В тесных комнатах нижнего этажа был полумрак. Служанка ввела Сильвио в маленькую гостиную, зажгла лампу, открыла окно и, не сказав ни слова, ушла. Сильвио быстро огляделся. Гостиная была обставлена раззолоченной и пузатой мебелью в стиле Людовика XV, здесь были портьеры из дамассе, зеркала в рамах и куклы, наряженные по моде восемнадцатого века. На стенах висело множество картин всевозможных размеров, все они словно были написаны одной кистью, многие изображали обнаженных женщин или мужчин в ярких, эффектных костюмах. Сильвио сел на диван и стал рассматривать одну из картин: на ней была нарисована смеющаяся крестьянка из Чочарии в черной блузе и красной юбке с корзинкой фиалок на руке. Было очень тихо, и, если бы через окно не доносилось журчанье воды, которая текла из шланга, дом мог бы показаться необитаемым. Увядшие цветы, втиснутые в тонкие хрустальные вазы, стоявшие по всей комнате, испускали резкий запах гнили; ветерок, напоенный сладкой истомой летнего вечера, доносил из соседних садиков запах нагретых солнцем листьев, цветочной пыльцы и мокрого песка. Ошалев от этого пахучего сумрака, раздраженный долгим ожиданием, Сильвио уже потерял всякий интерес к окружающему и мечтал только об одном - чтобы кто-нибудь наконец пришел и он, быстро отделавшись, отправился домой. Когда его раздражение уже достигло предела, дверь отворилась и вошла Де Керини.

Он сразу решил, что это она, и удивился тому, как далеки были от действительности его фантазии. Теперь, когда он увидел эту Де Керини, и Манкузо представился ему в истинном свете: нечто среднее между сердцеедом и альфонсом. В самом деле, Де Керини была как раз такой женщиной, к которой мужчина вроде Манкузо мог привязаться: уже не молодая, крупная, высокая, с пышными формами и правильным, кукольным лицом, обрамленным белокурыми волосами, тщательно причесанными и надушенными. Она вошла бесшумно и с каким-то кошачьим выражением пристально поглядела на Сильвио черными бархатистыми глазами, в которых таилась загадочная улыбка.

– Ах, простите, - проговорила она чуть насмешливо, как показалось Сильвио, и, покачивая бедрами, прошла среди цветов, мебели и безделушек в конец гостиной.
– Простите. Джино предупредил меня, что вы придете, но у меня, признаться, совсем из головы вылетело.

Взяв ящичек с сигаретами, она села рядом с Сильвио, и он почувствовал, как его обволакивает волна густого запаха. Капот приоткрывал белую пухлую грудь; на щеке, сморщившейся в улыбке, была маленькая черная родинка, какими в старину восхищались мужчины; плавные и изящные движения женщины, когда она закуривала, склонив голову набок и сощурив улыбающиеся глаза, как нельзя более гармонировали с жеманным стилем гостиной.

– Да, я разговаривал с синьором Манкузо, - начал Сильвио в некотором замешательстве, - он просил меня набросать проект, и я принес его... вот...
– Он развернул чертежи и разложил их на столе.
– Это нижний этаж, начал он, смущаясь.
– Как видите, я должен был учитывать особенности участка, который оставляет желать лучшего.

Он давал объяснения, показывая комнату за комнатой, развивая свои мысли и в смущении порой противореча себе; Де Керини даже не наклонилась над чертежами и смотрела на них издалека, куря и улыбаясь глазами.

– Вы напрасно стараетесь, - сказала она наконец, - я к этому имею отношение лишь постольку, поскольку... Не знаю даже, буду ли я жить в этом доме. Вы должны поговорить обо всем этом с моей дочерью...

Сильвио посмотрел на нее с удивлением.

– Простите,- сказал он, помолчав, - может быть, я не так понял... Разве не вы невеста синьора Манкузо?

Женщина рассмеялась с нарочитой скромностью, хотя явно была польщена.

– Вы приняли меня за его невесту?
– сказала она.
– Вот Джино посмеется, когда услышит... Нет, - добавила она кокетливо, - я уже старуха, у меня девятнадцатилетняя дочь... Это она выходит замуж, а не я.

Сильвио все еще не мог опомниться.

"Итак, я снова обманулся", - подумал он. То, что замуж выходит не сама Де Керини, а ее дочь, казалось ему вполне естественным, учитывая возраст Манкузо; и все же, непонятно почему, ему трудно было этому поверить. "Что тут странного?
– подумал он наконец, приходя в себя от удивления.
– Ничего, ровным счетом ничего... Девятнадцатилетняя девушка выходит за тридцатипятилетнего мужчину... Такое бывает сплошь и рядом". Но он ничем не выдал свои мысли.

– Понимаю, - сказал он, помолчав.
– В таком случае мне надо познакомиться с вашей дочерью и обсудить все с ней...

– Она уехала с женихом за город на прогулку, - сказала Де Керини, глянув в окно.
– Знаете, жених с невестой, им хочется побольше быть вместе... Но они должны вернуться с минуты на минуту.

Сильвио понял, что ему ничего не остается, кроме как завязать легкий разговор, словно он пришел просто в гости. Но вместе с тем его охватило жгучее любопытство узнать побольше о Манкузо и дочери Де Керини.

– И давно они помолвлены?

– Скоро месяц, - ответила Де Керини с материнской гордостью.
– Я хочу сказать - официально... Но они давно любят друг друга.

– И когда же свадьба?

– На днях...

– Так скоро?
– заметил Сильвио, не зная, что сказать.

Но Де Керини не смутилась.

– Да, мы хотим сделать это как можно скорей... Не важно, что дом еще не готов. Они будут пока жить у меня... Я не люблю длительных помолвок... Во-первых, они часто кончаются ничем, и потом люди, видя девушку все время с одним и тем же мужчиной, забывают, что это ее жених, и начинают сплетничать... Не говоря уже о многих других неудобствах, которые вы сами легко можете себе представить.