– Я сказала Сириусу то же самое, – ответила Гермиона, – Но он … он ударил Га.. его.

В этот момент Снейп поднял взгляд, прикованный доселе к полу, и вопросительно посмотрел на них. Сириус побледнел, но, к счастью, ситуация была на их стороне.

– Я… я просто разозлился. Я говорил ему, что… – промямлил он, притворяясь, что напуган упоминанием пощечин.

– Квайетус, подойди сюда, – строго сказал Дамблдор.

Гарри заставил себя встать и подойти к ним. Он чувствовал на лице горящие следы от пощечин и соленый привкус слез во рту. Директор взял его за плечо и увел маленькую группку подальше в кабинет. Как только за ними закрылась дверь, Гарри опустил голову:

– Это была моя вина, директор.

– Нет, – ответил ему знакомый старый голос, – нет, Квайетус, это не так.

Морщинистая, старая рука легла ему на плечо и Гарри больше не смог сдерживаться. Он почти упал вперед, сотрясаясь в рыданиях.

– Я должен был знать. Вы предупреждали меня. Гермиона предупреждала меня. Фред спас меня в прошлом году. Я убил его. Я убиваю всех вокруг себя. У меня нет сил. Я видел его, отдающего приказания своим слугам и я должен был знать, что это значит… – рыдал он, уткнувшись в мантию Дамблдора.

– Северус, – поглядел тот на Мастера Зелий. – Пожалуйста, принеси успокаивающее зелье. Сейчас.

Северус, который неуютно съежился за Гермионой, бросил последний изучающий взгляд на своего племянника и ушел в сторону лаборатории.

– Ты должен собраться, Квайетус, – тихо сказал старик. – Ты не можешь отвечать за то, что произошло. Скоро вернется Северус и ты не можешь болтать нечто подобное, иначе он поймет…

– Директор, я думаю, его проблема в том, что он совсем не спит по ночам. У него видения каждую ночь, недели напролет, – внезапно сказала Гермиона. – Он истощен ими. Профессор Снейп поймет это рано или поздно. Квайетус был прав. Он должен сказать правду.

– Нет, – резко ответил Дамблдор.

– Я уже рассказал ему, что я его племянник, – слабо прошептал Гарри. – Но я не могу сказать ему кто я такой на самом деле, Гермиона. Я не хочу потерять его.

– О ком вы говорите? – подозрительный голос прервал их. Они замерли. Первым пришел в себя Дамблдор.

– О тебе, конечно же, – как бы между прочим ответил он. – Твой юный племянник, – он подчеркнул последнее слово, – боится потерять тебя.

– Почему, – голос Снейпа прозвучал безразлично.

– Он винит себя в том, что произошло сегодня. Он боится, что ты отвергнешь его.

Слова Дамблдора так подходили к ситуации, что убедили даже Блэка и Гермиону.

– Мой юный племянник, – передразнил Дамблдора Снейп, – честнее, чем вы. А что до тебя, Блэк, – он повернулся к бывшему врагу. – Никогда не дотрагивайся до него больше.

Он положил руку Гарри на плечо.

– Идем, мальчик. Уже поздно, – сказал он и повернулся к остальным. – Я скоро вернусь и мы всем найдем место.

***

Северус не был дураком. Что-то происходило, он был уверен, но даже его обостренные чувства не могли точно подсказать, что именно. Что-то с его племянником. С его… блестящим, серьезным, добрым и необъяснимо знакомым мальчиком.

Была ли эта знакомость напоминанием о прошедшем годе, о чем-то, что не стерло заклятье? Или о чем-то еще? Он снова и снова спрашивал себя об этом всю последнюю неделю.

Он также чувствовал постоянное напряжение в мальчике. И усиливающуюся день ото дня усталость. Как если бы тот никогда не спал. Иногда ему казалось, что он видит последствия пыточных проклятий, сотрясающие тело мальчика: мускульные реакции были такими недвусмысленными… Особенно от Круциатуса.

Но.

Но.

Всегда оставались «но». Кто мог пытать его среди ночи в Поместье Снейпов, не входя в дом и комнату? Он проверил каминное соединение, охрану, даже наложил защитные заклинания на комнату племянника, которые разбудили бы его, если бы кто-то нарушил их.

Но никто и ничто не проникало туда. Тем не менее, мальчик становился все более и более изможденным. Да, Северус не видел этого на лице, но в движениях это было очевидно.

Скрывающие чары. Чертов ребенок накладывал на себя какие-то скрывающие чары, чтобы спрятать что-то.

Северус никогда не был доверчивым. За последние двадцать лет он стал почти параноиком и знал это. Но этот мальчик ДЕЙСТВИТЕЛЬНО скрывал от него что-то. Почему? Ответа не было.

Иногда он почти хотел наложить Ревело на глупого ребенка, но всегда останавливал себя. Почему-то ему хотелось, чтобы мальчик сам открылся ему. Так же, как рассказал ему правду об их отношениях. Без нажима, принуждения, криков и обвинений. И – против воли Дамблдора. А это кое-что значило!

Странные отношения мальчика с Дамблдором тоже были непонятны. Северус никогда не видел, чтобы кто-нибудь, кроме Волдеморта и его слуг, открыто сопротивлялся старику. А этот малыш делал это. И не раз. Он вспомнил одну из их стычек в госпитале. И потом было несколько таких же. Даже Дамблдор признавал их разногласия.