Ларёк на вокзале снова был открыт, на картонных тарелочках лежал весь ассортимент пирожков, но после плотного гостиничного завтрака смотреть на еду Димке не хотелось.

Он купил билет в кассе – расплатился банковской картой; прошёл через турникеты на платформу и принялся ждать электричку. На улице заметно потеплело и, пока ждал прибытия поезда, Димка смотрел, как на перилах вдоль лестницы, ведущей на платформу, тает наледь и капельки стекают наперегонки. Он искренне переживал за отстающую и от души порадовался, когда бегущая впереди струйка вдруг упёрлась в льдистый бугорок и дала тем самым фору сопернице…

– Уважаемые пассажиры, электропоезд до станции Зорькино задерживается на неопределённое время. О времени прибытия поезда будет объявлено дополнительно.

Димка чертыхнулся и от досады смахнул с перил и капельки, и единичные бугорки недотаявшего льда.

– Вуд, у меня кроссовки промокли и ноги замёрзли. Давай вернёмся в гостиницу?

Ехать в неизвестное Зорькино расхотелось. Не жалко было даже денег, отданных за билет. Димка уже собирался уйти, когда произошло сразу несколько событий. Раздался гудок, предупреждающий о прибытии электрички, вдалеке замаячил яркий свет локомотивного прожектора.

– Уважаемые пассажиры, ко второму пути прибывает электропоезд до станции Зорькино, – сообщил громкоговоритель.

«Даже если бы это был товарняк, я бы в него прыгнул», – подумал Димка. Какое переменчивое сегодня настроение: то в гостиницу обратно хочется, то дальнейших приключений…

Второе событие было таким же естественным на вокзале, как и первое. На перроне появилась высокая женщина в синем пальто и шапочке, из-под которой были видны светлые прямые волосы. Одно ухо она освободила от шапочки, сдвинув её набок, чтобы лучше слышать голос в телефонной трубке. Шагала женщина по платформе быстро, а говорила ещё быстрее – тоном, не терпящим возражений. Уверенным и чётким.

– Сейчас… Дай мне только войти в вагон, я достану свой ежедневник, – произнесла она в трубку, проходя мимо Димки. Прозвучало будто угроза. Женщина прищурилась, пытаясь на глаз определить расстояние от поезда до платформы, – дай мне две минуты, поезд прибывает. Нет, нет, отключаться не надо. Нет, Андрей, знаю я, что ты там без меня наработаешь… Две минуты… Пока расскажи мне о другом проекте. Да, о февральском. Нет, не рано, сейчас расскажи, есть две минуты.

Димка не сомневался: эта особа и ему может надавать поручений. Например, форточку закрыть в вагоне…

Нос Вуди на экране зашевелился, принюхиваясь. Но Димка этого не заметил: телефон по-прежнему находился во внутреннем кармане дублёнки. Женщина продолжала говорить в телефон, повторяя каждое слово дважды, а каждое поручение даже и трижды. И похоже, она сама этих повторов не замечала.

– Ты услышал меня, да? Андрюш? Это нужно к среде. Слышишь, к среде. Не к четвергу, Андрюш, и не к пятнице. К среде! Повтори, пожалуйста. Да, повтори, когда это нужно. Я знаю, что я сто раз повторила, я хочу теперь, чтобы ты хотя бы один раз повторил сам.

«Ещё уточни, знает ли он дни недели, цифры и буквы. С ребёнком она, что ли, разговаривает?» – подумал Димка.

Поезд подъехал, и Димка аж застонал от разочарования: вагон в составе был только один, а значит, хочет он того или не хочет, ехать ему придётся с этой говорливой дамочкой. Можно вообще-то никуда не ехать…

Нос Вуди на экране ходил ходуном, но Димка по-прежнему не смотрел на экран.

Они зашли в электричку. Димка предпочёл разместиться как можно дальше от говоруньи. Но голос её был слышен, разумеется, и в другом конце вагона, и даже в тамбуре через двери и под стук колёс. Димка надумал подремать, но въедливый голос не давал погрузиться в сон. Впрочем, выспался он отлично, вряд ли бы получилось уснуть. Да и остановку страшно проехать. Хотя – чего страшного? Он и так едет непонятно куда… Ну выйдет не в Зорькине, а в каком-нибудь Ново-Зорькине…

– Да, я уже открыла ежедневник. Да, пишу. Так, у меня будет ровно шестнадцать минут на эту встречу. Шестнадцать, Андрюш. Ровно! Так и запиши, пожалуйста, и пришли мне фото своей записи, чтобы я была уверена, что ты записал.

«Кажется, нет, она не с ребёнком разговаривает. С подчинённым? Вообще кошмар какой-то, я уже будто живу в её ежедневнике! Интересно: ровно шестнадцать минут на встречу – это как? И что будет, когда шестнадцать минут истекут? Встанет и уйдёт? Оборвёт собеседника на полуслове?»

За окном было серо, кружились снежные хлопья. Они прилипали к стеклу, таяли, и Димка опять мог наблюдать за соревнованиями капелек.

– А куда я еду? – вдруг спросила женщина, заволновавшись. – Куда я еду?

Смотрела она при этом на Димку, но говорила в трубку.

Женщина поднялась, прошла по вагону, отняла трубку от уха и спросила – теперь уже точно у Димки:

– Куда я еду?

Димка пожал плечами. Куда ехала эта говорливая мадам, ему было неведомо.

– Я спросила вас, куда идёт эта электричка? – женщина чуть повысила голос.