— Редкий аристократ не получит удовольствия от охоты, — припомнил я слова одного барона. Любителя увешивать свой кабинет не мордами, а задницами животных. Тот еще извращенец.

— Одно дело — охота на зверей ради пропитания и трофеев, но это…

— … это — преступление, которое заслуживает наказания, — завершил за нее. — При условии, что всё обстоит так, как ты говоришь.

Девушка присела на краешек бетонного выступа и, ссутулившись, обхватила голову руками. Запустила тонкие пальцы в волосы.

— Сара?

Она подняла на меня глаза.

— Я беру твой заказ.

Слезы снова покатились по ее щекам.

— Сумму вознаграждения обсудим позже. Сейчас мне необходимо знать несколько вещей. В первую очередь — его полное имя. Домашний и рабочий адреса, распорядок дня, план дома, количество охраны…

В далеком прошлом добычей информации занимались ищейки ордена. Самые ловкие, хитрые и пытливые люди, которых я знаю. Далее действовали исполнители приговора, в числе которых был и я. Основываясь на предоставленных ищейками сведениях, мы завершали начатое.

Подобная схема служила нам верой и правдой в крупных городах королевства, однако после основательной чистки члены «Юстициус» не брезговали одиночной работой в более глухих местах в лице как ищейки, так и исполнителя.

Я был любителем вершить правосудие самостоятельно, либо в компании учеников. В данных же условиях организовать такое мне было не под силу, и виной всему — ограниченность моих познаний о здешнем народе и городе в целом.

— Конечно! — быстро воодушевилась элия, и принялась выкладывать всю подноготную своего господина, как на духу. Торопилась, проглатывала окончания слов, едва не забывала дышать.

Слушал ее внимательно и сосредоточенно, облокотившись на дверной проем и скрестив руки на груди.

Когда она закончила, то шумно выдохнула и улыбнулась.

— Хорошо, — кивнул. — Этого достаточно. А сейчас тебе лучше вернуться к нему, как бы ужасно это ни звучало. Я не в том состоянии, чтобы защитить тебя, Сара, если что-то пойдет не так. Скверно, но факт.

— Я терпела раньше, смогу выдержать и сейчас, — с грустью произнесла девушка, отведя взгляд. — Одна ваша готовность помочь придаст мне сил. Мы… мы заставим заплатить его за всё содеянное. Вместе. Спасибо… господин Даггер.

И проскальзывала в ее глазах некоторая… обреченность, что ли? Наверное, из-за того, что в этот раз я не мог дать ей гарантии. Гарантии, что ее заказ определенно будет выполнен.

— Веди себя так же, как обычно, — предупредил блондинку, когда она, направившись к выходу, поравнялась со мной. — Больше тебе нет нужды что-либо разнюхивать. Я дам знать, когда мы встретимся для выплаты вознаграждения. И… удачи.

— Удачи и вам, господин Даггер. Я буду за вас молиться.

— Не надо… — процедил сквозь зубы, и Сара вновь замерла, — … молиться. Обойдусь как-нибудь без этого.

— Хорошо.

Я не оборачивался. За спиной раздались ее тихие шаги, отдающиеся эхом в недостроенном здании кинотеатра. После того, как руины погрузились в тишину, я выждал еще минут десять, прежде чем вышел на улицу.

Было прохладно. Ну куда она в таком легком платье?..

Полицейский участок №2 города Москвы…

Той же ночью…

Младший лейтенант следственного отдела, Диана Жданова, сидя за столом и подперев щеку рукой, с отрешенным видом наблюдала за тем, как емкость кофеварки медленно наполняется. Капля за каплей. Возможно, второй двойной эспрессо за смену — это слишком, но после перебранок с начальством хотелось принять на душу чего покрепче.

Емкость даже не успела заполниться, когда на пороге столовой возник Петр Тарковский. Шустро сократив расстояние между порогом и подчиненной, он презрительно скривил губы и бросил на стол три тощие папки.

— Это что? — гневно раздувая ноздри, осведомился мужчина.

— Дела, — ответила ему Диана, не поворачивая голову. Она лениво крутила пальцем прядь волос, выбившуюся из длинной темно-русой косы.

— Я вижу, что дела! — гаркнул тот. — Какого хрена закрытые дела лежат на моем столе?!

— Не знаю, — деланно удивилась та. — Наверное, потому что по факту они не закрыты.

Как только последняя капля сорвалась с фильтра кофеварки, младший лейтенант подняла на капитана голубые глаза с пролегшими под ними темными кругами. Похлопала пушистыми ресницами.

— Дела… закрыты, — стараясь сохранять оставшееся у него в запасе терпение, прошипел Тарковский.

— Только если учитывать, что посадили вы не тех.

— Ты забываешься, Жданова.

— Всего лишь стараюсь служить закону по совести, а не только ради того, чтобы выполнить план.