Наконец, рабство столь же противно гражданскому праву, как и естественному праву. Какой закон мог бы удержать от бегства раба, который стоит вне общества и на которого поэтому не распространяются никакие гражданские законы? Он может быть удержан только по семейственному праву, т. е. по закону его господина.

С не меньшим правом я мог бы сказать, что право рабства проистекает из презрения, которое один народ питает к другому вследствие разницы в их обычаях.

Лопец де Гомара говорит, что «испанцы нашли близ порта св. Марфы корзины, наполненные съестными припасами жителей; там были морские раки, улитки, стрекозы и саранча. Победители вменили это побежденным в преступление». Автор признает, что существование такого обычая, а также то, что американцы курили табак и не подстригали бороду на испанский манер, было сочтено достаточным юридическим основанием для того, чтобы испанцы обращали в рабство американцев.

Знание смягчает людей; разум ведет их к человечности, и одни только предрассудки удаляют их от всего этого.

С не меньшим правом я мог бы сказать, что религия дает тем, кто ее исповедует, право обращать в рабство тех, кто ее не исповедует, для того чтобы ее легче было распространять.

В этом-то мнении разрушители Америки и находили поддержку своим преступлениям. На этой-то мысли они и основали право, в силу которого обратили в рабство столько народов; ибо эти разбойники, которые непременно хотели быть одновременно и разбойниками, и христианами, были очень религиозны.

Людовик XIII долго не решался на издание закона, обращавшего в рабство негров его колоний; но, когда его убедили, что это самое верное средство обратить их в истинную веру, он согласился.

Если бы мне пришлось защищать право, в силу которого мы сделали негров рабами, то я сказал бы следующее.

Народы Европы, истребив народы Америки, были вынуждены обращать в рабство народы Африки, чтобы заставить их расчищать обширные земли Америки.

Сахар был бы слишком дорог, если бы растение, из которого он получается, не возделывалось рабами.

Люди, о которых идет речь, черны от головы до пят, и нос у них до такой степени приплюснут, что жалеть их почти невозможно.

Нельзя себе, представить, чтобы бог — существо очень мудрое — вложил душу, и при том хорошую, в совсем черное тело.

Мысль, что сущность человека заключается в цвете его кожи, так естественна, что народы Азии, кастрирующие чернокожих с целью пополнить число своих евнухов, прибегают тем самым к наиболее наглядному средству, чтобы лишить негров сходства с нами.

О важности цвета кожи можно судить по цвету волос, которому египтяне — лучшие философы в мире — придавали такое огромное значение, что предавали смерти всех рыжеволосых, которые попадались им в руки.

Что негры лишены здравого смысла, доказывается тем, что они предпочитают ожерелья из стеклышек золоту, которое в таком великом почете у народов просвещенных.

Невозможно допустить, чтобы эти существа были людьми, потому что если бы мы их причислили к людям, то пришлось бы усомниться в том, принадлежим ли мы сами к числу христиан.

Недальновидные умы слишком преувеличивают несправедливость, причиняемую африканцам; ведь если бы она была действительно так велика, то неужели ни одному из государей Европы, которые заключают между собою столько бесполезных соглашений, не пришло бы в голову заключить одно общее соглашение во имя милосердия и сострадания?

Но пора обратиться к разысканию истинного источника рабства. Оно должно быть основано на природе вещей; посмотрим, не найдутся ли обстоятельства, объясняющие его происхождение.

Во всех деспотических государствах люди продают себя с большой легкостью: политическое рабство в известном смысле уничтожило гражданскую свободу.

Перри говорит, что московиты очень легко продают себя. И я знаю почему: потому, что их свобода ничего не стоит.

В Ассаме все стараются продать себя. Некоторые из главных сановников имеют не менее тысячи рабов, которые состоят из главных торговцев, имеющих под собой также немало рабов, в свою очередь тоже владеющих рабами. Их передают по наследству и заставляют торговать. В этих государствах свободные люди, слишком бессильные перед правительством, домогаются стать рабами тех, кто имеет тираническую власть над правительством.