подталкивало меня действовать, хотелось не отрываться как можно дольше от холста и продолжать наносить тонким слоем мазки, соблюдая градиент и переходы от темного к светлому.

Дома я первым делом разделась и потискала Моцарта, очень сильно скучавшего по мне. Мопс съел почти все, что я ему оставляла, поэтому пришлось положить еще немного, пока я буду занята работой. До времени, чтобы выйти погулять с псом, у меня было часа четыре. Этого вполне должно хватить, чтобы насладиться процессом.

Вдела наушники, сделала чуть-чуть погромче, чтобы стать как можно ближе к музыке, пронести ее через свои мысли и действия. Почти весь мой плейлист состоял из более грустных композиций, бравших за душу. В данный момент это помогло мне наоборот сосредоточиться, прочувствовать каждую ноту, услышать каждый инструмент, будоражащий все мое тело.

Пальцы сами схватились за тонкую кисть, обмакивая ее в капельке воды и мазнув немного голубой краски. Я хотела отразить на холсте еще больше теней, придать луне реалистичности, будто она здесь — прямо перед нами и мы можем любоваться ею, как на звездном небе, но только намного ближе. Видеть каждую трещину, вмятину, холмы и кратеры. И с каждым прикосновением мягкой кисти к холсту луна превращалась все в более натуральную, что даже я под конец работы максимально была шокирована картиной.