Я твой Ад

Аннотация
 

?Ян: Мы никогда друг другу не подходили. Она была обещана другому, а я был слишком плохим парнем с полнейшим отсутствием принципов. Наша любовь была забавной игрой, пока не превратилась в непреодолимое желание быть вместе. Сбежать. Пойти на всё!.. А потом она погибла, и моя жизнь превратилась в ад, которому не было конца... До тех пор, пока я не узнал, что она жива...

Вика: Новое лицо, новый паспорт и новая жизнь. Муж, способный подарить комфорт и роскошь, к которым я привыкла с детства. Правда, у богатства всегда есть обратная сторона медали... А жизнь может превратиться в ад, если в ней появится призрак из прошлого...

Пролог Пролог Похоронная процессия уныло пробирается между могильных плит к тому месту, куда совсем скоро опустят гроб. Свежая могила... Она для моей Вики. Дышать становится тяжело, меня скручивает от боли, и дело не только в ожогах на теле. Вика погибла из-за меня... Я её не уберег... И мне, наверное, лучше прямо сейчас лечь с ней в эту могилу. Потому что у меня ничего не осталось. Никого... Я даже не могу посмотреть в глаза друзьям, потому что они считают меня погибшим. И потому, что всё это – МОЯ ВИНА! Блядь! Это похоже на страшный сон, но я никак не могу проснуться. Затуманенным взглядом нахожу в толпе собравшихся Игната – моего когда-то лучшего друга. Он выглядит отрешённо. Засунув руки в карманы куртки, двигается вслед за своими родителями, но словно идёт по инерции, ничего вокруг не замечая. Я потерял единственную девушку, которую умудрился полюбить, а он потерял сестру... Из-за меня... Его родители хоронят сейчас единственную дочь, но, судя по всему, этим утром они думали лишь о том, в какой одежде будут удачно смотреться во всех известных таблоидах. Уроды... Дочь свою в упор не замечали. Пытались сбагрить её замуж, подобрав выгодную партию. Лишь бы и тут нажиться... Если бы не это, то Вика, скорее всего, не погибла бы. Ведь мною руководило желание спасти именно её. Я хотел сбежать с Викой, но сначала нужно было заиметь средства. Поэтому и вписался в это дело. Обчистил тот дом, чтобы мы могли уехать и никогда больше не возвращаться. Даже друзей готов был кинуть, потому что Вика была важнее... Подняв руку к груди, стискиваю пальцами свитер. С ненавистью смотрю на родителей Вики. Да, так намного легче – винить не только себя, но и их. Её отца, мать и брата... Они тоже виноваты, потому что слепцы. Что ж... Теперь вы видите?! Видите?! Нет, не видите! Потому что её больше нет! В толпе замечаю второго своего друга, Кирилла Соболева. Он выглядит, как всегда, расслабленно и невозмутимо, спрятав глаза за тёмными очками. Правда, с такого расстояния я всё равно не смог бы разглядеть выражения его глаз. Кир, наверное, тоже меня проклинает. И не только из-за Вики, а потому, что я подставил его. Обещал, что сможем хорошо поживиться, но на самом деле не собирался делиться и с ним. Мои друзья и так богаты. В отличие от меня – неудачника! А третий мой друг Ренат сейчас в тюрьме. Он слетел с катушек, когда нам не удалось найти то, что искали. Друзья не знали, что я уже всё нашёл. Рената посадили за проникновение в дом и поджог. Он взял вину всех нас на себя, и лишь он один будет мотать срок. А я... Ян Колесников – неудачник и вор – погиб в сгоревшем дотла доме. А ещё в этом же пожаре из-за меня погибла Виктория Соколова. И я буду продолжать жить с этой неиссякаемой болью в сердце. А вот изменить уже ничего не смогу. Подпирая спиной старое дерево, стою на безопасном расстоянии, чтобы не быть узнанным. Тело тоже болит. Я сбежал из больницы, чтобы попасть сюда. Впрочем, и в больницу мне возвращаться нельзя, потому что кормить врачей ложью об амнезии долго не получится. Они уже занялись установкой моей личности. Пытаются выяснить имя, и то, откуда я появился в больнице, имея на теле ожоги второй степени. Где я их получил? Что случилось? До сих пор я умело изображал непонимание и отсутствие памяти, но дело начало принимать тяжёлые обороты, потому что врачи подключили полицию. В моих карманах мизерное количество денег и билет на автобус до соседнего города. Что будет дальше, я не знаю. Но знаю точно, что никогда сюда не вернусь... ? С большим удовольствием приветствую всех в новой истории? Она о четвёртом грешнике из цикла "Грешники" Яне Колесникове! Можно читать отдельно или сразу после первой книги "Он (мой) порок" (ссылочка будет в аннотации) Буду рада комментариям, звёздочкам и вашей поддержке! Всем приятного чтения? Листаем дальше --------- Глава 1 Четыре года спустя Вика Я долго наблюдаю за своим отражением в зеркале, ничего не замечая вокруг. Аккуратный нос, идеальная линия подбородка, губы... Чёрт, эти губы... Всё это уже не моё. Изо дня в день я пытаюсь привыкнуть к новому лицу и с улыбкой вру окружающим, что это даже забавно – так кардинально измениться. Но на самом деле мне хочется содрать с себя это лицо. Чужое. Застывшее. Пугающее меня каждый раз, когда вижу своё отражение, потому что я не узнаю себя в зеркале. Это лицо, безусловно, красивое, но мне нравилось прежнее... Теперь я всегда стараюсь сосредоточить внимание на своих глазах, потому что они остались неизменны. Их цвет по-прежнему светло-синий. И форма всё та же. И тот, кто хорошо знал прежнюю Вику, может узнать меня именно по глазам. Горько усмехаюсь и отступаю от зеркала. Те, кто знали меня хорошо... А кто меня знал? Брат, которому до меня не было дела? Или родители, которые мечтали поскорее избавиться от дочери, выдав замуж за какого-то богатого урода? Или, может, друзья брата так уж вглядывались в мои глаза? Зажмуриваюсь. Нет. Один из них точно смотрел. Ренат. Он единственный, кто действительно был добр ко мне. И это он помог мне четыре года назад сбежать из города. Устроил пожар, инсценировал мою смерть, сел в тюрьму... Боже, сколько жизней я разрушила? Тихо поскуливая, запираюсь в кабинете. Вторая стадия моих каждодневных страданий. После оплакивания прежнего лица я начинаю оплакивать свою никчёмную жизнь. В то далёкое время, когда мой спаситель Ренат с трепетом смотрел на меня, я видела лишь Колесникова. Он был моим первым. А в сердце так и остался единственным. Я любила его. Всей душой, сердцем, телом. Но обстоятельства не позволяли нам быть вместе. Тогда он придумал хитроумный план – обчистить дом и использовать награбленное, чтобы вместе уехать, сбежать. Куда угодно, куда бы ни пожелали... Когда начался пожар, всех охватила паника. Ренат выволок меня за ворота и приказал бежать. И я убежала. Просто сбежала с совершенно пустыми руками туда, где должна была встретиться с Яном. Ведь у нас с ним имелся план Б на случай, если что-то пойдёт не так. Но Ян не пришёл... И как бы мне ни хотелось верить, что он меня любил, я всё меньше и меньше в это верила. Позже нашла в кармане своей ветровки подарок от Рената – пластиковую карту с приличным количеством денег и записку с пин-кодом. Ренат подложил мне всё это в день пожара. Денег хватило на три года. Ровно столько я протянула вдали от дома, ведя свою новую никчёмную жизнь. А когда вернулась, узнала, что Ян погиб в тот день в этом доме. Глаза наполняются влагой, слёзы бегут по щекам, но я быстро смахиваю их. Нельзя плакать. Мой жених этого не любит... Оплакивать Яна спустя три года стало тяжёлым испытанием. Ведь я всё это время считала, что он где-то веселится и тратит награбленное. И мне было плохо даже от собственных мыслей. Увы, я не верила, что он действительно меня любил. Почему Ян должен был любить, если никто меня не любил? Три года скитаний не пошли мне на пользу. Я ничего не умела. Так как росла в роскоши, у меня не было нужды учиться элементарным вещам. Вдали от дома за эти годы тоже не смогла ничему научиться. Превратилась в тень Вики Соколовой... А сейчас даже ею не являюсь. Новое лицо. Новый паспорт. Новая фамилия. Чтобы оставить своё имя, мне пришлось воевать с Соболевым, но он всё-таки сдался. Взамен, словно издеваясь, придумал мне фамилию, и я стала Викой Ромашкиной, чёрт бы его побрал. Но недавно вышла замуж и теперь я Виктория Куприна. Всё лучше, чем Ромашкина... Выйдя из кабинета, тут же ловлю на себе взволнованный взгляд Руслана. – Ты плакала? Он сразу замечает красноту под глазами и, приблизившись, невесомо касается моих щёк ладонями. Всматривается так, будто проверяет, не испортила ли я гениальное творение искусства. Ведь именно он тот гений, который сделал мне новое лицо. Руслан – мой пластический хирург. Он начал ухаживать за мной ещё до операции. Сначала у меня были сомнения на его счёт. Сорок один год, не женат, и никогда не был женат. Детей тоже не имеется. Всё ли в порядке у этого мужчины? Но его ухаживания были весьма настойчивыми, и я под давлением брата и его друзей, которые всегда считали меня бесполезной, решила согласиться на отношения с богатым и умным мужчиной, к тому же, врачом. Наша свадьба состоялась совсем недавно. Красивая церемония, красивое платье и безучастные лица собравшихся... Я, как могу, изображаю счастье на своём лице, но в действительности не чувствую его. На самом деле мне просто всё равно, с кем быть. Уверена, что в моей жизни больше никогда не будет настоящей любви... – Почему ты плакала? – допытывается Руслан, удерживая моё лицо в ладонях. – В твоём кабинете пора наводить чистоту. Видимо, у меня аллергия на книжную пыль, – отвечаю спокойно, аккуратно отстраняясь. – Всё в полном порядке. Жгучий взгляд его карих глаз всё ещё недоверчивый. – Ты не должна портить мои труды, Вик. Это лицо... Оно слишком ценно. «Так давай поставим его в рамку и будем любоваться!» – хочется съязвить мне, но я молча киваю. Не стоит обращать внимания на его странности. Мы все неидеальны. Миллионы людей живут без любви, но при этом счастливы. А ещё многие живут, имея любовь, но несчастны. Тогда что лучше?! – Я пойду нанесу крем, – отступаю по коридору. – А потом поеду на работу, если ты не против. – Работу, – хмыкает Руслан. – Когда тебе надоест играться, Вик? – Не знаю. Может, никогда, – с фальшивой улыбкой на губах пожимаю плечами. – Или уже завтра! Развернувшись, практически убегаю в спальню. С остервенением растираю по лицу какую-то увлажняющую дрянь, которую принёс Руслан. Не плакать... Чёрт, не плакать! Одно дело, когда мужчина проявляет к тебе особое внимание, готовый бросить весь мир к твоим ногам. И совсем другое, когда ты становишься его женой, и этот самый мир у твоих ног оказывается прогнившим насквозь. Всё чаще замечаю жёсткость во взгляде Руслана. Мужа, по сути, интересует лишь его гениальная работа, где он имеет дело с толстосумами, создавая для них идеальные формы тела и лица. Я стала приложением к успешному и уважаемому хирургу. Красивой картинкой, не больше. Моя мать была бы счастлива, чёрт возьми! Ведь она всегда была именно картинкой для моего отца, и её это вполне устраивало. Хорошо, что родители не знают, что я выжила! Переодевшись в брючный костюм, покидаю спальню. В гостиной снова сталкиваюсь с Русланом и невесомо касаюсь его гладко выбритой щеки. – До вечера, – силюсь улыбнуться. – Сегодня мы ужинаем в ресторане с одним из моих клиентов. Он хочет немного подправить скулы и нос своей жене, и ты, как моя визитная карточка, должна выглядеть на все сто. Надеюсь, ты это понимаешь. Руслан говорит так, словно не видит в этом ничего ненормального. Наверное, если бы кто-нибудь услышал его сейчас, то определённо подумал бы так же. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы помогать мужу зарабатывать. Только вот мне обидно чувствовать себя просто визитной карточкой. Всё ещё фальшиво улыбаясь, иду к двери. – Ужин в семь, будь дома к пяти, – продолжает напутствовать Руслан. – Ты слишком долго собираешься, а я ненавижу опаздывать. И куда делся тот мужчина, который неустанно дарил мне цветы и считал мои долгие сборы милыми? – Конечно, буду к пяти, – челюсть уже ломит от улыбки, и я поспешно выхожу за дверь. Быстро пересекаю двор, на ходу доставая брелок с ключами из сумочки, сажусь в машину и, едва повернув ключ в замке зажигания, стартую с места. Мчусь на бешеной скорости, чтобы успеть до утренних пробок. Мой салон расположен в центре города, и мне нравится самой открывать его по утрам. Это мой личный небольшой бизнес, который существует благодаря Соболеву, другу моего брата. Он инвестировал немалые деньги, чтобы осуществить мою мечту, и я потихоньку отдаю ему долг. Руслан предлагал выплатить всё за меня, но тогда салон перестал бы быть моим. А это единственное, что я могу считать своим, поэтому отказываюсь от денег мужа. Ведь в случае развода у меня должны быть накопления и уверенность в завтрашнем дне... Хотя вряд ли Руслан даст мне развод, ведь он не позволит кому-то ещё владеть столь редкой ценностью – моим лицом... Глава 2 Колесников Припарковав машину в центральной части города, иду ко входу в клуб. Меня встречает громкая музыка, яркий свет софитов и запахи... Пот, алкоголь, секс... Прыжок в прошлое – вот с чем ассоциируется один из стриптиз-клубов Соболева. Здесь мы когда-то часто проводили время. Напивались до чёртиков. Тискали девчонок. И чувствовали себя на вершине мира. Это было в те далёкие времена, когда клуб был всего один. И Кирилл не был так крут, как сейчас. Этот прыжок в прошлое поднимает в душе приятные воспоминания о нашей дружбе. Но меня тут же накрывает осознанием, что это всё очень давно и неминуемо прошло. Сейчас мои когда-то друзья ненавидят меня. А я сделаю всё, что потребуется, чтобы найти Вику. И если мне придётся уничтожить каждого из троих, то я сделаю это, не задумываясь. Теперь им есть, что терять. А мне – нет! У меня уже очень давно ничего нет. Приближаюсь к бару, сажусь на высокий стул и бросаю ключи от машины и бумажник на гладкую поверхность барной стойки. Расстёгиваю верхнюю пуговицу рубашки, освобождая горло. Полуобнажённая девушка-бармен смотрит на меня, не скрывая интереса. – Чай, кофе? – проводит пальцем по брелоку ключа от машины, на котором выгравирован значок Бентли. Похоже, разбирается в марках машин. – Или что-то покрепче, потому что ты решишь остаться на всю ночь? Бегло посмотрев на часы на запястье, хмыкаю, а потом бросаю скептически: – Я останусь, если твой хозяин сможет меня заинтересовать. Сейчас шесть вечера. Соболев теперь семейный человек и не проводит ночи в своих заведениях. Он объезжает их по вечерам, всегда придерживаясь точного маршрута. И появиться именно здесь... должен... сейчас! Выстреливаю взглядом в дверь, и она, как по команде, распахивается. Мой бывший друг входит в клуб и бодрым шагом идёт в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Именно там находится его кабинет. Кирилл пробудет там не больше получаса. У меня было достаточно времени, чтобы выяснить весь его распорядок. Соболев очень практичен, и всегда и во всём придерживается чёткого графика. Но, пожалуй, именно сегодня я в настроении внести диссонанс в привычный ритм его жизни. Пришло время нам встретиться, ведь по моим данным именно Кир приложил немало усилий, чтобы спрятать Вику. И он ответит за это. – Посторожи, – киваю на ключи и бумажник удивлённой барменше. Она, кажется, хочет возразить, наверняка почувствовав странность в моём поведении, но, не слушая её, я быстро покидаю бар и поднимаюсь на второй этаж. Навстречу мне идёт девушка – одна из стриптизёрш. На ней лишь крошечные трусики и сапоги на огромных каблуках. Белые волосы струятся по плечам и падают на грудь, сексуально скользя по розовым соскам. Ловлю стриптизёршу за руку. – Пойдём со мной, – тяну её в сторону кабинета босса, но она сопротивляется. – Нам туда нельзя, – немного испуганно шепчет девчонка. – Мне – можно, – доверительно улыбаюсь. – Мне всё можно, я старый друг твоего начальника. Девушка перестаёт сопротивляться, однако её взгляд всё ещё выражает неуверенность. – Если ты хочешь приватный танец, то мы могли бы... – Заткнись! – обрываю её лепет. Громко постучав в дверь, тут же её распахиваю. Дьявольски улыбнувшись, толкаю девчонку вперёд, прохожу в кабинет и устраиваюсь на кожаном диване. – Можешь начинать танцевать. Соболев стоит, замерев возле стола, и на его лице можно прочитать молчаливый вопрос: «Какого хрена происходит?» И тут его взгляд фокусируется на моём лице. Кирилл не кажется удивлённым. Он знал, что рано или поздно нам придётся встретиться. – Я решил, что не могу прийти с пустыми руками, – хмыкнув, разваливаюсь на диване и киваю на девушку. – Наверняка теперь ты не можешь позволить себе лицезреть подобные прелести, Кир. Твоя, как там её... – щёлкаю пальцами, – точно, Ася! Она это одобряет? Как она вообще терпит, что её муж – владелец сети стриптиз-клубов? На лице Соболева расцветает ответная дьявольская улыбка. – Ты хотел сказать «сети самых популярных стриптиз-клубов на всём южном побережье»? Он садится за стол и скрещивает руки на груди. – Чего ты хочешь, Ян? – Ты знаешь, – лениво бросаю, наблюдая за стриптизёршей. Она плавно раскачивает бёдрами, поглядывая на Соболева, дожидаясь от него разрешения делать это здесь, в его кабинете. Кирилл едва заметно снисходительно кивает, и девушка поворачивается ко мне спиной и начинает выписывать задницей восьмёрки. – Я не могу решать за Вику, – отвечает он. – У неё теперь новая жизнь, в которой нет места для тебя. Смирись, Ян. И забудь. Всем станет легче, если ты вернёшься туда, откуда приехал. – Воу... В тебе говорит обида, друг мой, – поцокав языком, перевожу взгляд на Кирилла. – Ты всё ещё злишься, что я утопил две твоих компании. И знаешь, что? Мне нравятся твои клубы. Всегда нравились. – Я ничего не продаю, – бросает он расслабленно. – А я и не предлагаю их купить, – ухмыляюсь ему в лицо. – Я могу просто забрать. Во взгляде Соболева лишь на миг вспыхивает ярость, но уже в следующую секунду он берёт себя в руки и бросает с беспечностью: – Попробуй. Ухмыльнувшись, вновь смотрю на раскачивающую бёдрами девицу. Протянув руку и уцепившись за тонкое кружево трусиков, притягиваю её к себе. Ткань трещит в моём кулаке, а лямки впиваются в нежную женскую кожу. Охнув, девчонка падает на мои колени и продолжает свой танец уже на них. Я неторопливо ласкаю её грудь, и она выгибается как кошка. Шлюха... Такая же, как и остальные. Только Вика была другой. Будь она шлюхой, то согласилась бы на брак, которого так жаждали её родители. Согласилась бы на роль жены при богатом муже, на законных условиях продавая своё тело. Но Вика этого не хотела, потому что любила меня... – Как ты думаешь, на что я готов пойти, чтобы найти её, Кир? – вновь смотрю на Соболева, продолжая ласкать тело стриптизёрши. – На что? – прямо спрашивает Кирилл. Я вновь едко ухмыляюсь и говорю неторопливо: – А на что бы ты пошёл, если бы кто-то... ммм... например, я – забрал у тебя Асю? Забрал и спрятал... И ты бы не мог её найти, даже подключив целую армию сыщиков. Даже если использовал бы весь арсенал своих средств. На что бы ты пошёл ради любимой? Кир вскакивает с места и дёргается ко мне, сжав кулаки. Но замирает, так и не дойдя до цели. Конечно, это не его методы. Не станет он махать кулаками, потому что уничтожает врагов аналитическим и цепким умом, а не силой. Я тоже этому научился... У меня были хорошие учителя, и я взял от них самое лучшее. Игнат научил меня действовать решительно. И всегда брать то, что считаешь своим. И похер, какие будут последствия. Глядя на боксёра Рената, я приобрёл желание нарастить мышцы и приумножить физическую силу. А у Кирилла научился умению обдумывать планы, выстраивать стратегии. Хлюпик и неудачник Ян Колесников умер четыре года назад. Теперь я другой человек. Сильный, выносливый, богатый и... беспринципный. Они меня таким сделали. И я им благодарен. Стриптизёрша замирает в моих руках, потому что наверняка испугалась реакции своего босса на мои слова. – Танцуй, – шепчу ей в ухо, перехватив за горло. Она подчиняется, но делает это вяло и скованно. Соболев берёт себя в руки и неторопливо возвращается за стол. Сев в кресло, закидывает ноги на дубовую столешницу. – Ты не сможешь её найти, Ян, – говорит он, как мне кажется, с толикой сожаления. – Потому что Игнат этого не хочет. А когда он чего-то не хочет... В общем, ты меня понял. – А ты? – отпихнув девчонку, подаюсь вперёд и внимательно смотрю на Соболева. – Для тебя так уж важна чужая драма, Кир? Ты же никогда не лез в подобные вопросы. – А я буду солидарен с Игнатом, – расслабленно отвечает Кирилл. – Почему? Какое тебе дело до Вики? – Дело не в Вике, Ян, – он качает головой, – дело в дружбе. Игнат – мой друг. Ты – нет. Он меня не предавал. Ты – да! Так понятно? – Вполне, – бросаю сухо, поднимаясь с дивана. Конечно, он прав, чёрт возьми. Я их предал. Даже не планируя делиться награбленным, хотел сбежать с Викой, чтобы спасти её от нежеланного брака. И сделал бы это снова. Предал бы вновь, потому что любил эту девушку. И сейчас хочу любить только её... – Моему предательству нет прощения, Кир, – говорю, не скрывая сарказма. – Ведь никто из вас не поступил бы так же ради любимой. Никто из вас не сделал бы ничего запредельного ради спасения дорогого человека. И Ренат не от большой любви к Вике поджёг тот дом, использовав пожар в качестве ширмы для её побега. И не от любви к ней сказал мне, что Вика вошла в этот дом. Отправил меня на верную гибель, точно зная, что её там нет... – И Ренат отплатил за свой поступок сполна, – обрывает меня Кирилл. – Отсидел три года за это. – А я три года был в аду, думая, что моя девушка погибла из-за меня! – повышаю голос, и он тут же превращается в хрип. Запах гари, дым, вонь обожжённой кожи вновь фантомно заполняют ноздри. Сгибаюсь пополам, зайдясь в приступе кашля. Твою мать... Только не сейчас! – Ты в норме? Соболев тут же оказывается рядом. Протянув руку, хочет сжать моё плечо, но в последний момент, словно передумав, отступает на шаг назад. – Да, в норме, – отвечаю, натужно дыша. С жадностью глотаю воздух и проталкиваю его в лёгкие. Прошло четыре года, а мне всё ещё нечем дышать, когда возвращаются воспоминания о том пожаре. Наверное, сейчас это единственное моё слабое место. Меня можно напугать лишь огнём, как бы глупо это ни звучало… Прохожу к двери и распахиваю её. Киваю стриптизёрше, чтобы оставила нас наедине с Соболевым. Та поспешно удаляется. Закрыв дверь, смотрю на друга, а он выжидающе смотрит на меня. – Ты же деловой человек, Кир. И у всего есть цена. Просто назови свою. Сколько ты хочешь? – За то, чтобы сдать тебе Вику? – уточняет он с ухмылкой. – Да. Я заберу её, и мы уедем. Не будем мозолить глаза всем вам. Будем считаться погибшими, если угодно. Назови цену, Кир! Поцокав языком, он качает головой и говорит, слегка растягивая слова: – Знаешь, что меня действительно интересует?.. Как? Как ты поднялся? Откуда у тебя деньги, Ян? – Это слишком длинная история. Кир бросает взгляд на часы. – Я не тороплюсь. И хочу послушать эту историю, – проходит мимо меня к двери и добавляет, обернувшись: – Не здесь. Через дорогу есть приличный ресторан. Понятно – хочет переместиться на нейтральную территорию. Соболев не любит вторжений, а я буквально вторгся в его святая святых. Странно, что он вообще готов общаться со мной... Выхожу за ним следом, и мы спускаемся на первый этаж. За последние полчаса народу значительно прибавилось. Гости – в основном, толстосумы – восседают на удобных диванах, лицезрея девиц, танцующих для них. Подмигнув барменше, забираю свои ключи от машины и бумажник. Достаю из него наличку и оставляю несколько купюр на барной стойке. Просияв, девушка прячет деньги в бюстгальтер и переводит взгляд на Соболева. Тот быстро прощается с персоналом, и мы выходим на улицу. Направляюсь к своей машине, но Кир останавливает меня. – Ресторан, как я и говорил, через дорогу, – кивает на двухэтажное здание напротив. Потом смотрит на Бентли. Присвистывает. – Да уж... История, похоже, и правда будет занятной. Я пожимаю плечами и, ничего не ответив, иду в сторону ресторана. Говорить о себе мне не хочется, но если это поможет убедить Кирилла встать на мою сторону, то, пожалуй, я готов болтать без умолку. Мы заходим в ресторан, где нас встречает девушка-хостес. – Добрый вечер, – улыбается она, – у вас забронировано? – Вообще-то, нет, – Кир обворожительно улыбается ей, – но мы же придумаем что-нибудь, верно? Девушка просматривает списки и неуверенно качает головой. Собирается вежливо отделаться от нас, я уверен... Подаюсь вперёд и, приблизившись к ней вплотную, незаметно засовываю деньги в нагрудный карман её рубашки. – Нам очень нужен столик, – понижаю голос до шёпота. Бросив взгляд вниз и рассмотрев купюру, она вновь смотрит на списки. Растягивает на губах дежурную улыбку и кивком головы призывает следовать за собой. В итоге ведёт нас на второй этаж, минуя главный зал. Мы оказываемся на широкой террасе под открытым небом. Здесь всего несколько столиков, и играет живая музыка. – Хорошего вечера, – вновь улыбается хостес, когда мы присаживаемся за стол. Как только она удаляется, подходит официантка и подаёт нам меню. – Мы позовём, когда определимся, – отпускает её Соболев. Пролистывает меню, время от времени бросая взгляд в мою сторону. – Нам бы следовало хорошенько нажраться, Ян. Ты восстал из мёртвых, чем не повод? Вот только твоё возвращение мотивировано местью, и мне это не нравится. – Я много кому не нравлюсь и привык к этому, – отложив меню, скрещиваю руки на груди, откидываясь на спинку стула. – Когда я узнал, что Вика жива, то решил, что вы все меня предали. Не я вас! А вы! Ты, Ренат, Игнат и даже сама Вика. Но в моих глазах главным виновным был именно её брат. Потому что он, как и всегда, решил всё за свою сестру, инсценировав её смерть. Я отправил ему письмо с угрозами, рассчитывая на то, что в силу своего характера Игнат начнёт действовать импульсивно, но он меня удивил. Он сбежал. А сразу после его свадьбы и Вика пропала со всех горизонтов. Я смотрел записи с дорожных камер, Кир. Знаю, когда именно она вернулась в город. Знаю, что хотела пойти к брату, но в итоге подалась к Алиеву. Правда, он её уже не ждал... Потом свадьба Сокола – и всё... След оборвался. Вика исчезла, и только вы знаете, где она. Я гонялся за Игнатом пять месяцев, считая, что он забрал её с собой... Но мои догадки оказались неверными. Тогда я послал второе письмо, уже всем вам. И я готов отомстить, если потребуется. – За что? – Кир резко захлопывает меню. – За что ты будешь мстить? – За то, что вы не отдаёте её... За то, что быстро забыли о моём существовании. Вы ведь даже не хоронили меня, Кир. Вам было плевать... – Этим занимались твои родители, – бросает он в оправдание. – Ну и где моя могила? – испепеляю его тяжёлым взглядом. Кир разводит руками. – Твою мать... Я не знаю, ясно? Да, мы не были на твоей могиле! Ренат сел в тюрьму, Игнат оплакивал сестру и бился в агонии по своей девушке. А я... Я всё знал. Знал, что Вика жива и врал другу. Здесь, среди живых, происходила охуенная драма. И прости, но мне было плевать на мёртвых. Тогда ты был мёртв, Ян. Мёртв! И значит, я уже ничем не мог тебе помочь. – Что ж... Цинично, как и всегда – Возможно. Только вот я всегда таким был. А ты стал... чужаком, которого мы пока не знаем. И сильно сомневаюсь, что захотим узнать. Ты сам виноват, Ян. Ты должен был сказать нам, что делаешь это ради Вики. – После драки кулаками не машут. Я сделал то, что сделал. И сделал бы это вновь. – Да-да... Потому что это же Вика! – в его тоне проскальзывает насмешка, а потом взгляд перемещается за мою спину, и улыбка сползает с лица. Челюсти сжимаются, губы превращаются в напряжённую тонкую линию. Бросаю взгляд через плечо, но не вижу ничего и никого примечательного. – Увидел старого знакомого, – отмахивается Соболев, вновь становясь расслабленным. И кивает на меню: – Ты определился? Глава 3 Вика Мы прибыли в ресторан даже раньше семи. Клиент мужа и его жена уже были там. Только вот забронированный нами столик на открытой террасе был занят другими людьми. Произошла какая-то путаница или что-то в этом роде. Не знаю... Мне было всё равно, где ужинать, а вот Руслан решил, что вечер безнадёжно испорчен, и даже устроил скандал хостес. Та долго извинялась, но мой муж не поленился сходить на второй этаж, чтобы взглянуть на тех, как он выразился, подлецов, которые заняли наш столик. Позорище... Руслана уже очень долго нет. Я стараюсь абстрагироваться и улыбаюсь его клиенту и жене клиента самой обворожительной улыбкой в мире. Мужчина явно гораздо старше своей супруги. Она выглядит достаточно привлекательно и, на мой взгляд, не нуждается в пластике. Но у богатых же свои причуды, верно? В данный момент, они смотрят на меня, как на музейный экспонат. – А нос? – девушка, которая представилась Валерией, непроизвольно дотрагивается до своего вздёрнутого носика. – Кость сначала ломают, чтобы потом сделать его таким же красивым, как у тебя? Её глаза наполнены испугом и предвкушением одновременно. Я провожу подушечкой пальца по переносице и всё с той же лучезарной улыбкой отвечаю: – Скорее всего, да, у тебя придётся ломать. Она тихонько охает и зажмуривается. Закрывает свой нос ладошкой. – Не пугайте её, Виктория, – басит её муж, сверля моё лицо претенциозным взглядом. Старый извращенец... Он ещё и на грудь мою пялится! Уже присмотревшись к нему, могу сказать совершенно точно, что он не просто старше своей спутницы, а чертовски старше. Между ними разница лет в тридцать. Он же пользуется услугами Руслана, поэтому и выглядит на сорок с хвостиком, но предполагаю, что ему уже перевалило за пятьдесят. – Я не пугаю, – продолжаю сахарным голосом. – Просто красота требует жертв, верно? – Не хочу, чтобы мне ломали кость, – плаксиво заявляет Валерия, вжимаясь в бок упитанного мужа. – Может, мне оставить свой носик? Тот раздражённо закатывает глаза, после чего строго смотрит на жену. – Ты хочешь такое лицо? – бесцеремонно тычет в мою сторону пальцем. – Ради такого лица ведь можно и потерпеть. Валерия вновь смотрит на меня, как на музейный экспонат, и в её взгляде вспыхивает зависть. – Да, можно и потерпеть, – часто кивает девушка. Ненормальная... Будь у меня выбор, я бы никогда на это не пошла. Челюсть уже сводит от улыбки, которую я приклеила к лицу у самых дверей ресторана, но я продолжаю разыгрывать из себя то, что просил Руслан. Визитную карточку. Красивую картинку, которая поможет ему заработать. Надеюсь, эти двое промолчат о том, что я только что наговорила. Позволила себе лёгкий бунт, раз уж муж решил оставить меня одну в компании этих странных людей. И где он, чёрт возьми? Оглядываюсь по сторонам. Смотрю на лестницу, по которой недавно ушёл Руслан, и всерьёз подумываю отправиться на его поиски. Не то что бы мне его не хватает... Но и в компании этих двоих находиться без него как-то неуютно... Руслан появляется минут через десять, и мы, наконец, делаем заказ. Он извиняется перед клиентами, и говорит, что встретил старого знакомого. И что даже готов простить ему столик, который он увёл из-под нашего носа. Я не вникаю в детали, потому что почти не знаю друзей Руслана. Нам приносят заказ. Ужин протекает достаточно спокойно. Разговор за столом банальный и пропитанный лицемерием. Клиент Руслана время от времени хвастается всем, что имеет, а его молодая жена строит глазки моему мужу. На это я смотрю сквозь пальцы, потому что не испытываю ревности. Да и Руслана интересует лишь моё «шедевральное» лицо. И в конце концов Валерия это понимает. Неожиданно выражение её лица становится плаксивым, а по щекам начинают течь слёзы. – В чём дело, Лера? – её муж с наигранной заботой обнимает её за плечи. – Я не хочу, чтобы мне ломали кость... – хнычет девушка, пряча нос в ладонях. – Я передумала... и не хочу... Руслан шокированно смотрит на меня, а я могу лишь пожать плечами. Вот же чёртова Лера! – Твоя жена сказала, что придётся ломать кость, чтобы добиться такого носа, как у неё, – раздражённо вздыхает муж Валерии, и та тут же театрально всхлипывает. – Господи, Руслан Альбертович, успокой ты уже мою жену! Руслан начинает смеяться. Сухо и как-то устрашающе. Зыркнув в мою сторону жгучим взглядом, пересаживается поближе к Валерии. С нежностью берет её за руку. – Дорогая, покажи мне свой носик, – сюсюкает Руслан, и Лера тут же подчиняется. – Тебе ничего не придётся ломать, дорогая. Твой нос и так безупречен. Я всего лишь сделаю его идеальным. И всё это будет безболезненно. Слёзы Валерии очень быстро высыхают, и она доверчиво улыбается моему мужу. Кажется, буря миновала. Только вот почему моё тело будто парализовало от тяжёлого взгляда Руслана? И почему мне кажется, что мой маленький бунт не сойдёт мне с рук?.. Через час пребывания в ресторане меня начинает подташнивать от той атмосферы, что царит здесь. Эта ярмарка тщеславия достигает апогея, когда слегка подвыпивший клиент мужа – как выяснилось в ходе разговора, политик Виктор Абрамов – начинает кичиться своими чинами и вести себя, мягко говоря, неуместно. Его жена, окончательно переключив всё внимание на Руслана, продолжает ныть о предстоящей операции. Тот, умело успокаивая девушку, совершенно спокойно воспринимает её явный флирт с ним. На меня муж вообще