— Пока, сестричка.

— Пока, стервочка.

— Пока, придурки.

— Ты знаешь, брат, а ведь я не хочу ей вдуть. — почёсывая лоб проговорил Моцарт, — Странная фигня какая–то. Я к ней никогда не испытывал полового влечения. — передвигаясь по дороге, за рулём, проговорил Моцарт.

— Ну это точно странно, брат, может она реально родня твоя! — смотря на карту и при этом постоянно сканируя местность, проговорил Алви.

— Да фиг его знает. Но вот что я тебе скажу. — и делая театральную паузу, он ожидал ответа Алви.

— Ох, и что же, мой таинственный друг? — обратил наконец на Моцарта внимание парень.

— А то, что если её кто обижать будет, я ему, пожалуй, голову–то откручу. — излучая непоколебимую уверенность, проговорил Моцарт. — Но ты это…

— Да не скажу я ей…

— Ой всё.

— Ну здравствуй, чудило…

— Урррач, упрррррр.

— Это ты загнул конечно, как же я уйду, это ты в моем теле тусуется, вообще–то.

— Урррр, аррууууум

— Вот нахал! Пока я в космосе витал, ты до чего моё тело довёл! Жрал всё подряд, я теперь под две сотни килограмм пади вешу. Клыки, когти. Ужас.

— УРРРРЧ

— Не ори на меня, это вообще то моё тело… стой… стой чудик… аааа… нет, нет, нет… ладно, попробую иначе.

Серый потолок, обшарпанные стены. Напольная плитка, почти без целых квадратиков. Плотная обивка, в очередном месте разорвана условно буйным «разумным». Сам зараженный, сидит в углу и перемалывает крепкими зубами кости. Мясо на них уже давно отсутствовало, но персонал в момент чистки помещения, всегда оставлял некоторое количество целых костей. Они его успокаивали. Мерный хруст и лишь негромкое урчание, указывали на то, что «разумный» в сознании. После первых буйных недель, сейчас он представлял из себя действительно кроткого пациента. Постоянная терапия, совмещения тока, в моменты буйств и едой в минуты затишья, дала результаты уже через пять дней. Сейчас, по истечении трёх месяцев воздействий, разумный и вовсе был, объектом личной гордости майора Ламовски. Персоналу лаборатории, удалось отследить некоторые реперные точки процесса эволюции заражённых. В следствии обильного кормления, «разумный» сначала восстановился, а после начал эволюционировать. Все данные, полученные вследствие постепенного изменения организма, были запротоколированы и сейчас изучались группой учёных в центральном штабе. Удивительной особенностью стало то, что, когда учёные решили провести зараженного на следующий этап эволюции, у них ничего не получилось. Не смотря на обильное питание, изменений не было замечено. После двух недель экспериментов с рационом и попытками химического вмешательства, для ускорения наступления эволюционных изменений, эксперимент был остановлен. Поступила новая директива из центра. Внушить страх, попытаться полностью сломить, а после начать дрессировку. Чем персонал и занимался последние недели.

— Что у нас сегодня? — читая последние отчёты, спросил начальник исследовательского центра, Майор Ламовски.

— Господин, сегодня закрепляем цикл упражнений с шоковым ошейником. — листая лабораторный журнал, проговорил седой мужчина сорока–пятидесяти лет, — А также учим команды «стоять» и «нельзя». Основы поведенческого строя мышления. Нужен непререкаемый отклик на команды человека.

— Отлично. — после непродолжительной паузы, дочитав и отложив отчёты в папку «архив наблюдений», майор продолжил, — Что вы думаете по поводу его психики, Иванич?

— Думаю, Господин, что у него одна из форм шизофрении. — машинально коснувшись переносицы, где ранее были очки, после чего неловко одёрнув руку, учёный продолжил, — мы пока склоняемся к тому, что он периодически подвергается галлюцинациям, из–за чего у него и случаются странности в поведении. Паранойя, мнительность, периодическая апатия, всё это набор расстройств шизофрении…

— И что вытекает из чего? — перебил его Ламовски.

— Простите?

— Он умный, потому что шизофреник, или в следствии психического расстройства он прогрессирует? Мне нужен механизм, Иванич. Некий рецепт создания таких заражённых.

— Сделаем всё возможное, Господин.

— Не сомневаюсь, Иванич. Не сомневаюсь. Как ваши глаза? В целом как себя чувствуете?

— Эээ… спасибо, Господин… — поклонившись, учёный продолжил, — После операции чувствую себя на сорок с небольшим, что удивительно в мои семьдесят три. Спасибо, Вам, и Совету Союза.

— Не подведите, Иванич, молодость, знаете ли, проходит… — после чего Лейтенант удалился, оставив заслуженного учёного в одиночестве…

— Эй эй, вонючка! Слышишь меня?

— Урррр

— Я тоже рад тебя слышать, как насчёт того, чтобы сбежать отсюда?

— …

— Молчишь, зря молчишь. Ты пойми, мы с тобой в одной шлюпке, так сказать.

— Упрр

— Ой не нуди, лодка такая это, лодка. Так как насчёт сбежать!

— …

— Ты мне это брось, ты монстр или плюшевый мишка. Где у тебя яйца?

— Урррррр, фррык…

— Да не цепляйся, это фигура речи. Яйца у мужчины не в штанах, блин у тебя конечно и штанов нет… Короче, яйца они в душе, понимаешь! В характере они должны быть, в первую очередь…

— Уркк, фрык, уппрррррррр…

— Вот! А я о чём. Короче, предлагаю сбежать. Там, на воле, много костей всяких, трупов, фу конечно, но это твоя жизнь, и ты пойми, она там, в лесах…

— Урррч.

— Ну, ты раньше времени то не кисни, ты главное решись, да мне дай телом порулить…