— Как же я соскучился, красавица.

Улыбаюсь ему пытаясь умерить стук сердца. Мы колесим по городу, болтаем ни о чем. Я знаю зачем он мне написал. Но сама еду с ним. Хочу оказаться в его сильных руках. Почувствовать себя маленькой и слабой девочкой под натиском этого сильного мужчины.

Таю от града поцелуев, постанываю от требовательных ласк и еще больше распаляюсь от его пошлых фраз, режущих мой слух. Впиваюсь пальчиками с короткими ноготками в его сильные плечи, когда он сильнее вжимает меня в себя, рычит мне в шею от наслаждения. Млею от нежного, невесомого поцелуя, когда он укладывается рядом со мной, укрывая нас одеялом. Чувствую себя нужной, когда он притягивает меня к себе и засыпает, обняв меня как плюшевую игрушку. Утыкаюсь носом в его грудь и пытаюсь запомнить и сохранить это ощущение. Мне кажется, что сейчас я «к месту».

Просыпаюсь, сладко потягиваясь, открываю глаза. Солнечный свет заливает немою комнату. Первые пять секунд даже не понимаю, где я нахожусь. Когда дрёма окончательно спадает, вспоминаю, что осталась у Максима дома. Дома у Максима… Я впервые на его территории. Он никогда не приглашал меня к себе. Все наши рандеву были либо у меня дома, либо в машине… Пару раз снимали отель. А сейчас… Что на него нашло? Даже както странно осознавать, что я у него дома.

Выбираюсь из-под тяжёлого одеяла. Как можно спать под такой тяжестью? Хотя, что это я удивляюсь? Сама сегодня прекрасно спала. С учётом того, что к весу одеяла на мне добавился вес Максима. И ничего комфортненько было, знаете ли.

Осматриваюсь по сторонам. Комната небольшая, но светлая. Много деревянной мебели. Обставлена без изысков и единого стиля, но от этого выглядит только уютнее. Похожусь кончиками пальцев по деревянной поверхности комода. Чувствуется фактура дерева, видно, что изделие качественный представитель ручной работы. Нахожу своё платье, повешенным на ручке шкафа. Бельё лежит рядом на стуле. Одеваюсь, пальцами распутываю волосы и выползаю из комнаты в проходную гостиную. Тоже светлую и тоже уютную. Слышу, как Максим возится на кухне. По квартире разлетаются ароматы завтрака. Он готовит нам завтрак? Офигеть. Куда дели Оболенцева? И кто этот мужчина? День становится все более и более странным.

Вхожу на кухню, и правда Макс стоит у плиты, жаря яичницу с беконом. Зрелище прекрасное. Красивый мужчина, только в пижамных штанах стоит у плиты и поигрывает мышцами. Замираю в нерешительности, а затем подхожу и обнимаю его со спины.

— Доброе утро, — шепчу я, утыкаясь носом в его спину.

— Чего так рано проснулась? Я здесь сюрприз, между прочим, готовлю, — он оборачивается и разочарованно смотрит на моё платье. — Уже даже оделась… А, ну марш раздеваться и обратно в постель!

— Ууу, — мотаю отрицательно головой. — Сюрприз удался. Скажи, где ванная? Хочу умыться. И мигом прибегу пробовать твою вкуснятину.

Веду головой вбок, желая рассмотреть яичницу и что так ещё вкусно пахнет за спиной Максима. Но не успеваю рассмотреть, что же там такое шкворчит на плите, как он убавляет температуру плиты. Затем кладёт руки мне на плечи, так нежно и аккуратно сжимая меня, ведёт в сторону уборной. Показывает всё. Затем замирает в дверях и говорит:

— Как только наплескаешься, шагом марш в спальню, и чтобы ждала меня в кровати. В кое-то веки хотел порадовать девушку не только сексом, так и то обломали, — бурчит себе под нос, захлопывая дверь.

Включаю воду в кране, улыбаясь своему отражению. Чищу зубы, смываю остатки туши мылом. Неприятно и не очень удобно, но всё лучше, чем ходить, как панда.

Собираюсь выйти из ванной, но вспоминаю указания мужчины. Поэтому скидываю платье и бельё. Быстро ополаскиваюсь. Укутываюсь в огромное полотенце и тихо проскальзываю в спальню. Забираюсь под утяжелённое одеяло и притворяюсь спящей, как только слышу шаги за дверью.

— Доброе утро, красавица, — чувствую поцелуи на своих щеках.

Нехотя, театрально морщась, открываю глаза и улыбаюсь своему приятному пробуждению.

— Доброе утро, красавец, — усаживаюсь на кровати, прижимая к себе край одеяла.

Максим ставит рядом со мной поднос с завтраком. Мой взор радуют яичница с беконом, которую я заметила в свой первый подъем, брускетта с рыбкой и кофе. Макс сам сварил нам кофе. Лет сто не пила свежесваренный кофе. Только растворимый, да покупной.

— У-у-у-ум, какая красота! — улыбаюсь, глядя на довольного собой мужчину. — Это так мило. Для меня ещё завтрак не готовили.

— Рад, что стал у тебя в этом первым, — он берёт брускетту и подносит к моим губам. Приоткрываю ротик и делаю небольшой кусь. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться от комичности и милоты происходящего. Перехватываю у него бутерброд и протягиваю ему. Максим откусывает кусочек и облизывает губы. Да так их облизывает, что сразу понятно — съел бы он сейчас далеко не этот завтрак.

Мы завтракаем, улыбаясь, как идиоты и постоянно переглядываясь. В результате недоеденная яичница отставляться на прикроватный столик, и Максим нависает надо мной. Все его действия такие же жадные и страстные, как были ночью. Как будто несколько часов мы не уснули, вдоволь насытившись друг другом. От нежности и игривости, царившей между нами несколько секунд назад, не остается и следа. Её заменяют похоть, жадные поцелуи, сдавленные стоны и нескончаемое желание двигаться быстрее и чаще.