не смотрит, только изредка отпускает пренебрежительные реплики в мою сторону. Странно, но мне становится скорее смешно, чем обидно. Аппетит отсутствует, поэтому к еде я так и не притрагиваюсь. Позволяю себе лишь бокал шампанского, в надежде, что спиртное поможет расслабиться. Но этого так и не происходит... – А чем занимаетесь Вы, Виктория? – Абрамов переключает внимание на меня. – Вы работаете? Или по дому?.. Я открываю рот, чтобы рассказать про свой салон – ведь я действительно горжусь этим маленьким бизнесом – но Руслан вдруг резко вклинивается и отвечает за меня: – Моя жена не должна и не будет работать. Разве такая ценная красота может растрачивать себя на такие незначительные вещи, как зарабатывание денег? Да и работа по дому, к счастью, не лежит на её плечах. Я молча смотрю на мужа в недоумении, но он никак не комментирует то, что умолчал о моём бизнесе. Позже понимаю, почему... Его клиенты не должны сомневаться в его безупречной работе, которая стоит весьма дорого. Если жена такого известного и высокооплачиваемого хирурга будет работать, то могут появиться сомнения и в его квалификации, и в обоснованных гонорарах. Руслан сам обмолвился об этом однажды. Сказал, что я позорю его своей работой. Словно он сам не в состоянии меня обеспечить. Тогда мне показалось это глупостью, а сейчас вижу, что мой бизнес, и правда, задевает его чувства. – А Вы, Валерия? – муж смотрит на свою будущую клиентку с интересом. – Вы работаете? – Нет, – сладко улыбается Лера. – Я учусь только на втором курсе. Боже... Тяжело вздохнув, закатываю глаза. И запоздало понимаю, что все трое уставились на меня. – Что-то не так, Виктория? – сведя брови, спрашивает муж Леры. – Да, Вика, – натянуто улыбается Руслан, – что-то не так? Пожимаю плечами. Но так как не привыкла отмалчиваться, всё же говорю то, что думаю: – Просто мне кажется, что Валерия слишком молода для пластики, – перевожу взгляд на девушку. – Ну сколько тебе, Лер? Девятнадцать? Твоё лицо прекрасно, и ещё долго будет таким. Зачем торопиться? – Но ты же пошла на это! – язвит она. – У меня были причины. Важные. И мне давно не девятнадцать… Руслан превзошёл все мои ожидания! Действительно сотворил произведение искусства... Только теперь это не моё лицо. Яростный взгляд Руслана прожигает дыру во мне, но я всё равно продолжаю: – Если вам интересно моё мнение, – обращаюсь к Лере и её мужу, – то я считаю, что нужно повременить с операцией. Хотя бы лет пять. – Пять? – брови девушки удивлённо ползут вверх. – Но... это же очень долго! – И что, твой муж разлюбит тебя, если твоё лицо останется прежним? Я понимаю, что мне надо бы замолчать, учитывая то, как Руслан смотрит на меня. – Вика, твоё мнение никому неинтересно, – усмехается он. – Мне интересно, – вклинивается Абрамов. – Раз уж твоя жена так рьяно выступает против операции, я хочу послушать. Может, не всё так прекрасно, как ты рассказываешь, Руслан Альбертович. Над нашим столиком сгущается неприязненная атмосфера. Руслан вежливо улыбается и поднимается со стула. – Мне кажется, Вике нужно проветриться. Приблизившись ко мне, грубо хватает за локоть и рывком поднимает с места. Оттесняет подальше от стола и шипит мне в ухо: – Что ты несёшь? Иди в уборную, подкрась губы... Посмотри на себя внимательнее! Твоё лицо – это подарок! Каждая женщина мечтает о таком лице! – Она не женщина, а совсем ещё юная девушка, – пытаюсь я отстоять свою точку зрения. – Это не имеет значения, – резко отрезает Руслан. – Когда вернёшься, извинись перед моими гостями! Поняла? Чёрт возьми... Поняла! Вырвав руку из его грубого захвата, отшатываюсь и позволяю себе взглянуть на Руслана с ответной яростью. Резко отвернувшись, иду через зал, маневрируя между столиками. Чёртов подарок! В моё лицо заглядывает каждый, кто попадается на пути. Мужчины смотрят с интересом и восхищением, женщины – с очевидной завистью. Мне не нужен такой подарок!! Едва оказываюсь в туалете, из груди вырываются рыдания. От обиды, от какой-то полнейшей безнадёги. Слёзы градом бегут по щекам, и я поспешно их вытираю. Бумажными полотенцами пытаюсь оттереть чёрные разводы под глазами, но макияж уже безнадёжно испорчен. В итоге плачу ещё и по этому поводу. Сломай я сейчас ноготь или каблук – результат был бы таким же, я бы всё равно рыдала... Просто навалилось как-то всё сразу... Эти неожиданные перемены в поведении мужа... Может, я просто прозрела, а он всегда был таким? И я лишь придумала себе, что брак может изменить мою жизнь к лучшему? – Просто смирись… – тяжело вздохнув, говорю своему отражению. – Смирись, Вик… Заставляю себя больше не плакать. Как могу, поправляю остатки макияжа и покидаю туалет. За столиком застаю только Руслана. Он как раз оплачивает счёт. – А где..? – в недоумении обвожу взглядом зал. – Где Абрамов?.. – Его нет! – выплёвывает мужчина. – Поехали домой, ужин закончился! Глава 4 Колесников Соболев ведёт себя странно... Он явно нервничает, когда к нашему столу приближается какой-то тип. Оказывается, мы заняли его столик. Но увидев Кирилла, мужик расплывается в добродушной улыбке, растеряв весь запал. Хотя, как мне показалось, он шёл к нам с очень враждебным настроем. Кирилл представляет его мне как старого знакомого, после чего отходит с ним в сторону. И, видимо, у этого старого знакомого нет имени, потому что Соболев мне его не называет. Короче, разжигает мой интерес ещё больше, ведь ему несвойственно нервничать. – Так кто он? – киваю на удаляющегося мужика, когда Кир садится на своё место. – Врач, – тут же отвечает он. – Врач? – Ну да, – Кир пожимает плечами, принимая непринуждённый вид. – Мы с Асей планируем к нему обратиться. – Так он акушер, что ли? Соболев, кажется, давится собственным дыханием. Вперивает взгляд мне в лицо, и теперь уже я небрежно пожимаю плечами. – Я знаю, что вы ждёте ребёнка. Кирилл барабанит пальцами по столу, потом растерянно проводит по волосам и сдавленно произносит: – Слушай, Ян... Ты же не псих, чтобы связываться со мной? – Кто знает, – хмыкаю я. – Блядь, Ян! – он начинает заводиться. – Иди ты со своей местью!.. – Куда? – спрашиваю с вызовом. Разорвав пакетик с одноразовой зубочисткой, прикусываю её зубами. Дурацкая привычка, которая помогла мне избавиться от другой дурацкой привычки. Спорт никак не сочетался с курением, поэтому я бросил курить. И, похоже, Соболев тоже бросил, только это никак не связано со спортом. – Так куда, Кир? Куда мне пойти со своей местью? – К Игнату, – отрубает он. – Сокол – брат Вики. Лишь он может решить, позволить тебе с ней встретиться или нет. Только ты же помнишь его– он с тобой на месте расправится. У него, знаешь ли, тоже для тебя кое-что припасено. – А это, кстати, будет интересно, – вновь хмыкаю. Кирилл закатывает глаза и снова пролистывает меню. Подзывает официантку, и мы делаем заказ. Минуту, может чуть больше, мне вдруг кажется, что всё как раньше. Что мы просто ужинаем в ресторане, и между нами нет пропасти из четырёх лет и обоюдной неприязни. – Да вытащи ты эту дрянь изо рта! – театрально всплеснув руками, не выдерживает Кирилл. Я демонстративно прячу зубочистку во рту, а потом вываливаю язык, в центре которого она лежит. И вновь зажимаю её между зубами, перекатывая с одной стороны на другую. Кир вновь закатывает глаза. – Расскажи мне, как такой идиот, как ты, мог разжиться баблом, – говорит он, развалившись на стуле и скрестив руки на груди. – Такой, как ты говоришь, идиот может сейчас обидеться и не быть таким дружелюбным, – швыряю зубочистку в пепельницу. – Я просто рискнул всем, что у меня было, и сорвал куш. – И что же у тебя было? Я ухмыляюсь, потому что друг задаёт правильный вопрос. У меня не было друзей, не было денег, а то, что я украл из того дома, никак мне не помогло. – Я рискнул своей свободой, Кир. Мне было плевать на то, что меня посадят, когда познакомился с одним очень пронырливым хакером. Он умел залезать в любую систему, а я знал, в какую надо влезать. Мы хакнули несколько крупных компаний. Искусственно обрушили их акции. Скупили за бесценок, а потом вновь устроили скачок. – Короче, мошенничество, – брезгливо выплёвывает Соболев. Подаюсь к нему всем телом: – А твои тёлки, торгующие своими не особо свеженькими телами – это не мошенничество? Мужики приходят в надежде подрочить на них, а в итоге получают пинок под зад, если решают распустить руки. Или должны оплатить приват, если им всё же не терпится. – Это не мошенничество, а нормальная практика. – Так вот и я не мошенник, Кир. А просто живу по принципу – выживает сильнейший! И это ты меня этому научил! Соболев, кажется, собирается ответить, но я вижу, что сказать ему нечего. Потому что я прав, мать вашу! Выживает сильнейший! Четыре года назад Ян Колесников был слишком слаб и не выжил. Накал за столом разбавляет подошедшая к нам официантка. Она расставляет блюда, кладёт приборы, ставит напитки. Всё выглядит достаточно аппетитно, поэтому затыкаюсь и поглощаю пищу. Привычки остались прежними, и я частенько голоден, как было и раньше. И никогда не разбрасываюсь едой, научившись ценить её ещё в глубоком детстве. Ведь я рос в весьма бедной семье. Покончив с ужином, смотрю на часы. – Торопишься? – тут же подмечает этот жест Кир. – Да, тороплюсь. Тороплюсь найти Вику, потому что время для меня слишком ценно. А для тебя? И, похоже, попадаю в цель своим вопросом, потому что Кирилл, поморщившись, согласно кивает. – Возможно, я мог бы тебе помочь, Ян, если бы речь шла только обо мне, – говорит он прямо. – Но в данном случае всё решает Игнат. – А тебе не кажется, что должна решать Вика? – Кажется, – соглашается Соболев. – Только она ничего не знает и вряд ли узнает. Во мне закипает ярость. Наверное, я слишком долго отсиживался в углу в надежде, что друзья примут верное решение. Но они так же упрямы, как и раньше. Поднимаюсь из-за стола, бросаю на стол деньги за ужин. – Уходишь? – кажется, бывший друг вновь начинает нервничать. – Да. Не скучай, скоро увидимся, – язвительно улыбаюсь. Кир качает головой и взмахом руки подзывает официантку. – Подожди, я тоже ухожу. – Мне нужно отлить. Развернувшись, иду к лестнице. Быстро спускаюсь на первый этаж. Замечаю того типа, который подходил к Кириллу, и мы встречаемся взглядами. В его глазах читается странный интерес и даже непонятная угроза. Но я в ответ лишь улыбаюсь. Нужно выяснить, кто этот тип. Пересекаю зал и захожу в мужской туалет. Быстро справляю нужду, а потом, включив воду, мою руки. До меня вдруг доносится какой-то странный звук, похожий на плач. Что ж... Похоже, в этом дорогом ресторане для элиты тоже есть несчастные люди. Богатеи, которые тоже плачут, мать вашу. Выключив воду, вытираю руки полотенцем. Тут едва слышный плач обрывается, и я слышу чей-то женский голос: «Смирись, Вика...» Меня будто парализует... Наверное, именно это я испытаю, когда наконец найду свою девушку! Паралич. Оцепенение. Имя Вика теперь для меня всё равно, что молитва. А ещё этот голос... Сорвавшись с места и пнув дверь, вылетаю из туалета. Мимо меня пробегает заплаканная девушка. Она смотрит себе под ноги, не замечая ничего вокруг. Девчонка шикарная... Но это не моя Вика. Когда возвращаюсь в зал ресторана, сталкиваюсь с Кириллом, идущим навстречу. – Поговори с Игнатом, – он останавливает меня, придержав за плечо. – Если найдёшь правильный подход, возможно, вы сможете рационально поговорить. Ухмыльнувшись, скидываю его руку. – Я не собираюсь искать правильный подход. У меня есть идея получше... И она у меня действительно есть. Уже на следующий день я подъезжаю к новому уютненькому домику Игната Соколова. На соседнем участке работает спецтехника, вычищая остатки старого строения, которое стояло здесь раньше. Я прохожу на участок и недолго наблюдаю за работой трактора. Пройдёт всего пара дней – и строители начнут заливать фундамент и возводить новый дом. Мой новый дом! Я купил этот участок неделю назад. Игнат пока ещё не знает о том, кто будет его новым соседом. Надеюсь, он будет просто «счастлив», чёрт возьми! Пообщавшись с рабочими, возвращаюсь к машине. Присаживаюсь на капот, достаю телефон и открываю специальное приложение, которое установил мой друг-хакер. Он смог как-то подключиться к нужному серверу, и теперь я могу просматривать записи со всех дорожных камер. Пытаться найти на записях Вику – это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Но я продолжаю искать. День за днём без устали часами просматриваю записи или смотрю их в реальном времени. Вики нигде нет. И я начинаю думать о самом плохом раскладе. Что если её больше нет в этом городе? Или в этой стране? В таком случае, о её местонахождении могут знать лишь мои бывшие друзья. Видит Бог, я не хочу переходить к крайним мерам... И всё ещё пытаюсь решить вопрос мирным путём. А ещё Господь видит, что моё терпение заканчивается. Вновь смотрю в телефон, выхожу из приложения и проверяю почту. Я жду важное сообщение. Прошлым вечером в одну из камер попало лицо того типа из ресторана. Сейчас для меня устанавливают его личность. Мой интерес к нему не иссяк. Заинтригованный странным поведением Соболева, я по-прежнему хочу знать, кто он такой. Правда, новостей пока нет. Краем глаза замечаю, как к соседнему дому подъезжает машина. Запихнув телефон в карман брюк, скрещиваю руки на груди и растягиваю на губах приветливую улыбку. Наблюдаю за тем, как неповоротливый семейный автомобиль паркуется возле ворот, и как из него выходит Игнат. Достаёт с заднего сиденья автолюльку и помогает Лизе выбраться из машины. Идиллия, мать вашу... Заметив меня практически сразу, Игнат поспешно отправляет Лизу с ребёнком домой и направляется в мою сторону, сжав кулаки. А я остаюсь на месте, приняв скучающий вид. – Ну привет, – выплёвывает Сокол и с ходу вмазывает мне по лицу. Я не защищаюсь и позволяю ему нанести ещё один удар. Сплюнув кровь на землю, языком провожу по губе, понимая, что она разбита, и улыбаюсь ещё шире, обнажая наверняка окровавленные зубы. – И тебе привет... Достаточно? Или, может, хочешь ещё размяться? – Я могу делать это целый день! Сокол вновь нападает, но я отклоняюсь в сторону и тоже ему вмазываю. Наши силы неравны. Я сильнее. Поэтому ограничиваюсь лишь одним ударом. – Давай не будем разбивать наши красивые лица, друг, – миролюбиво выставляю руки перед собой. – Я тебе не друг! – отбривает Игнат. – Ты зря пришёл ко мне. – Не просто пришёл, – киваю на участок. – Теперь я твой сосед. И мы будем видеться чаще. Как в старые добрые времена, помнишь? – Нет, не помню. Потому что ты предал всех нас. – Я сделал это ради твоей сестры! – Ты мог рассказать мне о своих намерениях! – Не мог! – отрезаю я. – Ты же упёртым бараном был. Никому не позволял к ней приближаться, потому что исполнял волю отца. Так же, как и твои родители, готов был отдать её в жёны какому-то богатому херу! И тебе было плевать на мнение самой Вики. Нет, Сокол, я не мог тебе рассказать! Вика для меня была важнее всех вас! Резко развернувшись, Игнат идёт в сторону своего дома. Не хочет меня слушать. Не хочет со мной говорить. Нагоняю его возле ворот и хватаю за плечо: – Отдай мне её, Сокол. Обещаю, что позабочусь о ней. Она ни в чём не будет нуждаться! Я люблю её... Игнат скидывает мою руку и выплёвывает с яростью: – Да пошёл ты со своей любовью! Разговор закончен, Ян. Ты зря ищешь встреч с нами! Никто тебе не поможет. – Время не пошло тебе на пользу, Сокол! Так и остался бараном... Хмыкнув, наблюдаю за тем, как Игнат скрывается за воротами. Сквозь решетку забора вижу, что его поджидает взволнованная Лиза. – Если бы не я со своим хитроумным планом обчистить старикана, ты бы никогда с ней не познакомился! Ты должен благодарить меня, Сокол, а не посылать! Игнат прижимает Лизу к себе и уводит в дом. А я не могу успокоиться и продолжаю кричать им вслед: – Я же не оставлю вас в покое, мать вашу! Не отступлюсь, пока вы не отдадите мне Вику! ААААА! Блядь!!! – ногой вмазываю по воротам. На соседнем участке начинает лаять собака. Из окон дома напротив выглядывают соседи. Что ж... Похоже, я смог испортить вечер семейки Соколовых. Наверняка смогу испортить и их жизнь. Глава 5 Вика После нашего отъезда из ресторана, муж был слишком раздражён, и я предпочла бы отмолчаться. Не вышло... Мы доехали до дома, я открыла дверь машины, но Руслан тут же протянул руку и резко её захлопнул. – Виктория, зачем ты это сделала? Казалось, что он спокоен, если бы не взгляд, который с яростью впивался в моё лицо. – Сделала что? – устало вздохнула я. – Сказала то, что думаю? – Ты не для этого была приглашена в ресторан. Визитная карточка, помнишь? – Помню, – я вновь тяжело вздохнула и попробовала посмотреть на мужа с нежностью. – Но меня это не устраивает, понимаешь? Я не хочу быть просто лицом, которое сотворил великий хирург. Я хочу быть Викторией Соколовой, а не твоей визитной карточкой. – Как? Соколовой? – он сухо рассмеялся, и его взгляд вновь стал жёстким и злым. – Ты забыла, что это больше не твоя фамилия? Теперь ты моя жена! Куприна! Куприна, твою мать! И я одарил тебя не только прекрасным лицом, но и своей фамилией! – Спасибо, – выплюнула с сарказмом. – Могу вернуть тебе фамилию! Жаль, что лицо не смогу! Быстро выбралась из машины, громко хлопнув дверцей. Оказавшись в доме, сразу поднялась в нашу спальню, хотя мысль о том, чтобы переночевать в одной из комнат для гостей, которых у нас никогда не бывало, пришла ко мне в голову. Смыв макияж, я переоделась, нанесла специальный крем на лицо и легла в кровать. Руслан долго не поднимался в спальню, а когда наконец пришёл, я притворилась спящей. Слышала, как он расхаживает по комнате. Кожей чувствовала волны раздражения, исходящие от мужа, и во мне тоже закипала злость. Я была на грани того, чтобы вскочить и вступить с ним в очередную перепалку. И вновь попытаться отстоять своё мнение. Ведь ничего не изменилось, я по-прежнему считала, что такой молоденькой девушке, как Лера, не место под ножом пластического хирурга... Заставила себя успокоиться, потому что любые споры были бесполезной тратой времени. А потом почувствовала, как матрас возле меня прогнулся под весом мужа и как его руки коснулись моего лица. – Я знаю, что ты не спишь, – послышался его голос, пронизанный холодом. – И так как ты меня слышишь, хочу предупредить тебя, что обычно не разбрасываюсь своими вещами. Своей работой, своей фамилией и своей женой я тоже разбрасываться не планирую. Надеюсь, ты меня поняла... Его руки покинули меня. Я услышала, как Руслан встал с кровати. Потом хлопнула дверь... Он ушёл. И этой ночью не возвращался. И утром я не застала его, потому что он уже ушёл на работу. Весь день я думаю над его словами, прекрасно понимая, что они означают. Он не даст мне развода, если я вдруг решу уйти от него... Но как он меня удержит? У меня же есть брат... И Кирилл. Они же не дадут меня в обиду, верно? Немного расслабляюсь, думая об Игнате. Сейчас он очень занят. Много работает, а оставшееся время посвящает семье. Своей жене Лизе и сыну, которого они назвали Кириллом в честь Соболева. И я почти не вижусь с братом, хотя часто о нём думаю. Впрочем, как и о племяннике... Наверное, это просто возраст такой, что у меня появилась странная тяга к детям. Наверное, я бы хотела иметь своих собственных детей. И, возможно, это укрепило бы наш брак с Русланом. А если нет, то я бы могла родить для себя и найти в ребёнке отдушину, раз уж жизнь с мужем всё больше начинает походить на ад. Мысли о вчерашнем конфликте с Русланом отходят на второй план, пока я думаю о маленьком человечке, которого смогла бы выносить под сердцем. Я даже всерьёз подумываю перестать пить противозачаточные таблетки, но сначала надо обсудить это с Русланом. Когда вечером муж появляется дома, не сразу замечаю, что он раздражён ещё больше, чем вчера. Что он недовольно швыряет свою спортивную сумку, с которой ходит в спортзал после работы. Что сразу открывает мини-бар и наполняет бокал крепким алкоголем, а потом выпивает его до дна. Нет, всё это я словно не вижу. Или не хочу видеть, ведь моё настроение настолько прекрасное от мыслей о будущем ребёнке, что хочется парить над землёй. – Привет! – вспорхнув с дивана навстречу Руслану, повисаю на его плечах. – Знаешь, о чём я тут подумала? О ребёнке. Нам нужно завести ребёнка! Как ты на это смотришь? Он резко отшатывается и скидывает мои руки со своих плеч. – Заведи себе... не знаю... собаку. Это всё, что ты сможешь потянуть, учитывая твою безалаберность. Мои губы начинают дрожать. Слёзы моментально наполняют глаза. От обиды... От того, что так больно падать, после того как научился летать над землёй. Суровая реальность бьёт в самое сердце. Мой муж при пристальном рассмотрении оказался тираном, который никогда не будет меня уважать. – Зачем ты так? – всхлипываю, вытирая слёзы со щёк. Руслан вновь подходит к бару и наливает новую порцию спиртного. Выпивает и смотрит на меня с нескрываемой злостью. – Как? Что именно тебе не нравится? Мой тон? Или поведение? Или и то, и другое? Хочешь, чтобы я вёл себя как-то иначе? Так вот вчера я тоже хотел! Хотел, чтобы ты заткнулась и просто улыбалась моим гостям! Но ты всё говорила, и говорила, и говорила, твою мать! Стакан с размаху летит в стену. Если бы я стояла немного правее, то он наверняка попал бы мне в голову. Осколки звонко летят на паркет, а я в панике отпрыгиваю за диван. – Что ты делаешь? – ошарашенно смотрю на мужа. – Лишь вчера ты своими разглагольствованиями заронила сомнение у будущей клиентки в необходимости моей работы с ней. А уже сегодня были отменены четыре дорогостоящих операции. Из-за тебя, Вик! Своей нелепой болтовнёй ты мне карьеру разрушишь, дура! – он делает шаг ко мне. В его глазах – ярость и хаос. – Может, язык тебе надо было отрезать, а? Красивая молчаливая кукла – идеальная жена! Мурашки бегут по позвоночнику от его слов и тона, с каким он их произносит. Руслан выглядит сейчас безумцем, и мне становится по-настоящему страшно. Чтобы добраться до меня, он обходит диван. Заставив свои ноги двигаться, я бегу к лестнице. Руслан настигает меня, когда я почти добираюсь до двери нашей спальни. Прижимает к стене, схватив за горло. – Я надеюсь, ты понимаешь, что больше так делать не должна? – говорит он почти ласково, проводя пальцем по моей щеке. А потом дёргает на себя и впечатывает мой затылок в стену. И дальше наступает пустота, потому что моё сознание проваливается в бездну... – Вик, ты знаешь, что на вкус как сладкая карамелька? – смеётся Ян, осыпая поцелуями мои плечи и шею. – Ммм... Такая вкусная, что невозможно оторваться. – Ты, наверное, всем так говоришь, – кусаю губы, чтобы не расплыться в улыбке. Не буду улыбаться. Не хочу позволять ему думать, что он уже завоевал моё сердце. На самом деле он уже там, хотя я старательно закрывала своё сердце от всех. Что толку от любви, если моя жизнь расписана по минутам? Брак в ней возможен лишь по глубочайшему расчёту. Спасибо папочке! – Нет, не всем! – вдруг с пылом заявляет Ян. Мы расположились на заднем сиденье его старенькой Мазды. Парень стремительно поднимает меня и усаживает к себе на колени. Оседлав его, интуитивно обнимаю за плечи. – Ты нереальная, Вик! Даже в тёмном салоне авто вижу, как его глаза сияют... И я всё-таки расплываюсь в улыбке. – Ты лучшее, что когда-либо случалось в моей паршивой жизни... – тихо добавляет Ян, и моя улыбка сползает с губ. – Не говори так. Твоя жизнь не паршивая, – сжимаю его лицо ладонями. – Она такая и есть, – он поворачивает голову и целует мою ладонь. Скользит губами к подушечкам пальцев. – Я ничего не могу тебе дать... У меня ничего нет… Ничего… И тебя скоро не будет в моей жизни, Вик. Я упираюсь лбом в его лоб, и мы долго смотрим друг другу в глаза. Хочу попросить его сбежать вместе со мной. Прямо сейчас! Чтобы он сел за руль и гнал на полной скорости, куда глаза глядят. Неважно куда, лишь бы подальше от моего отца, брата и той судьбы, которую для меня приготовили... Но я не могу просить его об этом. У нас нет денег, а значит, не получится основательно спрятаться. И нас найдут. Меня отправят под венец с незнакомцем. А Ян... Я не знаю, что сделает с ним мой отец. Явно ничего хорошего. Знаю лишь, что моя любовь обрекает его на ад. Со мной он быть не может. И без меня уже не может. Но я не хочу быть его адом... – Вик... – тихо зовёт меня Ян, осыпая поцелуями щёки. – Ммм, – отзываюсь я, от блаженства закрыв глаза. – Я бы попросил тебя сбежать со мной, – неожиданно озвучивает то, о чём я только что подумала. – Но не стану этого делать. – Почему? – спрашиваю севшим от напряжения голосом. Мои глаза всё ещё закрыты. Ян молчит и больше меня не целует. – Почему? – повторяю я, распахивая глаза, и они тут же наполняются слезами. Яна здесь нет. Его нигде больше нет... – Что – почему? На меня смотрят карие глаза Руслана. Он приближается к постели и садится возле моих ног. Тут же поджимаю их и обхватываю колени руками, внезапно вспоминая, что сделал муж. Тупая боль в затылке служит напоминанием о его безумной ярости, а также о моём страхе. И презрении. Руслан видит, что я не собираюсь отвечать ему, и продолжает с притворным участием: – Как ты себя чувствуешь? За окном уже брезжит рассвет. Похоже, успела пройти целая ночь. Муж выглядит бодрым, трезвым и вполне вменяемым. – Как я себя чувствую? – переспрашиваю в шоке и всё же позволяю себе выплюнуть ему в лицо: – Ужасно! Ужасно, что я такая дура! Ужасно, что связалась с человеком, которого совсем не знала. Но я не собираюсь такое терпеть. И не допущу, чтобы тебе сошло это с рук! – И что ты сделаешь? – ядовито хмыкает он. – Брату расскажешь? Или Кириллу? Ооо... Или, быть может, Ренату? Да никому ты ничего не скажешь, потому что и так всегда была занозой в их задницах. – О чём ты говоришь? – дёрнувшись, пытаюсь спрыгнуть с кровати, но Руслан удерживает меня за щиколотки. – Я же знаю всю твою историю, Вик, – продолжает он насмехаться. – Соболев посчитал, что это его долг – посвятить меня в детали. – Какие детали? – взвизгиваю, потому что у меня не получается скинуть его жёсткие пальцы со своих ног. – Детали того, как ты сбежала. И как Кириллу пришлось похлопотать, чтобы все считали тебя мёртвой. И что когда ты вернулась, тебе не было места среди живых, потому что у Кирилла были бы охренительные проблемы. Вот зачем было нужно новое лицо. Я же всё это знаю, Вик. И с лёгкостью могу устроить тому же Соболеву кучу проблем. Даже получается, что не я, а ты! Закрываю рот ладонью, чтобы подавить крик, рвущийся из груди. Этого просто не может быть! Или может? Он ведь, и правда, может это сделать! У Руслана есть информация, способная навредить Кириллу. Человеку, который был ко мне добр. Помог мне! Безысходность затапливает с головой. Я знаю – это расплата. Я расплачиваюсь за то, что пошла против воли отца и многих заставила страдать. Потому что, как последняя эгоистка, думала только о себе. Я больше не вырываюсь. Закрываю глаза и укладываю голову обратно на подушку. Позволяю себе представить лицо Яна. И его образ помогает мне не сойти с ума. – Верное решение, Вик, – бросает Руслан, поднимаясь с кровати. Потом закрывается дверь спальни, и поворачивается ключ в замке... Наступает спасительная тишина, позволяя мне услышать когда-то любимый голос. Он до сих пор звучит в моей голове. Глава 6 Колесников Уже на следующий вечер я приезжаю к небольшому спортклубу и, бросив машину на обочине, хватаю спортивную сумку и иду внутрь. Точно знаю, что Ренат Алиев – мой третий бывший друг – сейчас тренируется именно здесь. А его девушка Яна Захарова в данное время занята учёбой. Я знаю о них всё, в то время как они знают обо мне слишком мало. Прохожу на ресепшн и приветливо улыбаюсь администратору. – Добрый вечер, – молоденькая девчушка сияет в ответ. – Первый раз в нашем клубе? Окидывает меня взглядом с головы до ног. Видимо, ей нравится то, что она видит, потому что её улыбка становится шире, а в глазах появляются заигрывающие искорки. – Да, первый, – ставлю локти на ресепшн. – И, скорее всего, не последний, – подмигиваю девушке. – Тогда я могу предложить Вам абонемент на одно пробное занятие. Или можем сразу оформить абонемент на месяц. – Пожалуй, пробное... Там много сейчас народа? – киваю на двери раздевалки. – Нет, там сейчас наш чемпион Ренат Алиев. И ещё несколько человек. Основная часть тренируется по утрам. – Отлично, – вновь подмигиваю девушке, и она вручает мне какой-то флаер. – Спасибо. Скомкав бумажку, запихиваю её в карман и иду в раздевалку. Переодеваюсь в спортивный костюм, подхватываю бинты и перчатки. Когда вхожу в зал, не ищу взглядом Алиева, а просто иду к скамейке и оставляю там вещи. Начинаю разминаться. Знаю, что бывший друг уже заметил меня. Чувствую его тяжёлый взгляд на своей спине, но всё ещё делаю вид, что не замечаю его. И что моё появление здесь – случайность. Ооо, это будет крайне весело! Ренат был настоящим психом до того, как сел в тюрьму. Насколько мне известно, сейчас он всячески сдерживается и пытается «поймать дзен», мать вашу. Однако я точно смогу быть раздражителем для него. Могу заставить его показать всем своё истинное лицо. Закончив с разминкой, сажусь на лавку и наматываю на руки бинты. Надеваю перчатки, иду к груше и наношу несколько сильнейших ударов по снаряду, отчего цепь жалобно скрипит. Я не профессионал, не участвовал в турнирах. Но потратил очень много времени и сил, чтобы обзавестись формой, нарастить мышечную массу и научиться ею пользоваться. Бывший друг должен оценить результаты, которых я добился. К тому же я занимался не только боксом, но и в совершенстве освоил муай-тай. Делаю выпад и вмазываю по снаряду коленом. Ренат появляется за грушей и ловит её руками. – Что ты здесь забыл? – спрашивает тихо, но с угрозой. Как и раньше. – Тренируюсь, – пожимаю плечами. А потом вновь делаю выпад и с силой бью по снаряду. Так как Алиев всё ещё придерживает его, мой удар задевает пальцы. Друг отшатывается и трясёт руками. Его губы растягиваются в хищном оскале. – Ты провоцируешь меня? – хмыкает Ренат. – Уже навестил Кира. Потом Игната. Теперь очередь и до меня дошла? – Типа того, – вновь пожав плечами, наношу серию мощных и точных ударов по груше. – Ты, конечно, вряд ли рад меня видеть, но я вот чертовски рад. Улыбаюсь с явным сарказмом и киваю на ринг: – Давай устроим спарринг! – Мы могли бы подраться, Ян, – Ренат отходит от меня на несколько шагов. – Но я знаю, чего ты добиваешься... Поэтому вынужден отказаться. – И чего же? – Чтобы мы отдали тебе Вику, – отвечает Алиев, и мне кажется, что в его голосе появляются нотки грусти. – Но этого не будет. Уезжай, Ян. Возвращайся туда, откуда пришёл. Из ада! Я пришёл именно оттуда. И не планирую туда возвращаться. – Прощай... – бросает Ренат и поворачивается в сторону раздевалки. Взмахнув руками, кричу ему вслед: – С КАКИХ ПОР, АЛИ!? Он замирает. Оборачивается и вопросительно смотрит на меня. – С каких пор ты стал таким правильным? Когда попал под юбку своей «мелкой»? Вижу, как желваки на его скулах начинают ходить ходуном. И подливаю масла в огонь: – Или ты просто боишься опозориться? Великий Али может проиграть неизвестному Яну. Вот это сенсация! – Я не боюсь проигрывать, – выплёвывает бывший друг. – Мне просто не хочется связываться с тобой. – Да брось! – приближаюсь к нему вплотную, бодаю грудью. – Ты же убил меня, Ренат! – напоминаю ему о прошлом. – Заставил вернуться в горящий дом. Соврал, что Вика там! И я почти погиб! Ты мне должен, Али! И я хочу, чтобы ты искупил свою вину. А именно – встал со мной в спарринг. Я вижу, что он колеблется. Ведь я попал в точку – Ренат всё ещё живёт с чувством вины, потому что когда-то отправил меня на верную гибель. – Давай, Али! – посмеиваясь, встаю в защитную стойку и начинаю подпрыгивать на месте, – Я же вижу, что ты хочешь подраться со мной! – Твои условия? – чеканит Ренат, наконец, сдавшись. – Чего ты хочешь в случае выигрыша? – Вику! – тут же выпаливаю я. – Хочу, чтобы ты сказал мне, где она!.. Выставив руку в перчатке, жду, когда он по ней ударит. Примет моё условие... – Иди на ринг, – сухо бросает Ренат, отступая к лавке. Там лежат его бинты и перчатки. Ухмыльнувшись, направляюсь к рингу. Разминаю шею, поворачивая головой. Замечаю, что все, кто тренировались в зале, теперь с интересом наблюдают за своим чемпионом. Подлезаю под канаты, забираюсь на ринг и смотрю на Алиева. Он неторопливо бинтует руки и натягивает перчатки. – Когда я отправлю тебя в нокаут, я озвучу то, что хочу от тебя, – говорит, не глядя на меня. – Да ты всё так же самоуверен, друг мой! – фыркаю я. Он встаёт с лавочки. Хрустит шеей. Подпрыгивает на месте. А когда подходит к рингу, злобно рычит: – Я тебе не друг! Вновь ухмыляюсь, отступая в сторону. Ренат бьёт по моим перчаткам и тут же замахивается, чтобы нанести настоящий удар. Хочет всё сделать быстро. Вырубить меня, а потом вышвырнуть из города. Наверняка именно таковы его условия. Но нихуя так не будет... Уворачиваюсь от его удара. Перчатка со свистом проносится мимо моего лица, и я тут же бью левой. Ренат недоверчиво трясёт головой, потому что я попадаю в цель, а именно – по