Шрифт:
– Только по существенному следу. А что же это?
– Об этом еще рано говорить. Меня очень интересует вырванная страница книги. А также часы. Большая ошибка, что их сейчас нет в моих руках. Но мои глаза острые, чтобы их открыть.
– У вас блестящие способности к розыску! Лицо Чана расплылось в широкую улыбку.
– Вы человек ученый, и вы, может быть, знаете, что китайцы – народ с самыми тонкими чувствами. Мы восприимчивы, как пластинка фотографической камеры, мы реагируем на взгляд, усмешку, жест…
Вдруг Джон увидел в дверях ресторана какое-то смятение, и затем в комнату ввалился стюард Боукер, вдребезги пьяный. Джон постарался отвести от него глаза, но было уже поздно. Боукер шел прямо к нему. За ним шел темнокожий стройный юноша.
– А! Здравствуй, коллега! Увидел тебя в окно! Как поживаешь?
– Благодарю, хорошо! – пробормотал Джон.
– Выпьем, дружище!
И Боукер, пошатываясь, подозвал кельнера.
– Спасибо, не хочу, Боукер. Вы сами предупреждали меня не пить туземных напитков.
– Кто – я? – оскорбленным тоном воскликнул Боукер. – Не может быть. Я… нет… это кто-нибудь другой…
Смуглый юноша схватил его за рукав.
– Ну, пойдем, ведь у тебя служба…
– Пшел! – заревел Боукер, освобождаясь из его рук. – Отстань! Я себе хозяин или нет? Не смею перекинуться словом со старым приятелем? Пшел! Ну, Джон, чего хочешь?
Спутник Боукера снова схватил пьяного за рукав.
– Да послушай, здесь ничего нельзя купить. Здесь ресторан. Пойдем, я знаю место…
– Ну, ладно, пойдем. Уинтерслип, друг, пойдем с нами!
– Хорошо, но только в другой раз. Прощайте!
– Как угодно! – Еле держась на ногах, Боукер вышел из ресторана.
– Стюард с «Президента Тайлора», – пояснил Джон китайцу.
Кельнер принес Чану новую порцию паштета. Чан ткнул в нее вилкой:
– У этого куска более аппетитный вид… да только вид, а приготовлен он омерзительно. Пойдемте, мне пора.
На улице Чан на минуту остановился.
– Простите мой неожиданный уход из ресторана. В высшей степени польщен вашим предложением работать со мной. Убежден, результаты будут поразительны. До свиданья.
И снова Джон остался один в этом столь чуждом ему городе. Тоска по родине сжала его сердце. Джон подошел к газетному киоску.
– Дайте мне последний номер «Atlantic».
Продавец протянул ему журнал в темно-коричневой обложке.
– Ах, это июньский номер, он у меня уже есть… Жаль, что у вас нет июльского номера…
Джон пошел домой, опечаленный тем, что ему не удалось получить июльского номера. Эта темно-коричневая книжка была для него в данный момент символом связи с родиной, признаком того, что Бостон еще существует. Он ощущал жгучую потребность такой связи с родными местами.
Показался трамвай с надписью «Вайкики», и Джон вскочил в него. Три оживленно болтавших японочки в пестрых и ярких кимоно поджали свои маленькие ножки в сандалиях, чтобы пропустить нового пассажира.
Глава XI. Дерево из драгоценных камней
Барбара по-прежнему проводила все время в своей комнате и даже не выходила к обеду, так что Джон обедал вдвоем с мисс Минервой.
– Хочу похвастаться, тетя, как быстро я изучил новый язык. Я рай. Теперь я иду makai отдохнуть на lanai от всех pilikia сегодняшнего дня.
Мисс Минерва рассмеялась.
– Молодец! А вот и Эмос! – прибавила она, увидев входящего на веранду кузена.
– Ты просила меня зайти к тебе? – вялым тоном проговорил Эмос.
– Да, Эмос. Вот в чем дело: при раскрытии убийства Дэна могут всплыть некоторые компрометирующие факты из жизни покойного…
– О да, и еще какие, – вставил Эмос.
– Ради Барбары мы, Уинтерслипы, должны приложить все старания к тому, чтобы они не стали известны широкой публике. Вот почему я не сообщила полиции всего того, что мне известно.
– Что-о?! – воскликнул Эмос. Джон вскочил с кресла.
– Послушай, тетя!
– Успокойтесь, а ты, Джон, садись! – прошипела мисс Минерва. – Скажи, Эмос, что тебе известно о личной жизни той особы, которая была близка покойному Дэну?
– Об Эрлин Комтон? Что же тебе сказать… Мне говорили, что последнее время около нее околачивается какой-то подозрительный субъект по фамилии Летерби; его присутствие было якобы очень неприятно Дэну…
– Вот что! Скажи, Эмос, знакома ли тебе вот эта вещь? – И она подала кузену оригинальную старинную брошку с изображением дерева из бриллиантов на фоне оникса.