Почему же теперь не воскресить в памяти даже лица известного светила науки, чьей похвалой Элгэ так гордилась? Зато отчетливо (в мельчайших подробностях!) помнится одна из сотен ночей с любовником…

Значит, еще поживем!

Новая усмешка ползет по лицу. В самом деле — ну и место для последнего часа илладийской герцогини! Змеиный север Эвитана. Поместье свина поросячьего — принцехряка Гуго Амерзэна. Оружейная, примыкающая к его же спальне. Сабли, шпаги, мечи живописно развешаны по стенам…

Впрочем, оружие — единственное, что в этой клоаке не отвратно… Кроме самой Элгэ и Алексы!

В другое время и не при этом хозяине девушка и сама бы здесь задержалась. Нечасто увидишь настоящую идалийскую сталь, без примеси. А уж держать такое в руках!

Элгэ успела отвыкнуть от подобной красоты. Аравинт — не Илладэн, не Ильдани и не Вальданэ. А король Георг коллекционирует не оружие, а вазы. Расписные.

Ну зачем столько свиноборову, а? Впервые понятны чувства юных красоток-бесприданниц. И их желчная зависть к богатым молодящимся старухам. Зачем-то разряженным в великолепные платья. Совершенно ведь им не идет.

А какой чудесный ятаган! Элгэ учили фехтовать любым оружием. Вплоть до древнего двуручника… тяжелого, заразы!

Теплая рукоять восточного клинка так удобно ложится в руку! Вот этой красотой герцогиня Илладэн и снесет башку ближайшему свинохолую. Или двум. А лучше — трем.

Такое оружие достойно настоящего боя. И благородной стороны. Да и рук нормального бойца, а не позора Эвитанского королевского дома.

А вот окна в оружейной нет. Только бойница — в такую не пролезешь. И, увы, но единственный выход караулят шавки эвитанского свина.

Что ж, Элгэ. Могло быть лучше. Но (будь честной с самой собой) и хуже — запросто.

Повезло, что вторая дверь спальни ведет в оружейную. И что эта дверь вообще есть.

Не повезло, что в оружейной почти нет пороха.

Игра судьбы — всё сразу не получить. Кто ж виноват, что Элгэ необходимо и то, и другое, и третье? Чтобы выжить…

Ладно, порадовались жизни — и хватит. Главное — нет цепей и веревок. Зато есть оружие в руках. И будут мертвые враги.

Наверное, отец на небесах яростно молился. И вымолил для нее право умереть с честью. Будь у него выбор — герцог-воин точно предпочел бы для дочери славную смерть бесславному спасению. Включающему бесчестье. А уж если сначала бесчестье, а потом еще и смерть…

— Эй, открывай!

Проснулись, хряковы холуи, легки на помине! Пушки им всё-таки подвезли, что ли?

— Открывай, выломаем дверь!

— Троих пристрелю точно. Следующую пулю — себе в висок, — объяснила расклад Элгэ. Предельно ясно — даже тупые северные дикари должны понять с первого раза. — Смертники есть? Милости прошу.

Молчание. Могут, конечно, сами открыть стрельбу — сквозь дверь. Но даже они должны сообразить: промажут сразу — и шансы противника резко возрастут. Не попасть ни в одного из столпившихся ослов — это надо стрелять хуже Гуго.

Сообразят. Если есть чем…

— Здесь твоя сестра!

Девушка горько рассмеялась. Хоть сотня сестер!

Только белка скачет в колесе по кругу. А у людей есть выбор. Дважды наступить на одни грабли дура, вроде Элгэ, еще могла. Но трижды — это надо быть глупее их свинопринца. Будем надеяться — покойного.

— И где же она?! — злое ехидство рвется из голоса. Всё-таки Элгэ — стерва. А стерве положено издеваться над всем. Над своей жизнью и смертью. И над чужой. — Я не слышу ее голоса. Откуда мне знать, что она вообще жива?

Зачем Элгэ это сказала? Сейчас услышит…

Пусть! Даже если они поставят за дверью Алексу, Диего, Кармэн и Виктора всех разом — Элгэ не сдастся.

Может, если б там был еще один человек… Только его нет среди живых. Уже два с половиной года.

Молчание — по ту сторону дубовой двери. По ту сторону жизни. Где затаилась и ждет смерть.

Скоро младшая дочь Алехандро Илладэна узнает, есть ли мир за Гранью. И если есть — увидит отца, мать, Алексиса…

А если там нет ничего — значит, Элгэ наконец-то выспится.

Зачем спросила про сестру?! Королевский дядька если и жив…

(Нет! Пусть повезет хоть в этом! Творец или древние боги, дайте потомку героев Илладии прихватить врага с собой!)

…даже если он жив — никаких приказов отдавать уже не способен. А у северной швали хватит глупости и подлости мучить Алексу прямо перед дверью!

Сможет ли Элгэ это выдержать?

Она стиснула зубы. Сможет. Должна. Ей дает на это право собственная неотвратимая гибель.