его скуле. Он отпрыгивает, принимает защитную стойку и теперь наступает с осторожностью. – Ты всё ещё любишь её, да? – спрашиваю я, снова делая выпад. – Кого? – Али уходит от удара и тоже бьёт левой. Я не уворачиваюсь, принимая этот удар. Скула горит, ведь кулак Алиева всё такой же, как и раньше – чертовски мощный. – Вику, – отзываюсь и вновь нападаю. Кажется, Ренат в замешательстве от моего вопроса, потому что пропускает удар. – Ты в своём уме, Ян? – замерев на месте, хмуро смотрит на меня из-под бровей. – У меня девушка есть. Какое мне дело до Вики? – Да ладно тебе, – ухмыльнувшись, подмигиваю другу. – Обещаю, я никому не скажу. Но моя улыбка напускная. А взгляд – такой же озлобленный, как и у него. Мы начинаем двигаться по кругу, и каждый из нас теперь медлит. Смотрим друг на друга оценивающе. Ренат, наконец, видит во мне соперника. – Вика для меня в прошлом, – отчеканивает Али. – Так же, как и ты для неё. Ты – лишь история, Ян. Забудь и сваливай! – Неа... Я изображаю расслабленность, даже опускаю руки, но потом тут же срываюсь с места и быстро атакую. Умышленно открыв лицо, провожу серию коротких ударов по рёбрам. И сразу выхватываю ответку... Кулак Рената рассекает мне бровь. Но ему тоже больно. Он хватает ртом воздух и на секунду сгибается пополам. – Что, уже выдохся? – подначиваю его. Провожу перчаткой по разбитой брови, размазывая кровь. – А знаешь, я ожидал от тебя большего. Но, похоже, ты стал такой же размазнёй, как Игнат. Он спрятался от меня в своём доме. Прикрылся своей бабой! Куда побежишь ты? О-о-о, точно! Под юбку своей мелкой! Глухо зарычав, Ренат тут же нападает. Я добился, чего хотел. Теперь в его взгляде ярость и безумие. Не защищаюсь, когда он вмазывает мне по лицу и рёбрам. Его точные удары сбивают меня с ног. – Раз... два... – начинает считать Али, расхаживая по рингу как загнанный в клетку зверь. – Три... – Любишь её, да? – тяжело дыша, спрашиваю друга. Он останавливается, смотрит на меня уничтожающе. – Четыре... Кого? – Мелкую. Не Вику! Ты любишь свою мелкую так же, как я люблю Вику. И ты должен понимать, что я сейчас чувствую! Твою мать, должен! – Пять... – Только представь, Али! – Шесть... – Представь, что твою Яну кто-то заберёт и спрячет! И ты будешь искать её... Искать и искать... блядь! Но тщетно! – Семь... – Что ты будешь чувствовать? Что?.. Да я уверен, что ты сдохнешь от безысходности! Ренат подавленно молчит. Не отвечает на мой вопрос, но и не считает больше. Я медленно поднимаюсь и встаю перед ним. Чувствую себя превосходно, несмотря на разбитую бровь и сломанное наверняка ребро. Готов продолжить спарринг, только это больше не имеет смысла. Я заставил Рената сомневаться. И в правильности поступков того же Игната. И в его собственных решениях. Наклонив голову, Али явно размышляет обо всём этом. – Отдай мне её, друг, – касаюсь его плеча. – Четыре года назад ты отправил меня в топку! И мне бы нужно ненавидеть тебя, но моя ненависть иссякла, когда я узнал, что ты спас её. Поступи вновь правильно, Али. По совести. Скажи мне, где Вика! Он резко отходит в сторону и покидает ринг. На ходу сдирает перчатки, разматывает бинты. Я быстро спускаюсь и иду за ним. Нихуя он не уйдёт, пока не скажет мне, где она! – Али! – настойчиво зову его, идя за ним в раздевалку. – Твою мать, Алиев! – Вика вышла замуж! – рычит Ренат, резко обернувшись. – Она замужем! Она счастлива! И тебе нет места в её жизни. Конец истории, Ян! Уезжай! Поморщившись от собственных слов, он запихивает бинты и перчатки в спортивную сумку, после чего тут же покидает раздевалку. А я остаюсь на месте. По капле... по букве... по слову впитывая то, что он сказал. Ощущая такую боль в груди, что даже вдохнуть не получается. Она вышла замуж... Она счастлива... И я ей больше не нужен! *** Покинув спортзал, возвращаюсь в гостиничный номер. Я не планировал оставаться в этом городе так долго. Не планировал строить дом по соседству с Игнатом. Не собирался топить компании Кира. Да, я обещал отомстить Игнату, когда писал первое письмо. И я обещал месть остальным, когда писал второе… Но всем своим исковерканным сердцем мечтал, что до этого не дойдёт. Я просто хотел забрать Вику... Но бывшие друзья слепы и глухи к моим попыткам до них достучаться. Вика – замужем! А я в гостиничном номере совершенно один. И раздавлен даже сильнее, чем четыре года назад... Не потому что не могу забрать Вику у мужа. Нет, блядь, могу! И побороться за её сердце. И доказать ей свою любовь! Только вот зачем мне разрушать её счастье? Она похоронила меня четыре года назад. Научилась жить без меня. И я не имею права рушить её мир. Я, как и тогда, не хочу быть её адом! Оглядевшись по сторонам, глазами впитываю роскошь номера. У меня теперь достаточно средств на безбедную жизнь, и я научился ценить их и получать удовольствие от того, что имею. Лучший номер в большом отеле на самом берегу моря... Вкусная еда. Я даже девочку могу вызвать, сделав всего один короткий звонок. Какую захочу – брюнетку, блондинку, рыжую... Любую. Однако хочется чего-то большего, чем просто секс. Создать свою семью, завести детей... Именно сейчас, в свои тридцать два года, я особо остро почувствовал нужду в продолжении рода. А когда увидел Сокола и Лизу с автолюлькой в руках, мною овладела зависть. Игнат обрёл всё, а у меня не осталось ничего... Соболев уже стал отцом, и скоро Ася осчастливит его ещё одним ребёнком... Твою мать! Лишь я вновь остался в тени своих удачливых друзей. Наливаю себе вискаря. Совсем немного, чтобы лучше спалось. И чтобы меня не мучили сны о пожаре, о том, как моё тело почти поджарилось в нём. Прошло четыре года, но меня всё ещё преследуют воспоминания о том вечере... Помню, как я ворвался в дом, думая, что Вика там. В панике носился по этажам. Звал её, до хрипоты, срывая голос. Задыхался от дыма. Первый этаж был полностью объят пламенем. Я не мог найти Вику, не мог выбраться... Не помню, как добрался до окна второго этажа, и как от взрыва меня выкинуло на задний двор. Почти в бессознательном состоянии я наблюдал за тем, как догорает дом. Моё сердце превращалось в пепел вместе с ним, потому что там горела моя девушка. И я ничего не мог сделать... А потом собрал последние силы в кулак, поднялся с земли и перелез через забор. Как добрался до больницы, не помню. Впрочем, я очень скоро сбежал оттуда, а потом и из города. Тогда я находился в полном отчаянии. Был сломлен утратой и безграничным чувством вины... И ещё очень долго день за днём доставал себя из ада. А сейчас мне осталось сделать один шаг, чтобы, наконец, обрести покой. Но я не сделаю этот шаг... Нет, не сделаю... Залпом осушаю стакан. Со свистом выдохнув, зашвыриваю его в стену. Становится ли мне легче? Нихуя! Прохожу по гостиной своего огромного номера. Чтобы заполнить угнетающую тишину, подхожу к роялю, стоящему в центре. Открываю крышку. Пальцы бегло пробегают по клавишам. Этот рояль – единственная вещь, которая приехала со мной. Хозяин гостиницы любезно согласился принять меня вместе с инструментом, и теперь он стоит в самом центре гостиной. Сев за рояль, по памяти начинаю играть один из ноктюрнов Шопена. Быстро отдаюсь музыке, но расслабиться не получается, потому что композицию я выбрал угнетающую. И я мрачно скольжу руками по клавишам, стиснув зубы. Играть я научился год назад. Просто так... Почему бы и нет? Последние четыре года мной просто обуревала жажда превзойти своих бывших друзей. Бред... Но я кайфовал от этого бреда. Мою игру на рояле прерывает настойчивая трель телефона в кармане брюк. Я с силой захлопываю крышку. Зажмуриваюсь, стиснув переносицу двумя пальцами, а потом всё-таки достаю айфон и смотрю на дисплей. Звонит мой друг-хакер, а он всегда звонит строго по делу. Но последняя просьба, которой я его озадачил, теперь стала бесполезной. Мне больше не нужно знать, кем является тот тип из ресторана. Мои поиски закончились. Я уезжаю. – Да, – принимаю вызов. – Кажется, это бинго! – восклицает друг. – Говори, – прошу его без энтузиазма. Поднявшись, вновь подхожу к мини-бару, беру другой стакан и наполняю до краёв виски. После спарринга с Ренатом донимает сильная боль в рёбрах. Вискарь должен заглушить боль. Я вполне смогу обойтись без медицинской помощи. Рёбра и так заживут, я страдал и сильнее. – Короче, этого мужика зовут Куприн Руслан Альбертович, – быстро говорит друг-хакер. – Он пластический хирург. Очень богатый тип. Имеет свою клинику... Отхлебнув из стакана, перебиваю: – И где именно «бинго»? – Куприн женат, – тут же говорит друг. – И его жену зовут Виктория! Вика... Возможно, она именно та, кого ты ищешь. Твоя Вика! Моя Вика... Это словосочетание ласкает мой слух. Моя Вика... Она может быть так близко, что достаточно просто руку протянуть! – Адрес, – отвечаю хрипло. – Уже отправил тебе на почту, – бросает он. Сбросив вызов, проверяю имэйл. Наверное это первая реальная зацепка, почти за год поисков Вики. Нет, я не уеду! Хотя бы пока не увижу её... Глава 7 Вика – Вик... Ладонь Яна нежно скользит по моему плечу, пальцы ныряют под бретельку топа. Каждое прикосновение действует на меня так волшебно, что я, затаив дыхание, опускаю веки. Мне не хочется размышлять над тем, что будет завтра или послезавтра... Или послепослезавтра. Хочется остаться здесь навсегда... В моей комнате. На моей постели... Я позвала Яна к себе, потому что устала тесниться в его машине. К тому же дом в полном нашем распоряжении, потому что родители в очередной поездке, а брат с Лизой. – Вик... – вновь тихо зовёт парень, продолжая нежно водить подушечками пальцев по шее и плечам. – Ммм? – отзываюсь я, с трудом открывая глаза. – Я никогда не признавался тебе в любви, – говорит он с несвойственной ему робостью и тут же замолкает. Его взгляд становится задумчивым, словно он не знает, что сказать дальше. Пошире распахнув глаза, я переворачиваюсь на бок и выжидающе смотрю на Яна. Меня вдруг умиляет то, что он так нерешителен. Кажется, я даже вижу лёгкий румянец на его щеках. И эти соблазнительные ямочки, когда он улыбается... – Я знаю, ты не хочешь, чтобы тебя любили, – продолжает Ян, и улыбка сползает с его лица. – Не хочешь владеть чьим-то сердцем... Но всё же моим владеешь на двести процентов. Его ладонь скользит вниз и ложится туда, где трепещет моё сердце. – Скажи, Вик, есть ли там место для меня? – он заглядывает мне в глаза. – Могу ли я рассчитывать на то, что твоё сердце будет моим? Мне вдруг становится грустно, и безысходность овладевает мной. Глаза в один миг наполняются влагой. – Ты там, – отзываюсь я, теряя голос. Накрываю ладонью его руку. – И ты один владеешь моим сердцем. Оно – твоё... на двести процентов. Ян тянется к моим губам, но вдруг замирает, так и не поцеловав меня. Поднимает взгляд и смотрит в полные слёз глаза. Губами осушает влагу со щёк и говорит вдруг решительно: – Мы сбежим, Вик! Порывисто садится, проводит пятернёй по своим коротким волосам и вновь повторяет: – Мы убежим!.. Как только я проверну одно дело. У нас будут деньги, чтобы подчистить следы нашего побега, и нас никто не будет искать. Я тоже сажусь. Против воли мой взгляд становится испуганным. Что он задумал? В какую авантюру хочет влезть? – Ян... – тянусь к его плечу. Хочу потребовать объяснений. Возможно, отговорить его, если задумал что-то опасное. Однако Ян быстро разворачивается и укладывает меня обратно на кровать. Накрывает своим телом. – Я знаю, что ты скажешь, – осыпает короткими поцелуями моё лицо. – Ты не хочешь проблем ни для меня, ни для брата... Но к чёрту Игната! К чёрту твоего отца! Мы будем вместе несмотря ни на что, Вик! Ты меня поняла? Мои губы дрожат, но эта дрожь вызвана не строгим тоном Яна, а тем, что я ему верю. Мы будем вместе... И как же ты ошибался, чёрт возьми! Распахнув глаза, смотрю на незнакомку в зеркале. В моих руках щётка для волос, и мне хочется запустить её в это зеркало. Хочется, чтобы в моей темнице не было зеркал, и я могла представить прежнюю себя. Но даже в своих воспоминаниях о Яне не вижу себя прежней. Словно забыла или никогда не знала, какой я была. Откладываю щётку. Не стану бить чёртово зеркало, потому что в спальню тут же прибежит Руслан. А я прекрасно провожу время без него! В заточении. В агонии безысходности. И только воспоминания о Яне помогают не свихнуться. Парень сгорел заживо из-за меня. А я сижу тут и жалуюсь на судьбу. С идеальным лицом. В идеальном доме. С «идеальным» мужем! Хватаю щётку и всё-таки зашвыриваю её в зеркало. Осколки вылетают из рамки и чуть не попадают в лицо незнакомки. Жаль, что не попадают... Дверь в комнату распахивается через несколько секунд. Руслан очень быстро оказывается рядом и оттесняет от зеркала. – Ты не поранилась? – спрашивает с заботой в голосе. Пытается обнять, но я отшатываюсь и обхожу кровать, чтобы быть от него подальше. – Как это произошло? – муж в замешательстве смотрит на осколки. Вновь приближается и миролюбиво выставляет руки перед собой: – Вик, я понимаю, ты просто устала. Сначала готовилась к операции. Потом длительный процесс заживления. А сразу после ввязалась в этот бизнес... – Я люблю свой бизнес, – резко прерываю его. Не знаю, почему меня так задевает всё, что связано с моим салоном. Возможно потому, что впервые в жизни у меня есть что-то лично моё. И я не планирую терять это. – Хорошо, ты устала после операции и реабилитации, – уступает Руслан. – Тебе... да и мне нужно отдохнуть. Поэтому завтра мы летим в мини-отпуск. Как ты на это смотришь? Руслан широко улыбается, явно довольный своей идеей. А я смотрю на него как на душевнобольного и ничего не могу с этим поделать. – У меня работа, я не могу никуда лететь, – тут же отвергаю его предложение. Взгляд мужа моментально становится жёстким и непреклонным. Похоже, это было не предложение. Он подходит к шкафу, хватает не глядя несколько вешалок с моими платьями и швыряет их на кровать. – Собери чемодан, Вик! Самолёт в восемь утра! Такси в шесть! Не будешь готова – поедешь в пеньюаре, поняла? Я сжимаю зубы, чтобы не давать воли словам. Затылок всё ещё болит после встречи со стеной. Никто и никогда не поднимал на меня рук, и никто не объяснял, как себя вести в такой ситуации. Но я интуитивно чувствую, что сейчас должна заткнуться. Иначе шишка на затылке может стать ещё больше. Иду к шкафу и достаю с нижней полки чемодан. Расстёгиваю молнию... – Молодец, Вик, – довольно произносит Руслан. – Надеюсь, ты и дальше будешь такой же послушной. Тогда наша совместная жизнь может стать счастливой, верно? Я молчу, продолжая стискивать челюсти. Никогда... Никогда я не буду счастлива рядом с таким чудовищем. И никакое богатство не заменит мне обычное женское счастье и настоящую любовь. – Я принесу тебе ужин, – говорит он, не дождавшись ответа, и выходит за дверь. Ключ в замке сразу поворачивается, и я вновь становлюсь пленницей нашей спальни... и собственных мыслей. *** Такси в шесть утра. Аэропорт. Утомительный четырёхчасовой перелёт в Женеву. Для чего? Для того, чтобы вновь стать пленницей, только уже в номере роскошного отеля. Нашим мини-отпуском оказался десятидневный тур по Швейцарии. Практичный Руслан решил совместить приятное с полезным, а именно – посетить клинику своего давнего друга, который десять лет назад перебрался в эту страну. Он тоже хирург, и так же, как и мой муж, занимается косметической пластикой. И, конечно, Руслан весь первый день нашего отпуска проводит в клинике, попросту заперев меня в номере отеля. Вернувшись лишь вечером, муж как ни в чём ни бывало предлагает мне сходить в ресторан. – Перелёт был утомительным, Вик. Я решил, что тебе будет на пользу хорошенько выспаться. Зато посмотри теперь на себя, – Руслан разворачивает меня лицом к большому зеркалу, сам встаёт за моей спиной, а я тут же зажмуриваюсь. – Твоё лицо просто великолепно! На нём нет ни капли макияжа, а ты всё равно затмила бы самых именитых фотомоделей. Я настолько зла, что с трудом контролирую эмоции. Боже... Это какой-то кошмар. Он может думать или говорить о чём-то, кроме моего лица? – Ну посмотри же на себя! – настаивает муж, подталкивая меня к зеркалу. Оставляю глаза закрытыми, и его пальцы больно впиваются в мои плечи. – Не упрямься, Вик! Я знаю, что тебе нравится то, как ты выглядишь. – А тебе нравится во мне что-то, кроме нового лица? – распахнув глаза, смотрю в лицо мужа сквозь отражение. – Конечно... – одна его рука с моего плеча переползает на горло. Вторая ложится на бедро. – Твоя фигура... она очень сочная. Но ты это и так знаешь, Вик. Внешне ты просто идеальна! Руслан припадает к плечу губами. Сжимая горло, удерживает меня на месте, пока второй рукой забирается под тонкий халат и пальцами подныривает под кружево трусиков. Мы нечасто занимались сексом, потому что Руслан всегда был очень занят. А сейчас, после того, что он сделал, мысли о близости с ним вызывают тошноту и панику. Я больше не хочу своего мужа. И я больше не хочу, чтобы он был мне мужем... – Когда ты вернёшь мне телефон? – стараюсь сделать свой тон игривым и плотнее вжимаюсь в грудь Руслана. Томно вздыхаю, изображая, что мне приятны его ласки. Он забрал у меня телефон, когда запер в нашей спальне. И так и не вернул его, несмотря на все мои просьбы. А в аэропорту не отходил от меня ни на шаг, словно боялся, что я попытаюсь сбежать. Хоть меня и посещали мысли о побеге, но они быстро растаяли. Бежать мне некуда. Я была в бегах целых три года, а в итоге всё равно вернулась к линии старта. Больше бегать я не планирую. А телефон мне нужен, чтобы позвонить в салон и сообщить, что меня не будет десять дней. – Телефон? Зачем тебе телефон? – отзывается Руслан. – Отдохни, Вик. Успеешь ты позвонить в свой салон. Его рука с моей шеи переползает к груди, грубо тискает её. Он толкает меня к зеркалу, и я слышу, как расстёгивает ширинку на своих брюках. Не трудится снять с меня халат, а лишь задирает его наверх и сдвигает трусики в сторону. Собирается трахнуть меня без лишних ласк и прелюдий. Стоя перед зеркалом. Чтобы любоваться моим идеальным лицом во время секса. Боже, как противно! Его член прижимается к моей плоти, и я тут же вырываюсь из его рук. – Тебя не было весь день, чёрт возьми! – выкрикиваю в лицо мужа. – Ты привёз меня в чёртов отпуск в чёртову Швейцарию и не позволяешь сделать даже один важный звонок на работу! А я должна просто отдаться тебе? Нет, Руслан! Я не кукла, а живой человек! От злости и безысходности глаза в один миг наполняются слезами. Руслан застёгивает ширинку и, приблизившись ко мне, обхватывает лицо ладонями. – Тише-тише, Викуль, – начинает он сюсюкать, – тебе противопоказано плакать. Муж дует на моё лицо в попытке осушить влагу. Мне становится ещё противнее. Когда-то давным-давно Ян выпивал мои слёзы или слизывал их языком. Покрывая поцелуями моё лицо, говорил, что даже со слезами я всё равно самая красивая на свете. Что бы сейчас сказал он о моём лице? Понравилась бы я ему такой? Сердце сжимается от тоски, ведь эти мысли болезненны и бесполезны. Ян никогда не увидит меня такой. Потому что умер... – Верни мне телефон! – бросаю я, вытирая слёзы. – Немедленно! Развернувшись, иду к шкафу и достаю вечернее платье. Лучше пойти с мужем в ресторан, чем заняться с ним сексом. – Твой телефон остался дома, – говорит Руслан. – Ты получишь его, когда вернёмся. Не парься, Вик. В салон я позвонил и предупредил о твоём отсутствии. Теперь ты можешь расслабиться и получить массу приятных впечатлений от поездки. – Например, каких? – смотрю на мужа с вызовом, не пытаясь его скрыть. – Например... Да хотя бы предстоящий ужин! Мой друг-хирург присоединится к нам. Мне крайне важно показать ему свою работу, – тычет в моё лицо указательным пальцем. – Думаю, даже он не видел ничего подобного, сделанного на таком высоком профессиональном уровне. Отлично! Вот зачем была нужна эта поездка! Руслан в очередной раз решил самоутвердиться, используя моё лицо в качестве примера проделанной работы. Желание идти на ужин резко пропадает, и я в замешательстве сжимаю ткань вечернего платья. А потом всё-таки забираю его и иду в ванную. Переодеваюсь именно там, чтобы не делать этого перед мужем. Больше не могу представить себе секс с ним. Теперь Руслан ассоциируется с грубым ничтожеством, распускающим руки. Я никогда больше не захочу, чтобы он дотрагивался до меня. Надев платье и подколов волосы, выхожу из ванной. Руслан сразу протягивает мне какую-то коробочку. – Что это? – приняв её, не решаюсь открыть. – Подарок, – сияет мужчина. – Примерь. И нет, это не бриллианты. Не серёжки и не подвеска... Коробка не что иное, как бокс со специальным раствором. – Линзы? – вздрогнув, уточняю я. – Да, зелёный тебе очень пойдёт, – Руслан самодовольно ухмыляется. – Давай, Вик, возвращайся в ванную и надень линзы. Я хочу, чтобы теперь ты всё время их носила. Глава 8 Колесников Ранним утром я медленно проезжаю по дороге мимо дома Куприна и его жены. Это спокойный элитный район с ровными рядами почти одинаковых коттеджей. Здесь чужаки видны за версту. Мне приходится оставить машину достаточно далеко, чтобы не привлекать к себе внимание слишком приметной тачкой. Спрятав глаза за тёмными очками, всем своим видом пытаюсь создать внешность человека, который просто заблудился. Пешком добираюсь до нужного дома и шарю взглядом по тёмным окнам. На часах девять утра. В это время обычно большинство людей покидают свои дома и отправляются, например, на работу. Сквозь решётку забора вижу две машины. Значит, и Куприн, и его жена дома. И мне нужно лишь ещё немного подождать. Однако проходит целый час, но так ничего и не происходит. Дом выглядит мёртвым. От этого местечка, да и от всей улицы несёт роскошью, а также снобизмом и лицемерием. Моя Вика ни за что бы не стала здесь жить. Она сбежала именно от такой жизни. Спустя ещё час покидаю своё укрытие – я прятался в тени раскидистого клёна возле дома напротив. Наблюдал, как с соседних участков выезжали машины, из домов выходили люди, отправляясь по своим делам. Но в доме Куприна ничего не происходило. Возвращаюсь к своей машине, просматриваю записи дорожных камер на экране телефона, но безуспешно, как и всегда. Этот район не оснащён камерами, поэтому я не могу узнать, куда делись хирург и его жена. Решаю вернуться сюда ночью и вспомнить то, чем владел в совершенстве четыре года назад. А именно – опять стать преступником... Часы показывают без четверти три, когда я вновь прибываю в этот район. Оставив машину на том же месте, пешком иду к дому Куприна, избегая света фонарей. Я двигаюсь бесшумно. Так же бесшумно взбираюсь на забор и, перемахнув через него, попадаю на участок. Машины стоят на прежних местах. В окнах по-прежнему темно. Обхожу дом по кругу, а потом приближаюсь к парадной двери. Ещё одна дверь есть с противоположной стороны дома, она выходит в сад. Но лишь на парадном входе имеется панель управления сигнализацией. Типовой. И я умею такие взламывать. Достав из кармана складной нож, осторожно вскрываю панель. В кишках проводов сразу подмечаю те, что отвечают за замки на дверях. Ещё несколько – за движение в доме и герметичность окон. И лишь один провод подключён к системе оповещения. Самый неприметный, почти прозрачный. Его-то я и перерезаю, после чего возвращаю на место крышку панели. Вновь обхожу дом, потому что не собираюсь вскрывать замок на входной двери. Не хочу оставлять следов проникновения. Нахожу подходящее окно и, забравшись на карниз, при помощи ножа отжимаю раму, после чего с лёгкостью открываю окно. Сигнализация не сможет оповестить об этом, потому что у неё больше нет такой функции. Даже как-то обидно за хозяина дома, ведь он наверняка рассчитывал на что-то более надёжное. Ступаю на подоконник, сдвигаю штору и спрыгиваю на пол. Приземление получается бесшумным, потому что мои кроссовки утопают в пушистом ковре. Я попал в просторную комнату, судя по всему, гостиную, учитывая наличия большого дивана, низкого столика, плазмы, стеллажа с книгами... Глаза уже давно привыкли к темноте, и я вижу всё достаточно отчётливо. Заметив лестницу, которая должна вести на второй этаж, сразу иду к ней. Мне нужна хозяйская спальня. И я без труда её нахожу, потому что дом такой же типовой, как и сигнализация. Сначала осторожно заглядываю в спальню. Лишь убедившись, что там никого нет, вхожу в неё. С первого же взгляда можно сделать вывод, что жильцы этого дома собирались в спешке. Точнее, явно торопилась жена Куприна. На кровати и рядом с ней валяются женские тряпки, на столике с косметикой полный бедлам. А ещё я вижу, что разбито зеркало над ним. Достав телефон, подсвечиваю ковёр и обнаруживаю осколки. Под самим столиком лежит какой-то предмет. Протянув руку, достаю его. Это щётка для волос. Присев на стул напротив разбитого зеркала, верчу в руке деревянную ручку щётки, вглядываюсь в её щетинки, но не нахожу там волос. Замахиваюсь и швыряю предмет в зеркало. Щётка отскакивает и вновь залетает под столик. Что ж... Вероятно, так и было разбито зеркало. И у кого-то наверняка имелись причины его разбить... Поднявшись со стула, иду к кровати. Двумя пальцами подцепляю женскую сорочку. Она гладкая и какая-то ледяная. Подношу ткань к носу и громко втягиваю воздух в попытке узнать, как пахнет эта Вика Куприна. А пахнет она, кстати, потрясающе! Лавандой, свежестью и тончайшей, едва уловимой сладостью дорогого парфюма. Взяв сорочку двумя руками, рассматриваю её внимательнее, пытаясь определить размер. Эта Вика весьма миниатюрна, судя по всему. Но мне необходимо знать, как именно она выглядит. Ещё немного подержав вещь в руке, аккуратно кладу на кровать. Обхожу комнату, внимательно всё осматривая. Но здесь нет ничего, что дало бы мне нужную информацию. Даже в прикроватных тумбочках не нахожу ничего подходящего, к примеру, фотографий. Понятно, что теперь все пользуются телефонами, но как же свадебные фото? Неужели жена Куприна не завела свадебный альбом? Покинув спальню, спускаюсь в гостиную и подхожу к стеллажам с книгами. Здесь, в основном, классическая литература и книги о медицине. Взяв первую попавшуюся книгу, читаю название. «Как принять себя». Похоже, книги по психологии тоже имеются! Зачем-то листаю страницы, и во мне всё больше зреет желание побыстрее покинуть этот дом. Находиться здесь почему-то неприятно. Захлопнув книгу, хочу поставить её на место, когда на пол падает какая-то бумажка. Поднимаю её и вижу, что это фотография. Именно такая, какую я искал – свадебная. Достав телефон из кармана, подсвечиваю фото. Лицо жениха прекрасно видно, ведь он смотрит прямо в кадр. И это, бесспорно, тот тип из ресторана. Куприн Руслан Альбертович. Его жена в красивом белом платье и с роскошными тёмными локонами, спадающими по плечам, стоит с ним рядом. Но это всё, что я могу о ней сказать. Потому что её голова опущена, а взгляд направлен в пол. Словно она не хотела фотографироваться. Её стройный силуэт и видимые черты лица кажутся знакомыми, и я тут же цепляюсь за эту мысль. Шарю в памяти, стараясь откопать нужное, но у меня не получается это сделать. Сложив фото пополам, запихиваю его в карман. Возможно, я вспомню позже... После чего покидаю дом. Практически ни с чем. *** Сжав зубами зубочистку, вглядываюсь в фото. Чувствую острую нужду покурить, потому что злюсь! За всю последнюю неделю так и не нашёл выхода из сложившейся ситуации. Не знаю, где Вика. И девушка на фото, конечно, не она. Стиснув зубы, перекусываю зубочистку и швыряю её в пепельницу. Подношу фотографию поближе к лицу. Пальцем провожу по волосам девушки. Она красивая... Это заметно даже в таком положении, когда голова опущена и глаза спрятаны под пышными ресницами. Отчётливо видны пухленькие губки и мягкие линии скул. Рядом с хирургом, которому навскидку чуть больше сорока, она выглядит очень юно. День спустя после ночного проникновения в дом Куприна, я вновь отправился туда, и мне удалось пообщаться с их соседкой, которая, к счастью, оказалась весьма болтливой. Она рассказала мне, что хирург и его жена отправились в небольшое путешествие и вернутся через неделю. А ещё день спустя, так же, как и сейчас, разглядывая фото, я понял, где видел девушку. Это она тогда плакала в туалете ресторана, а потом пронеслась мимо меня. Забавно, но тем вечером я видел её точно в таком же ракурсе – с низко опущенной головой. Такая красивая и такая... Не знаю... словно побитая жизнью... Несчастная. Отложив фото, подхожу к роялю и сажусь за него. Игра на нём помогает мне думать. И думаю я всегда о Вике. Правда, сейчас мне в голову назойливо лезет девушка с фотографии. Блядь, зачем? Нужно смириться с тем, что мои поиски закончены. Вика замужем. А до жены Куприна мне нет никакого дела. Ну рыдает она во время ужина в ресторане... И что? У богатых свои причуды! Твою ж мать... Это просто не моё дело! Захлопнув крышку рояля, достаю телефон из кармана брюк и звоню мастеру, который отвечает за строительство моего нового дома. Он сообщает мне, что стены практически возведены, и вскоре они приступят к кровле. Что ж... Потом я продам этот дом. Если уеду из города, то вряд ли вернусь сюда, и он будет мне без надобности. Вот только куда направиться дальше, я не знаю. Город, в котором я провёл четыре года, находясь в бегах, так и не стал мне родным. Весь свой бизнес, большой особняк, комфортабельные апартаменты в центре, машины – я всё продал, когда узнал, что Вика жива. Решил всё начать сначала вместе с ней. И никак не думал, что мои поиски будут такими длительными. И тем более не думал, что Вика может быть замужем... Это до сих пор не умещается в моей голове. Открыв справочник в телефоне, бездумно пролистываю контакты до тех пор, пока палец не останавливается на номере Соболева. Не раздумывая, нажимаю на вызов и жду, когда он ответит. – Надеюсь, ты позвонил, чтобы попрощаться, – без предисловий говорит Кир, взяв трубку. – Видимо, Алиев рассказал о нашей встрече, – отвечаю я с нарочитым равнодушием. – Ты и сам мог мне рассказать о том, что Вика вышла замуж. – Мог, – соглашается он. – Но мне было тебя жаль. А вот Ренату, видимо – не особо. – Нет, как раз в его глазах я и увидел жалость. А вот у тебя и Игната не нашёл ни намёка на сострадание. И нет, я не стану с тобой прощаться, друг. Ещё не время. – Зачем, Ян? – восклицает Кирилл. – Зачем тебе оставаться? Увы, но Вика не свободна. Ты опоздал. – Затем, что теперь меня беспокоит судьба другой девушки. – Да ты прям дамский угодник, – хмыкает Кир. – Будь мы друзьями, я бы спросил тебя, о ком идёт речь. – Будь мы друзьями, я бы ответил, что речь идёт о жене одного пластического хирурга. Твоего, кстати, знакомого. В трубке повисает тишина. Смотрю на экран – Кирилл всё ещё на связи. – Зачем тебе его жена? – в его тоне неожиданно появляются напряжённые нотки. – Я пока не решил, – отвечаю честно. – Возможно, мне просто скучно, и я не хочу уезжать. В моём сердце чертовски пусто, хочется его чем-то наполнить. Могу, конечно, набить до краёв ненавистью к вам. Но гарантирую – тебе не понравится. – Ненависть разрушит твою жизнь, Ян, – отзывается Кирилл каким-то бесцветным голосом. – Лучше уезжай и начни всё сначала. – Вот именно потому, что ты так усердно меня гонишь, я и не хочу уезжать. Спасибо, кстати. – За что? – За то, что помог это понять. Мне рано уезжать. Потому что вы, блядь, слишком сильно хотите, чтобы я уехал. – Как всегда, идёшь против системы, да? – Да, я это обожаю. Вы тоже так делали... раньше. Когда не были такими скучными подкаблучниками. – Если бы ты был моим другом, я бы пожелал тебе стать скучным подкаблучником, Ян. На моих губах расцветает улыбка. – Если бы мы были друзьями... я бы сказал тебе спасибо! *** Расстегнув пуговицы пиджака, откидываюсь на спинку кресла и по привычке перекатываю в зубах зубочистку. Ловлю на своих губах похотливый женский взгляд, и моя улыбка становится шире. – Значит, Вы инвестор? – уже во второй раз спрашивает женщина. – Ну да. Думаете, слишком молод? Или слишком красив? – поигрывая бровями, устремляю на неё ответный заигрывающий взгляд. С женщиной договориться будет проще. Особенно с такой, которая явно хочет договориться. – По вопросам инвестиций Вам нужно пообщаться с хозяином нашей клиники, – вздохнув, она опускается в кресло напротив. – Понимаю, с Куприным. Я и рад бы с ним пообщаться, только вот его нет на месте. Вроде как в отпуске, да? Когда он вернётся? – Должен был вчера, – вновь вздыхает его зам. – Но они с женой продлили отпуск и прибудут только завтра. А потом у него будет много дел, и он просил не назначать ему новых встреч. К тому же накопилось много операций... Вашу ж мать! Вот же деловая задница этот Куприн! – То есть принять он меня сможет только через пару недель, я так понимаю? – бросаю скептически. – Может, мне на консультацию к нему записаться? Не знаю... Подправить себе нос или уши? Демонстративно провожу по своему носу пальцем, и она заворожённо наблюдает за этим движением. Правда, потом её взгляд вновь соскальзывает на зубочистку в моих губах. И она тут же облизывает свои. Навскидку ей лет сорок пять, а может, и больше, учитывая то, какого рода операции проводят в данной клинике. – У Вас