Шрифт:
– Ничего себе, как вы с этими страшенными воинами управились! – сверкнула глазами Элиза, плотно задёргивая полог, когда мы удалились от мужчин.
– У меня таких пятнадцать, и всем надо указания раздавать, – между делом заметила я. – На самом деле, они не такие страшные и порой туповаты. Разговаривай с ними, как с домашним псом: в меру ласки, но строго, покажи, кто хозяйка.
Увидев наполненную дымящейся водой купель, принялась раздеваться.
– Ого! Какая вы… властная женщина… – Элиза осела на скамью, промакнув лоб полотенцем от удивления.
Я не властная. Просто научена выживать.
Я забралась в купель и взялась за губку. Тело разглядывать не стала – в реке всё видела. Больше интересовало зеркало, которое стояло около вешалки с одеждой. Ну, ничего, скоро до него доберёмся.
Элиза приблизилась с мыльной губкой.
– Не надо, я привыкла сама, – забрала всё у неё из рук.
– Как это сама? – опешила девушка. – Сандра никогда сама не могла справиться с купанием.
– А я привыкла сама! Не переживайте. Я не против, если вы пойдёте пока погуляете.
– Нет, я всё же прослежу, чтобы вы хорошо искупались, а то королева…
– Что, Сандра такая несамостоятельная девушка?
– Ой, да вообще, – протянула Элиза. – Я её одевала, купала, расчёсывала.
– Плакала моя ипотека… – пробормотала я, ополаскивая плечи от мыла.
– Что? – непонимающе нахмурилась Элиза.
– Ничего. А вы, значит, что-то вроде служанки?!
– Я фрейлина! – обиженно воскликнула девушка. – Не путайте, пожалуйста! Я графиня Элиза Деларавийская, мой отец – двоюродный брат короля. Мы с вами троюродные сёстры!
– Простите, сестрёнка, – хмыкнула я, сливая последний ушат на волосы, отжала их от лишней воды и собралась выбираться.
– Вы что, уже закончили?! – вытаращила глаза юная графиня.
– А что засиживаться-то? Обед ждёт, меня обещали покормить!
– Тогда держите, – передали мне полотенце, – а я сейчас вернусь – нужно доложить вашей матери, что мы почти готовы!
Элиза убежала.
Я поставила ноги на дощатый настил, покрыв плечи плотной тканью, и шагнула к зеркалу. Его поверхность покрылась испариной. Я протянула руку и написала букву “А”, как в детстве. А рядом ещё одну. Получилось “А+А”. Обвела в сердечко.
Глупо, но мне так этого хотелось.
Амир, это ведь ты настучал обо мне своему царю? А теперь, возможно, прячешься среди прибывших феранцев.
Знаешь, Амир… я по тебе скучаю…
14
Сердце заныло.
Прочь-прочь, тоска! Не хватало ещё влюбиться в чужом мире!
Резким движением стёрла рисунок с зеркала и увидела своё отражение. Голубые, как полуденное небо, глаза, полные силы и жизни – узнаю свой блеск! Пусть глаза другие, не мои, но блеск мой! Я точно узнала! Но не узнавала бледное лицо, с впавшими щеками, даже немного болезненное, тонкие губы…
Девочка, ты анорексией, случайно, не страдаешь? Тебя надо срочно откормить! Займусь!
Когда Элиза вернулась, то застала меня воюющую с расчёской. Справиться с длинными-предлинными волосами оказалось той ещё задачей! После прежнего многолетнего каре выдержки не хватало, и я шипела гадюкой и даже позволила себе матернуться.
– Давайте я! – воскликнула Элиза, деловито потребовав расчёску. – А то вы сейчас все роскошные волосы принцессы выдерете! И кто потом вас замуж возьёмет?!
Я уже обрадовалась помощи и передала заботливой девочке пыточный инструмент, но Элиза принялась меня драть совершенно беспощадно. Волосы-то она принцессовы берегла, да, но на мою боль при этом ей было совершенно плевать!
От королевы Элиза вообще пришла какая-то недовольная и обиженная. Только зачем злость на мне вымещать-то? Гость он и в другом мире гость – любезнее надо, любезнее!
– Дайте-ка! Лучше уж я сама! – выхватила назад расчёску.
– А мне что делать? Волосами всегда я занимаюсь!
Я оглядела девушку – её собственные золотистые локоны, были заметно короче и меньше вились, но выглядели действительно приятно ухоженными. Довериться её рукам можно.
Но нет.
– А вы… А вы сапоги мне натяните! – пожала плечами я. – А то нагнусь – волосы запачкаю.
Элиза сдержала недовольство и послушно склонилась к моим ногам. Шах и мат, противная девчонка!
Мне выдали новые сапожки – на этот раз не из белой замши, а из гладкой коричневой кожи.
– Красивые ты больше не заслужила – твоя мать сказала, – хмыкнула Элиза, застёгивая сапожок. Интонации в голосе девушки так и источали злорадство.
Да, непросто будет выживать в новом мире с такой помощницей!
Я нарядилась в платье, снова белое, многослойное, похожее на… нет, не на капусту, а на белую розочку. Наверное, так выглядело и то, в котором я собирала ил по дну реки. Нижние “лепестки” прикрывали только грудь и бёдра, а последние благородно доходили до пят, и облегали руки до запястий воздушным нежным облаком. Вокруг ворота и на подоле располагалась золотая вышивка. Мода немного напоминала греческую по цветовой гамме. А по многослойности что-то арабское или даже тюркское. Но без штанишек и паранджи.