В окно ординаторской вижу, как Максим выходит из здания. Он ерошит короткие волосы и, чувствуя, что я за ним наблюдаю, оборачивается и смотрит в окно. Делаю шаг назад, в надежде, что он не заметил меня. Не хотелось бы, что бы он посчитал меня какой-то сумасшедшей. Пытаюсь из далека рассмотреть происходящее во внутреннем дворе, даже на носочки встаю, но видимость никудышная. Закусывая губу, возвращаюсь к работе.

Через какое-то время вбегает счастливая Леночка. Мама Максима закреплена за ней. Я не познакомилась с ней еще лично. Лена и Аркадий Борисович сами принимали новую пациентку. Но я успела взглянуть на нее мельком. Не смотря на заболевания, указанные в мед. карте, бледный внешний вид и немного растерянное выражение лица, она выглядела очень даже… Благородно? Да, наверное, так. Если она сейчас так красиво состарилась то, наверное, в молодости была вообще красоткой.

— Ой, несчастный сын Оболенцевой. Прямо жалко его, — вздыхает коллега, наливая чашку кофе.

— Почему?

— Да мать его совсем не узнает. Думает, что он друг ее сына. А сам сын сейчас в армии. Он даже мамой ее назвать не может. Всё «тёть Лена» называет. Бедный. Видно же переживает. Ну, а что вот ему с ней делать? Он мужик молодой, видно не бедный, что ему все бросить и с ней сидеть? Конечно, нет. Родители родителями, но нам то тоже пожить надо. Я ему так и сказала: «Не переживайте вы. Если бы у меня были такие деньги я бы тоже своих сюда пристроила».

— А он?

— А чё он? Хмыкнул и опять «Тёть Лен, вам удобно?», ' А что Максиму передать?«,» Вы если, что мне звоните'. Тёть Лена то, тёть Лена сё, заладил. Как будто мы ее тут голодом морить будем и бить.

— Ну он переживает за свою мать. Разве это плохо?

— А кто сказал, что это плохо? — хмыкает Ленка. — Я сказала, что жалко его. Бабу ему нормальную надо. Что бы стресс сняла с него.

От этой фразы меня коробит изнутри. Наша Леночка дама простая, что в голове, то и на языке. За это, наверно, ее наши бабулечки — дедулечки и любят. Она с ними не жеманничает, не увиливает, а говорит честно и искренне.

— Присмотрись, — нервно усмехаюсь я.

— Присмотрюсь. Думаю, часто заезжать будет. О мамочке интересоваться. Вот и присмотрюсь.

Присмотрится она. Выдра… Так, стоп! Это, что сейчас ревность была? Кошмар… Ну да и по фиг. Он мне понравился. Могу и поревновать про себя.

Но поводов для ревности сегодня у меня больше не было. Максим меня ждал на том же месте что и вчера ровно в шесть часов.

— Что-то забыли или что-то случилось? — невинно поинтересовалась я, направляясь в его сторону.

— Да вот. Не мог найти себе места и решил, что раз уж я не могу от сюда уехать сам, подвезу тебя до дома.

— Спасибо, конечно, мне приятно, но что тебя беспокоит. Я думала, мы вчера все обсудили, ты убедился, что у нас твоей маме будет лучше.

— Убедился. Но все равно паршиво на душе, — Максим галантно открывает переднюю дверь, помогая мне разместиться рядом с водителем.

— Ты ее не бросаешь. Ты сможешь приезжать сюда практически, когда угодно. Видеться с ней. Ты создал для нее комфортные условия, — пытаюсь поддержать его, когда он садится в машину и заводит двигатель.

— Я понимаю.

— Лена сказала, что она считает тебя другом своего сына.

— Да, давно. Она сначала меня совсем не узнавала, а потом сказала, что где-то меня видела, вот поэтому я и придумал эту легенду. Она убеждена, что я в армии. Она застряла в том периоде, когда я служил, папа часто ездил на рыбалку, она считает, что он в отъезде. Мне, кажется просто проживает один плюс минус одинаковый счастливый день, когда получила письмо от меня, собиралась с отцом в Анапу, ждала приезда брата Миши. Это все так давно было. Дядь Миша уже пять лет, как умер, а отца нет в живых и того больше.

— А как ты ей объяснил, что вы не домой едете, и кто такая Лена?

— Сказал, что Григорий уехал в командировку, он часто в них ездил, а ей достал путевку в санаторий. Лена сотрудница санатория. По сути почти не соврал. Даже «путевку» смастерил и ей всучил. Вроде поверила.

— Все будет хорошо. Все наладится. Притрётся, — пытаюсь поддержать его и кладу руку на плечо. Он сжимает мою ладонь и тихо качает головой, слегка поджимая губы.

— Куда поедем ужинать? За Бантом заедем? — вот это поворот.

— А куда ты хочешь?

— Хочу вредного. Фастфуд?

— Хорошо. Тогда берем Бантика и пешком двигаем через дворы за ведерком куриных крылышек и острых стрипсов. Или… Можем пойти через сквер, а потом не на право, как вчера, а на лево, через дорогу есть вкусная шаурма, — накидываю варианты и улыбаюсь, видя, как его хмурое лицо понемногу светлеет.

— Звучит прекрасно. Шаурма, картошечка, колла… Маршрут проложен.

Дорога занимает сегодня больше времени. Пробка растягивается. Мы шутим, что можно бы заказать доставку прямо в машину. А когда мимо стоящих автомобилей протискивается парнишка велосипедист в желтой куртке с рюкзаком доставки, смеемся, что нас уже кто-то опередил.