отличный нос. И уши тоже прелестные, – говорит дама, продолжая флиртовать. – Спасибо, – равнодушно бросаю я и тут же накопившееся раздражение прорывается: – Я лишь хочу вложить средства в клинику Куприна! Вижу перспективы в нём, как в специалисте. Ну не на улице же мне его вылавливать? – Подождите! – вдруг спохватывается женщина. – У нас же через два дня будет банкет по случаю пяти лет со дня основания клиники! Туда приглашены и другие инвесторы! Я думаю, Руслан Альбертович не будет против Вашего присутствия. Там Вы сможете с ним встретиться и обсудить своё предложение. Идеально! – Что ж... Это уже кое-что! – подмигнув ей, поднимаюсь с кресла. Швыряю зубочистку в мусорное ведро и достаю свой телефон из кармана брюк. – Скажите мне время и место. Она диктует, и я записываю название ресторана, дату и время предстоящего банкета. После чего быстро прощаюсь и устремляюсь к двери. Зам вскакивает с кресла и торопливо следует за мной. Мы вместе выходим в коридор. – Я провожу, – говорит она, шагая со мной рядом. – Откуда Вы узнали о нашей клинике? – Земля слухами полнится, – размыто отвечаю я. – И всё же? – настаивает она. – Руслан Альбертович очень внимательно следит за нашей репутацией. И ему будут полезны сведения обо всех источниках информации. На самом деле создаётся впечатление, что эта баба на меня просто запала и хочет продолжить наше общение. А я даже имени не запомнил, хотя она представилась, когда я ворвался в её кабинет. Растянув на губах добродушную улыбку, говорю с многозначительным намёком: – Пусть пока это будет тайной, ладно? Расскажу, когда увидимся на банкете. Засияв от этого обещания, она провожает меня до выхода. Попрощавшись с ней, я, наконец, покидаю клинику Куприна. И нет, я не собираюсь в неё инвестировать. Мне просто нужно познакомиться с Куприным поближе. А деньги зачастую сближают людей. Что ж... Я даже рад, что наше знакомство случится на банкете. Алкоголь тоже сближает людей. А ещё там наверняка будет его жена, и, возможно, я смогу понять, почему всё ещё думаю о ней. Почему она так усердно вытесняет из моей головы мысли о Вике… Глава 9 Вика – Вика, с тобой всё нормально? Одна из моих сотрудниц – парикмахер Маша – смотрит на меня взволнованно. – Да, нормально – выдыхаю я. – Почему ты спрашиваешь? Обхожу зал, подмечая пыль на рабочих местах и клочки волос на инструментах... И ничего не говорю. Потому что совершенно опустошена браком, отпуском, который, слава Богу, закончился, да и всей собственной жизнью. Короче, сегодня я смирилась с тем, что полнейшая неудачница, и, наверное, не имею права учить кого-то, как надо работать. Завтра... Всё это можно отложить и до завтра. Когда я соберу себя в кучку, внушу себе, что всё нормально, и поверю в это. – Не знаю, – Маша пожимает плечами и закидывает ногу на ногу, развалившись в кресле. – Твои глаза кажутся странными. И от этого ты сама на себя не похожа. Чёртовы линзы! Руслан заставил меня их надеть, и я согласилась, чтобы не провоцировать мужа на очередную ругань. И буду терпеть всё это, пока у меня не появится возможность от него уйти. И я не буду просить Игната или Кирилла разбираться в моих проблемах. В конце концов, под венец меня никто из них не толкал. Я сама согласилась выйти за Руслана, очаровавшись его ухаживаниями. Дура! Какая же я дура. Не смогла разглядеть в этом человеке жестокости и эгоизма. Нет, чутьё мне, конечно, подсказывало, что с ним что-то не так, раз к своим сорока с плюсом он ни разу не был женат. Но я не прислушалась к интуиции и беспечно всучила свою жизнь какому-то больному тирану. Монстру! – Так что с твоими глазами? – снова подаёт голос Маша. Она хороший специалист, но совершенно невоспитанная и иногда весьма заносчивая девушка. Встаю напротив зеркала, вглядываюсь в свои глаза, и меня мутит от того, что теперь я ещё больше на себя не похожа. От прежней Вики ничего не осталось. Отвожу взгляд. Наклоняюсь к полке под зеркалом и провожу по ней пальцем. – Я смотрю, у тебя перерыв... Тогда наведи чистоту на рабочем месте! Смотреть противно на весь этот бардак! Отчитав девушку, тут же выхожу из зала. Стало ли мне легче? Да ни черта! Но даже сломленная внутри я не покажу людям того, что меня сломали. В душе я всё ещё Вика Соколова. Она была дерзкой и неунывающей. А иногда заносчивой и чертовски эгоистичной. И я скучаю по ней... Прохожу в маникюрный зал и там тоже устраиваю нагоняй мастеру. Потом то же самое проделываю в кабинете косметолога. За десять дней моего отсутствия все явно расслабились. Выручки упали. А сейчас, как никогда, мне нужны деньги. В конце концов запираюсь в своём кабинете. Чтобы не расплакаться, заставляю себя злиться. Намеренно наполняю своё сердце этой злобой. К своим работникам, к мужу-тирану, ко всему окружающему миру... И к себе. На себя я тоже злюсь постоянно. Потому что Ян погиб. Потому что Ренат сел в тюрьму. Да много из-за чего, ведь я часто была виноватой и привыкла к этому. Сморгнув слёзы, которые всё-таки наполняют глаза, сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Думай, Вика! Ты должна что-нибудь придумать! Так… Мне нужны деньги! Чтобы найти хорошего адвоката, который поможет мне уйти от Руслана. Или нанять сыщика – возможно, мне повезёт, и на Руслана найдётся какой-нибудь компромат. Тогда он не сможет шантажировать дорогими мне людьми и отпустит. Вторая идея кажется более реальной. Но чтобы её осуществить, мне придётся попросить у Кирилла отсрочку. Я выплачиваю ему долг каждый месяц в одно и то же число. Надеюсь, он согласится немного подождать… Рука сама тянется к телефону, и я набираю Соболева. Кир отвечает не сразу, а когда берёт трубку и бросает короткое «Да», понимаю, что он раздражён. – И тебе привет, – говорю с обидой, которую не получается скрыть. – У тебя что-то срочное? – уже спокойнее спрашивает Кирилл. – Я торчу в пробке и чертовски опаздываю. Ася сейчас в студии записывает песню и поручила мне совершенно плёвое дело – забрать Макса с тренировки. А я, блядь, даже с этим не могу справиться! И меня бесят эти нерасторопные идиоты! – выплёвывает с раздражением, но явно не на меня. Потом слышится надрывный звук клаксона и брань Соболева. – Вик, прости, но я сейчас вновь курить начну. Давай ты позже мне позвонишь, ладно? – Да, хорошо… Позже. Он отключается, а я швыряю телефон на стол. Понятно. У него своя жизнь, свои проблемы. Зачем ему мои? Ситуация с Игнатом точно такая же. У него есть жена, маленький ребёнок и безграничная любовь к ним. Там для меня просто нет места. Закрыв глаза, откидываюсь на спинку кресла. Позволяю себе не думать обо всём этом. К чёрту Соболева, Игната и мужа! В моей памяти всплывает улыбчивое лицо Яна, его озорные глаза. Он всегда был весельчаком. Иногда его веселье переходило границы дозволенного, и все, кроме меня, считали его чокнутым. Но сама я, видимо, тоже была чокнутой, потому что любила его и закрывала глаза на все минусы его характера. Была даже готова совершить преступление, обмануть собственного брата... Лишь бы только сбежать с Яном. Теперь расплачиваюсь за свой эгоизм... Дождавшись, когда салон опустеет, сама закрываю его и неторопливо иду к машине. Проверяю телефон и тут же нахожу сообщения от Руслана. Он уже ждёт меня дома. Меня передёргивает. Желание сбежать усиливается с каждым проведённым с ним днём. Но я себя торможу, вспоминая то, что уже достаточно побегала. Мне нужно научиться бороться, а не прятаться. Снимаю машину с сигнализации, но не тороплюсь сесть в неё. Оглядываюсь по сторонам. На улице уже стемнело. Редкие машины проезжают по шоссе, и совсем нет пешеходов. И вдруг я чувствую на себе чей-то тяжёлый взгляд. Дёрнув дверь, быстро забираюсь в машину и закрываюсь изнутри. Вставив ключ, завожу мотор. Нервно смотрю по сторонам, но никого не вижу. У меня явно разыгралась паранойя или мания преследования. А всё после того, как по возвращении из Швейцарии я обнаружила свою сорочку, которая лежала на кровати аккуратно расправленная. Но я совершенно точно помнила, что швырнула её в порыве злости, когда одевалась. Сразу после мы покинули дом, и Руслан не поднимался в спальню. Отъезжаю от салона и медленно еду в сторону дома. Настороженность быстро сходит на нет. О сорочке вообще лучше не думать, а то я поверю в то, что схожу с ума. Может, мне даже понравится в этом сумасшествии! Но всё же я хочу здраво мыслить. Пока ещё могу. Пока ещё не совсем сломалась... Войдя в дом, застаю Руслана на диване с книгой в руке. Он поднимает взгляд и осматривает меня с головы до ног. Потом смотрит в глаза, явно желая убедиться в наличии линз, и вновь утыкается в книгу. – Я уже поужинал, – бросает с недовольством. – Чертовски устал на работе. А потом устал тебя ждать. – Прости, – цежу сквозь зубы и ретируюсь. Иду на кухню. Открываю холодильник и грею свой ужин в микроволновке. Есть мне совсем не хочется, но я хочу побыть немного здесь, чтобы не общаться с Русланом. Когда сажусь за стол и начинаю ковырять вилкой в тарелке, муж приходит ко мне. – Ты помнишь, какой завтра день? – спрашивает, сев рядом. Часто моргаю, откладывая вилку. Нет, я не помню. И судорожно пытаюсь вспомнить. Ведь он говорил мне о каком-то важном событии около месяца назад. – Ладно, не напрягай мозги, Викуль, – хмыкает Руслан. – В конце концов, я люблю тебя не за них. Да, ты любишь моё лицо... Какая еда? Мой рот наполнен ядом, который стремится вылиться наружу. Но я не позволяю себе этой оплошности. Натянуто улыбаюсь и вновь беру вилку в руку. – Ты прав, я не помню. Так какой завтра день? – День рождения моей клиники. Пять лет как-никак. И по этому случаю состоится банкет в одном очень дорогом ресторане. Среди гостей будут мои клиенты и потенциальные клиенты. Так что не вздумай вести себя как идиотка! Лучше вообще помалкивай. И улыбайся! Руслан проводит пальцами по моему лицу. А я сдерживаю желание воткнуть вилку в его руку. – Ты не представляешь, насколько красивая, когда молчишь и улыбаешься. Муж встаёт, целует меня в лоб и выходит из кухни. А я с ненавистью смотрю ему вслед. Потом хватаю тарелку и иду к мусорке. Отправляю ужин в ведро и швыряю тарелку с вилкой в раковину. Хочется орать в голос от злости и безысходности, но я, стиснув зубы, убегаю на второй этаж и скрываюсь в спальне. Мне необходима хотя бы небольшая психологическая передышка... И у меня есть немного времени, прежде чем Руслан тоже придёт в нашу спальню и ляжет в нашу кровать... Глава 10 Колесников К ресторану я прибываю с небольшим опозданием. У входа в банкетный зал стоят девушка-хостес и два охранника. Один из них сразу выставляет руку, преграждая мне путь. Хостес держит в руках планшет. Бросив на меня быстрый взгляд, дежурно улыбается: – Ваша фамилия? Только собираюсь открыть рот, чтобы представиться, уповая на то, что заместительница Куприна внесла меня в списки, как она собственной персоной появляется за спинами охранников и отдаёт распоряжение: – Всё в порядке, пропустите его. Те расступаются в разные стороны. Одёрнув полы пиджака и вскинув подбородок, подставляю даме согнутую в локте руку, и мы вместе проходим в зал. – Я не внесла Вас в список, – робко признаётся она. – Списки согласовывались уже давно, и Руслан Альбертович не стал бы вносить изменения перед самим банкетом. К тому же он был крайне занят по возвращению из отпуска. – Это уже неважно, Вы же встретили меня, – отвечаю я с благодарностью. Мы подходим к одному из столов. Отодвигаю для неё стул, сам сажусь напротив. Столы выглядят так, словно хозяин этого вечера страшный скупердяй. Бедноватая закуска, бюджетный алкоголь... Невольно поморщившись, вновь смотрю на спутницу. Я не помню её имени, да и не хочу вспоминать, если честно. Свою часть работы она уже выполнила, и теперь не должна путаться под ногами. Мне нужно поговорить с Куприным с глазу на глаз. Выяснить, что он из себя представляет. Возможно, понять, как они познакомились с Соболевым. Это, кстати, очень странно. Ведь Соболев терпеть не может таких пижонов... Во всяком случае, так было раньше. Но самая главная цель моего пребывания здесь – это... Хоть даже от себя это старательно скрываю, но я всё-таки пришёл из-за жены Куприна. Словно какая-то невидимая сила подталкивает меня внимательно рассмотреть её. Оглядываюсь по сторонам и вижу, наконец, Куприна среди гостей. Его жена стоит рядом и вроде бы улыбается. Но мне кажется, что её улыбка застывшая и какая-то неживая. – Сейчас Руслан Альбертович выступит с речью перед гостями, – говорит его зам, проследив мой взгляд. – И сразу после этого Вы сможете его перехватить. – Так и сделаю, – улыбнувшись, встаю из-за стола. – Спасибо, кстати, – подмигиваю ей. – Ещё увидимся, – говорит она, не скрывая жирного намёка на характер этой встречи. Кивнув, отхожу от столика и позволяю себе скептически фыркнуть. Нет уж, мы вряд ли встретимся... Смешавшись с толпой, приближаюсь к Куприну. Встаю буквально в двух метрах от него и его жены, безмолвно наблюдая за этой парой. Сейчас я отчётливо вижу её лицо. Оно, безусловно, красивое и даже очень. Соблазнительные губы, мягкие линии скул и подбородка, миниатюрный носик, немного вздёрнутые бровки. И зелёные глаза. Они кажутся какими-то чужеродными. Ей бы больше пошёл голубой цвет глаз... Ну или я просто любил голубые глаза Вики. Жена Куприна практически всё время молчит. Вообще, кажется, что она находится далеко отсюда. Муж на неё даже не смотрит. Она словно бесплатное приложение к нему на этом празднике жизни. Куприн идёт в центр зала, все усаживаются за столики, и я наблюдаю, как его жена тоже занимает один из столов. Сейчас она ко мне вполоборота. Её тёмные волосы локонами струятся по плечам. Сексуальный вырез платья немного оголяет прямую напряжённую спину. Этой девушке явно некомфортно здесь. Но это ведь не моё дело, правда? Ну кто она мне? Кто она вообще такая? Выглядит как фарфоровая кукла. Наверняка глупа как пробка. И скучная... Такие, как она, ни о чём, кроме как о цвете помады или туфель, не думают. И, блядь, хорош на неё пялиться! Заставляю себя отвернуться и смотрю на Куприна. Он монотонным голосом благодарит всех за то, что приняли его приглашение. Выказывает гордость за то, что смог приложить руку к их красоте... и бла-бла-бла... Я не слушаю. Мой взгляд вновь возвращается к Вике. Твою мать, тоже Вика! Блуждая взглядом вокруг, она комкает в руках салфетку и явно не слушает своего мужа. Он в этот момент озвучивает какую-то нелепую шутку о том, что благодарит Бога за существование пластической хирургии. Вика как-то бесцветно смеётся, прикрыв рот ладонью. При этом её глаза остаются неподвижными. Ну вот я здесь! Смотрю на неё... И что дальше? Эта девушка и близко не моя Вика. Пиздец... На что я рассчитывал? Что в незнакомых чертах смогу отыскать какое-то сходство с той, кого люблю? Что смогу забыть Вику и увлечься... вот этой? Отвернувшись, морщусь от собственных мыслей. Когда Куприн заканчивает своё выступление, иду ему навстречу. Он двигается к своему столику, но встретившись со мной взглядом, резко останавливается. – Добрый вечер, – протягиваю ему руку. – Добрый, – он отвечает слабым рукопожатием. Блядь... Выглядит как пижон, говорит как пижон, а руку жмёт как девчонка! Стрёмный мужик, если честно. – Я могу отнять у Вас пару минут? – изображаю учтивость, которая даётся с большим трудом. – Да, пожалуй, – соглашается он, хоть и нехотя, и направляется в противоположном направлении от своего стола, а останавливается лишь возле охраны. Хм... Неужели решил меня выставить? – Слушаю, – деловито скрещивает руки на груди. Меня веселит и его поза, и его убеждённость в собственной важности. Вашу мать... – Я хотел бы проинвестировать в Вашу клинику, – начинаю было, но Куприн прерывает меня. – Я знаю, кто ты такой, поэтому давай без этого цирка, – отрезает он надменно. Что ж... Тоже сложив руки на груди, растягиваю на губах лучезарную улыбку. Однако мой взгляд наверняка становится недобрым. – Ну и кто я такой? – подражаю его надменному тону. – Кирилл рассказал мне о своём когда-то «погибшем» друге, – растягивая слова, говорит Куприн. – И что ты бегаешь по городу в поисках своей «погибшей» подружки. Но мне непонятно, зачем припёрся ко мне. Сказать ему, что меня беспокоит его жена, я, безусловно, могу. Вот только не хочу, чтобы она меня беспокоила. – Мы с Кириллом давно не виделись, – продолжаю исполнять свою роль. – Он просто не знает о моём роде деятельности. – Инвестиции? – Куприн вскидывает одну бровь. – Что ж, ладно, будем считать, что я тебе верю. Но у меня уже есть инвесторы, так что, я не нуждаюсь. Он кивает охране, и один сразу возникает за моей спиной. Блядь, как-то унизительно, что меня вот так просто выставят вон! – Ты прекрасно осведомлён о моей жизни, – протянув руку, поправляю Куприну галстук, отчего он вздрагивает. – Но не думаю, что об этом тебе разболтал Кирилл. Чтоб ты знал, Соболев никогда не был треплом. Резко дёргаю за галстук, и хирург почти падает на меня. Охранник за спиной пытается меня оттащить, но я буквально врастаю ногами в пол. – А теперь ты возбудил во мне любопытство, долбаный ты мудак, – шиплю в лицо Куприну и практически душу его галстуком. – И я выясню, откуда ты знаешь обо мне и моей девушке! Резко отпустив ткань, выпутываюсь из захвата охранника и выхожу из зала. Блядь! Я чертовски зол. Хочется вернуться и придушить этого хирурга прямо на глазах его молоденькой куклы-жены. Раз она связалась с таким мудаком, значит, и правда, мозгов нет. Кукла. Просто кукла! Вылетаю из ресторана и тут же в кого-то врезаюсь. Почти сбиваю этого кого-то с ног, но в последний момент не даю упасть, обхватив за талию. На меня смотрят большие зелёные глаза. В них застыл ужас. Пухлые губы начинают дрожать. Похоже, она боится меня, потому что видела нашу стычку со своим мужем. Резко отпускаю жену Куприна и бросаю с ехидством: – Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты. Я зря сюда пришёл. Или не зря... Потому что теперь у меня есть ещё один весомый повод остаться. Этот Куприн кажется задницей с огромным количеством скелетов в шкафу. Ну или Соболев действительно сука и болтает обо мне налево и направо. Но он не стал бы говорить о том, что было четыре года назад. Поэтому Куприн однозначно подозрительная задница. И я останусь, чтобы раскусить его. Сев в машину, громко шарахаю дверцей. Бросаю взгляд на вход в ресторан и охереваю... Жена Куприна, застыв на месте, не сводит с меня широко распахнутых глаз. Видимо, парализовало от страха, вашу мать. Завожу мотор, вдавливаю педаль газа в пол и срываюсь с места. Моё сердце всё-таки наполняется ненавистью. Но видит Бог, я этого не хотел... Глава 11 Вика Я схожу с ума... Совершенно точно мой рассудок решил подшутить надо мной, подсовывая образ человека, который давно похоронен. Или это не образ? И этот человек действительно стоит передо мной, придерживая за талию? Мои губы дрожат. Впиваюсь взглядом в лицо, которое я никогда не забуду. У меня кружится голова. Ноги становятся ватными и почти не слушаются. Глаза готовы наполниться слезами. Ян... Ян, которого я оставила в горящем доме. Мой Ян! Мой живой Ян! Он резко отшатывается и с ехидством выплёвывает: – Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты. Мои губы дрожат ещё сильнее, и начинают стучать зубы. И если секунду назад я могла допустить мысль, что этот человек просто похож на Яна Колесникова, то теперь я точно знаю, что это именно он! Это его голос. И тон, каким он произнёс эти обидные слова, тоже его. Слёзы душат меня. И не потому, что он просто отворачивается и уходит, не взглянув ещё раз в мою сторону. А потому, что даже если бы взглянул, в моём лице он никогда не увидел бы МЕНЯ! Его Вики больше нет. Даже в моей душе от неё мало что осталось. Ян садится в машину. Всё же бросает взгляд в мою сторону – и недовольно качает головой. Мне нестерпимо хочется до него дотронуться. Убедиться, что он настоящий, а не привиделся в самые паршивые времена моей жизни. Но он стремительно уезжает, и его машина быстро исчезает из вида, смешавшись с другими авто. Рыдание всё-таки вырывается наружу. Сердце стучит как отбойный молоток, норовя сломать мне рёбра. Глаза наполняются жгучими слезами. Обняв себя за плечи, продолжаю стоять на месте и смотреть в ту сторону, куда он уехал. Словно Ян может вернуться. Но он, конечно, не возвращается... Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь вернуться обратно в ресторан. Мне нужно сходить в уборную и поправить макияж. Руслан наверняка будет задавать вопросы о том, где я была и почему так выгляжу. Кажется, Ян назвал меня ущербной. Что ж... Он прав. Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. Сейчас меня веселит то, что он сказал. Так хлёстко высказаться может только Колесников. Боже, как же я скучала по нему! И если он не погиб в том доме, то где был эти четыре года? Почему не нашёл меня? И знают ли остальные, что он жив? Миллионы вопросов – и все без ответов. Улыбка сползает с моего лица, и я возвращаюсь в суровую реальность. Мне наверняка не получить ответы на эти вопросы. Потому что нас с Яном больше ничего не связывает. Теперь я для него незнакомка. А он для меня – незнакомец. По всей видимости, преуспевающий. Когда шок отступает, я вспоминаю и его дорогой костюм, и шикарную машину. Да, его лицо осталось прежним, но этот Ян Колесников держался слишком самоуверенно для обычного парня, каким был раньше. Похоже, мы оба изменились за минувшие годы... Поправив макияж, возвращаюсь в зал и тут же сталкиваюсь с Русланом. Он машет охраннику и бросает: – Отбой. Я её нашёл. Схватив меня за локоть, стремительно оттаскивает в сторону подальше от чужих глаз. – Какого чёрта, Вик? Где ты была? Мы весь ресторан перевернули! – Я... Я была в туалете, – с запинкой отвечаю, пытаясь выдернуть свой локоть из его жёстких пальцев. – Мне больно! Ай! Ты делаешь мне больно! Отпусти! Повышаю голос, чтобы привлечь хоть чьё-то внимание. Кажется, Руслан это понимает и, резко отпустив локоть, обхватывает ладонями моё лицо. Претенциозно заглядывает в глаза. – Ты плакала? Что-то случилось? В его голосе нет заботы. Это, скорее, похоже на допрос. – Нет, я не плакала. В туалете кто-то покурил, и мои глаза, должно быть, покраснели от дыма. Руслан отстраняется. Явно мне не верит, но у него нет времени на допрос с пристрастием. Желваки на его скулах ходят ходуном, и он всё время теребит галстук, словно пытается его ослабить. Теперь и мне начинает казаться, что что-то случилось. – У меня гости, Вик. И обязанности перед ними! – выплёвывает муж с недовольством. – А ты опять ведёшь себя как избалованная дрянь, считая, что можешь вот так просто взять и уйти. Нет, не можешь! Но до тебя, похоже, никак это не доходит! Он берёт меня за руку, насильно переплетает наши пальцы и ведёт обратно в зал. С фальшивой лучезарностью всем улыбается, продолжая нервно теребить свой галстук. Опустив взгляд в пол, я вяло перебираю ногами, позволяя собой распоряжаться. Сил бороться просто нет! Я опустошена и всё ещё шокирована появлением Яна. Пытаюсь осознать это до конца и перестать удивляться, что он жив. Ведь формально и я умерла четыре года назад. Однако моё сердце всё ещё бьётся. И сейчас в нём начинает разгораться маленький огонёк надежды. Я пытаюсь потушить этот слабый огонь. Растоптать его ногами, залить слезами... Но это невозможно, потому что глубоко внутри я чувствую, что теперь у меня есть шанс на счастье. В своей жизни я любила лишь раз. Думала, что моя любовь сгорела в том доме. Но судьба распорядилась иначе. Моя любовь жива. И я тоже снова буду жива, когда верну Яна. Только нужно, чтобы он вновь меня полюбил. Незнакомку с чужим лицом и знакомым именем Вика. Возможно ли это? К тому времени, как возвращаемся домой, я уже с трудом могу смотреть на Руслана. Во-первых, от него штормит заносчивостью. Ещё бы! Столько людей восхваляли его золотые руки этим вечером. А во-вторых, все мои мысли занимает лишь Ян, поэтому лицо мужа кажется мне совершенно чужим. Выйдя из машины, быстро иду в дом и поднимаюсь в спальню. Скинув туфли и одежду, беру домашний халатик и ухожу в ванную. Запираюсь, не колеблясь. Не хочу, чтобы Руслан врывался ко мне. Мечтаю лишь смыть макияж, принять душ и лечь в постель, чтобы сразу забыться сном. Мозг требует перезагрузки, потому что я всё ещё потрясена от внезапного появления воскресшего Яна. И всё-таки улыбаюсь, думая о нём. Давно не чувствовала такой лёгкости в душе и теле. Постояв немного под тугими струями воды, выключаю воду и обтираюсь полотенцем. Надеваю халат и тщательно сушу волосы перед зеркалом. Как только берусь за расчёску, слышу настойчивый стук в дверь. Нехотя открываю. В ванную заходит Руслан. Галстук на нём отсутствует. Несколько верхних пуговиц и манжеты на рубашке расстёгнуты. А в руке он держит бокал с янтарной жидкостью – должно быть, виски. Это худшее, что могло случиться... Руслан не пил спиртное на банкете, и я надеялась, что не будет пить и сейчас. Трезвым муж ведёт себя намного сдержаннее. Выпивает он достаточно редко. Но когда это случилось в последний раз, Руслан ударил меня затылком об стену. Воспоминания фантомно причиняют боль, и я неосознанно тру затылок, отступая к зеркалу. – Не забудь намазать лицо кремом, – приказным тоном бросает Руслан, поставив бокал на край раковины. Сам встаёт со мной рядом, снимает часы с запястья и включает воду. – И всё же, где ты была, Вик? – спрашивает, набирая воду в ладони. Я продолжаю расчёсывать волосы, стараясь выглядеть невозмутимо. – Когда? – делаю вид, что не понимаю, о чём идёт речь. – Когда я искал тебя, – нарочито спокойно говорит Руслан и плещет в лицо водой. Умывается, берёт в руки полотенце, вытирается и ни на секунду не сводит с меня глаз. – Я же говорила... Ходила в туалет... – Тебя не было тридцать минут, – замечает он скептически. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? Прямо сейчас? Сама? Слегка нахмурив брови, я откладываю расчёску и внимательно смотрю на мужа. Вряд ли он знает о том, кто такой Ян Колесников. И откуда ему знать, что сегодня я увидела его живого? Тогда что же имеет в виду Руслан? – Я, и правда, не понимаю, в чём должна признаться. Вновь повернувшись к зеркалу, вынимаю из глаз линзы и убираю их в контейнеры. Часто моргаю, ощущая, наконец, хоть какую-то свободу. С тоской смотрю на свои глаза, жалея, что завтра мне вновь придётся надеть линзы. Мой муж явно сошёл с ума, но я перестала анализировать его сумасшествие. Он просто псих, и всё. Без пояснений. Бывают же такие люди, верно? Взять хотя бы моего отца. Он не любил свою жену, она была лишь красивым приложением к его статусу крутого бизнесмена. Он и детей своих не любил. Игнат был у него на побегушках. А мне была уготована роль быть частью удачной сделки. Интересно, он хотя бы плакал, когда узнал, что я погибла? Ну хоть немного! Хотя бы на публике выказывал скорбь по единственной дочери? Наверняка нет! Но я уже давно перестала думать о семье, которой у меня не было. – О чём ты думаешь, Вик? В сумбуре собственных мыслей забываю наблюдать за Русланом, а он уже успел обойти меня и встать за спиной. И, оперевшись ладонями на край раковины, запер меня в капкане собственных рук. – Иногда я смотрю на тебя, и мне очень хочется залезть к тебе в голову. Потому что точно знаю, что ты не такая безропотная, какой пытаешься казаться. Всё это он шепчет мне в волосы. Горький запах алкоголя окутывает меня, и я тут же смотрю на бокал мужа. Он пуст. – Ты ударил меня, – говорю совершенно безэмоционально. – Запер в комнате. Насильно увёз в Швейцарию. Дела в салоне пошли хуже за время моего отсутствия. Я злюсь, Руслан... Но опасаюсь показывать свою злость. Потому что боюсь насилия. Его ладони ложатся на мои плечи. Пальцы начинают массировать их. Я настороженно смотрю на мужа через зеркало, не понимая, что у него на уме. Вытягиваюсь в струнку и даже дышу через раз. – Я жалею, что ударил тебя, Вик, – говорит он вроде бы с искренним сожалением. – Но и ты должна сожалеть о том, что выставила меня в неправильном свете перед клиентами. Теперь ты понимаешь, какого это, когда твой бизнес терпит убытки из-за поступков других людей. Ты своим поведением лишила нашу семью хорошего заработка. Заставила сомневаться в моей репутации, что тоже повлекло свои последствия. Я – увёз тебя в Швейцарию, лишив выбора. Думаю, тебе не понравилось, верно? Да, мне, чёрт возьми, не нравится! Не нравится, что я не могу развестись с ним! И даже не могу заикнуться о разводе. Особенно сейчас... – Я поняла, Руслан, – отзываюсь ровным голосом. – Надеюсь, сегодня я вела себя должным образом? – Нет, – выплёвывает он. – Я бегал и искал тебя тридцать минут. И всё ещё хочу знать, где ты была. Потому что знаю – ты врёшь! – Плакала! – восклицаю с отчаянием. Пытаюсь повернуться к Руслану лицом, отстраниться от него. – Это я увидел, – кивает Руслан. – Почему ты плакала? Вырваться и отстраниться не получается, потому что он пахом прижимает меня к раковине и ладонями удерживает за плечи. – Потому что... – кусаю губы в попытке подобрать слова. – Потому что несчастна... Несчастна с тобой. Эмоции всё-таки берут верх, и я не контролирую то, что говорю. Когда до меня доходит, что я только что сказала, в панике смотрю на отражение мужа в зеркале. Его взгляд становится тяжёлым. Губы сжимаются в тонкую линию. – Бабы такие дуры! – фыркает Руслан пренебрежительно. – У тебя же всё есть, Вик! Для счастья так уж точно. Посмотри на своё лицо! Он хватает меня за скулы и приближает моё лицо к зеркалу. Мне приходится практически лечь на раковину. – Ну, смотри! Что ты видишь?! – орёт он мне в ухо. – Незнакомку, – выдавливаю я, глотая слёзы. – Чёрт, Вик... Почему ты не сказала мне? В его тоне вдруг слышится сожаление. Отпустив моё лицо, Руслан разворачивает меня и заключает в объятья. Сейчас он мне кажется ещё более чокнутым, чем раньше. Я боюсь даже вздохнуть лишний раз, чтобы не вызвать в муже новый приступ агрессии. Молчаливо позволяю себя обнимать, давясь слезами. – Я дам тебе книгу, – тихо шепчет Руслан. – Она поможет тебе принять себя. Новую себя. Это просто депрессия, Вик. Так бывает после операции. Очень скоро ты будешь в порядке и вновь научишься улыбаться. Да, наверное, научусь. Только вряд ли моя улыбка будет подарена тебе... Глава 12 Колесников Вот же сука этот хирург! Знает он меня... Ничерта он не знает! Бесцельно поколесив по городу, всё-таки гоню тачку к особняку Соболева. Знаю, он будет не рад видеть меня в столь поздний час. Но какого чёрта, мать вашу?! Дом Соболева стоит на побережье. Раньше он гудел от бесконечных вечеринок, и мы неплохо проводили время вместе. Кир, Игнат, Ренат и я... Чёрт, как же давно это было! Воспоминания немного рассеивают злость, которая бурлит во мне. Несмотря ни на что, они приятные, ведь мы были друзьями. А потом я их предал, потому что хотел спасти Вику. И всё ещё ни о чём не жалею. Припарковав машину, иду прямиком ко входу. Хозяева ещё не спят – свет горит в окнах второго этажа. Дёрнув дверную ручку, ошеломлённо понимаю, что дверь закрыта. Да уж... Не то что раньше. Раньше двери дома Соболева были открыты двадцать четыре часа в сутки. Кир никого не боялся, знал, что в его дом чужой не сунется. А теперь, похоже, Соболев опасается таких чужаков, как я! Громко постучав, отступаю в тень. Вообще-то, на двери имеется звонок с камерой, но я хочу устроить сюрприз. Некоторое время ничего не происходит, но я продолжаю стоять в тени. Точно знаю, что Кирилл слышал стук. Наверняка смотрит в камеры, пытаясь определить личность визитёра. Спустя минуту за дверью раздаются шаги, и она распахивается. Кирилл расслабленно прислоняется к косяку двери, скрестив руки на груди. – Неожиданно... Чем обязан, Ян? – Так уж и неожиданно? – ухмыляюсь отнюдь не по-доброму и выхожу на свет. – Неужели не ждал меня после того, как наплёл хирургу такие интересные подробности? Лицо друга – непроницаемая маска. Он поворачивается и уходит внутрь дома, оставляя дверь открытой. Не задумываясь, иду следом за ним. Кирилл проходит в гостиную, которая, к слову, теперь выглядит совершенно иначе. От стильной берлоги холостяка ничего не осталось. Сразу видно – к интерьеру приложила руку женщина. Чувствую себя в его изменившемся доме как-то странно. – Цветочный принт? Серьёзно? – киваю на обивку дивана, следуя за Кириллом на кухню. – Отвали, – выплёвывает он, не оборачиваясь. На кухне, к счастью, всё осталось неизменным. Мне даже дышать становится легче, честное слово! – Слава Богу, что здесь всё по-старому, – устроившись на высоком стуле, опираюсь на барную стойку. – Ася ещё не добралась до этой части дома, – ухмыляется Кир. Я тоже ухмыляюсь, смотря на друга с жалостью. – Не надо. Не смотри так, Ян. Я буду счастлив, даже если Ася заставит весь дом цветочными горшками и обклеит весёленькими розовыми обоями все стены в каждой комнате. Ясно? – Ясно-ясно, – решаю не спорить, но не могу не смотреть на него как на душевнобольного. Вероятно, некоторых любовь делает действительно нездоровыми. – Выпьешь? – предлагает Кирилл, открывая холодильник. – Нет, – трясу ключами от машины и бросаю их на стойку. Кирилл