— Вот именно здесь и сейчас? Другого места вы не нашли?!

— На самом деле это единственная площадка, где никто не рискнёт нас беспокоить. Твой друг прав, я без оружия и не собираюсь причинять тебе вред. Просто выслушай меня, и я уйду.

Да, собственно, у меня и выбора-то как такового не было. Чувствуешь себя беспомощным идиотом, сидя в бане голышом с роскошной обнажённой красавицей, прикрываешься мочалкой и задним умом осторожно понимаешь, что именно тебе оторвёт Марта, когда об этом узнает, поэтому прижимаешь несчастную мочалку ещё крепче. Да задница же Вольтерова-а…

— Ты покраснел, мой мальчик? — мило удивилась она, опустила ресницы и продолжила, не поднимая глаз: — Не хочу тебя смущать, поэтому сразу по существу. Я не имею ни малейшего желания убивать твою рыжую девчонку. Смерть ангела никогда не прощается. Если меня не убьёшь ты (в чём я сомневаюсь, ты же не поднимешь руку на женщину?), то меня прикончат парни из Девятого легиона, боевые ангелы, одного из них ты видел в Будве.

— Моцарт? — не сразу поверил я.

Она кивнула, убирая со лба мокрую чёлку.

— Итак, убивать не хочу, но, если не убью я, убьют меня. Это тоже без вариантов. Помоги мне!

— Если Марта не пострадает, то…

— Не заставляй меня повторяться. Моё предложение следующее: ты не мешаешь мне, а я даю тебе шанс выстрелить до того, как девчонка почувствует запах смерти.

— Но… в смысле я должен убить вас до того, как…

— Если захочешь, — поправила Якутянка, впервые прямо посмотрев мне в глаза, белков у неё не было, сплошная чёрная тень. — Но что, если ты не выстрелишь? Я нанесу удар, но не убью и не покалечу.

— Слово?

— Слово! И если ты не выстрелишь в ответ, Хан не сможет тебя заставить. Но тогда ему не в чем будет обвинить меня, потому что я тоже не смею убить беззащитного.

— То есть мне нужно не просто снять защиту, а ещё и проявить христианское милосердие к врагу?

— Всё возможно.

— Хорошо, я постараюсь. Но у меня есть условие, пока мы лично не разберёмся с вами, вы не тронете других бесогонов.

— А ты не дурак, мой мальчик, — томно улыбнулась она. — Мы могли бы порезвиться, но…

В дверях вновь показался Гесс, вопросительно вскинув бровь.

— Собака дьявола верно служит своему хозяину. В иной ситуации я бы поточила о тебя зубки, поверь, тебе бы понравилось…

— Кусь? — предупредил мой пёс.

— Прощай! — Якутянка послушно встала, подарив мне воздушный поцелуй, потянулась так, что у меня на минуточку остановилось дыхание, стряхнула хрустальные капли пота с плеч и живота, а потом, не оборачиваясь, вышла из парной. Скрипнула входная дверь в баню. Ушла-а…

Я встал на негнущихся ногах, с трудом оторвал мочалку и вылил себе на голову ковш холодной воды. Не очень помогло, пришлось окатиться полностью. Два раза. Только после этого я осторожно выглянул за дверь. Верный доберман бдительно держал пост за столом. Кроме самовара с чаем и вылизанных до блеска мисок из-под варенья и мёда, ничего съедобного там не было.

Гесс деловито подвинул ко мне лапой гранёный алмаз размером с горошину. Кажется, такой размер считается крупным. У нас на селе вряд ли есть специалисты по драгоценным камням, но всё равно надо взять, показать батюшке, может, как-то на церковь можно пожертвовать?

— Тео, ты не сердишься на собаченьку? Она пришла, я хотел её кусь, а она шубу скинула, на колени встала, говорит, ты ей нужен. Я её обнюхал всю, точно, не было оружия!

Ох, Декарт мне в печень, мне даже и представлять себе не хотелось, как он её обнюхивает.

— Пошли-ка домой.

— Лизь тебя! Хочешь лапку, хочешь две? На тебе кожаный нос! Я хороший?

— Ты самый лучший на свете! — как всегда, совершенно искренне признал я. — Если бы заводчики доберманов только знали, какой великолепный пёс живёт у нас в Пияле…

— То что?

— Ну, э-э… как бы все суч… ой! Прости. Пошли, напарник!

Учитывая, что моего пса ещё ни разу не вязали, он не очень понимал, что это такое и зачем нужно. Разумеется, видел, и не раз, так называемые собачьи свадьбы, но себя-то с этим делом никак не ассоциировал. И отец Пафнутий в этом плане сто раз прав!

Если уж доберман, то чистокровный! Пусть меня проклянут и погребут заживо защитники животных, но я за сохранение породы. Только так. И лично я не хочу быть похожим на того урода-чиновника из райцентра, который просто «забыл» беременную мать Гесса на колхозной ферме…