Наконец Мэри спустилась, и тут гостья сделала еще одно открытие. Хозяйка особняка оказалась на добрых три дюйма выше Рейни, у нее были роскошные темные глаза и обольстительная фигура супермодели. Это объясняло интерес, который проявил к ней доктор Олсен, но вызывало и новые вопросы. Супермодели не носят «цветочные» платья в стиле Лоры Эшли. Супермодели прохаживаются в вызывающих грешные мысли алых нарядах с глубоким декольте. Хотя, с другой стороны, в таком случае доктору Олсену пришлось бы, пожалуй, слишком часто менять дворецких.

— Давайте перейдем в переднюю гостиную, — предложила Мэри, по-прежнему старательно удерживая на лице нейтральное выражение. — Следуйте за мной.

Рейни послушно последовала. Передняя гостиная оказалась больше, чем весь ее чердак, и была заполнена белой антикварной мебелью. Здесь тоже преобладали бледные тона, только теперь голубой и кремовый. Когда Мэри опустилась на миленький диванчик, ее платье просто-напросто слилось с шелковыми подушечками. Только что Рейни разговаривала с человеком, и вдруг человек исчез, а ее собеседником стал диван с головой.

— Как я уже сказала по телефону, — начала Рейни, — у меня к вам несколько вопросов, имеющих отношение к Аманде Куинси.

Мэри подняла руку.

— Кофе, пожалуйста.

Рейни моргнула, не сразу сообразив, что хозяйка обращается не к ней, а к почтенному слуге, настоящему старому доброму Дживзу [127] , внесшему в комнату серебряный поднос с изящным кофейником и двумя крошечными фарфоровыми чашечками. Водрузив поднос на столик, он собственноручно отмерил первую дозу. Рейни приняла свою с внутренним трепетом. Миниатюрная чашечка, чьи стенки были не толще листа бумаги, выглядела жутко древней и пугающе хрупкой. Вскоре выяснилось, что в чашечке содержится примерно три глотка кофе, но подливать Рейни пришлось уже самой, взяв в руки тяжелый серебряный кофейник. Предполагалось, наверное, что гость просто полюбуется раритетной вещью и этим удовольствуется.

— Милая штучка, — заметила Рейни, стараясь удержать чашку на колене и одновременно пытаясь ответить на вопрос, почему лучшая подруга Аманды так нервничает.

— Да, в семье мужа эти вещи уже несколько поколений.

— Он ведь врач?

— Да.

— Наверное, много работает?

— Конечно. Он один из лучших в стране нейрохирургов, и на нем большая ответственность. Кое-что начинало проясняться.

— Старше вас?

— Ему за сорок.

— Познакомились там, где раньше работали, да? Раньше получали чаевые, а теперь обеспечены талоном на обед! Неплохо.

Мэри покраснела.

— Наверное, на это можно смотреть и так.

— Нет-нет! Поверьте, я восхищаюсь вами. Сама бы не прочь встретить такого нейрохирурга.

— Марк — замечательный муж, — словно оправдываясь, сказала миссис Олсен, державшаяся пока на оборонительных позициях.

— Марк и Мэри. Здорово выглядит на рождественских открытках, правда?

— Вы, кажется, упомянули, что расследуете несчастный случай с Амандой Куинси.

— Точно, это я немного отвлеклась. Итак, насчет того вечера…

— А что насчет того вечера? — оборвала ее Мэри. — Боюсь, я не вполне понимаю, зачем вам понадобилось встречаться со мной. Несчастье произошло более года назад. Мэнди напилась, села пьяная за руль. У нее такое бывало. Не вижу смысла в каком-то дополнительном расследовании. Вам незачем было сюда приезжать.

— Ну, видите ли, я прослышала насчет кофе и решила заглянуть. — Рейни вздохнула — лицо ее собеседницы не выразило ничего, кроме недоумения. Похоже, тратить сарказм на эту женщину бесполезно. — Итак, вернемся к тому вечеру. Вы сказали отцу Мэнди, что она пришла поиграть в карты.

— Да, так все и было. Мы всегда играли в карты по средам. Раньше.

— Кто это «мы»?

— Мэнди, я, Томми и Сью.

— Где вы познакомились?

— До того как я встретила Марка, мы вместе работали в ресторане. А какое это имеет значение?

На лице Мэри снова появилось настороженное выражение.

— Просто спрашиваю, — небрежно бросила Рейни. — Значит, вы четверо играли в карты.

— В очко по маленькой, — добавила Мэри.

— Отлично. В очко по маленькой. А началась вечеринка в…

— Я бы не стала называть это вечеринкой, — тут же возразила Мэри. — Мы пили только содовую. Я сказала об этом мистеру Куинси.

— Понятно. Вы играли в карты, пили колу и все такое. А начали?

— В девять, может, в десять. Сью все еще официантка, и тогда у нее была вечерняя смена.

— Вы всегда так поздно начинали? Среда ведь не выходной день.

— Сью и Мэнди работали официантками, Томми — барменом. Им некуда было спешить, самое раннее — к полудню. А я… Для меня время теперь не имеет никакого значения.