– Мистер Брэд! – сказал он. – Я не сомневаюсь в правдивости истории, рассказанной вами третьего дня в полиции. Но считаю нужным указать вам на то, что при возбуждении против наследников Уинтерслипа дела в судебном порядке, вы натолкнетесь на значительные трудности. Восьмидесятые годы ушли в глубь времен.

– Это верно, но мне кажется, что возбуждение такого дела было бы нежелательно для почтенной семьи Уинтерслипов и что эта семья предпочтет уладить дело мирным путем. Вы понимаете, что никакая сумма не сможет компенсировать те муки и страдания, которые нам с матерью пришлось перенести по милости Уинтерслипа. Но я старый человек, и мне хотелось бы прожить остаток дней спокойно. Меня удовлетворили бы двадцать тысяч фунтов стерлингов, то есть та сумма, в какую оценивалось наследство отца. Я отказываюсь от процентов на эту сумму, наросших в течение сорока лет.

– Я считаю ваши требования непреувеличенными, – сказал Джон. – Решающее слово принадлежит моей кузине Барбаре Уинтерслип; я надеюсь, что она не будет возражать против такой компенсации. Но само собою разумеется, что вы получите деньги только после того, как будет найден убийца ее отца.

– О, нет, дудки-с! Это дело может затянуться на очень долгое время. Я хочу, наконец, вернуться в Англию – Стрэнд, Пикадилли! Я не был там двадцать пять лет. Черт побери! Ждать?! Какое мне дело до этого убийства, черт бы его побрал! – И подойдя к Джону, он выпрямился и, хрипя от злобы, наклонился к нему. – Уж не подозреваете ли вы, сэр, что я… сын Тома Брэда, работорговца?

Джон спокойно посмотрел ему прямо в глаза.

– Я знаю только одно: вы не можете доказать, где вы были во вторник рано утром. Я не утверждаю, что это обстоятельство набрасывает на вас какую-либо тень, но все-таки посоветую моей кузине воздержаться от уплаты вам денег.

– Война, так война! – заорал Брэд. – Я передаю дело в суд.

– Пожалуйста, вы истратите на него последние ваши сбережения. Спокойной ночи, сэр!

– Спокойной ночи! – закричал Брэд, принимая позу, в какой, вероятно, часто можно было видеть его отца на палубе судна «Maid of Shiloh».

Спускаясь с балкона в сад, Джон услыхал за собой торопливые шаги. Он обернулся. За ним шел Брэд…

– Сэр! Я признаю себя побежденным! – сказал он. – Я не могу больше бороться и согласен на все ваши условия.

– Очень хорошо сделали, мистер Брэд! Я надеюсь, что вы скоро увидите Лондон. Всего хорошего! – И он протянул руку старику.

Брэд схватил ее и крепко-крепко пожал.

– Спасибо, спасибо! Вы джентльмен, хотя и носите фамилию Уинтерслипа…

«Хм, хорош комплимент!» – подумал Джон, входя в вестибюль отеля «Рифы и пальмы». За конторкой стояла Карлотта Эган.

– Здравствуйте, мисс Карлотта! Не найдется ли у вас занятий для опытного бухгалтера?

Она засмеялась.

– Нет, сегодня мы вообще не будем говорить о делах. Ясегодня в хорошем настроении. Была у папы. А после моего ухода к нему пришел совсем незнакомый человек…

– Кто же это?

– Очень высокий, с седыми волосами и умный. Мне сказали, что это капитан Коп из британского адмиралтейства.

– По какому же делу он приходил туда?

– Не имею понятия, но мне почему-то кажется, что все дело принимает для папы хороший оборот.

– Мне тоже так кажется! Знаете что? Давайте отпразднуем сегодня это хорошее настроение и погуляем. Мне надоело полицейское бюро и розыски. Какие увеселения предполагаются сегодня ночью?

– Как раз сегодня все жители отправляются в Пунахоу, посмотреть «Королеву ночи». Она сейчас в полном расцвете.

– Великолепно! Пойдем любоваться цветами.

Около стены, окружающей Оаху Колледж, росло множество экземпляров того странного растения, которое цветет только одну летнюю ночь. У Джона не было особого желания ехать в Пунахоу, но приехав туда, он понял, почему все жители Гонолулу стекаются посмотреть это редкое зрелище. Здесь было царство красоты, красоты опьяняющей и ослепительной. Вдоль стены теснилась густая толпа. Девушка была очаровательной спутницей. Дух жизни проснулся в ней, и она весело болтала с Джоном.

Он убедил Карлотту зайти в кондитерскую поесть мороженого, а когда возвращались домой по берегу, часы пробили уже десять. На остановке трамвая, неподалеку от отеля «Рифы и пальмы», они вышли из вагона и тихо направились домой. Справа от пешеходной дорожки возвышалась густая, почти непроходимая живая изгородь. Была тихая ночь. Уличные фонари ярко горели; луна освещала светлую мостовую. Джон рассказывал Карлотте про свой родной Бостон.

– Мне кажется, он вам понравится. Правда, он несколько старомодный, но…

В кустарниках раздался звук револьверного выстрела, и Джон почувствовал, как над его головой просвистела пуля. Опять огонек, вторая пуля. Девушка испуганно вскрикнула.

Джон сделал несколько шагов вперед и бросился к кустарникам. Колючие ветки царапали щеки. Он остановился. «Карлотту нельзя оставлять одну», – промелькнуло в его голове. Он быстрыми шагами вернулся к ней.

– Что это значит? – спросил он, в недоумении осматривая мирную картину окружающей природы.

– Я, я не знаю! Идемте отсюда скорее! – произнесла девушка, схватив его за руку.