— Исключено. В любом случае можно будет проверить, с какой руки отпечатки на ноже и кисточке.

— Она могла владеть обеими руками.

Броуди затянулся.

— Ты видел истинное лицо Грейс. Неужели думаешь, Страчан солгал?

— Нет, я не сомневаюсь, что она убила Мэгги и бог знает сколько еще человек до приезда на остров. Страчан предположил, будто она виновата в смерти Дженис Дональдсон и Дункана. Он мог ошибаться.

Мне хотелось, чтобы Броуди рассмеялся, отшутился, нашел прореху в моей логике. Однако он лишь вздохнул:

— Ты слишком долго пробыл на острове, Дэвид. Начал уже копать там, где ничего нет.

— С чего вы взяли, что Дункана убили его собственным фонариком?

Броуди нахмурился.

— Разве не так? Ты сам это говорил.

— Нет, не говорил. Были подозрения, но я ими не делился. Не проронил ни слова о фонарике, пока не приехала следственная команда.

— Ну видимо, я услышал от кого-то из полицейских.

— Когда?

Он махнул сигаретой, все больше злясь.

— Не знаю. Может, вчера.

— Они собирали улики поздно вечером. До проведения экспертизы ничего нельзя утверждать однозначно. Полицейские не стали бы такое говорить.

Щурясь от солнца, Броуди уставился через море на черную вершину Стэк-Росс. Внизу, в ста метрах, о скалы разбивались волны.

— Забудь об этом, Дэвид, — мягко произнес он.

Но я не мог. Слышал собственное сердцебиение.

— Грейс не убивала Дункана, верно? И Дженис Дональдсон тоже.

В ответ раздались лишь крики чаек и шум моря. Скажи что-нибудь. Отрицай. Броуди словно был высечен из того же камня, что Бодах Руна, молчаливый и неумолимый.

Ко мне вернулся дар речи:

— Почему? Почему вы это сделали?

Он уронил сигарету на землю, затоптал, затем поднял окурок и положил в карман.

— Из-за Ребекки.

Я не сразу понял, о ком идет речь. Ребекка, блудная дочь, которая пропала без вести. Которую Броуди годами пытался найти. Вспомнились слова, четкие и жестокие: «Она умерла». И тут все стало ясно.

— Вы решили, что Страчан убил вашу дочь, — сказал я. — Вы отправили на тот свет Дженис, чтоб его подставить?

Боль в его глазах была достаточным подтверждением. Броуди зажег еще одну сигарету.

— Случайно вышло. Я много лет старался найти улики против Страчана. Перебрался на этот Богом забытый остров. Чтобы быть рядом.

Над нами парила чайка, ловя крыльями потоки ветра. Стоя в лучах холодного зимнего солнца, я утратил чувство реальности, будто летел вниз в сорвавшемся лифте.

— Вы знали про другие убийства?

Ветер унес дым от сигареты.

— Да. Смог проследить жизнь Бекки шаг за шагом, и вдруг ниточка обрывалась. До меня дошли слухи, что, перед тем как исчезнуть, она встречалась с богатым человеком из Южной Африки. И я начал копать. Оказалось, Страчан нигде долго не задерживался, жил то тут, то там. Я просмотрел архивы местных газет. После отъезда всегда писали о найденных трупах или пропавших девушках. Слишком много совпадений. И я все больше убеждался, что Бекки стала одной из его жертв.

— И вы не сообщили в полицию? Вы ведь раньше были детективом! К вам бы прислушались!

— Нет, без доказательств — нет. Никаких зацепок. Все бы подумали, что я спятил. Спугнул бы только Страчана, и ищи его. Ребекка жила под фамилией отчима. Он ни о чем не смог бы догадаться. Я решил не спешить, приехал сюда и стал ждать, пока он оступится.

— И что? Надоело ждать? — спросил я, дивясь собственному гневу.

Броуди смахнул пепел с сигареты.

— Нет. Появилась Дженис Дональдсон.

С каменным лицом он рассказал мне, как следил за Страчаном во время поездок в Сторноуэй, придумывал предлоги, брал паром и опережал Майкла. Боялся, что Страчан выбирает новую жертву. Однако с его женщинами ничего не происходило, и облегчение Броуди переросло в недоумение, затем в разочарование.

В конце концов он подошел к Дженис Дональдсон на выходе из паба в Сторноуэе. Предложил заплатить на информацию в надежде, что она узнала что-то о привычках Страчана, хотел обнаружить склонность к насилию. Впервые он раскрыл карты противнику — в игре был точный расчет, риск того стоил. Для Дженис он все равно первый встречный.

По крайней мере так Броуди думал.

— Она узнала меня. Оказалось, она раньше жила в Глазго и видела меня, когда я искал Бекки. Дональдсон была с ней знакома. Собиралась взять у меня деньги, но не успела, ее арестовали за проституцию. Пока отпустили, я уехал. Потом мы снова встретились.

Броуди глубоко затянулся, постепенно выдохнул, и дым рассеяло по ветру.

— Она сказала, будто Бекки была проституткой. Я сам догадывался, судя по тому образу жизни, что она вела. Однако услышать такое о собственной дочери в откровенной форме… Я отказался заплатить Дженис, и она пригрозила рассказать Страчану, кто я, что я о нем расспрашивал. Затем начала говорить про Ребекку такие вещи, что ни один отец не выдержит. Я ударил ее.