удивлённо поднимает одну бровь, но в итоге наливает вискарь только себе. – Раньше тебя это не останавливало, – садится напротив. – Раньше я был другим. Да и все мы были другими! Чёрт, посмотри на свою гостиную! – Хорошо, твоя взяла, – ухмыляется Кир, смакуя виски. – Зачем пришёл? Достаю из кармана пакетик с зубочисткой. Вскрыв его, зажимаю зубочистку между зубами и, как обычно, начинаю гонять её из стороны в сторону. – Я разочарован, Кир, – говорю наконец, глядя в глаза Соболеву. – Мне кажется, что раньше ты был порядочнее. Он залпом осушает бокал, ставит его на барную стойку и смотрит на меня вопросительно и с некоторым раздражением. – Ты пришёл говорить со мной о порядочности? Серьёзно? – Более чем. Какого хрена ты наплёл Куприну обо мне и Вике? Его лицо вновь не выражает ничего, что дало бы мне повод думать, что Кирилл этого не делал. Выдернув зубочистку изо рта, швыряю её в его пустой бокал. – Какого хрена, Кир?! Зачем ты болтаешь обо мне и Вике?! – Куприн ничего не знает о тебе. А о Вике знает лишь то, что должен знать, – отвечает Соболев ровным голосом. – Я должен был сказать ему, что ты заинтересовался его женой, но даже этого не сделал. В чём именно ты меня обвиняешь, чёрт возьми? На его лице появляется искреннее негодование. Он явно не понимает, что происходит. – Значит, ты не говорил Куприну о том, кто я такой? – уточняю, немного смягчившись. – Скажем так: я не называл ему твоего имени. В тот вечер, когда мы встретили его в ресторане, я сказал ему кое-что о тебе. Но это не то, в чём ты меня сейчас обвиняешь. – И что конкретно ты ему сказал? Поднявшись со стула, Кир подходит к мойке, выкидывает мою зубочистку, ополаскивает бокал и наливает себе новую порцию виски. – Что ты ему сказал, Кир? – мой голос срывается на высокие ноты. Я начинаю терять терпение. Кирилл вновь одним глотком осушает бокал, хрипло выдыхает и оборачивается: – Ян, оставь это. Уезжай, чёрт возьми! Теперь я не просто хочу, чтобы ты уехал. Теперь я готов просить тебя об этом как друга! Дело начинает принимать иной оборот. У меня нет слов, мать вашу! Просит меня как друга? Да ладно!? – И ты, конечно, не поделишься со мной своими догадками? – бросаю с сарказмом. – Нет, – отрезает Кирилл. Стиснув кулаки, встаю со стула и приближаюсь к Соболеву. – Как дела у Аси? А сын как? – Отвали, Ян! – выплёвывает он. – Хрен ты меня запугаешь! Пока я был сдержан и вроде даже добр к тебе! Но не надо испытывать моё терпение! – А уж я-то как сдержан! Мы сверлим друг друга недобрыми взглядами. Оба упрямые до абсурда. Я отстраняюсь, запихиваю в рот новую зубочистку и, ухмыльнувшись, выхожу из кухни. Кир идёт за мной по пятам до самой двери. Когда я переступаю порог, он тоже выходит на улицу. – Пойми, Ян. Я никогда не был против твоих отношений с Викой. И если бы не её папаша, у вас всё могло склеиться. – Да, могло, – не отрицаю я. – А её папаша, кстати, знает о том, что его дочь жива? Кирилл от моего вопроса на миг меняется в лице. Лишь на секунду, но в его взгляде вспыхивает что-то такое... что даёт мне повод думать – я задел именно то, что было нужно. – Значит, не знает, верно? – наседаю. – Нет, не знает, – отвечает Соболев, стараясь говорить спокойно. – Вика этого не хотела. – Странно... С его-то связями – и не выяснить этого, – задумчиво вскидываю глаза в звёздное небо. – Как то не сходится, Кир. Повернувшись к нему спиной, выплёвываю зубочистку и качаю головой. – Нет, не сходится... Не прощаясь, иду к машине, чувствуя внимательный взгляд Соболева на своей спине. *** Перемещения Кирилла по городу отследить было несложно. Для этого у меня имелась чудо-программа в телефоне. Мне казалось, что именно за Соболевым я и должен следить. Вчера он явно занервничал, когда речь пошла об отце Вики. И я думал, что Кирилл уже сегодня приведёт меня либо к Вике, либо к ответам, которые я жаждал получить. Вот только первая же остановка его мерседеса вызвала всплеск моего негодования. Салон красоты на одной из центральных улиц города... Какого чёрта, Кир? Этим утром после моего ночного визита тебя волнует чёртова стрижка? Сажусь в машину и, глядя на экран телефона, определяю примерное местонахождение Соболева. Выключив программу, гоню туда. За ночь у меня появился новый список вопросов, о которых я прежде и не думал. Во-первых, почему Вика прячется от отца? Мне казалось, её воскрешение не было секретом мирового масштаба. Но выходит, что она жива лишь для некоторых. Это странно. Во-вторых, мне всё-таки нужно знать, за кого вышла замуж Вика. Я имею право знать! А она должна знать, что я жив! Ни её брат, ни Соболев с Алиевым не имеют права решать за нас! Только нам самим решать, с кем мы хотим быть. Кого любить. С кем спать. У них-то ведь есть этот чёртов выбор! Стиснув челюсти, гоню под два красных. В зеркале заднего вида вижу, как пешеходы грозят кулаками мне вслед, наверняка осыпая проклятьями. Плевать! Я боюсь упустить Соболева и не имею желания потом гоняться за ним по всему городу. Минут через десять прибываю на место и тут же вижу его мерседес. Паркуюсь рядом, выхожу из тачки и лениво облокачиваюсь на капот его машины. Подумываю вмазать по ней, чтобы сработала сигнализация, но этого не требуется, потому что Кир как раз выходит из салона. Явно не ожидал меня увидеть и, похоже, не рад. Он с недовольством сжимает губы, запихивает руки в карманы брюк и неторопливо идёт в мою сторону. – Ян? – Да, это я, – ухмыляюсь. – Уже соскучился? – бросает Кирилл, направляясь к водительской двери, но я преграждаю ему путь. Блядь, ни хрена он не сбежит! – Скажи мне имя своего парикмахера, – говорю с усмешкой. – Это просто фантастика! Ты выглядишь так, словно тебя и не стригли. Обернувшись, Кирилл бросает взгляд на дверь салона. Она наполовину стеклянная, и я замечаю за ней какое-то движение. Словно кто-то отпрянул от стекла, не желая быть замеченным. – Я был здесь по делу, – наконец отвечает Кир. – И чертовски тороплюсь. Перевожу на него взгляд и закатываю глаза. – Только не говори мне, что теперь тебе интересны не стриптиз-бары, а какие-то убогие цирюльни. Это же не твой уровень, Кир... – Зачем ты пришёл? – перебивает меня Соболев. – Я хочу знать, почему Вика скрывается от родителей. – Зачем? – делает вид, что не понимает. – Затем, что это странно, – начинаю показательно загибать пальцы. – Затем, что это невозможно, учитывая влиятельность Соколова-старшего. Затем, что единственная возможность скрыть своё пребывание в городе – это отсиживаться в какой-нибудь пещере... Стоп! И тут меня осеняет. Я вмазываю себе по лбу и расплываюсь в недобром оскале. – Ты её прятал, да? – тычу пальцем ему в грудь. – Пока я гонялся за Игнатом и Лизой, думая, что Вика с ними, ЕЁ ПРЯТАЛ ТЫ! В своём доме! Твою мать! Твою же мать... Теперь мне и без его слов понятно, что это так. И его хмурое молчание отвечает на все мои вопросы. – Ты её спрятал, она отсиделась немного, а потом вышла замуж практически за первого встречного! – Почему за первого встречного? Соболев пытается улыбнуться, но его улыбка такая же фальшивая, как и наличие новой стрижки на его голове. – Потому что сидя в твоём доме, невозможно встретить принца на белом коне, Кир. Вика наверняка знала этого мужика два понедельника. Твою мать, зачем она это сделала? В сердцах пинаю по колесу его мерса. Машина издаёт протяжный противоугонный вой. – Чёрт, заткни её! – рычу на Соболева. Он не достаёт руки из карманов, но сигнализация затыкается. – И к чему привели тебя эти умозаключения, Ян? – Кир задаёт чертовски правильный вопрос. – К тому, что ваши нелепые доводы, касаемые моего отъезда, теперь кажутся ещё нелепее. Я теперь хрен куда уеду! И найду Вику! И пусть она узнает, что я жив! И пусть сама решит, чёрт возьми, кого она хочет! И кого действительно любит! И если не меня – тогда я уеду! Но буду уверен в том, что сделал всё, что от меня зависело! Выпалив всё это в лицо Кирилла, резко разворачиваюсь и иду к своей тачке. Сев за руль и шарахнув дверью, бросаю взгляд на дверь салона. Тот, кто прячется за стеклом, не успевает отступить достаточно быстро. И я отчётливо вижу уже знакомое мне лицо. Жена Куприна. Что она здесь делает? И какие у неё могут быть отношения с Кириллом? И вот меня одолевают новые вопросы. Опять! Да это, блядь, дурдом какой-то, вашу мать!.. Глава 13 Вика Кирилл ведёт себя очень странно. Начиная с того, что является в салон ранним утром без видимых на то причин. И заканчивая тем, что задаёт весьма странные вопросы. Его вдруг интересует, как прошёл банкет. И как в целом складываются мои отношения с мужем. А меня в данную секунду интересует лишь Ян, поэтому я отмахиваюсь от его вопросов и задаю свой: – Ты знаешь, что Ян жив? Кирилл сжимает губы и проходит в мой кабинет. Я вхожу следом и, прикрыв дверь, сажусь напротив. Смотрю на Соболева, не скрывая ликования. – Какой Ян? – уточняет он будничным тоном, и моя радость сменяется недоумением. – В смысле – какой Ян? Колесников! Мой Ян! Он жив! – Этого не может быть, – лицо Кирилла непроницаемо. – Но я его видела! Вчера... на банкете, – мой голос срывается на писк от нервного перенапряжения и усталости. Этой ночью я не сомкнула глаз, лёжа в ненавистных объятьях Руслана. – Вик, тебе показалось, – качает головой Кирилл. – Ян погиб. – Нет! – вскакиваю из кресла. – Я видела его так же, как сейчас вижу тебя! И это был он! – Ну хорошо, – Кирилл поднимает руки в успокаивающем жесте. – И что ты сделала, когда узнала его? – Ничего. – А что собираешься делать? Вздохнув, опускаюсь обратно в кресло. Мои плечи опускаются, а глаза наполняются слезами. – Ничего... Я ничего не могу сделать. Ян больше никогда не узнает во мне... меня. Я для него просто кукла. Кирилл морщится, видя мои слёзы. Никогда он не любил драмы, к тому же чужие. – Вик... у тебя теперь новая жизнь, – говорит успокаивающе. – Эта новая жизнь такая же паршивая, как и старая. Соболев смотрит на меня с недоумением. Конечно, он ведь не знает, с каким монстром я живу. Не знает, что этот монстр сразу сдаст его, если я вдруг решу взбунтоваться. У Руслана есть слишком жирный компромат против Соболева, и я не могу так рисковать. Вытираю слёзы, поднимаю взгляд и смотрю в серые глаза Кирилла. Они наполнены неподдельным участием. – Ты рассказывал Руслану, почему мне нужна была эта операция? – Я не вдавался в детали, – пожимает он плечами. – Хоть и знаю Руслана давно... Но я всегда сомневаюсь в людях, поэтому не стал говорить ему, кто ты такая. Просто объяснил, что ты хочешь начать новую жизнь, и всё. И я верю Кириллу. Похоже, подробности обо мне Руслану рассказал кто-то другой. – Почему ты спрашиваешь, Вик? – вдруг напрягается Соболев. – Потому что он всё обо мне знает. – И? Что он намерен делать с этой информацией? Я замолкаю. Тяжело вздохнув, решаюсь на ложь: – Ничего он не сделает. Зачем ему вредить мне? Или тебе? Руслан будет молчать, если я буду вести себя правильно. Не хочу, чтобы у Кирилла были из-за меня проблемы... – Вот и я тоже думаю, что Куприн вряд ли пойдёт против меня, – произносит Кирилл, вставая со стула. – Ладно, Вик. Мне пора. Понуро поднимаюсь и иду его провожать. Мы прощаемся, и когда Кирилл покидает салон, я смотрю ему вслед сквозь стекло входной двери. Смотрю – и не верю глазам... На капоте его машины сидит Ян. Как и вчера, он выглядит чертовски ухоженным. И невозмутимым. Я практически прилипаю к стеклу, отчаянно жалея, что не умею читать по губам. Даже если приоткрыть дверь, они всё равно слишком далеко, чтобы я смогла хоть что-то услышать. Когда Кирилл оборачивается, чтобы посмотреть на дверь салона, Ян тоже смотрит в этом направлении. Я успеваю отпрыгнуть, но всё-таки замечаю полнейшее отсутствие удивления на лице Соболева. Он знал, что Ян жив! Знал!.. И обманул меня! Глядя мне прямо в глаза, изображал удивление. Боже… Зачем? Они ещё о чём-то разговаривают, и я вновь осторожно прижимаюсь к стеклу. Кажется, Ян злится. В сердцах пинает машину Соболева, и та начинает орать. Правда, быстро замолкает. Порывисто отвернувшись, Ян быстро садится в ту же тачку, на которой уехал вчера. Я отчётливо вижу его перекошенное яростью лицо. А потом он стреляет взглядом в мою сторону. Вновь отпрыгиваю, но не уверена, что в этот раз Ян меня не заметил. Через минуту оба уезжают. А я запираюсь в кабинете. Обхватив голову руками, закрываю глаза и пытаюсь разложить по полочкам шквал безумных мыслей. Ян жив! Кирилл это знал! И обманул меня! И кажется, я не верю никому из них... Теперь я научилась не доверять мужчинам. Руслан оказался просто монстром... Кирилл – человек, который сделал для меня так много – скрывает от меня то, что так важно! А Ян... Этот новый Ян Колесников в дорогом костюме на крутой машине – я его даже не знаю. Почему тогда должна верить ему? Весь день проходит на нервах, и к вечеру я почти валюсь с ног. Сказывается бессонная ночь. Дождавшись, когда персонал покинет салон, закрываю дверь, опускаю рольставни и иду к машине. И снова ощущаю тяжёлый взгляд на своей спине... Я уже становлюсь параноиком! Так происходит каждый раз, когда выхожу вечером с работы. Словно кто-то ждёт, когда я выйду, преследует меня. И рано или поздно я попаду в сети этого преследователя. Поджилки начинают трястись, и я практически бегу к машине, зажав в руке брелок с ключами. Когда до заветной двери остаётся пара шагов, ключ странным образом выскальзывает и падает на асфальт. Присев на корточки, начинаю искать его. Забираюсь в сумку в поисках телефона, чтобы подсветить им, но даже этого не успеваю сделать. Рядом со мной вырастает мужчина. Я отчётливо вижу его обувь и брюки, но боюсь поднять взгляд и рассмотреть всё остальное. Мужчина вдруг присаживается на корточки, быстро находит ключи и протягивает мне. А я, не моргая, молча смотрю лишь в его лицо. Это Ян... – Ну что, всё-таки боишься меня, кукла? – с издёвкой бросает Ян, испепеляя меня ненавидящим взглядом. Откуда в нём столько ненависти? Где он был все эти годы? Через что прошёл? Каким человеком стал? Его тяжёлый взгляд практически прожигает в моём лице дыру, и я пытаюсь потушить внутри себя эти вопросы. Подавив желание дотронуться до его лица, тянусь за ключами, которые он держит на раскрытой ладони. Когда мои пальцы касаются брелока, его ладонь резко захлопывается, и я вздрагиваю всем телом. – Ты, похоже, немая, – поцокав языком, Ян качает головой. – Или невоспитанная. Тебя не научили говорить спасибо? – Спасибо, – выдыхаю я тихо. Мой голос звучит неузнаваемо. Глядя в глаза Яна, вижу, что я для него – пустое место. Просто лицо... и просто тихий незнакомый голос. Он не чувствует, что я – это я. – Значит, не немая, – гогочет Ян. – А жаль, это было бы эпично. Злая колдунья наградила тебя лицом и отняла голос. Но мне совсем не смешно. И теперь я тоже вижу в нём чужака. Мои мечты о счастливом воссоединении с когда-то любимым парнем теперь кажутся нелепыми. Идиотскими. – Ладно, не напрягайся, – расслабленно бросает Ян. Раскрывает руку, и я быстро забираю ключи. Он сразу поднимается, а мне требуется несколько секунд, чтобы подчинить свои дрожащие ноги. – Твой муж тебя даже не встречает, верно? – Ян оглядывается по сторонам. Встав на ноги, тоже оглядываюсь и не нахожу взглядом его машину. Переулок выглядит совсем безлюдным. Но я же не должна бояться Колесникова, верно? Что он может мне сделать? Разве что, поиздеваться над моей безупречной внешностью... – Нет, не встречает, – отвечаю так же тихо. Ян смотрит на меня внимательнее. Сначала пробегает вспыхнувшим взглядом по телу. А потом его рука тянется к моему лицу. Подушечка указательного пальца невесомо касается щеки. Затаив дыхание, я жду, что будет дальше. Мне хочется закрыть глаза, чтобы он не видел этих ужасных фальшивых зелёных линз, но ведь это не поможет. Всё остальное такое же фальшивое. – Красивая... – протягивает он с явным пренебрежением. – И богатая, судя по всему. Отличная мишень. – Мишень? – мой голос совсем пропадает. – Ну да, – Ян вроде бы равнодушно пожимает плечами, но в ту же секунду хватает меня за плечи и рывком припечатывает к машине. – Представь... Я могу сейчас запихнуть тебя в тачку и увезти в неизвестном направлении. Вжимаю голову в плечи, потому что чертовски боюсь насилия. Теперь – боюсь... А раньше даже не задумывалась о подобных вещах. – Не надо! – пищу я, сглотнув ком в горле. – Да мне тоже не надо! – рявкает Колесников. – Но вот твой муж... Чёрт!.. Резко замолкает и отпускает меня. Отходит в сторону и как-то растерянно проводит пятернёй по коротким волосам. И в итоге бросает, махнув рукой: – Ладно, прости. Я прижимаюсь к машине спиной, ощущая, что теряю связь с реальностью. Что происходит? При чём здесь Руслан!? – Давай садись в машину и езжай домой, – уже спокойнее говорит Ян, довольно быстро совладав с эмоциями. Прежний Ян Колесников этого не умел. Когда он злился, только я могла его утихомирить. Я не понимаю... Ничего не понимаю. Продолжаю стоять на месте и просто смотрю на него. Пытаюсь понять, кто же он... Всё тот же Ян Колесников, который был готов на всё ради меня? Или богатый и избалованный тип, который способен угрожать женщинам? Пока я склоняюсь ко второму варианту. – Чёрт, иди уже! – с раздражением выпаливает он и отнимает у меня ключи. Сам снимает сигнализацию с машины. Бесцеремонно отпихивает меня в сторону и распахивает дверь. Вновь взяв за плечи, силой усаживает на водительское кресло. Немного потеснив меня так, что приходится вжаться в кресло, пробирается к замку зажигания. Вставив ключ, заводит мотор. Прежде чем отодвинуться, кладёт одну руку на спинку кресла, другую на руль и смотрит мне в глаза. – Давай вали, кукла! Надеюсь, водить-то хоть умеешь? Мой страх почти сошёл на нет, ведь Ян не собирается делать мне больно. Однако на смену страху приходит обида. И злость. И даже ярость. Да, моё лицо как у красивой, бездушной фарфоровой куклы! Правильной формы. С мягкими линиями скул. Некрупным носом. Пухлыми губами. Но это, чёрт возьми, теперь моё лицо! Навсегда! – Не называй меня так, – говорю я возмущённо и выпихиваю его из машины. Это получается не сразу. Сначала мне приходится сбросить его руку с руля. Вторую я практически отдираю от спинки кресла. Ян явно недоволен тем, что я вдруг взбунтовалась, ведь фарфоровые куклы так не делают. Но я быстро захлопываю дверь, потому что сегодня мне плевать на то, чем он там недоволен. Я устала. И очень злюсь на него! Блокирую замки. Бросаю на Яна гневный взгляд через стекло. Растянув на губах ухмылку, вдавливаю педаль газа в пол. Да, водить я умею. Когда-то именно он научил меня этому... Глава 14 Колесников Вот же сучка! Прикидывалась такой безропотной, и вдруг на тебе – с визгом шин стартует с места! Чёрт, это даже забавно! И заводит меня... Неожиданно хочется догнать девчонку и всё-таки сделать то, что собирался... Я хотел похитить Куприну. И с помощью шантажа обменять на Вику. Возможно, даже сам Соболев поучаствовал бы в сделке, раз он похаживает к жене хирурга. Не удивлюсь, если Кир трахает её время от времени – это на него похоже. Провожаю взглядом уезжающую машину до тех пор, пока задние стопы не растворяются во мраке. Нет, сегодня я не стану её догонять. Пусть эта Вика придёт немного в себя после нашей встречи. Хищно улыбнувшись, разворачиваюсь и иду в противоположном направлении. Я оставил свою машину немного дальше от салона, чтобы для Куприной встреча стала неожиданной. Почему я не стал её похищать? Чёрт его знает... Возможно, мне вдруг стало жаль эту фарфоровую куклу. С виду такую хрупкую, будто всего одно неловкое движение – и она разобьётся. А может, она уже сломана, и я просто не захотел топтаться на осколках. Мимолётное желание дотронуться до её лица буквально ввело меня в ступор. Её тихий смиренный голосок разбередил мои нервы. Испуганный взгляд ковырнул в душе что-то такое, о чём я давно забыл. И я в один миг изменил чёртовы планы. А теперь жалею об этом! Бабы – зло! Им нельзя доверять! Нельзя вестись на юбку и красивую мордашку. Но я ведь и не повёлся, верно? Почти уже дойдя до тачки, вдруг неожиданно чувствую слежку. Не подавая виду, продолжаю идти вперёд, распахиваю дверь машины и сажусь за руль. Завожу мотор, опустив стекло, бегло смотрю по сторонам и вглядываюсь в зеркала... Я чётко ощутил, что не один пришёл этим вечером к Куприной, ещё когда ждал её за углом салона. Когда девушка вышла и поспешила к машине, отмахнулся от этого чувства, но сейчас оно опять меня настигло. Только теперь следят не за ней, а за мной. Глядя в боковое зеркало, замечаю движение на противоположной стороне дороги. А через пару секунд мимо проносится тачка с выключенными фарами. У меня не получается разглядеть ни номер, ни даже марку машины. Выскочив наружу, смотрю ей вслед, размышляя о том, что вполне могу догнать. Но ведь Куприна – это не моё дело, чёрт возьми! Заставляю себя успокоиться и просто забыть о ней и её преследователях. И даже практически убеждаю себя, что у меня это получается. Хотя где-то внутри уже точно знаю, что завтра мне приспичит подстричься... Сев обратно за руль, провожу пятернёй по короткому ёжику волос. Раньше я носил стрижки подлиннее, а сейчас сбриваю почти под ноль. За четыре года работы над собой и своим телом, основательно раздался в плечах. Да и лицо моё стало другим, потому что стал старше. И злее. Злость, как и потери, отпечаталась на моём лице, и люди зачастую меня сторонятся. Девчонки ведутся только те, которые клюют на мой достаток. Порядочные... да и просто нормальные и близко не подходят! Так к какому же типу относится Виктория Куприна?.. Уже на следующий день я озадачен этим вопросом ещё сильнее. До самого вечера вроде бы занимаюсь поисками Вики, просматривая, как обычно, записи с дорожных камер, но меня не отпускает мысль отправиться в салон Куприной. То и дело неосознанно потираю макушку, ощущая колкость коротких волос и понимая, что мне ещё рано стричься. Около семи часов вечера перестаю бороться с собой и всё же не отказываю себе в желании увидеть Куприну. Оставив тачку рядом с её машиной, вхожу в просторный холл салона. На ресепшене меня встречает приветливая девушка-администратор. – Вы по записи? – интересуется она, подняв взгляд от монитора компьютера. – Нет, – расплываюсь в улыбке и облокачиваюсь на ламинированную поверхность стойки. – Но мы же что-нибудь придумаем? Девчонка улавливает нотки флирта в моём голосе. Окинув меня быстрым взглядом, вдруг смущённо вспыхивает, и её щёки розовеют. – Я сейчас уточню у мастеров. Поспешно скрывается в зале, и я слышу приглушённые голоса. Вот она – хорошая девочка. Явно испугалась меня, и это нормально. Через минуту администратор возвращается и, растянув на губах дежурную улыбку, приглашает меня пройти в зал. А там меня встречает совсем другая девица. И я с первой секунды понимаю, что она из себя представляет. Устроившись в кресле, пытаюсь расслабиться. Парикмахер Маша стреляет в меня неоднозначными взглядами, пока накрывает накидкой и расчёсывает волосы. – Под ноль? – уточняет она с лукавым прищуром. – Под три, – отвечаю, и не думая улыбаться. Наоборот, смотрю на девицу строго. Спрашиваю будничным тоном: – Чей это салон? Маша медлит. Берёт машинку в руки, надевает насадку... – Я просто впервые здесь, – продолжаю расслабленно. – Но если это тайна, то можешь не говорить. – Нет, не тайна, – девушка пожимает плечами. – Салон Виктории Куприной и её мужа. Она осознанно подчёркивает слово «муж». Понятно, дух соперничества. Ведь сложно конкурировать с такой, как Куприна. По сравнению с ней внешне Маша просто гадкий утёнок с амбициями лебедя. Дальше наш разговор не клеится. А когда я слышу звонкий стук каблучков в холле, то совсем забываю, где нахожусь. Мой взгляд приковывается к узкой полоске дверного проёма, который виден сквозь отражение зеркала. Я вижу Куприну. Она стоит рядом со стойкой ресепшена и разговаривает с администратором. Сегодня Вика в брюках, обтягивающих её упругую задницу. И в тонкой блузке... Такой тонкой, что я вижу кружево её белья. Блядь... В штанах вдруг становится тесно. Меня уже давно сложно удивить красивым телом. А обнажённой девице надо ещё умудриться подать своё тело должным образом. Чтобы у меня встало... Четыре года без Вики сделали меня чертовски разборчивым и охуительно порочным. А тут Куприна в одежде – и член стоит колом. Какого хрена, вашу мать? Есть в ней что-то... что-то такое... Блядь, не знаю! Ровная спина, роскошные волосы, тонкая талия... Да! Но это не то! Тогда что? Что заставило меня вернуться сюда? – Красивая, да? – вроде бы невзначай бросает Маша, но в её тоне слышится насмешка... и зависть. Молча перевожу взгляд с Куприной на парикмахера. Она ловко орудует машинкой, и уже практически закончила, пока я пялился на хозяйку салона. – Есть ли в ней что-то ещё, кроме внешности? – произношу задумчиво. И, кажется, вслух. Хотя не собирался этого делать. Пожав плечами, Маша выключает машинку и испытующе смотрит мне в глаза через отражение в зеркале. – А что ещё нужно? На что смотрят мужчины, когда видят девушку? Конечно, на внешность! Ну и на фигуру. И только потом пытаются раскусить всё, что внутри. Безусловно, это правда. Только вот зачем мне ковыряться в Куприной? Кивнув в знак согласия, вновь перевожу взгляд на ресепшен. Маша снимает насадку с машинки и занимается окантовкой. Я сосредотачиваюсь на Вике... Зайдя за стойку, та наклоняется к монитору компьютера и выпячивает свою сексуальную попку. В моих штанах опять становится тесно. Во рту образуется вязкая слюна, и я громко сглатываю. Внутри меня клокочут животные инстинкты, которые отчего-то не удаётся усмирить. Словно выключатель сломался от вида роскошной задницы Куприной. Её муж однозначно должен приставить к ней охрану. За ней уже кто-то следит, и если это не он – дело дрянь. – Только вот замужем наша Вика, – вновь подаёт голос Маша, наверняка почувствовав мой напряжённо-возбуждённый взгляд. – А я, кстати, нет. Кокетливо потупив взгляд, ещё и губу прикусывает для пущего эффекта. Моё возбуждение сходит на нет. Думать, что вот этим можно очаровать мужика – полнейший идиотизм. – Я соврал, – говорю без намёка на ответный флирт. – На самом деле я знаком с Викой. И её мужа тоже знаю. Вижу, как Куприна отходит от ресепшена. Заглянув в зал, скользит незаинтересованным взглядом по рабочим местам... – Знакомы? – недоумевает Маша. – Да! Мы просто лучшие друзья, – улыбаюсь с сарказмом и, приветственно подняв руку, салютую Виктории. Она видит моё отражение в зеркале и смертельно бледнеет. На секунду замирает на месте, потом вроде бы дёргается в мою сторону, но заметив Машин интерес, тут же отступает и покидает зал. – Да уж! – фыркает девушка. – На друзей вы не очень похожи. Без комментариев! Я успел устать от общества этой Маши. К счастью, она заканчивает со стрижкой и освобождает меня, резко сорвав накидку. – По оплате – туда, – говорит уже без флирта, кивнув на администратора. – На чай – лично мне. За то, что приняла без записи. Ну и за приятную беседу – тоже! Вот как?.. Пиздец! Достаю бумажник, выдёргиваю купюру и, зажав её двумя пальцами, протягиваю девушке. Я могу себе это позволить, но такой дерзостью ошеломлён. – Запишись в кружок хороших манер. Пока не поздно, – бросаю с ухмылкой. Неожиданно между нами вырастает сама хозяйка салона и, отпихнув мою руку с деньгами, тихо шипит Маше: – Иди в мой кабинет. Повернувшись ко мне лицом, вновь выглядит робкой и потерянной. И выдыхает, теряя голос: – Мы... приносим свои извинения. Чаевые у нас только по желанию клиента... – Да нормально всё, – протягиваю деньги Вике. – Пусть возьмёт! Куприна смотрит на них так, словно они заразные. Но дело, конечно, в номинале... В моей невиданной щедрости. Бросив сухое «Извините», Вика покидает зал. Маша тоже успела уже испариться, и я остаюсь один. В одной руке всё ещё держу деньги, второй провожу по коротким волосам, остро ощущая растерянность. И начинаю закипать... Почему такое пренебрежение, мать вашу? Я как-то не так выгляжу? Рожей не вышел? И почему во взгляде Куприной я уже не впервые читаю разочарование? Оно едва уловимо, и его можно перепутать со страхом. Но всё же это – разочарование! Посмотрев на себя в зеркало, не вижу ничего нового. Даже волосы стали короче всего на несколько миллиметров. Прохожу в холл и отдаю чёртовы деньги администратору. – Этого хватит? – Более чем, – нервно отвечает девушка, пугливо поглядывая на дверь за моей спиной. Нахрен я пришёл? Эта меня боится! Вторая приглашает трахнуть себя за небольшую плату! А Куприна относится ко мне как к прокажённому! И к моим деньгам тоже! Обижается за то, что напугал её вчера? Фифа не привыкла к тому, что мужики могут быть грубыми? А некоторые даже опасными? Или хирург гладит её лишь по шёрстке? Блядь... Резко развернувшись, покидаю салон. Сажусь в тачку, завожу мотор и резво сдаю назад. Выезжаю на дорогу и, крутанув руль, разворачиваюсь с визгом шин. Мне требуется несколько секунд, чтобы успокоиться. Теперь – лишь несколько секунд... И когда приступ злости сходит на нет, я осознаю очевидные вещи. Во-первых, уже почти восемь, а значит, Вика скоро выйдет из салона. Во-вторых, её преследователь уже на месте – притаился на противоположной стороне дороги в неприметной старой иномарке с заляпанными грязью номерами. Я как раз пролетаю мимо него, когда до меня доходит всё это. В зеркало заднего вида подмечаю, что автомобиль, не включая фар, отъезжает немного дальше и скрывается за поворотом. Скидываю скорость. Припарковавшись достаточно далеко от салона, возвращаюсь к нему пешком. Ну и в третьих, сегодня я намерен выяснить, кто следит за Куприной! Глава 15 Вика – Маш... Ты в своём уме? На разборки с сотрудницей, которая давно нарывалась на увольнение, у меня просто нет душевных сил. Я не надеялась, что вновь увижу Яна. Почти смирилась с тем, что наши жизни разошлись четыре года назад. И сейчас мы вдруг встретились лишь для того, чтобы судьба смогла от души посмеяться мне в лицо. Смотри, Вика! Твой эгоизм завёл тебя в паутину оживших страхов. А мужчина, который был самым желанным на свете, презирает даже твоё лицо. И он бежит от тебя! А сегодня этот мужчина вдруг вернулся... Вот только я не понимаю, что ему от меня нужно. Нет, не от меня, а от бездушной куклы Вики Куприной. Неужели Колесников повёлся на неё? То есть на меня... Чёрт... Устало опустившись на стул, смотрю на Машу. – Да ладно тебе, Вик! Таких, как этот, надо раскручивать, не задумываясь. Он же явно упакованный, несмотря на то, что одет как босяк. Да, сегодня Ян был не в строгом костюме, в каких я его видела прежде. Спортивные штаны и толстовка. Вещи брендовые. Маша ошибается, называя его босяком. Таким он был раньше. А сейчас... Но когда я заметила, как он одет, то на миг увидела перед собой своего Яна. Просто парня. Правда, этот Ян в руке держал крупную купюру, каких у прежнего никогда не водилось. И я вновь осознала, что теперь это не он, а кто-то другой... – Это омерзительно, Маш, – стиснув виски, зажмуриваюсь. – И я не стану терпеть такое поведение в своём салоне. – И что ты будешь делать? Услышав вызов в голосе девушки, распахиваю глаза. – Уволишь меня? И что дальше? Мои клиенты уйдут со мной! И ты потеряешь выручку. Так что давай! Попробуй меня уволить! Она мне угрожает? Поднимаюсь с кресла и расправляю плечи. Собрав остатки характера в кулак, окидываю Машу уничтожающим взглядом. – Ты свободна! Собирай свои вещи. Завтра придёшь за расчётом. Вскочив со стула, она нервно поправляет волосы и шипит мне в лицо: – Не всем же так повезло, как тебе! Богатый муж, внешность, поклонники! Только посмотри – к тебе мужики приходят один краше другого. Да уж, чёртово везенье! – Иди, Маш. Ты ни черта не знаешь о моей жизни. Иду к двери и распахиваю её. Девушка торопливо выбегает из кабинета и несётся в зал. Слышу, как гремит на полках инструментами. Спустя десять минут выходит с сумкой наперевес. Я всё так же стою возле двери и жду, когда она, наконец, уйдёт. Мне давно нужно было это сделать, а я всё закрывала глаза на очевидное. Такой завистливой девице не место в моём салоне. Когда Маша уходит, громко хлопнув дверью, ко мне приближается напуганная Ира – администратор. Из кабинета косметолога выглядывает Галя с недоумением во взгляде. Я успокаивающе поднимаю руки: – Всё нормально, девочки. Давайте по домам, все разговоры завтра. Ира отступает, косметолог скрывается в кабинете, я возвращаюсь в свой. Опустившись в кресло, скидываю туфли. Пальцами разминаю ступни... Не хочу домой. Боже... Как же я не хочу домой! Как по волшебству на столе тут же оживает телефон. Даже не глядя на экран, безошибочно определяю, что это Руслан. Он всегда звонит ровно в восемь, чтобы удостовериться в том, что я еду домой. – Надеюсь, ты уже в машине, Викуль? – спрашивает он без лишних предисловий, и я улавливаю в его тоне игривые нотки. Брезгливо морщусь и сглатываю ком в горле. Ночи с мужем, который однажды поднял на меня руку, стали серьёзным испытанием. И всё, что я когда-то испытывала к Руслану, пока он за мной ухаживал, будто растворилось в воздухе. Да, он красиво ухаживал за мной. И я могла бы полюбить его, ведь он