— Я не хочу слушать твою ложь, — сказала Марион с окаменевшим лицом.

— Я-то как раз не живу во лжи. Если на то пошло, я даже слишком честен.

— Не пори чушь, — Марион воздела руки вверх. — Я умываю руки, Джей Ти. Ты болен, и тебе уже не поможешь. Ты знаешь, что это ты разрушил нашу семью? Все, что папа создал, все уважение, которое он заслужил, — все было разрушено тобой. Вот так. Не хочу больше терять с тобой время, поэтому уезжаю.

Она развернулась на месте и направилась вон из комнаты. Рука Джей Ти распрямилась, как змея, и схватила ее за запястье.

— Если ты сейчас же не уберешь свою грабку, — Марион смотрела на свое запястье, — то ты ее потеряешь.

— Не уезжай, — произнес он, крепче сжимая пальцы.

— Не уезжать?

— Останься. Останься здесь, Марион. Не возвращайся в Вашингтон — и к отцу. Пусть он умрет. Пусть Полковник просто умрет. И тогда, может быть, мы с тобой… может быть, мы сможем начать все сначала. Ради всего святого, Марион, ведь ты моя младшая сестра.

Женщина посмотрела ему в лицо, в его умоляющие глаза. Затем неуловимым движением развернулась, взмахнула левой рукой и освободила свое запястье.

— Ты слюнявый сукин сын, которому жалко только себя самого. И тебе не удастся утащить меня с собой на дно.

Она пролетела по холлу как танк «Шерман» и оттолкнула Тесс в сторону. Через несколько мгновений хлопок входной двери подтвердил, что она уехала.

Джей Ти потирал свою руку, на которой набухал красный рубец. Он выглядел совершенно растерянным, как будто не понимал, что ему делать дальше.

Тесс сделала шаг вперед.

— Тоже пришла поучаствовать? Хочешь ухватить свой кусок, пока мясо еще парное?

— Нет.

— Почему?

В его голосе не было слышно издевательских нот. Ни сарказма, ни вызова. Она представить себе не могла, что ей будет этого не хватать.

— Бить лежачего совсем неинтересно, — робко произнесла Тесс, пытаясь заметить хоть какую-то реакцию на его лице.

— Думаю, ты права, — прошло много времени, прежде чем его губы зашевелились.

Тереза сделала еще один шаг вперед, но Джей Ти отошел к столику рядом с диваном. Он взял золотой портсигар Марион и выудил из него прямой билет к раковой опухоли.

— Иди, Тесс, — спичка вспыхнула, и он прикурил, глубоко вдохнув дым.

— Не могу.

— Мы ведь с тобой уже говорили на эту тему.

— Да. И тогда ты меня совсем не убедил. Единственное, что я научилась хорошо делать, так это спорить с тобой.

— Нечем гордиться. В этом все преуспели.

— Ты любишь Марион, правда? — Ей хотелось тронуть его за руку, хотелось обнять его и крепко прижать к себе.

Джей Ти долго не отвечал.

— Люблю. Но с каждым днем я становлюсь старее и мудрее.

— Игуана, — напомнила она ему. Он всегда запрещал Марион курить рядом с Глагом.

Его взгляд переходил с питомца на Тесс и обратно. Она увидела, как его глаза становятся темными. Джей Ти чувствовал себя посмешищем — это было вбито в него его отцом и усилено отказами сестры. Он понимал, что его сестра была права и он неудачник во всем. Казалось, что это было целью его жизни.

Эта темнота ее и испугала, и тронула. На руках у нее появились мурашки, а по спине прокатилась волна. Ярость Джима приводила ее в ужас, потому что эта ярость была ледяная. Гнев Диллона тронул ее, потому что он был настоящим.

— Джей Ти, — прошептала она и протянула к нему руку.

— Ты права, — резко сказал он.

Оторвав сигарету от губ, мужчина любовался ее ярко-бордовым кончиком. Затем вытянул левую руку.

— Не надо! — воскликнула Тесс, но было слишком поздно. На ее глазах он воткнул горячий уголек себе в ладонь.

— Что ты делаешь? — В ее голосе слышалась боль.

— То, чему меня учили.

— Джей Ти, — она еще больше приблизилась к нему.

— Не делай этого, — зарычал он. — Я подонок, сукин сын и совершенно вне себя. Я больше себя не понимаю. Если ты войдешь в эту комнату, то я за себя не отвечаю.

— А я тебя и не прошу.

Тереза сделала еще несколько шагов. Теперь она стояла посередине гостиной.

— Джей Ти, я видела зло в своей жизни. И даже кое-что похуже. Ты на него не похож, Джей Ти. Совсем не похож.

— Будь ты проклята, — сказал десантник. — Будь ты проклята.

В ярости он запустил портсигар через всю комнату, и тот с грохотом врезался в стену.

Тесс не пошевелилась.

Он смахнул рукой все, что стояло на столике рядом с диваном. Фарфоровая лампа разлетелась на куски. Глиняные фигурки потрескались.