интересный и умный мужчина. Но сразу после свадьбы он стал холоден. А потом обидел меня. Это невозможно забыть! И простить... – Я немного задержусь на работе, – отзываюсь бесцветно. – У меня возникли некоторые проблемы с сотрудницей... – Вика! – перебивает меня Руслан. – Я хочу ужинать со своей женой, – в его голосе появляются, стальные нотки. – Я не так уж много прошу! Всего лишь чёртов ужин в половине девятого. И если ты не успеваешь, то нужно что-то решать с твоей работой. Я хочу, чтобы моя жена была дома. И была доступной, когда мне это нужно. Удобной, понимаешь? Вновь сглатываю ком и шмыгаю носом. Во мне разливается яд невысказанных слов, но я нахожу в себе силы ответить спокойно. – Поняла, – надев туфли, встаю с кресла. – Я уже выезжаю, и должна успеть к ужину. – Отлично, Викуль, – тон Руслана тут же меняется. – Жду тебя. Молча кладу трубку. Я готова сесть в машину и уехать куда глаза глядят. Только вот это не поможет – я проверяла. Попрощавшись с сотрудницами, прохожу по всему салону и проверяю, выключен ли свет и электроприборы. Погасив освещение в холле, выхожу на улицу. Закрываю дверь, опускаю рольставни… И стараюсь не обращать внимания на вновь возникшее чувство, будто за мной кто-то наблюдает. Подхожу к машине, нажимаю на брелок, снимая её с сигнализации. Но она не издаёт ни звука. В недоумении дёргаю дверь, и та поддаётся... По спине пробегает озноб, и я затравленно смотрю по сторонам. Не зная, что нужно в таких случаях делать, предпочитаю сесть в машину. Там кажется безопаснее, чем на улице. Опускаюсь на сиденье, ставлю сумку на соседнее. Бросив взгляд в зеркало, замечаю движение. И оно на заднем сиденье! В моей машине! Не успеваю даже вскрикнуть, когда меня обхватывают сзади, и тяжёлая ладонь зажимает мой рот. – Шшш... Не кричи, – доносится знакомый голос. Услышав этот голос, я закрываю глаза, и из-под век тут же скатываются слёзы. Это Ян. И он ведь не сделает мне ничего плохого?.. – Сейчас я уберу руку, а ты будешь вести себя тихо, поняла? Кивни, если поняла. Медленно киваю, а сама упиваюсь запахом его кожи. Ян... Несмотря на дорогой парфюм, он пахнет так же, как и раньше. Или мне просто хочется так думать... Ян убирает руку и тут же перелезает на переднее сиденье. Бесцеремонно швыряет мою сумку назад и устраивается поудобнее. Посмотрев мне в лицо, должно быть, замечает слёзы на моих щеках. Его рука вдруг тянется к моему лицу... но, не коснувшись его, возвращается обратно. – Ну прости, ладно? – недовольно бросает он. – Мне нужно было попасть в твою машину незаметно. Но в мои планы не входило заставлять тебя реветь. Быстро вытираю слёзы, шмыгнув носом, и не могу не спросить: – Зачем?.. Зачем тебе нужно было взламывать мою машину? Неосознанно меняю тембр голоса. За эти короткие немногочисленные встречи с ожившим внезапно парнем научилась притворяться. Я пока не знаю, как себя вести, потому что не знаю, чего от него ждать. Да и не уверена, что Ян мне поверит. Этим утром я пыталась найти слова для предполагаемого признания в том, что я – это я. И получалось всё крайне нелепо. К тому же я не знаю, нужна ли ему сейчас Вика Соколова... Возможно, он давно выкинул меня из головы. Возможно, Игнат всегда был прав, говоря, что Ян никого, кроме себя, не любит и не любил. Может, тогда, четыре года назад, он всё затеял не ради меня. И просто сбежал с награбленным... Чувствую, что меня затапливает новыми сомнениями. Спешу завести мотор и ненадолго перевести свой взгляд куда-то, кроме лица бывшего парня. – Ты знала, что за тобой следят? – отвечает он вопросом на вопрос. Ян в открытую пялится на меня. Его взгляд то и дело пробегает по моей шее, груди, скользит ниже. – Догадывалась, – отвечаю и тут же смотрю по сторонам. – Мне всё время кажется, что за мной наблюдают. – Так и есть, – он согласно кивает и немного опускает спинку своего кресла. – Давай-ка, медленно сдавай назад. – Зачем? – Просто езжай! – говорит безапелляционно. – Так, как обычно это делаешь. По тому же маршруту, что и всегда. – Зачем? – я не уступаю. А вдруг это муж кого-то нанял следить за мной? Тогда Яну надо немедленно покинуть мою машину. И быть рядом с ним мне крайне опасно. – Давай без «зачем», Вика! Делай, как я говорю. Сейчас узнаем, кто за тобой поедет. Когда он называет меня по имени, моё сердце совершает кульбит, и по телу разливается приятное тепло. Я сдаю назад и выезжаю на дорогу. Разворачиваюсь, беру курс на дом. До него минут тридцать езды, но если гнать, можно доехать за двадцать. Я собиралась гнать, чтобы не опоздать на ужин. А сейчас словно обо всём забыла. Ян опускает спинку ещё ниже и внимательно смотрит в боковое зеркало. – Отлично, у нас компания, – хмыкает он, разглядев что-то сзади. – Не сбавляй скорость. Но и не гони. Я смотрю в зеркала и с трудом различаю тачку, которая едет за нами с выключенными фарами. – И как увидеть, кто в ней? – Никак, – отмахивается Ян. – Мне нужны лишь номера. – Ясно. – Что тебе ясно? – он переключает внимание на меня. – Может, тебе ясно, кто там в машине? И почему он приезжает вечером к твоему салону? – Нет... – Тогда тебе ни хрена не ясно! – отрезает раздражённо. Его настрой меняется стремительно. Мгновение назад в голосе звучало дружелюбие, а сейчас он выглядит так, словно не хочет здесь находиться. Только вот я не просила его об этом... Устремляю взгляд на дорогу. Четыре года – слишком большой срок. Теперь я не знаю этого человека. А он не узнаёт меня. На глаза вновь наворачиваются слёзы. – Ладно, прости, – вновь извиняется Ян. – Меня просто бесит, что я сую свой нос в твои дела. – Тогда не делай этого! – я тут же сбавляю скорость и выкручиваю руль направо, к обочине. Пусть выходит. Пусть уходит, чёрт возьми! – Какого хрена ты делаешь? Ян подаётся ко мне, хватается за руль и поворачивает его, вновь направляя машину вперёд. – Давай без истерик! Я уже здесь и уже влез не в своё дело. А отступать не привык. Всё довожу до конца. Прежний Ян тоже никогда не отступал. Даже когда знал, что всё закончится плохо, не мог себе позволить бросить начатое. Бесконечные драки... Правонарушения... Девушки, которых он добивался во что бы то ни стало. Будучи младшей сестрой его лучшего друга, я наблюдала за любовными похождениями Яна сквозь пальцы. А потом он заметил меня. И тоже не был намерен отступать. Значит, это качество осталось в нём неизменным. Я вновь давлю на газ и смотрю в зеркало заднего вида. Машина немного отстала, увидев мой странный манёвр. – Ты когда домой едешь, заезжаешь куда-нибудь? – интересуется Ян. – Ну там... в магазин? – Нет. – А когда ты покупаешь продукты? – он с любопытством вновь смотрит на меня. – Я не покупаю, – пожимаю плечами, бросив на него взгляд. – За продукты в нашем доме отвечает домработница. – Как же я не догадался?.. – бросает Ян, поморщившись, и отворачивается. Понятно, о чём он думает. Фарфоровая кукла, которая, ко всему прочему, не умеет готовить. Такую нужно поставить на полку и просто любоваться ею. Впрочем, наверное, именно этого и хочет Руслан. – Я бы с радостью готовила, – произношу неожиданно для себя. – Но мой муж... Осекаюсь. Нет. Плохая тема, ведь я не хочу говорить о своём муже. – Этот пижон меня не интересует, – отрезает Ян. Похоже, тоже не хочет говорить о Руслане. – Так, ладно... Тогда давай изменим твой привычный маршрут. Он резко хватается за руль и поворачивает машину влево. Мы проносимся по встречке и ныряем в поворот. Я даже не успеваю испугаться и затормозить, поэтому мчимся дальше. Ян продолжает рулить за меня и снова поворачивает машину, на этот раз к глухому дворику. – Паркуйся возле гаража, – указывает на ветхое строение прямо по курсу и убирает руку с руля. Делаю, как он говорит. Ян тянется через меня, чтобы выключить фары и заглушить мотор. Хотя мог бы просто попросить об этом. – Всё. Ждём, – сползает на кресле вниз. – Давай так же, как я. Быстро. Опустив спинку сиденья, тоже сползаю пониже. Выглядываю из-за руля, но вижу лишь безлюдную дорогу, две многоэтажки и одинокий фонарь метрах в двадцати. Свет от фонаря освещает небольшой участок дороги, оставляя весь двор в темноте. – Мне кажется, мы слишком быстро ехали, – во мне просыпается сомнение, что та машина появится здесь. – Просто жди, – говорит Ян. Расслабленно откинувшись на спинку кресла, он наблюдает за дорогой, а я то и дело смотрю на него. Столько уверенности и мужественности в каждом его движении, в каждом жесте... Столько цинизма во взгляде. И порой столько злости в каждой брошенной фразе... Что с тобой стало, Ян? – Что? – вдруг вырывает он меня из невесёлых мыслей. В недоумении смотрю на него. – Ты пялишься на меня так, словно хочешь о чём-то спросить. – Я? – Ну не я же! Давай, Вик! Спрашивай или отвернись. Нервно закусив щёку изнутри, раздумываю над его предложением. Но слова вылетают из меня прежде, чем я успеваю их осмыслить: – Ты женат? Глава 16 Колесников На секунду у меня перехватывает дыхание. Я ослышался? Или нет?.. Блядь... Что? От её вопроса хочется закурить... Достав зубочистку из кармана, зажимаю её между зубами и впериваю взгляд в невозмутимое лицо Вики. – Я не ослышался? Тебя интересует моя личная жизнь? Она тут же делает успокаивающий жест рукой: – Ты прав... Не интересует... Я спросила, не подумав. Выглядывает из-за руля, стараясь больше не смотреть на меня, но я вижу, как она кусает губы, старательно сдерживая улыбку. – Что смешного? – от негодования сжимаю зубы и перекусываю зубочистку. – Твою мать... Опустив стекло, швыряю её на улицу. – Я не смеюсь, – тихо отвечает Вика, продолжая смотреть вперёд. Но я же, блядь, вижу, что ей весело. – Ты вдруг решила, что я на самом деле добрее, чем кажусь? Подавшись ближе к Куприной и забив на её личное пространство, прижимаюсь носом к шелковистому локону. И тут же об этом жалею, потому что невольно слишком остро чувствую её аромат – сладковатый запах дыни и дорогого парфюма. Он творит со мной что-то необъяснимое! Вожделение волной проносится по всему телу, неминуемо обрушиваясь в пах, и я спешу отпрянуть от этой... куклы! Вика смотрит на меня без улыбки, как-то слишком проникновенно глядя прямо в глаза. – Я почти уверена, что ты не сделаешь мне ничего плохого, Ян... Нервно кусает губы и отворачивается... Что? Запала на меня? Богатенькой фифе наскучила спокойная жизнь с хирургом, и потянуло на приключения? Захотелось адреналина? И опасного парня? Это же, блядь, сюрреализм, мать вашу! И мне надо бы посмотреть на эту ситуацию под другим углом... Подумать немного… Но не сейчас. В тусклом кругу света от уличного фонаря показывается машина, медленно едущая по дороге. – Это она? Та самая машина? – восклицает Вика, выпрямляясь в кресле. – Заткнись и спрячься! Давлю на её плечо, чтобы она опустилась обратно. Сам достаю телефон и, максимально увеличивая изображение, делаю несколько снимков. На фото невозможно различить номера, потому что он заляпан грязью. Но надеюсь, что мой друг-хакер сможет найти информацию даже по этой фотке дрянного качества. Разглядываю фотографию внимательней. Блядь... Или не сможет! Тачка тем временем неторопливо движется вперёд, покидая освещённую часть дороги. – Ладно, жди здесь. Открываю дверь и, пригнувшись, выбираюсь из машины. Слышу, что у Куприной трезвонит телефон и бросаю с недовольством: – С тобой нельзя ходить на дело! Она закатывает глаза. Чёрт! Закатывает их! И делает это так, словно всегда именно так и делала! Вика тянется за сумкой, а я гневно шиплю: – Выруби его! После чего тихо прикрываю дверь и, согнувшись практически вдвое, перемещаюсь к углу многоэтажки. Прячась в тени, выбираюсь на дорогу. Машина успела переместиться метров на двести, и я срываюсь с места, чтобы её догнать. Благо мне хватает физической подготовки, чтобы сделать это, даже не запыхавшись. Когда до неё остаётся метров двадцать, вижу первую часть номера. Буква А и цифра 3. После чего тачка резко рвёт с места и исчезает за поворотом. Я останавливаюсь, всплеснув руками. А и три... Блядь! Лучше, чем ничего, но недостаточно! Сосредоточившись на номере, я не обратил внимания на модель. И цвет невозможно было различить под слоем грязи. Вроде синий... От негодования рассекаю кулаком воздух. Не люблю, когда что-то идёт не по плану, а из-за Куприной я вообще сбился с маршрута. Должен искать Вику, а не возиться с этой... куклой и её преследователями. Нахрена мне всё это? Возвращаюсь к её тачке. Рывком открываю дверь и падаю на кресло. Вика спрашивает взволнованно: – И? – Пока не знаю, – бросаю с недовольством и достаю новую зубочистку. – Возможно, удастся что-то выяснить. – Ты мне расскажешь? – просит девушка кротким голоском. Я перевожу на неё взгляд и ухмыляюсь, перекатывая зубочистку во рту. – Хочешь ещё встретиться? – подмигиваю ей, намеренно подчёркивая соблазняющий подтекст. Возможно, я и не прочь трахнуть эту богатую фифу. Возможно! Но ещё не решил, хочу ли этого. Поморщившись, Вика отворачивается и хватается за руль. – Мы можем уже ехать? – теперь в её голосе отстранённость. – Да, отвези меня к моей машине, – возвращаю сиденье в нормальное положение и впериваю взгляд в окно. А три... Что-то есть в этом А три... Куприна давит на газ, и мы достаточно резво трогаемся с места. Выбираемся на дорогу, и машина останавливается. Я осматриваюсь по сторонам, не понимая причину остановки. – Прости, но я не смогу отвезти тебя, – слышится сконфуженный голос девушки. Бросаю на неё недоумевающий взгляд. Какого хрена? Она наклоняется и, протянув руку через весь салон и задев меня плечом, открывает мою дверцу. – Ты же сможешь добраться сам, верно? Вот она – женская, вашу мать, благодарность! Стремительно выбираюсь из тачки и с возмущением захлопываю дверь. Делаю шаг от машины, потом так же резко обратно и, посмотрев на Куприну, недовольно и вопросительно развожу руками. Она складывает ладони вместе, вымаливая у меня прощение. И лыбится... Сучка! А потом сразу газует и выезжает на дорогу. Подрезает пару машин. Дорога взрывается оглушительным рёвом клаксонов... А я как идиот смотрю ей вслед. Эта фифа... Эта кукла... Да она просто кинула меня! Глава 17 Вика Я гоню на пределах возможностей своей машины. Нарушая скоростной режим, пролетая на красный сигнал светофора... И всё равно чертовски опаздываю. На часах уже начало десятого. Руслан позвонил в тот момент, когда Ян пошёл выяснять номер преследовавшей нас тачки. Я соврала мужу, что попала в пробку, только вот он не дурак и прекрасно знает, что в это время пробок обычно не бывает. Разве что случится серьёзная авария, и участники ДТП перекроют дорогу... Впрочем, так ему и скажу. В голове появляется картинка жуткого столкновения, и я даже съёживаюсь от этого зрелища. Не люблю врать, особенно о таких вещах. Но не хочу провоцировать Руслана на неадекватную реакцию, поэтому сейчас готова на всё, что угодно. Лишь бы он не распускал руки и вновь не запер меня... Иначе я не смогу увидеть Яна... Если он всё-таки решит вернуться. Он ведь вернётся, правда? Ян для меня – единственный глоток воды в выжженной пустыне моей жизни. Единственный человек, из-за которого я вновь хочу улыбаться. И лишь он может достать из этой незнакомки, какой я для него, да и для себя являюсь, Вику Соколову. Книга по принятию себя, которую мне дал Руслан, не помогла. На самом деле я пролистывала её и раньше, сразу после операции. Тогда всё моё лицо было в бинтах, и я не покидала стены нашего дома. В попытке чем-то себя занять перекладывала книги на полках в гостиной, и мне попалась эта. Я забрала её в спальню. Не особо вникая в суть, дочитала лишь до половины. Тогда меня не слишком беспокоил мой новый образ, потому что я ещё не видела лица после операции. Когда бинты сняли, у нас с Русланом случилась поспешная свадьба. Одно-единственное свадебное фото, которое я распечатала в надежде поставить в рамочку, стало закладкой для книги. Снимок я выбрала не самый стандартный. На нём я смотрела в пол, низко опустив голову. Руслану фото не понравилось, ведь он хотел, чтобы я транслировала новое лицо с самых удачных ракурсов. А я не хотела на себя смотреть, не могла... Тогда между нами случилась первая серьёзная ссора. Тема с фотографиями в доме была закрыта. А это фото я спрятала в книге. Но теперь его там нет. Возможно, Руслан его выкинул... Подношу руку к лицу и ощупываю его. Так как еду на большой скорости, не могу посмотреть в зеркало, но даже наощупь оно по-прежнему неузнаваемо для меня. Поверит ли Ян, что я – это я? Захочет ли выслушать? Вспомнив о парне, тут же вспоминаю его лицо, когда высаживала на дороге. Непроизвольно начинаю улыбаться, а потом и хохотать, в глазах даже появляются слёзы. Но они от радости. Смех очищает меня, на душе сразу теплеет. Я ощущаю неожиданную беззаботность, чего не было никогда прежде. Ни четыре года назад, ни потом, пока была в бегах – никогда я не чувствовала себя так легко, как сейчас. Правда, это чувство быстро проходит, потому что подъезжаю к дому. Припарковав машину, подхватываю сумку и тоскливо смотрю на соседнее сиденье, где ещё недавно сидел Ян. Мечтаю о новой встрече. Если она состоится, то я признаюсь ему... Да... Тяжело вздохнув, киваю сама себе. Я скажу ему, кто я такая! И будь что будет. Мне хочется верить, что он не запал на Викторию Куприну – незнакомую девушку с идеальным лицом. И всё-таки почувствовал во мне Вику Соколову – девушку, которую когда-то любил. К которой поэтому и тянется сам, желая защитить... Возможно, я слишком наивная и верю в сказку, но мне хочется побыть в этой слепой вере в настоящую любовь как можно дольше. Вновь тяжело вздыхаю и иду в дом. Гостиная встречает меня холодной тишиной. Свет горит лишь в столовой, и я, бросив сумку на диван, направляюсь туда. Руслан сидит за накрытым на двоих столом. Горят свечи... Бокалы наполнены шампанским. И приятно пахнет запечённым мясом и грибами. – Мы что-то празднуем? – осторожно интересуюсь, подходя к раковине. – Прости. Эти пробки... Не оборачиваясь на мужа, мою руки, вытираю бумажным полотенцем и делаю пару беззвучных вдохов-выдохов, прежде чем посмотреть в его глаза. Прежде чем начать врать напропалую, надеясь, что он мне поверит. – Да, празднуем, – сухо бросает Руслан. – Сядь за стол, Вика! Делаю, как он говорит, но от его пронизывающего взгляда моё тело напрягается, и я слишком резко опускаюсь на стул. И слишком громко пододвигаю его, наверняка царапая пол. Руслан недовольно морщится и протягивает мне бокал. – Опустим то, что ты опоздала, – он пытается говорить миролюбиво. Пытается... – Я... Я старалась ехать как можно быстрее... – зачем-то начинаю оправдываться, но Руслан на меня так смотрит, что съёживаюсь и замолкаю. – Я же сказал: опустим! – повторяет настойчиво. – У меня... то есть у нас сегодня есть повод для праздника. Взяв в руки бокал, смотрю на мужа и чувствую, что то, о чём он скажет, мне не понравится. – Моя клиника сейчас твёрдо стоит на ногах, и я вполне могу двигаться дальше, – на губах Руслана появляется торжествующая улыбка. – И я, наконец, созрел для более высокого уровня. Для работы в Европе. Клиника в Женеве – это то, что мне нужно! Скоро мы переезжаем, Вик! Ну как тебе новости? Мои губы непроизвольно начинают дрожать, и с них срывается наиглупейший вопрос: – Куда?.. – Я же сказал: в Же-не-ву! – по слогам повторяет Руслан. Да. Сказал. Но я не готова это слышать. Ян... – А мой салон? – лепечу я, пытаясь найти причину для отказа. Это слабая попытка. Чертовски слабая, но всё же... – Что – твой салон? – с вызовом дёрнув бровью, муж отставляет бокал и ставит локти на стол. – Твой салон не приносит нашей семье деньги. Ты лишь выплачиваешь кредит за него каждый месяц. Так вот: я перевёл Соболеву оставшуюся сумму. Теперь ты ничего не должна. Можешь просто оставить кого-то присматривать за ним или совсем избавиться от этого бесполезного бизнеса. У меня падает челюсть, но шок быстро сменяется яростью. Я резко опускаю бокал, и янтарная жидкость расплёскивается по столу. Плевать! Вскакиваю из-за стола и отрезаю, смерив мужа непреклонным взглядом: – Я не поеду! Хочется топать ногами. Смахнуть со стола грёбаную посуду и каблуком раздавить осколки... Но я лишь расправляю плечи и решительно выхожу из столовой. Бежать! К чёрту всё! Наплевать, куда! Надо просто сбежать от Руслана! В гостиной перехожу на бег. Вихрем поднимаюсь по лестнице и залетаю в спальню. Распахнув дверцы шкафа, хватаюсь за чемодан... И не успеваю даже испугаться, как этот чемодан внезапно выскальзывает из моих рук и летит в стену. Жёсткие мужские пальцы тут же сжимают мои запястья. Вторая рука Руслана хватает за горло. Под натиском его тела я очень быстро оказываюсь прижатой к стене. – Куда ты собралась, Викуль? – голос до мурашек ласковый, но взгляд режет словно бритва. – Я не поеду... – через стиснутое горло вырывается лишь шёпот. – Не хочу жить в Женеве. Внутренности завязываются в тугой узел. Бессвязные мысли, бешеный стук сердца, дрожь во всём теле – у меня начинается паническая атака. Я не знаю, что делать! Смириться? Позволить Руслану управлять мной?.. Или хотя бы попытаться бороться за свою жизнь и свободу? – Ты – моя жена, – говорит Руслан с неестественным спокойствием. – И будешь следовать за своим мужем. Неужели ты этого не понимаешь? Ты и я – только вместе, и никак больше, – отпустив моё горло, указательным пальцем проводит по щеке. – Ты же плод моего творения! Я дал тебе это лицо – и я же могу его забрать! Твою мать! Псих! Монстр! Чудовище! – Я... Я понимаю, – сдерживая дрожь и тошноту, наполняю свой голос смирением. – Не хочу этого, но поеду. – Во-о-т! Умница! – ликует Руслан и тут же припадает к моим губам в жадном поцелуе. Я стою смирно, позволяя себя целовать, в то время как горло наполняется желчью. Ненавижу его! Боюсь его! Почувствовав мою напряжённую неподвижность, муж тут же отстраняется и освобождает мои руки. Его лицо недовольно морщится. – Я понимаю, Вик... – качает головой, – могу тебя понять. Ты выросла в богатой семье. У тебя было всё, что ты хотела. А потом этого лишилась. У тебя совершенно не было никакого жизненного опыта, и ты ничего не умела. Пришлось побегать от проблем... А теперь у тебя появился салон красоты, и ты почувствовала себя чертовски самостоятельной и значимой. Ну давай я в Швейцарии для тебя салон открою? Будешь важничать там! Пойми! Я много лет шёл к тому, чтобы выйти на такой уровень. И теперь у меня достаточно опыта, связей и средств для того, чтобы мечта стала явью. И есть красавица жена, которая априори должна меня поддерживать! Руслан расхаживает по комнате, нервно взъерошивая волосы. – Или, может, не хочешь салон? Тогда что?! Вновь приближается ко мне. Я всё так же вжимаюсь в стену, не в состоянии справиться с оцепенением. Мои ощущения можно сравнить лишь с тем чувством, словно находишься в клетке с диким зверем. Который ещё пока не знает, что с тобой сделает, если ты вдруг шевельнёшься. – Чего, Вик? Чего ты хочешь? Кусаю губы. У меня есть всего одно желание, о котором даже под страхом смерти нельзя сейчас говорить. Потому что тогда меня тоже может ждать смерть. Одному Богу известно, на что действительно способен Руслан. – Да говори же, твою мать! – вновь закипает муж, потому что читает в моих глазах неприятие ситуации. Это Куприна сдалась! А Вика Соколова внутри меня всё ещё борется! Она была храброй... И хитрой. – Я не могу сказать, чего хочу, – начинаю юлить. – Но могу сказать, чего я точно не хочу. – И чего же? – по его тону понятно, что он теряет терпение. – Я не хочу так жить, Руслан. Не хочу бояться собственного мужа. Он ухмыляется. – Иногда страх – самое лучшее средство для подчинения. – Ты хочешь, чтобы я тебя любила или просто подчинялась тебе?! – восклицаю, не сдерживая эмоций. – Поверь, это не одно и то же! – Верю! Только вот твою любовь заслужить чертовски сложно, Вик. Но у меня будет для этого вся жизнь. Потому что если ты снова помышляешь о разводе, даже не трать на это энергию. Шаг в сторону, прыжок на месте – всё это будет расценено как попытка сбежать от меня. Я знаю, что ты дорожишь своим братом и его друзьями. Не создавай им проблем. – Почему ты приплетаешь их в наши отношения? Руслан пожимает плечами. – Потому что хочу удержать тебя рядом любой ценой. Потому что... – резко замолкает, и его пальцы вновь смыкаются на моей шее. – Потому что люблю тебя, – шепчет напротив моих губ, пристально глядя в глаза. – Потому что могу повлиять на тебя только через дорогих тебе людей. Так уж вышло, но они – всё, что у тебя осталось. И я знаю наилучший способ превратить их жизни в ад. Есть один человек, который сделает это за меня. И ты его прекрасно знаешь. Боже! О чём он говорит? О ком? – Ты не понимаешь, верно? – скалится Руслан улыбкой психопата, видя на моём лице недоумение. Я качаю головой. – Что ж... Тогда объясняю доступнее. Захочешь от меня уйти – и о том, что ты жива, узнает самый страшный твой кошмар. – Кто? – пищу я, уже понимая, о ком идёт речь. Но продолжаю надеяться, что Руслан имеет в виду что-то иное. – Твой отец, – бросает муж, и мои надежды тают. Конечно... Мой отец без всякой помощи правоохранительных органов разнесёт Соболева в щепки, если узнает, что тот скрывал его дочь, платил за липовые документы об её кончине, а потом и операцию оплатил. Хотя нет, на операцию дал Игнат. Собственного сына отец тоже разнесёт, потому что больше всего на свете ненавидит, когда его кто-то водит за нос. Я сбежала от отца, разрушив все планы, которые он так старательно выстраивал. Одно дело – погибшая дочь... И совсем другое – беглянка. Меня он тоже наверняка уничтожит, потому что Соколов-старший – поистине страшный человек. Глава 18 Колесников Закрыв крышку рояля, беру в руки фото. Вглядываюсь в изображение девушки на нём... Ракурс крайне неудачный – она смотрит вниз, слегка наклонив голову, словно стесняясь своего идеального лица. Но почему? Ведь Куприна выглядит на все сто! Её лицо просто божественно! Довольно странно видеть такую девушку столь зажатой. И глубоко несчастной. Вспоминаю тот вечер в ресторане, когда услышал, как она плачет. И потом на банкете, когда я чуть не сшиб её в дверях. Она тогда выглядела так, словно тут же упадёт в обморок. Позже, когда я подкараулил Куприну возле салона, она снова меня испугалась... Но не только. Заплакала, когда я схватил её и зажал рот рукой. Правда, слёзы полились лишь после того, как заговорил с ней. Всё это крайне странно... Куприна – странная. Может, у неё травма какая психологическая или типа того? Нет, она выглядит вменяемой, но какой-то потерянной... Сломанной! Прохожусь по гостиной своего номера, приближаюсь к мини-бару. Наливаю полстакана виски... Чтобы спалось лучше, и паршивые воспоминания не мешали отдыху. Залпом осушаю стакан и, выключив свет в гостиной, ухожу в спальню. Бросив фото на кровать, стягиваю футболку. Включаю мягкую подсветку потолка, чтобы в комнате не было так мрачно, и ложусь поверх одеяла. Вновь смотрю на фотографию, держа её перед самым лицом. Изображение её мужа я оторвал, и теперь на нём только Виктория. Вика... Девушка, которая кинула меня сегодня, высадив на дороге. Сначала я злился, и был готов поехать прямиком за ней, но когда добрался до своей тачки, меня немного отпустило. Сразу же позвонил своему другу-хакеру. Сообщил всё, что знал о той тачке, а потом выслал ему фотографии, которые у меня получилось сделать. Друг попросил набраться терпения на несколько дней. Да у меня и не было особого выбора. В этой ситуации я был в тупике ровно так же, как и с поисками своей девушки. Наверное, я осознанно придумал себе новое занятие и стал помогать Куприной, чтобы не дать аду внутри себя развернуться на полную мощь. Я же обещал своим друзьям месть... У меня теперь есть средства и связи, чтобы превратить их жизни в ад, но мне, блядь, не хочется этого делать! Странно, но я всё ещё привязан к ним, несмотря на то, что они от меня отвернулись! Вновь вспоминаю сегодняшний вечер. Мне не даёт покоя начало номера: А три. Да и машина показалась знакомой... Но память никак не хочет давать подсказки и извлекать из недр сознания то, что я, возможно, забыл. Откладываю фото. Закрываю глаза. Мысленно представляю лицо Вики. Своей Вики! Она очень красивая. В белой рубашке, юбке в клеточку и белых чулках. Собирается на какую-то школьную вечеринку. Расхаживает по дому, виляя бёдрами, прекрасно понимая, что все друзья Игната пялятся на неё. И я тоже пялюсь. Она в одиннадцатом классе, ей шестнадцать. Ещё вроде маленькая, но взгляд уже такой взрослый. Порочный... Эта девчонка под стать нам. – Хорош, а? – Игнат пихает меня локтем в живот. – Это моя сестра! – И что? – тут же вклинивается Соболев. – Она же не наша сестра, – ухмыляется и подмигивает Ренату. – А то, что никому из вас я её не отдам, – отрубает Сокол. – Так что идите вы... в гараж! Сейчас тестить новый мерин отца будем. Мы покидаем гостиную его дома и идём через небольшой дворик в просторный гараж. Тут несколько машин. Некоторые под тентами. – Твой отец всю душу из тебя вытрясет, – усмехается Соболев. Он самый старший среди нас четверых и уже успел сколотить состояние. Новым мерседесом его не удивишь. – По-любому вытрясет! – соглашается Игнат, оскалившись. – Если узнает! Но он ведь не узнает! – Если только я не расскажу, – вплывает в гараж Вика. Поставив руку на бедро, замирает в сверхсексуальной позе, и мы опять плотоядно смотрим на неё. – А я не расскажу, если вы меня подвезёте. – Возьми такси, систер, – отмахивается Сокол. – Не до тебя! – Конечно, подвезём, – вклинивается Ренат. – Нам всё равно по пути, верно? – смотрит он на Игната. Тот закатывает глаза, но не спорит с нашим начинающим боксёром. У них какая-то особая связь. Мы все вроде бы друзья, но Алиев, наверное, в горящий дом войдёт ради Сокола. Чего никогда не сделает ради меня... – Ладно, погнали, – даёт отмашку Игнат, шаря по карманам джинсов. – Твою мать, а где ключи от мерина? – Они здесь, – нараспев говорит Вика, демонстрируя брелок. – И я сама поведу! – Да хрен тебе! – рявкает Игнат. Приблизившись к сестре, пытается отнять у неё ключи, но Вика очень ловкая. Она быстро отступает от брата и прячется за другой машиной, накрытой тентом. Сокол психует, и я решаю вмешаться. Обхожу машину с другой стороны, и Вика попадает в капкан. Она начинает метаться, даже порывается перемахнуть через капот, но я ловлю её за бёдра и ставлю на пол. – Дай сюда! – рывком выдёргиваю ключи. – Водить ты всё равно не умеешь. Она сразу надувает губы и скрещивает руки на груди. – У меня есть старший брат и трое его друзей. Но никто из вас не может потратить пять минут своего драгоценного времени, чтобы научить меня водить машину! Ухмыльнувшись, обнимаю её за плечи и шепчу возле виска: – Научу как-нибудь... Если попросишь по-хорошему. – Колесников! Убери от неё руки, – фыркает Игнат, и мне приходится отпустить его сестру. Кидаю ему ключи. Он садится за руль мерседеса, Соболев устраивается на пассажирском. Ренат открывает заднюю дверь для Вики, а потом забирается сам. Я иду открывать ворота. Когда Игнат выгоняет тачку на улицу, то просит меня опустить рольставни гаража. Жму на кнопку на панели, и они медленно ползут вниз. Прежде чем уйти, бросаю взгляд внутрь помещения. Тент на одной из машин – на той самой, где пряталась Вика – немного съехал, и видна часть номера. А три... Распахиваю глаза и с хрипом втягиваю вдруг закончившийся в лёгких воздух... Часто моргая, тру лицо ладонями и бросаю взгляд на окно. В него бьёт солнце. Сколько я проспал? Хотя к чёрту эту информацию, потому что нужно осознать другую. Старая тачка с номером, начинающимся на «А три», была в гараже Игната около восьми лет назад. Какова вероятность, что это та же самая машина, и что она до сих пор принадлежит Соколовым? И если это так, и за Куприной следит кто-то из их семейки, то я вообще ни хрена не понимаю! Зачем им Виктория Куприна? Выбираюсь из постели и иду в ванную. Принимаю душ, игнорируя утренний стояк. Сейчас бы пар выпустить... Уже очень давно я воздерживаюсь от секса. Потому что ищу свою девушку. И всё равно найду её, чего бы мне это ни стоило. Причём где-то внутри меня уверенно пульсирует ощущение, что я уже близко! Но пока не знаю, в каком направлении надо смотреть или двигаться, чтобы понять, где же именно это «близко». Возможно, Вика под самым моим носом... Хмыкнув, вытираю короткий ёжик волос полотенцем. Смотрю на себя в зеркало. Да уж… Под самым носом... В сознании всплывает лицо Куприной. Её тоже зовут Вика... А ещё её муж – пластический хирург... Нет!.. Да это бред какой-то! Ведь невозможно так изменить лицо! И я бы почувствовал свою Вику, будь она рядом. А может... почувствовал? От собственных мыслей тянет покурить. Обмотав бёдра полотенцем, хватаю зубочистку. Вгрызаюсь в неё зубами. Прохожу в гостиную и по телефону заказываю завтрак. Он прибывает спустя двадцать минут. Сев за рояль, ставлю свой кофе на крышку, а рядом пристраиваю тарелку с омлетом и поджаренным беконом. Но еда не лезет, несмотря на то, что пахнет достаточно хорошо. Пью кофе, постоянно прокручивая в голове свои бредовые мысли. В конце концов всё же берусь за омлет, а покончив с завтраком, звоню своему другу. – Давай упростим задачу, – выпаливаю я, как только он отвечает на вызов. – И тебе привет, – с недовольством бурчит, явно разбуженный моим звонком. – Какую, к чёрту, задачу? – Та машина, – напоминаю я, отмахнувшись от его недовольного тона. – Ты можешь проверить, не принадлежит ли она семье Соколовых? – Теоретически могу, – отзывается он, зевая. – Только завтра вечером. – Нет. Надо быстрее, – нервно постукиваю босой ногой по паркетному полу. – Хорошо, завтра утром, – уступает приятель, но в его голосе вновь слышится недовольство. – Ещё быстрее! – настаиваю я. – Блядь, мне очень надо! Чувствую себя каким-то шизиком, который вдруг напал на след. Но этот след того и гляди растает. – Вечером, – выплёвывает он. – Сегодня вечером, но это всё, что я могу обещать. Блядь... Только вечером. – Ладно, жду, – бросаю я, сдаваясь. Хочу повесить трубку и, возможно, сыграть что-то душераздирающее на рояле, но слышу голос друга и вновь подношу телефон к уху. – В чём дело, Ян? Почему такая спешка? Ты, наконец, нашёл свою Вику? – Пока не знаю, – в моём голосе проскальзывает отчаяние. – Будто я хожу совсем рядом с ней, но никак не могу найти. Знаю: ты скажешь, что я совсем свихнулся... Но твою ж мать, это не так! – Ладно, выдохни, – говорит он обеспокоенным голосом. – Выдохну, – отзываюсь я. – Как только ты дашь мне информацию. В трубке повисает молчание, а потом друг бодро отвечает: – Считай – уже занимаюсь! И тут же связь обрывается. Обожаю его! За четыре года он ни разу меня не подвёл. Помог разбогатеть. Был рядом в минуты отчаяния, когда я вновь и вновь проживал тот вечер в горящем доме... И он же обнаружил, что Вика жива, и что она вернулась в город. На протяжении четырёх последних лет у меня не было никого ближе. Именно он заменил всех, кто когда то был дорог. Я привязался к нему. Теперь я точно знал, что куда бы ни закинула судьба, у меня есть человек, на которого можно положиться. Забываю о желании помузицировать. Иду в спальню и быстро натягиваю спортивный костюм. Находиться в номере становится невыносимо, и оставшуюся часть дня я бесцельно катаюсь по городу. В половине восьмого гоню к салону. И когда проезжаю мимо него с целью припарковаться чуть подальше, меня накрывает суровая реальность – машины Куприной рядом нет! Конечно, она же не обязана торчать в салоне каждый день. Ведь у неё могут быть другие планы… с мужем. Твою мать! Чертыхаясь, вгрызаюсь в зубочистку. Проезжаю ещё метров триста и прячу машину за многоэтажкой. Пешком возвращаюсь обратно к салону, чувствуя, как дрожат мои руки от оглушающей безысходности. Сегодня я её не увижу... Снова чертыхаюсь, рассекая кулаком воздух. Меня колбасит от этого понимания! Мозг, словно защищая нервные клетки, вносит предположение, что Куприна сегодня просто без машины. И я цепляюсь за эту мысль как за спасительную соломинку. Иначе утону в своих подозрениях и нетерпении. Когда до салона остаётся метров пятьдесят, замечаю ту самую тачку, которая каждый день следит за Викой. Она стоит на противоположной стороне дороги. На улице уже слишком темно, чтобы рассмотреть того или, возможно, тех, кто внутри. Перебегаю через дорогу и прячусь в тени дерева. Медленно подбираюсь к цели... И нахожусь уже так близко, что могу заглянуть в салон! Но в этот момент в моём кармане оживает телефон. Достаю его и, быстро пробежав глазами сообщение от друга, тут же распахиваю дверь старенького Шевроле. «Шевроле Целебрити 1998-го года выпуска с госномером А 356 ХМ». Это то, что прислал мне друг, и этого вполне достаточно. Уверенно устраиваюсь в кресле и с недобрым оскалом на губах поворачиваю голову направо. Тот, кто сидит за рулём, даже бровью не ведёт. Он явно меня ждал! Глава 19 Вика Я почти беззвучно покидаю спальню и внимательно прислушиваюсь, приблизившись к лестнице. Руслан должен быть на кухне. Ушел готовить для нас кофе, который я не собираюсь пить. Прижав к себе сумку, быстро спускаюсь вниз и пересекаю гостиную. – Милый, я уже опаздываю! – кричу уже от самой двери. – Кофе выпью на работе. Тотчас из кухни появляется муж, и я до боли в рёбрах прижимаю к себе сумку. Контейнер для линз лежит на самом дне, но мне кажется, что Руслан сейчас поймёт, что именно я спрятала в сумке. – Куда ты так торопишься? – интересуется он, подходя ко мне. – Ещё только семь утра. – У меня же куча дел из-за нашего отъезда, помнишь? – стараюсь говорить невозмутимо и, встав на цыпочки, быстро чмокаю мужа в гладко выбритую щёку. – Нужно серьёзно подумать о том, кого оставлю вместо себя. Решить вопросы с поставщиками, рекламщиками. Заняться установкой дополнительных камер... Нервно переступаю с ноги на ногу и, наконец, хватаюсь за дверную ручку. Мне не терпится уйти. Особенно после целого дня, проведённого рядом с мужем. Ведь вчера у Руслана случился выходной, и он попросту не отпустил меня на работу. Весь день пытался быть образцовым супругом... Днём мы походили по бутикам, а вечером он устроил для нас романтическое свидание в ресторане. Однако за маской романтика скрывается монстр, и теперь я вижу мужа насквозь. Пустить пыль мне в глаза у него уже не получится... – До вечера, – мягко улыбнувшись, открываю дверь. Муж смотрит на меня так, словно пытается влезть ко мне в голову. Я чувствую его недоверие и остро ощущаю тяжёлый взгляд карих глаз на спине, когда иду к машине. Сев за руль, заставляю себя ещё раз улыбнуться и помахать Руслану рукой. Он не машет в ответ, а лишь кивает головой и провожает мою машину взглядом. Выезжаю со двора и, преодолев первую сотню метров, делаю судорожный вдох. Оказывается, я почти не дышала, находясь рядом с ним. Боялась, что сейчас он остановит меня и вновь запрёт дома. И останется сам, чтобы сторожить свою ценную реликвию. Или заставит показать ему содержимое сумки, заметив, как я нервно прижимаю её к себе. Вика Куприна не умеет врать! Она слабачка! Напуганная, управляемая... Наверное, только рядом с Яном я смогу вновь стать Соколовой! С тоской думаю о том, что вчера, возможно, он приходил в салон. Или дожидался меня рядом. Хотя наверняка сразу заметил, что моей машины там нет, и тут же уехал. И теперь я не знаю, вернётся ли... Получится ли у меня осуществить то, что должна сделать? И не струшу ли в последний момент? Гоню так быстро, словно от этого зависит моя жизнь. Добираюсь до работы за рекордные пятнадцать минут и, открыв салон, прохожу в кабинет. Сажусь за стол, достаю из сумки складное зеркало и контейнеры. Без промедления извлекаю линзы из глаз и кладу их в раствор. И, часто моргая, смотрю на своё отражение. Нет, это всё ещё не Соколова. Но так у Яна будет больше шансов узнать её! А у меня будет шанс, что он поверит в эту странную историю, которая называется моей жизнью. Чуть позже приходит администратор Ира, и мы пьём вместе кофе. Именно она вчера выдала зарплату Маше и проследила за тем, чтобы та не устраивала сцен. Именно Иру я смогу оставить вместо себя управлять салоном в случае провала моего плана. Да, я допускаю все варианты, даже тот, о котором мне больно думать... Ян не узнаёт меня, не верит мне, и ему плевать на Вику Куприну. И я уезжаю с мужем в Швейцарию, потому что у меня нет выбора. Тогда моя жизнь определённо превратится в ещё больший ад. Но, по крайней мере, я сделаю всё, что могу. А ещё – дорогие мне люди никак не пострадают. – Сегодня ты выглядишь естественнее, – задумчиво произносит Ира, вырывая меня из мрачных размышлений. – Естественнее? – переспрашиваю, ставя чашку на стол. – Ну да, – девушка пожимает плечами. – Эти ужасные линзы... Прости! Может, сейчас и модно всё ненатуральное, но настоящий цвет твоих глаз совершенно потрясающий! Странно было видеть тебя в зелёных линзах. – Это подарок мужа, – сухо бросаю я, вновь взяв чашку в руки. – Руслану кажется, что зелёный мне больше идёт. – Но в них ты – это не ты, – не соглашается девушка. – Цвет глаз меняет тебя почти до неузнаваемости. – Правда? – говорю я взволнованно. – Да, – она живо кивает и смеётся: – Словно муж хочет тебя спрятать! Только вот мне совсем не весело. Что то есть в её словах. Что-то близкое к истине. Что, если Руслан и правда прячет меня? Только вот от кого? От отца, который узнает меня по глазам? Или всё-таки от кого-то другого? От мыслей, которые скачут наперегонки друг с другом, начинает болеть голова. Я решаю пока забыть обо всём и сосредоточиться на главном. – Меня вчера кто-нибудь спрашивал? – словно между прочим интересуюсь у Иры, когда мы допиваем кофе, и она собирается покинуть мой кабинет. Девушка замирает возле двери, задумавшись. После чего качает головой и говорит уверенно: – Нет, никто не спрашивал. Мои плечи опускаются, и, натянуто улыбнувшись, я отправляю Иру работать. Сама же не могу сосредоточиться на делах и бесцельно хожу по салону в течение всего дня. Наверняка действую на нервы персоналу, потому что цель у меня всё-таки есть, и я время от времени выглядываю в окна, отвлекая от работы своим странным поведением. Но за окнами ничего не меняется... Ровно до пяти часов вечера, когда моя машина оживает оглушительной противоугонной трелью. После того, как Ян позавчера вскрыл моё авто, сигнализация не работала. А сейчас вдруг орёт на всю улицу. Схватив ключи, быстро вылетаю из кабинета. Чуть не сталкиваюсь в холле с взволнованной Ирой. Та порывается выйти со мной, потому что на улице начало темнеть, и в окно почти не видно, что происходит возле моей машины. А там явно что-то происходит... – Всё нормально, – силюсь улыбнуться, останавливая её успокаивающим жестом. Нажав на кнопку, прерываю оглушающую трель. – Сигнализация давно барахлит. Нужно заняться ремонтом в ближайшее время. Пойду проверю двери и вернусь. К счастью, девушка отвлекается на вовремя зазвонивший рабочий телефон. Я выхожу из салона, ощущая, как мои ноги в один миг становятся ватными. Нервничаю. И в то же время воодушевлена. А ещё боюсь, что буду разочарована. Целый коктейль из эмоций! Но сейчас я хотя бы чувствую себя живой. Подойдя к своей машине, сразу вижу Яна. Он стоит в расслабленной позе, подпирая ногой заднее крыло. Деловито обхожу автомобиль по кругу, продолжая играть роль Вики Куприной. Не найдя никаких видимых увечий, приближаюсь к Яну. Замираю на расстоянии чуть больше, чем вытянутая рука. Так, чтобы он увидел цвет моих глаз. Но и так, чтобы не иметь возможности дотронуться до него. С каждой нашей встречей это желание становится настолько нестерпимым, что даже больно. Моей душе больно от того, что тело вынуждено сопротивляться. – Ты починил сигнализацию? Стараюсь говорить своим обычным голосом, не маскируясь за шёпотом или, наоборот, за слишком высоким тембром. Ян поднимает взгляд к моему лицу и впивается им в мои глаза. Вижу, как у него дёргается кадык. – Я сломал. Я починил, – говорит он как-то безжизненно. – Спасибо... Мой голос снова обречённо затихает. Он меня не узнаёт! И никогда не узнает с таким лицом! На что я надеялась, чёрт возьми? – Пожалуйста, – сухо бросает Ян. Отстраняется от машины, выглядя всё ещё расслабленным. Его движения даже какие-то ленивые, однако в его взгляде куда больше энергии. Он шарит им по моему лицу, не пропуская ни одной детали. Глаза, нос, губы, скулы... Вновь глаза... На третьем круге выражение его лица слегка искажается отчаянием и даже, как мне кажется, брезгливостью. Мне хочется уйти... Конечно, я могу найти причины, чтобы остаться. Например, задать вопросы о той машине, которая за мной следила... Но мне не хочется. Ничего не хочется. Я ненавижу своё лицо и больше не хочу, чтобы Ян смотрел на меня. Поворачиваюсь и успеваю сделать несколько шагов в сторону салона, прежде чем жёсткие пальцы сжимают мой локоть и рывком разворачивают обратно. Я врезаюсь в его широкую грудь, и сильные мужские руки тут же обнимают меня за талию. По телу пробегает дрожь от этого близкого контакта. Меня накрывает эйфорией и чем-то давно забытым и вместе с тем желанным. Робко поднимаю голову, и мы вновь смотрим друг другу в глаза, только теперь с близкого расстояния. Ян громко сглатывает и тихо выдыхает: – Вика... Глава 20 Колесников Сегодня её глаза голубые... Узнаваемые. И не будь я готов к такому повороту событий, наверное, потерял бы дар речи. Или тронулся умом. Однако я был готов... Чтобы переварить информацию, мне понадобились сутки. Сутки неверия. Отрицания... Полнейшей ломки принятия. А потом и агонии... Прошлым вечером я ворвался в старый Шевроле, точно зная, кого там увижу. Игнат! Брат Вики! В одночасье вспомнил, что мы с друзьями всё-таки разбили тогда мерин Соколова-старшего, и он хорошенько нас проучил. Отпрыска лишил денег. Да ещё отдал Игнату в назидание старую тачку, которая даже не заводилась. Мой друг ненавидел эту машину, но должен был как-то оживить двигатель, приложив мозги и усердие, а не папины деньги. А пока ковырялся с ней, привык к тачке, и, видимо, так и не избавился от неё, когда вновь стал пользоваться деньгами отца и купил новую спортивную машину. – Кого ждёшь, друг? – развалившись в кресле, я впился взглядом в невозмутимое лицо Игната. – Нахрена преследуешь Куприну? – О, нет, друг мой, – ухмыльнулся тот в ответ. – Сегодня я жду тебя. Вики нет в салоне. Всё-таки её не было... Чтобы не выдать своего разочарования, стиснув зубами зубочистку, откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в потолок. – Соболев похаживает к этой Вике... А теперь ещё и ты. Что в ней такого? – А ты разве ещё не понял? – вновь хмыкнул Игнат, тоже расслабившись и скрестив руки на груди. – Что я должен был понять? – перевёл на него раздражённый взгляд. Во мне уже закипала злость, и я не собирался её тушить. А также не собирался уходить, пока не получу ответы на все интересовавшие меня вопросы. – Что тебя связывает с Куприной? Почему ты следишь за ней? И что, блядь, я должен был понять? Открыв окно, швырнул зубочистку на улицу. В этот момент из салона красоты вышли сотрудницы Куприной, и уже знакомая мне девушка-администратор закрыла дверь на ключ. Игнат проводил их взглядом и вновь посмотрел на меня. – Я не слежу за Викой, а приглядываю. Аккуратно... Потому что гордыня не позволяет мне признаться ей, что я всегда был хреновым братом... В этот момент в моей голове случилось короткое замыкание. – Какого хрена ты должен говорить Куприной, что был хреновым братом? Игнат не ответил, продолжая смотреть мне в глаза так, словно я сам должен был понять очевидное. Но моё сознание отрицало это очевидное. Боролось с ним. – Я разочарован, Ян, – приоткрыв своё окно, Игнат достал сигареты из кармана куртки и тут же прикурил одну. Вашу мать... Мне стало действительно нехорошо. Сладковатый запах табака быстро заполнил лёгкие, и я с остервенением вгрызся в новую зубочистку. – Ты ходишь к Вике последние дни, – продолжил Игнат, смачно затянувшись. – Я думал, что ты уже догадался... – Давай, блядь, без ребусов! – вновь вспылил я, настежь открывая своё окно. – Думаешь, мы прятали Вику от тебя? – он продолжил говорить загадками. Когда увидел моё перекошенное злобой лицо, хмыкнул: – Ты как-то умудрился узнать, что она жива. А значит, и мой отец тоже может это выяснить. И тогда мы все пострадаем. Ведь ты не понаслышке знаешь, какой он человек. – При чём здесь Куприна? – рявкнул, потеряв терпение. Наверное, я просто хотел это услышать. Чтобы не казаться самому себе шизофреником, мне было нужно, чтобы кто-то произнёс вслух то, о чём я думал весь чёртов день. Думал и отказывался верить. Её муж – пластический хирург. Зелёные глаза слишком ненатуральны. Скорее всего – линзы. А ещё когда она говорит, то всегда делает это тихо, с кажущейся робостью. И это не даёт распознать её голос. Ведь моя Вика никогда не была робкой. – Вика Куприна, – Игнат кивнул на дверь салона, – моя сестра. Да, теперь она выглядит иначе, но это она, Ян. Твою мать... Я зажмурился и не дышал около минуты. Потом с хрипом втянул воздух и, распахнув глаза, перевёл ошарашенный взгляд на Сокола. – Пиздец... Только так можно было озвучить то, что происходило во мне в этот момент. А когда смог найти больше слов, из меня полились реки негодования. – Она хоть добровольно замуж вышла? А лицо? Была согласна так измениться? Или вы, как всегда, за неё всё решили, мать вашу?! Да как вам живётся-то после этого, грёбаные вы эгоисты?! – Эту кашу заварили вы с Викой, – Игнат в ответ тоже завёлся. – Так что, заглохни, Ян, и не сыпь мне соль на старые раны. Пластическая операция была необходимостью. Но вот замуж она выходила по собственному желанию. И её муж в состоянии о ней позаботиться. А также скрыть от нашего папашки. Поэтому я прошу тебя... Его голос вдруг ослаб, а взгляд стал умоляющим. И это совсем не было похоже на Игната. Он громко сглотнул, вышвырнул в окно истлевшую сигарету и тихо продолжил: – Пожалуйста, Ян... Не лезь к ней. Не приходи к ней. Вика замужем. У неё новая жизнь. Ты же видишь – она в порядке. Такая красивая, обновлённая. Не лезь в это дело. Иначе ты накличешь на всех нас дохуя проблем. – Каких, к чёрту, проблем? – Скоро Куприн увезёт Вику за границу. Там наш отец её точно не найдёт, и мы не столкнёмся с его гневом. Все будут счастливы. У меня задрожали руки, а губы растянулись в ядовитом оскале. – Счастливы, значит?.. Вика свалит и тем самым прикроет ваши задницы!? – Нам не пришлось бы сейчас думать о задницах, если бы не ты и твой голимый поступок! – вновь напомнил мне Игнат. – Да, видимо, тогда было бы ещё лучше, – согласно кивнув, я продолжил с ядовитой ухмылкой: – Если бы я не полез в тот дом, Вика вышла бы замуж за какого-то типа, которого выбрал ей ваш дебильный папашка. И все были бы счастливы! Супер! Схватившись за ручку, распахнул дверь машины и выставил ногу на асфальт. – Тебе всё-таки лучше поговорить со своей сестрой лично, – процедил я сквозь зубы. – Засунуть в жопу гордыню и постараться хоть на секунду стать ей настоящим братом. Потому что сейчас ты кто угодно, но только не брат. Даже я, толком не зная Куприну... Не зная о том, что она – это Вика, понял, что девушка глубоко несчастна! Но ты, Игнат, слишком эгоистичен, чтобы это увидеть. Запустив руку в карман его куртки, извлёк оттуда пачку сигарет и, выдернув одну, шагнул и второй ногой на улицу. – Ян... – послышался его обеспокоенный голос. Я не стал оборачиваться. Приложив сигарету к носу, вдохнул приятный запах табака и побрёл к своей машине. Той же ночью я выкурил эту сигарету. Словно доказывая самому себе, что у меня тоже могут быть слабости. И я не могу держать абсолютно всё под контролем. Нет, сейчас моя жизнь вышла из-под контроля. Сутки! Неверие. Отрицание. Принятие. И... агония… Потому что я допускал, что ошибся, и Вика в полном порядке и счастлива с мужем. А её странное поведение и страх – это лишь реакция на моё появление. Восставший из мёртвых бывший парень мог быть сейчас абсолютно не к месту. И меня вновь ломало от подобных умозаключений. Я провёл в номере почти сутки, прежде чем отправиться к ней. Добравшись до её салона, оставил свою машину на противоположной стороне улицы. Потом починил сигнализацию в её автомобиле, которую сам и сломал. Машина заорала – и появилась Вика. И когда я смог посмотреть в её лицо, то увидел совершенно родные голубые глаза... Моё тело превратилось в натянутую струну, хотя я пытался внешне оставаться расслабленным. Замерев внутри, ждал, что сейчас она сама мне всё расскажет. Признается! Чего по какой-то причине не сделала раньше. Ведь сегодня она предстала передо мной без маскарада с зелёными глазами! Значит, всё-таки отважилась... Но нет! Вика медлила. А потом вообще собралась уйти, так и не произнеся правдивых слов. Я больше не мог ходить вокруг да около. Наверное, зря обвинял Игната в эгоизме, потому что внутри меня сидел абсолютно такой же. Я хотел Вику! И мне было совершенно плевать на то, что она замужем! Схватив её за локоть, рывком разворачиваю к себе лицом, и она тут же врезается в мою грудь. Я инстинктивно обнимаю её за талию. Наверное, за всю жизнь только свою Вику я мог так бережно обнимать, а не просто лапать за пятую точку, как всегда делал с остальными. Она поднимает взгляд, и мы смотрим друг другу в глаза. В них я вижу ЕЁ! Правда, вижу! Прошло долбаных четыре года, а я всё ещё помню каждую деталь её невероятных глаз. – Вика... – слетает с моих губ с болезненным выдохом. В уголках её глаз набухают слёзы, и Вика тихо выдыхает: – Ян... Да, точно! Куприна не должна знать моего имени, ведь я ей не представлялся! Тем вечером, когда мы сидели в её машине в ожидания преследователя, она тоже назвала меня по имени. И если бы я подумал об этом немного подольше... Бросив взгляд за её спину, вижу, что та девушка-администратор обеспокоенно выглядывает в окно. Забираю ключ, беру Вику под локоть и силой веду её к машине. Рывком открыв дверь, без промедлений сажаю её на пассажирское место, а сам быстро устраиваюсь за рулём. Резко сдав назад, выруливаю на дорогу и гоню прочь... Глава 21 Вика Ян не говорит со мной... С решительным лицом смотрит только вперёд, на оживлённую трассу, и с ожесточением вжимает педаль газа в пол. Я не знаю, куда мы едем. Так нервничаю, что даже дышать полной грудью не получается, не то чтобы задавать нелепые вопросы. На самом деле мне, наверное, плевать – куда. Главное, что с ним... Однако во мне всё же просыпается здравый смысл и, протянув руку, вытаскиваю из кармана его пиджака телефон. Ян бросает на меня взгляд, и я тут же объясняю: – Нужно успокоить моих сотрудниц, а то сейчас полицию вызовут. Он безмолвно кивает и вновь смотрит на дорогу. Я набираю номер салона, и через пару гудков Ира берёт трубку. Сбивчиво объясняю ей, что мне пришлось отогнать машину в сервис, а мужчина, который меня увёз – просто давний знакомый. Раз пять повторяю девушке, что волноваться не стоит, и что скоро я вернусь. Наконец, она вроде бы успокаивается. Скинув вызов, возвращаю телефон на прежнее место. В этот момент машина сильно подпрыгивает на кочке, и я понимаю, что мы уже не в городе. Многоэтажки сменились гористой местностью. А ещё невдалеке я вижу блестящую гладь моря. Ян останавливает машину, немного не доехав до берега. Рывком отодвигает кресло подальше от руля, вытягивая свои длинные ноги. Смотрит на меня всё так же недоверчиво, но во взгляде теперь нет брезгливости. Я должна ему всё объяснить... – Послушай... – начинаю говорить, немного подавшись к нему. – Я знаю, что всё это очень странно. Но это лицо... Это ведь не я! Я – внутри... Боже... Я несу какой-то бред! У меня никогда не получалось подобрать правильные слова даже в те моменты, когда репетировала своё признание. А сейчас это не репетиция, а самая что ни на есть премьера. Но слова опять мне не даются. – Вик... – его голос хрипит от напряжения. Рука тянется к моему лицу, указательный палец, едва касаясь кожи, скользит вниз. – Закрой рот, Соколова! Я слишком долго тебя искал, поэтому опустим весь этот трёп! Наверное, я должна бы возмутиться... Но странным образом чувствую возбуждение от его властного тона и пальцев, обхвативших мою шею. А ещё он назвал меня Соколовой... Ян импульсивно притягивает меня к себе и без промедления впивается в губы. Из меня вырывается всхлип, и он тут же убирает руку с горла. Сжимает мои щёки ладонями, большими пальцами стирает с них влагу. А я даже не заметила, когда начала плакать... Вкус его губ остался прежним, и даже едва уловимый аромат табака тоже присутствует. Словно Ян целовал меня всего лишь вчера, а не четыре года назад на заднем сиденье в машине Соболева... Мы тогда подъехали к тому дому, в который так хотел вломиться Колесников. Я помню, как прежде чем выйти, я вцепилась в его запястья и с мольбой посмотрела в глаза. – Отставить нюни, Соколова! – он тогда в шутку пригрозил мне пальцем. – Прорвёмся, Вик! Уже завтра будем далеко отсюда! Притянув к себе, обхватил ладонями лицо, стирая выступившую из глаз влагу со щёк. Как и сейчас... И уже на следующий день мы, и правда, оказались далеко от того дома. Я просто пряталась. Ян же считался погибшим. Только вот я этого не знала. Ждала его. Думала, что он придёт. А он тогда оплакивал меня, потому что я тоже считалась мёртвой. Жизнь бывает жестокой... Ян покрывает поцелуями мои щёки и скулы, спускается к подбородку и шее. Языком проводит по горлу, извлекая из меня несдержанный стон. Он прав, к чёрту трёп! Поговорить мы сможем и позже! К тому же он сказал, что искал меня... Перелезаю со своего сиденья и устраиваюсь на парне верхом. Он тут же обхватывает мои ягодицы ладонями и теснее прижимает к себе, и я прекрасно чувствую степень его возбуждения. Его руки быстро раздевают меня: жакет, блузка, бюстгальтер... Всё это разлетается по машине. Горячие губы впиваются в мои острые от возбуждения соски. Он шумно втягивает в рот один, сжимая пальцами второй. Я тоже пытаюсь его раздеть, но у меня это выходит плохо, потому что пальцы не слушаются, и я не могу расстегнуть ни одной пуговицы на рубашке. В итоге, рванув ткань в разные стороны, отдираю чёртовы пуговицы. Покрываю его широкую грудь поцелуями, вновь думая о том, что мы оба очень изменились. У меня новое лицо, а у Яна новое тело. Раньше он был худощав, а сейчас не уступает в мышечной массе даже Алиеву. – О, да, Вик... Это ты! – ухмыльнувшись, констатирует Ян, увидев то, что я сделала с его рубашкой. Он говорит вроде бы с долей сарказма, но я вижу, что в его глазах уже вовсю полыхает необузданная страсть. Мой бывший парень хочет меня так, как никто никогда не хотел. И я тоже хочу! Ян быстро задирает мою юбку, гармошкой сдвинув её до самой талии. Расстёгивает ремень на своих брюках, ширинку... Немного приспустив брюки и боксёры, прижимает возбуждённый член к промежности. Раньше мы часто занимались сексом в машине, и у меня есть некий опыт в этом вопросе. И я помню, что нужно делать... Схватившись одной рукой за ручку над дверью, приподнимаюсь вверх. Глядя мне в глаза, Ян погружает головку в лоно, сжимает мои бёдра и рывком усаживает на себя так, что его член резко входит до самого основания. Кричу! От наслаждения... От боли... От осознания, как быстро заполняется пустота, которая была со мной все последние четыре года. Ян шипит сквозь зубы, запрокидывая голову. Вновь рывком поднимает меня вверх и так же резко опускает. И вновь шипит от боли и наслаждения. А я продолжаю двигаться, помогая себе тем, что крепко держусь за ручку. Делаю так, как он всегда любил. Колесников предпочитал заниматься сексом, а не любовью. И этот секс всегда был у нас необузданным, диким... В какой-то момент он укладывает руку на мой затылок и вынуждает наклониться. Нежно целует в губы. Потом поднимает спинку кресла и двигает его обратно к рулю. Открывает дверь. Смотрю на него ошарашенно. Во-первых, мы голые, а во вторых немного заняты... – Давай-ка, на заднее сиденье, Вик, – командует Ян, приподняв меня с себя. Я выбираюсь из машины и быстро осматриваюсь. Кажется, здесь нет никого, кроме нас, берег выглядит пустынным. Ян выходит следом и открывает для меня дверь. Прямо на улице избавляется от порванной рубашки, брюк, боксёров, обуви. Я сдираю с себя юбку и ложусь на спину. И дрожу от предвкушения, когда Ян забирается в машину и захлопывает дверь, погружая нас во мрак. Устраивается между разведённых в нетерпеливом ожидании ног, и когда его член касается моего лона, врывается внутрь. – Вика... – шепчет, покрывая лихорадочными поцелуями моё лицо. – Я так виноват перед тобой... Втянул тебя во всё это, – говорит с отчаянием, одновременно яростно вколачиваясь в меня. Накрываю его губы ладонью и качаю головой. Он замирает на секунду, а потом его движения становятся медленными и глубокими. Очень похожими на занятие любовью… – Да, это всё моя вина, – продолжает Ян, когда его рот вновь оказывается на свободе. Я снова качаю головой. – Давай опустим этот трёп, Колесников! Ты ввязался во всё это, чтобы спасти меня от замужества. А потом мы оба погибли... И всё это время я была мёртвой. Но именно ты сегодня вдохнул в меня жизнь... Глава 22 Колесников Это её глаза... её волосы... тело. А к новому лицу я смогу привыкнуть. Ведь это просто маска, за которой скрывается моя Вика... её душа, к которой я тянулся всем своим естеством, но не понимал, почему. А теперь, конечно, понимаю. Рано или поздно я бы узнал её душу и без помощи Игната. Он просто немного упростил мне задачу. Наконец-то я держу в объятьях свою любимую девушку... Вика делает судорожный вдох, когда по её телу проходит дрожь оргазма. Впиваюсь в раскрытые губы в жадном поцелуе, ловя её стоны. Выпивая их до дна. Смакую вкус губ, вдыхаю аромат кожи. Как животное... самец, который, наконец, нашёл свою самку. И я хочу заполнить её собой до предела. Быть внутри её лона и сердца. Излиться в неё, чтобы сделать своей бесповоротно. Приподнявшись на локтях, яростно вколачиваюсь, а Вика вонзает в мои плечи ноготки и стонет от наслаждения... и от боли, которую я наверняка причиняю, потому что изголодался по ней. Волны удовольствия пронизывают всё тело и обрушиваются в пах. Прошептав её имя, замираю и изливаюсь, не вынимая члена. Потом продолжаю медленно двигаться, наполняя своим семенем. С нежностью целую в губы, щёки, подбородок... Утыкаюсь носом в шею и накрываю её тело своим. Мы оба тяжело дышим, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Вика проводит ладошками по моей спине, скользит вниз к пояснице и замирает, наткнувшись на шрамы. Осторожно ощупывает их, и я чувствую, как её руки дрожат. Приподнявшись, смотрю в голубые глаза, наполненные печалью. – Ты ведь сильно пострадал в том пожаре, – догадывается она. – Это уже неважно, – говорю с беззаботной улыбкой. – Шрамы – ничто по сравнению с тем, через что я прошёл, когда был на твоих похоронах. Не хотел говорить об этом. Вообще не хотел поднимать тему прошлого, потому что сейчас меня волнует только этот момент и то, что будет завтра. Ну и много лет спустя. Но вместе с оргазмом меня накрыло понимание её слов. «Сегодня ты вдохнул в меня жизнь», – сказала Вика. А значит, она всё-таки несчастлива в браке. И мой ад, наконец, разрушился, потому что я теперь могу быть со своей девушкой. К чёрту хирурга! Она уйдёт сегодня со мной! – Я узнала о твоей смерти, только когда вернулась в город. Три года считала, что ты жив-здоров и просто передумал бежать со мной... И мне чертовски стыдно, что я так думала. – Не вини себя, Вик, – говорю успокаивающе и прикасаюсь губами к её лбу. – Между нами всегда что-то стояло. Или кто-то. Твой брат... Алиев. Но теперь все стены разрушены, и мы можем уехать. Вместе! Смотрю в её глаза, но не вижу в них воодушевления. Всё-таки выхожу из неё и приподнимаюсь. Вика сразу подтягивает ноги, согнув их в коленях. – Ну же, Вик... – схватив девушку за подбородок, вынуждаю смотреть себе в глаза. – У меня есть деньги, связи. Да у меня всё есть, понимаешь?! Только тебя не было. И вот, наконец, я тебя нашёл. И я больше не буду твоим адом, каким был прежде. Потому что смогу превратить твою жизнь в рай. Обещаю! Ты ни в чём не будешь нуждаться. И я буду любить тебя всю жизнь. Гарантирую! Помнишь, как мы мечтали?! Домик где-нибудь на юге Франции. Детишки... Она улыбается, а в глазах стоят слёзы. Я не понимаю... Вика сжимает мою руку, и мне приходится отпустить её лицо. Переплетает наши пальцы. Смотрит мне в глаза с теплом и любовью, но... Но есть в них что-то, напоминающее безысходность. А потом она тихо шепчет: – Я пока не могу уехать... Во мне вновь сгущается тьма. Сжав челюсти, стараюсь утихомирить взбушевавшиеся нервы, но у меня хреново получается. – Ты любишь своего мужа? – выплёвываю и тут же жалею о сказанном, потому что по её щекам начинают бежать слёзы. Сжимаю лицо девушки в ладони, сокрушаясь: – Прости! Прости, я сказал, не подумав. Просто я не понимаю, Вик! И чертовски, блядь, устал от этого непонимания. Прошу, расскажи мне всё! – Мой брат, – шепчет Вика. – И Соболев, и Ренат. Все пострадают, если я просто уйду от мужа. Он расскажет моему отцу о том, что я жива. Понимаешь, что мой отец сделает с Игнатом? Или с Кириллом – за то, что тот помогал мне. Сука!.. Понимаю! Скорее всего, Соболева он уничтожит как бизнесмена. Игнату закроет доступ ко всем перспективным возможностям заработка. Алиева вернёт в тюрьму. Но мне-то, блядь, какое до них дело? – Почему твой муж должен так поступить? – скрипнув зубами, всё-таки решаю немного поковыряться в этой истории. Вика кусает губы и напрягается, словно не хочет говорить мне правду. – Ви-ик? – протягиваю с недовольством. – Почему хирург должен так поступить? – Потому что он не хочет давать мне развода, – несчастным голосом произносит она. Понятно. Мне она тоже проблем не хочет. Ничего не изменилось, вашу мать. Я пытаюсь защитить её, а она самозабвенно пытается спасти меня. Только в этот раз я сделаю всё сам. – Думаю, хирург блефует, – говорю уже более расслабленно. – Решил тебя запугать, потому что у самого кишка тонка причинить реальные проблемы тому же Соболеву. – А если нет? – она смотрит на меня испуганно. – Что, если он, и правда, расскажет всё моему отцу, как только поймёт что я сбежала?.. – Да и плевать, – отмахиваюсь. – Мы уедем немедленно. Покинем город. Твой отец тебя не найдёт. – А как же остальные? – Да не хочу я о них думать, Вик! – развожу руками. – Я хочу думать только о нас! – А я так не могу, Ян, – говорит она с пылом, подаваясь ко мне всем телом. – Мой брат, конечно, не святой, но подставлять его я не стану. Твою мать! – ТВОЮ Ж МАТЬ! – вмазываю кулаком в подголовник кресла. Нервы всё-таки сдают. Душу заполняет чувство безысходности. Потому что вижу – Вика со мной не поедет! – Ян... – в попытке меня утихомирить хватает за руку. – Ян, пожалуйста... Второй рукой цепляется за мою шею, притягивая к себе, проводит по коротким волосам на затылке. Однако сейчас это не поможет. – И что ты предлагаешь, Вик? Отпустить тебя? Позволить вернуться к мужу? На последнем слове я брезгливо морщусь. Вика опускает взгляд, и её плечи поникают. – Ладно, прости... Вновь извиняюсь, чёрт возьми! Потому что не могу видеть её подавленной. Обещал же, что сделаю счастливой. – Почему ты вообще за него вышла? – слова вырываются с болезненным хрипом. – Потому что... – её губы начинают дрожать. – Потому что не хотела быть одна... Громко сглатываю. Понимаю, о чём она говорит, ведь я и сам, страдая от одиночества, забывался в компании женского пола. На самом деле – просто трахал тех, кто хоть немного походил на Вику. А она – просто слабая девушка, которая не хотела быть одна. – Я с ним всё равно не останусь, – неожиданно говорит Вика, и в её голосе появляются решительные нотки. – Просто нужно время... и какой-то план, чтобы выйти из этой ситуации без жертв. – У меня есть план, Вик! И без жертв никогда не получается, ты же знаешь! Распахиваю дверь и хватаю с земли свою одежду. Присев на край сиденья, влетаю в трусы и брюки. На мою спину ложатся её тёплые ладони. Пальчики обводят шрамы от ожогов, и Вика тихо всхлипывает. Развернувшись, прижимаю её к себе, и она безмолвно плачет на моей груди. Раньше Вика практически никогда не плакала. Не чувствуя родительской любви... всегда находясь в тени старшего брата, она всё равно с блеском справлялась с ролью беззаботной девчонки, которой на всё пофиг. И только я видел, что это не так. Иногда даже вытирал её слёзы. А сейчас, как я и предполагал, она сломана. Искалечена. Что же в действительности с ней случилось? Вика отстраняется. Быстро вытирает слёзы и громко шепчет: – Расскажи мне... Расскажи, что ты задумал. Я упрямо молчу, избегая её испытующего взгляда. На самом деле мне хочется просто грохнуть хирурга, а тело закопать на заднем дворе его же дома. Всё, что угодно, только бы не отпускать её к нему. Вообще больше не отпускать. Обхватив моё лицо ладонями и глядя в глаза, Вика настойчиво повторяет: – Что?! Что ты хочешь сделать?.. Я же вижу, что ничего хорошего! Не вздумай, понял?! Одним дурным поступком ты превратишь наши жизни в ад!.. И ты же не такой! – Ты не знаешь, какой я теперь... Пытаюсь отстраниться, но Вика с силой сжимает мои скулы. – Нет, я тебя знаю! Ведь знаю!? Да, она знает. Я, конечно, нередко бывал подонком... И довольно часто дрался раньше. Но никогда не отнимал чужих жизней. Однако ради неё пошёл бы и на это. Потому что устал... Устал топтаться на месте! Семью хочу. Нормальную. Жену, детей, дом, собаку, уютных вечеров за просмотром фильмов... Купить семейный минивэн, как у Игната, чтобы можно было путешествовать всем вместе. Даже брать с собой чёртову собаку, потому что её так любят наши дети... – Ладно... – смиренно выдыхаю, уткнувшись в её лоб своим. – Мы решим этот вопрос по-другому. Говоря «мы», я имею в виду себя, Игната, Соболева и Рената. А тебе просто придётся подождать... В худшем случае – несколько дней. Сжимаю челюсти, пытаясь подавить отчаяние, охватывающее меня. Я пока не знаю, как решить этот вопрос максимально безопасно для бывших друзей. И им всем придётся поучаствовать в этом деле ради достижения безопасного результата. Иначе я просто увезу Вику – и пускай разбираются с хирургом сами. Вновь забираюсь в машину и захлопываю дверь. Вика смотрит на часы на панели и произносит достаточно спокойным голосом: – Мне нужно вернуться в салон в течение часа. А меня уже рвёт на части от предстоящей разлуки! Притягиваю Вику к своей груди. Запустив руку в шелковистые волосы, наматываю их на кулак и, задрав её голову, припадаю губами к шее. Из неё вырывается стон, и мой член вмиг каменеет. Я порывисто избавляюсь от брюк, и как только стягиваю бельё, Вика седлает меня. Такая горячая... Невероятно сексуальная! – Давай просто забудем ненадолго о том, что происходит там, – кивает в сторону запотевшего окна. – Наплевать, что творится за пределами машины. С этими словами она медленно вбирает член в себя и плавно опускается на нём. Я гортанно рычу, ощущая её горячую тугую плоть каждым сантиметром... Но это просто пытка, когда она двигается так неторопливо! Мне хочется больше. Сильнее! Схватив Вику за бёдра, помогаю ей двигаться. Резко опускаю девушку и тут же вновь поднимаю. Позволяю себе закрыть глаза и словно переношусь на четыре года назад... О, да! Ощущения остались прежними. Тактильно это всё ещё моя Вика... А к её новому лицу я привыкну. В половине восьмого мы возвращаемся к салону. На этот раз она сама села за руль, а я расположился рядом. Мою подавленность невозможно не заметить, в то время как Вика старается сохранять спокойствие. – Давай... иди, – говорю, тяжело выдыхая. – Ян... – она подаётся всем телом ко мне и заглядывает в глаза. – Когда мы вновь увидимся? Что ты будешь делать?.. Прикладываю палец к её губам. Они немного припухли от поцелуев, а кожа вокруг едва заметно оцарапана моей щетиной. – Шшш... Мы увидимся очень скоро, Вик. Ты не успеешь даже соскучиться. И не думай о том, что я буду делать. Просто жди... Целую с нежностью и тут же распахиваю дверь с её стороны. Ненавижу прощаться. Особенно сейчас, когда это вынужденная мера, которая рвёт моё сердце на части. Мне кажется, Вика что-то не договаривает о своей жизни с хирургом. Но я не понимаю, что именно. Она быстро целует меня в щёку и выбирается из машины. Уверенно подходит к двери салона и, не обернувшись, исчезает внутри. Через минуту я тоже выхожу из тачки, перебегаю дорогу и сажусь в свою. Пожалуй, пора вновь навестить старых друзей... Глава 23 Вика Я вновь надеваю ненавистные линзы, а потом тщательно маскирую тональным кремом мелкие царапины, оставленные колючей небритостью Яна. Крем одолжила у Иры, потому что в моей косметичке ничего подобного теперь не водится. Моё лицо слишком идеальное и не нуждается в подобной маскировке. После внимательного разглядывания себя в зеркале остаюсь недовольна. Ирин крем не подходит мне по тону, и я отчётливо вижу его на своей коже. Что, если и Руслан увидит? Однако времени возиться больше нет, потому что стрелки часов неумолимо приближаются к восьми вечера. Закрываю салон, потому что, как и всегда, ухожу последней. Когда выезжаю на дорогу, звонит мой телефон, и я точно знаю, что это Руслан. – Алло... – отвечаю на вызов дрогнувшим голосом, но тут же беру себя в руки. – Да, милый? Я уже еду домой. – Отлично, а я уже грею ужин, – с мнимым радушием отзывается муж. – Надеюсь, сегодня ты не попадёшь в пробку, – добавляет, уже не скрывая сарказма. Я громко сглатываю, с трудом проталкивая ком в горле, и произношу бесцветным голосом: – Дорога свободная, буду через двадцать минут. Сбрасываю вызов и швыряю телефон в сумку. Не могу... Не могу больше спокойно говорить с ним! Мне не терпится сказать ему о том, как сильно я его ненавижу! И как сильно хочу послать его куда подальше. Бунтарка Вика Соколова завладела мной полностью. Ян её разбудил. И я ему за это очень благодарна, потому что Куприна рядом с Русланом просто не выживет. Стараюсь не думать о своём воскресшем парне. И не вспоминать того, что было сегодня в этой машине. Потому что мои щёки тут же вспыхивают, глаза затягивает мечтательной поволокой, а на губах расцветает счастливая улыбка. Это сильно контрастирует с моим привычным состоянием, поэтому муж быстро догадается, что в моей жизни что-то происходит. И так как он привык контролировать каждый мой шаг, наверняка вновь запрёт дома. Этого допустить я никак не могу. Наверное, просто с ума сойду, если долго не увижу Яна. Он искал меня... Он любит меня! Всё ещё любит... Так же, как и я его. В моей жизни, наконец, появился смысл. И шанс быть счастливой. И я готова драться за этот шанс. Припарковавшись, подхватываю сумку и покидаю машину. Пока медленно иду ко входу, натягиваю на лицо привычную маску отстранённости. Войдя в дом, прямиком направляюсь в столовую. Руслан сидит за накрытым к ужину столом. В его руке бокал с янтарной жидкостью. Виски! Это очень нехорошо... Мягко улыбнувшись мужу, прохожу к раковине, мою руки и тщательно вытираю их бумажным полотенцем. Швыряю его в мусорную корзину и прежде, чем сесть за стол, подхожу к Руслану. Склонившись, невесомо целую его в щёку и тут же отступаю. – Мы вновь что-то празднуем? – бросаю настороженный взгляд на бокал в его руке. – Нет, – он отставляет свой напиток в сторону и устало потирает переносицу. – Я просто пытаюсь расслабиться... – Устал? Много работы? Изо всех сил стараюсь выказать интерес, но яд скрипит на моих зубах, потому что лицемеркой я никогда не была. – Да, немного, – отзывается муж, приступая к ужину. – Хочу побыстрее оказаться в спальне. Я беру вилку, цепляю лист салата и подношу его ко рту... – Ты должна помочь мне расслабиться, Вик! – заявляет Руслан, подмигивая. По позвоночнику ползёт холодок. Теперь я замечаю во взгляде мужа пьяный блеск. Это не первый и даже не второй стакан виски за сегодняшний вечер. Его масленый взгляд шарит по моему лицу и шее, опускается к груди... Положив лист салата в рот, заставляю себя жевать. И тщательно и неторопливо жую в течение всего ужина, растягивая время и внутренне содрогаясь под испепеляющим взглядом мужа. Я не хочу помогать ему расслабляться. Не могу больше спать с ним. Все его прикосновения вызывают во мне лишь брезгливость. Особенно теперь, после того, как я была в объятьях любимого. – Пойдём, Вик, – Руслан первым встаёт из-за стола и протягивает ко мне руки. – Не могу больше ждать. Ты же знаешь, какая ты красивая? И как действуешь на меня? Я поднимаюсь, и мужчина накрывает мои поникшие плечи ладонями. Проводит ими вниз до локтей и вновь поднимается вверх, к шее. Одной рукой сжимает её и притягивает моё лицо вплотную к своему. Его влажный напористый поцелуй настолько омерзительный, что мне хочется оттолкнуть Руслана. Но я терплю, крепко зажмурившись. Пока он держит меня за горло одной рукой, второй задирает подол юбки. Пальцы яростно сжимают кожу на бёдрах, наверняка оставляя синие отметины. Конечно... Ведь моё тело – это не моё лицо. Его можно не жалеть. Можно наносить ему увечья... На ватных ногах двигаюсь за мужем, который ведёт меня в спальню, крепко держа за руку. Мне нужен какой-то план... Если придётся переспать с ним сегодня, я, наверное, умру. Нет! Теперь моё тело принадлежит Яну. Я больше не могу отдавать его ненавистному мужчине. Руслан пинком открывает дверь нашей спальни. Проходит к кровати и садится на край. Силой усаживает меня сверху, прижав спиной к своей груди. Обнимает и долго тискает мою грудь, одновременно целуя и покусывая шею. Задрав блузку к подбородку, а потом и стянув её совсем, принимается за юбку... – Руслан, – я накрываю его руку ладонью. – Сегодня у нас ничего не получится... Он словно не слышит. Двигает бёдрами так, словно уже трахает меня, хотя ещё даже не снял брюки. Скидывает мои руки, его пальцы цепляются за край юбки и яростно дёргают вверх. Ткань издаёт жалобный треск. – Нет, хочу видеть твоё лицо, – шепчет муж, отталкивая меня. Разворачивает и, вновь потянув на себя, вынуждает его оседлать. Практически вгрызается в мою грудь. Облизывает соски. Дует. Вновь облизывает... – Руслан... Уперевшись ладонями в его плечи, пытаюсь оттолкнуться и встать с его колен. – Руслан, не сегодня... – Что? – его затуманенный желанием и алкоголем взгляд поднимается к моему лицу. – Сегодня... мы не сможем, – повторяю негромко. Облизав пересохшие губы, пытаюсь изобразить на лице и возбуждение, и подавленность. – Почему? Потому что ты не хочешь? – жёстко выплёвывает Руслан, сжимая мои бёдра так, что из меня вырывается болезненный всхлип. – Я хочу! – говорю поспешно. – Просто... у меня... месячные. Руслан крайне брезгливый мужчина. И не станет спать со мной во время цикла, несмотря на то, как сильно любит... моё лицо. Ведь не станет? – Ты уверена? – выдыхает он, явно опешив от неожиданности, но всё ещё впиваясь пальцами в мои бёдра. Если захочет проверить, то наверняка убьёт меня за обман... Месячные у меня были сравнительно недавно. Он просто забыл о том воздержании в пять дней, потому что чертовски устаёт на работе. А сейчас пьян и вряд ли вспомнит... Подавленно киваю: – Да, сегодня начались... Прости. Я пыталась тебе сказать. Он удручённо вздыхает. Его руки ложатся на мою талию, губы льнут к груди. Язык неторопливо вновь облизывает соски, зубы прикусывают кожу вокруг них. А потом муж снова недовольно вздыхает и отпускает меня. Встав с кровати, окидывает тяжёлым взглядом, в котором теперь читается пренебрежение. Конечно, ведь на эти пять дней я – грязная! – Ложись спать, Вик, – бросает Руслан небрежно. – Пожалуй, я пойду проветрюсь... Глава 24 Колесников – Какого хуя, Ян?! – выплёвывает Кирилл, как только выходит из машины и подлетает ко мне. Удивительно, как быстро с помощью денег и знакомого хакера можно заставить человека, наконец, себя выслушать. И нет, я не платил Соболеву, чтобы наш разговор состоялся. Но сейчас он просто жаждет моего внимания. В это раннее утро один из его стриптиз-клубов опечатывают. А всё потому, что он стоит на моей земле. Теперь – на моей! – Какого хуя, Ян? – вновь повторяет Кир, прожигая меня недобрым взглядом. – Я уже знаю, что ты нашёл Вику. Что тебе ещё нужно?! – Ты, – тычу пальцем ему в грудь. – А также Игнат... Короче, вы все. – Что ты несёшь, твою мать? – Кирилл закатывает глаза. Вновь смотрит на опечатанное здание и разводит руками. – Тебе нужна какая-то помощь, и поэтому ты закрываешь мой клуб? Блядь, да ты гений! – Еще бы не гений, – ухмыляюсь. – Зато теперь ты вдруг хочешь со мной поговорить. И в итоге – поможешь, потому что я могу забрать весь твой бизнес. Я предупреждал, Кир! Всех вас предупреждал. Запустив руки в карманы брюк, Соболев нервно ходит по тротуару вперёд-назад, подпинывая гравий носком начищенного до блеска ботинка. Злится. Потому что всегда считал себя самым умным. Непобедимым, мать вашу! – Ну и какой тебе толк от моего закрытого клуба? – выплёвывает с недовольством. – А тебе? – парирую я. – Как владелец этой земли я не позволю твоему клубу работать, пока ты не поможешь мне. И это, блядь, окончательное решение! Хватит! Я пытался просить мирным путём, но меня никто не услышал! – Чего ты хочешь, Ян? – Кир приближается вплотную. Поигрывая желваками на скулах, сжимает челюсти. – Всё то же, что и в прошлые наши встречи, – отвечаю с деланым спокойствием. – Мне нужна Вика. – Так забирай её! – восклицает Соболев. – Забирай и увози, мать твою! – Я с превеликим удовольствием сделал бы это ещё вчера, – теперь уже и я гневно сжимаю челюсти. – Но, блядь, не могу, потому что Вика не хочет, чтобы ты, друг мой, пострадал от рук её папашки. Потому что её убогий муж, как только она помашет ему ручкой, сразу явится к Соколову-старшему с удивительной историей о воскрешении его дочери из царства мёртвых. И, конечно, о таинственной «фее-крёстной», которая помогала ей и на этапе побега, и потом, после возращения. А фея-крёстная, кстати – это ты! Кирилл не улыбается, слушая эту «весёленькую» сказочку. Его взгляд полон недоумения. – Зачем Куприн будет сливать эту информацию? – Всё просто, Кир, – я тяжело вздыхаю. – Убогий муж, который не знает, как удержать рядом с собой красавицу-жену. И готов пойти на всё, что угодно, ради этого. Ради красивых женщин мужчины часто совершают самые невероятные вещи. Одни становятся героями. Другие – злодеями. Вот только пока я не вижу хэппи-энда у нашей сказки. Потому что я не герой и ради Вики готов поступить как сука! И я подставлю вас всех, если вы не решите этот вопрос правильно. Короче: если не станете мне помогать, злая колдунья превратит ваши жизни в ад. Я поправляю его галстук, расправляю полы его пиджака. И, глядя в холодные серые глаза, говорю негромко: – И злая колдунья – это не я, Кир! Ты же знаешь, что папашка Вики намного хуже меня... Да и всех нас, вместе взятых. Несмотря на наши деньги, связи и власть, Соколов-старший может раздавить нас одним мизинцем, – криво ухмыльнувшись, исправляюсь: – Точнее, вас! Ведь мы с Викой уже уедем. Похлопав друга по плечу, разворачиваюсь и иду к своей тачке. Сажусь за руль, опускаю стекло: – Поговори с друзьями. Я жду от вас решения этим вечером. После чего сразу уезжаю. И так уже потратил уйму времени. Почти всю ночь занимался поиском информации об отце семейства Соколовых. Ранним утром решал вопрос с клубом Соболева. А перед встречей с ним заезжал на свой участок, где вовсю идёт строительство дома. Игната я пока не видел, но вот его супруга Лиза прогуливалась с коляской недалеко от собственной калитки. Она, конечно, не была рада меня видеть, но убегать не стала и даже поздоровалась, едва заметно кивнув головой. Наверное, мне всё-таки жаль женщин своих друзей, потому что они, так или иначе, пострадают. Ведь их мужчины настолько упрямы и глупы, что постоянно ошибаются. Правда, последняя ошибка, если они её допустят, может стать роковой. Отчаянно давлю на газ, чтобы с помощью быстрой езды выветрить из головы всё сострадание к бывшим друзьям, да и вообще все мысли о них. Я хочу думать о Вике. И должен быть рядом с ней. Со вчерашнего дня изголодался по ней даже больше, чем за последние четыре года. Потому что дорвался. Наконец-то испил стоны с её вкусных губ. И эти стоны теперь служат болезненным напоминанием о том, что Вика мне пока не принадлежит. Потому что у неё есть муж. И они спят в одной постели... Торможу свои мысли. Нет, я свихнусь, если буду думать о том, что хирург трахает Вику. Твою мать, мою Вику! Бросив тачку на противоположной стороне дороги, захожу в салон и тут же натыкаюсь на испуганный взгляд администратора. – Вы? – выдыхает она, немного побледнев. Да, стричься мне ещё рано. Да и являться сюда, наверное, не стоило. Но сейчас мной управляет не здравый смысл, а лишь любовь, бушующая в сердце, и безумное вожделение. – Виктория у себя? – изображаю на лице добродушие. Не знаю, почему эта девушка так на меня реагирует, но, честно признаться, меня немного злит её нелепый страх. Словно я её обидел. – У себя, – отвечает она сдавленно. – Сейчас сообщу о Вашем визите... Осекается. Смотрит на меня выжидающе, потому что я, наверное, должен представиться. – Не утруждайся, я сам сообщу Вике о своём визите, – подмигиваю девушке и прохожу мимо неё, взяв курс на дверь в конце коридора. Распахиваю её и понимаю, что не ошибся, и это действительно Викин кабинет. И моё появление явно ошеломило её... – Ян... С её губ срывается моё имя, и она поспешно приближается. Резко захлопывает дверь кабинета и тут же закрывает её на замок. – Не надо было приходить, – шепчет испуганно. Прислоняется спиной к двери и смотрит на меня, пытаясь спрятать свой испуг за нежной улыбкой. Я встаю напротив и, заключив лицо девушки в ладони, заглядываю в глаза. Сегодня они вновь зелёные... – Вик... зачем этот маскарад? И почему ты выглядишь так, словно к тебе не может заглянуть старый друг? Кто вообще будет болтать об этом? Неужели хирург такой псих и следит за каждым твоим шагом? – Он собирается пойти к моему отцу, если я рискну уйти от него, – отвечает она бесцветно. – Да, Ян. Он псих. Пожалуй, не псих, а просто расчётливый и беспринципный подонок. Ничего удивительного в этом нет. А вот её глаза... – Хорошо… Возможно, мне не стоило приходить к тебе так открыто, – тяжело вздохнув, упираюсь в её лоб своим. – Только ты не ответила, Вик. Зачем носишь линзы? – Руслан мне их подарил, – отвечает она со вздохом. – Сказал, что этот цвет больше подходит моему лицу. – А ты как считаешь? На её губах появляется вымученная улыбка. – А я считаю, что они отвратительные. В моей голове тут же происходит переосмысление ситуации. Когда мы с Куприным встретились в ресторане, он знал, кто я такой. Наверняка понял, что я ищу Вику. И хоть у неё теперь было другое лицо, но глаза – слишком запоминающиеся – оставались прежними. Я мог узнать Вику, если бы присмотрелся внимательнее. Вывод – хирург подарил ей линзы, чтобы спрятать жену от меня. Вот только почему она их всё-таки носит? – А ты выполняешь все желания мужа? – мой голос начинает звенеть от напряжения. – Даже те, которые не по душе? Немного отстранившись, сжимаю хрупкие плечи девушки. Вика выглядит так, словно этот вроде бы простой вопрос загнал её в ловушку. И молчит, тем самым позволяя моей фантазии разгуляться. – Вик... – из горла вырывается судорожный хрип, и я прокашливаюсь. – Почему ты носишь эти линзы, если считаешь их ужасными? Она продолжает молчать. В её глазах я чётко вижу панику. Пазл складывается, и картинка вдруг становится совершенно чёткой. Вика плакала в ресторане, когда я увидел её впервые. И в последующие наши встречи всегда выглядела потерянной и глубоко несчастной. Сломанной. Пугливой. Такой моя любимая никогда не была. Похоже, сначала её немного потрепало жизнью, а потом добавил ублюдок муж. Она явно его боится, я же вижу! – Он... – сглатываю колючий ком в горле. – Он обижает тебя? Она качает головой. Но делает это слишком поспешно. Слишком отчаянно. Твою ж мать... – ТВОЮ МАТЬ! Со всей дури вмазываю по двери совсем рядом с головой девушки. Звук от удара эхом проносится по кабинету. Вика вздрагивает, но тут же цепко хватается за моё запястье. – Ян... Нет! – нервно облизывает губы. – Всё не так страшно, как ты думаешь! Он... он слишком меня любит и в действительности не причинил бы особого вреда. – Любит! – брезгливо выплёвываю. – Когда любишь… то любишь. Не распускаешь рук! Не шантажируешь! Не манипулируешь! Куприн просто помешанный ублюдок, который возомнил себя её хозяином. Видите ли, отпускать он её не намерен! Готов пойти на всё, что угодно! Мразь! Меня душит ярость. Злость клокочет в горле. И если сейчас я выйду в эту дверь, то наверняка отправлюсь прямиком к хирургу. И сделаю то, что должен. А именно – сначала сломаю ему грёбаные руки, чтобы увидеть в его глазах боль! И понимание того, что я заберу ещё и его грёбаную жизнь. Сука! – Ян! Вика обхватывает моё лицо ладонями и впивается в губы в отчаянном поцелуе. Я наваливаюсь на неё всем телом, впечатывая в дверь. – Ян... я не дам себя в обиду... ты же знаешь, – шепчет дрожащим голосом, покрывая короткими поцелуями моё лицо. Это прежняя Вика не дала бы себя в обиду. Но та Вика сломана. Неудивительно, что я нашёл её в таком подавленном состоянии. Что именно ей пришлось вынести? Однако она ведь не расскажет... Зажмуриваюсь. Нахожу её губы. Наш поцелуй получается болезненным, с привкусом крови на языке. Взяв за бёдра, приподнимаю её, и Вика обвивает меня ногами и смыкает их на пояснице. Развернувшись, перемещаюсь к столу. Усаживаю девушку на самый край. Её юбка призывно задирается, обнажая бархатистую кожу стройных бёдер. И на этой коже – синие отпечатки чужих пальцев. Словно грязь... Твою ж мать... – Нет! – судорожно всхлипывает Вика, когда прослеживает мой взгляд и чувствует, что я собираюсь отстраниться. Вновь сжимает мои скулы и настойчиво заглядывает в глаза. – Это не то, что ты думаешь! Он меня не обижал... И у нас ничего вчера не было. И не будет! Я больше не буду спать с ним. Не могу... Хочу только тебя. – Вика... – вновь зажмуриваюсь и накрываю её губы своими. Моя! Только моя! Глубоко целуя, давлю на плечи девушки, вынуждая лечь на стол. Спускаюсь с поцелуями к шее. Расстёгиваю верхние пуговицы на блузке и тяну ткань вниз. Опускаю кружевной бюстгальтер, обнажая острые соски. Втягиваю один в рот. Вылизываю грудь, смакуя вкус и запах её кожи. Но перед глазами мелькают картинки того, как именно могли появиться синяки на её бёдрах. Пиздец! Меня вновь накрывает жгучей яростью. Тело напрягается, становясь натянутой струной, так же, как и нервы. Поцелуи становятся жёстче и отчаяннее. Вика сама расстёгивает последние пуговицы и срывает блузку с плеч. Её рука протискивается между нашими телами, ладонь ложится на член, пальцы сжимают его сквозь ткань брюк. Чёрт! – Трахни меня, – шепчет она, не сводя с меня глаз. Её взгляд требует сделать это немедленно. Забыть обо всё, что есть там, за пределами этой комнаты. Вика вновь сжимает член, и я рычу от негодования. Она всегда умела меня утихомирить. – Давай же, Ян, – продолжает шептать, разводя ноги пошире. – Мне это нужно... Нам нужно. Убирает руку, прижимается промежностью, трётся об меня. Да, нужно! Чтобы переплавить ярость во что-то действительно важное. Прекрасное. Чтобы почувствовать, что она действительно моя. До боли в пальцах цепляюсь за край стола. Громко дышу через нос, уткнувшись в её шею. Сотрясаюсь всем телом в попытке удержать себя на месте. Я по-прежнему жажду уничтожить Куприна. По-прежнему нуждаюсь в отмщении за Вику так же сильно, как нуждаюсь в ней самой. Она наощупь расстёгивает ширинку на моих брюках и дёргает их вниз вместе с трусами. Торопливо сжимает член, тут же сдвигает свои трусики и водит головкой по нежной и влажной плоти. Чёрт… Да-а... Вика побеждает! Потому что всегда умела сосредоточить моё внимание только на себе... Глава 25 Вика Он не должен был догадаться... Я не должна была допускать такой оплошности! Да, мне хотелось защиты. Хотелось, чтобы Ян заступился за меня и вырвал из рук мужа. Только это были эгоистичные желания, присущие прежней Вике. И как бы я ни стремилась её вернуть, эгоисткой мне больше быть не хотелось. Как и того, чтобы мой любимый пострадал. Нам нужен был другой выход! Без крови, драм и потерь. – Пожалуйста... – умоляю Яна, водя головкой члена по своему лону. Его тело напряжено, и я чувствую, как он пытается обуздать свою ярость. Пусть лучше выплеснет эту ярость сейчас, здесь, чтобы потом не наделать глупостей. – Вика, – хрипло шепчет Ян и мощным рывком заполняет меня собой. – Да... Я цепляюсь за его рубашку. Торопливо расстёгиваю пуговицы и срываю с крепких плеч. Отшвырнув её в сторону, приподнимаюсь на локтях и осыпаю поцелуями его влажную от пота грудь. Ян быстро укладывает меня обратно, надавив на горло. Хочу схватить его за плечи, но он перехватывает руки, пригвождает к столу и начинает яростно вколачиваться, вышибая из моей груди глухие стоны. Он может быть и грубым, и ласковым... Разным. Наш секс всегда был крышесносным. Это осталось неизменным. Стол под нами ходит ходуном, и мы наверняка создаём очень много шума. Но рядом с Яном, когда он держит меня в объятиях, когда подчиняет моё тело, завладевая разумом и сердцем, мне беспечно хочется махнуть на всё рукой. И на то, что мои сотрудницы могут всё услышать. Не говоря уже о клиентах. И на то, как это неправильно – заниматься сексом в собственном салоне, компрометируя себя как руководителя. Плевать! Рядом с Яном я забываю о муже и о том, что с ним связано. И мне хочется подольше находиться в этой эйфории, потеряв память. – Трахни меня, – громко шепчу, не в состоянии себя контролировать от безудержного желания. Резко подаюсь вперёд, впуская Яна ещё глубже. – Так?! – рычит он возле моих губ, вколачиваясь, что есть силы. – Вот так ты хочешь?! Да-а... Я хочу именно так. Хочу, чтобы он делал со мной всё, что пожелает. Лишь бы всегда был рядом. – Чёрт... Вик... – выдыхает хрипло, сбавляя темп. Замирает, осыпая поцелуями мою шею и грудь. Потом вновь начинает двигаться, но на этот раз медленно и проникновенно. – Моя... – слышу его тихий шёпот. – Только моя... Его тело вновь напрягается. Снова наполняясь яростью, Ян впивается в мои губы поцелуем, пропитанным отчаянием. И я тоже в отчаянии, потому что теперь он точно наделает глупостей. Ян ускоряет темп, и наши тела встречаются с громкими хлопками. Оргазм лишает меня последних крупиц энергии, в то время как Ян словно переполняется ею. Долго, будто неутомимый робот, в одном и том же темпе неустанно таранит мою плоть, доведя меня до новой вспышки. Второй оргазм накрывает даже мощнее первого... А потом он и сам кончает, изливаясь в меня... Внутри растекается тепло его семени. Я всё ещё пью противозачаточные, поэтому не могу забеременеть, но когда-нибудь всё будет по-другому. Он, я, наши дети... Маленькая дружная семья... И плевать, где именно мы будем жить. Когда-нибудь именно так и будет... Тяжело дыша, Ян падает на меня сверху и шепчет: – Моя... *** Припарковавшись рядом с домом, не спешу покинуть машину. Уже не в первый раз осматриваю себя в узком зеркале. Мне кажется, у меня всё написано на лице. О том, как я счастлива. О том, что именно было в кабинете. Ян ушёл через час после нашей жаркой близости. Целый час я просто сидела у него на коленях, не желая отпускать. Он целовал меня, бережно сжимал в объятьях и потихоньку всё же успокаивался. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. Пообещал, что скоро всё закончится, не вдаваясь в подробности – как именно. Потом оделся и ушёл. Я ещё немного побыла в своём кабинете. А когда вышла, на моём лице была маска невозмутимости. По лицам сотрудниц стало понятно – они всё слышали. Все, кроме Иры, смотрели на меня, не скрывая своего восхищения. Ещё бы, их начальница умудрилась наставить рога мужу, не покидая рабочего места. Да и парень, с которым она развлекалась, наверняка им понравился. Сила, внешность, деньги – что ещё нужно от мужчин большинству женщин. Однако Ира посмотрела на меня, плохо скрывая разочарование. Я знала, что у неё были муж и ребёнок, вполне себе счастливая семья – во всяком случае, так она рассказывала. Перед самым закрытием остановила девушку возле двери и спросила её прямо, почему она так смотрит на меня. И нет, я не собиралась оправдываться, но немного прояснить ситуацию всё же хотелось. – Просто это неправильно, – проговорила она, пряча взгляд под ресницами. – Я была о Вас лучшего мнения, – добавила шёпотом. Попыталась меня обойти, и я не стала препятствовать. Она не знала меня. Не понимала мою ситуацию. И не должна осуждать. И плевать на её осуждение, потому что никто не поймёт меня, пока не побывает в моей шкуре. Да и желать кому-то попасть в подобную ситуацию я точно не буду. Покидаю машину, пересекаю двор, захожу в дом. Ставлю сумку на диван и иду в столовую... Механически выполняю обычные повседневные действия, потому что по-другому сейчас просто не получится. Мне не сбежать... Остаётся только нервное ожидание. Ожидание конца... Зайдя в столовую, с удивлением вижу, что Руслана нет, а стол не накрыт к ужину. И тут же вспоминаю, что он не звонил мне сегодня в восемь вечера, как обычно. Всё тело напрягается, чувствуя ловушку. Быстрым шагом иду к лестнице и поднимаюсь к нашей спальне. Прислушиваюсь и улавливаю внутри движение. Судорожно вздохнув, открываю дверь. Мой взгляд сначала падает вниз – на полу стоит чемодан Руслана. Я поднимаю глаза и вижу суетящегося у шкафа мужа. Паника накрывает с головой... Что происходит?.. Мы же не можем сейчас уехать? Он говорил, что наш переезд случится только через месяц. Боже... Вздрагиваю всем телом, когда Руслан оборачивается. При внешнем спокойствии лица его холодный взгляд наполнен злостью и безумием. – Что происходит? – выдыхаю я, теряя голос. Руслан сухо смеётся и, вновь отвернувшись к распахнутому шкафу, бросает небрежно: – Почему сразу «случилось»? Просто внеплановая поездка в Женеву. Меня не будет три дня. Ноги прирастают к полу, и я замираю на месте. Только сейчас до меня доходит, что вижу лишь чемодан мужа. Он что, летит один? – Зачем тебе в Женеву? – осторожно интересуюсь, всё-таки делая шаг в комнату. Чувствую подвох, но пока не понимаю, в чём именно. Руслан же не может оставить меня без присмотра? – Нужно подписать документы на аренду здания. Внести оплату. Организовать поставку техники и мебели. В общем... – закрывает шкаф и поворачивается ко мне. – Я думал, что смогу урегулировать всё дистанционно, но оказалась, что моё присутствие всё-таки требуется. Его лицо кажется маской. Во взгляде затаилась злоба, хотя на губах – едва уловимая кривая ухмылка. В одной руке он держит вешалку с рубашкой и брюками, которую тут же швыряет на кровать. Во второй – кожаный ремень. Руслан задумчиво перебирает по нему пальцами. Словно придумывает, как именно им воспользоваться. – Жаль, что у тебя месячные, Вик, – говорит с искренним сожалением. – Мы могли бы заняться сексом перед расставанием, – шарит взглядом по моему телу и с особым маниакальным трепетом вновь смотрит в лицо. – Ты же будешь скучать, верно? Но в его взгляде нет ни капли тепла. Я неосознанно начинаю пятиться. Муж быстро настигает и накидывает ремень на мою шею, словно лассо. От шока у меня перехватывает дыхание, и я хватаюсь за кожаную полоску в попытке просунуть пальцы между ремнём и шеей. Руслан притягивает меня к себе и впивается в губы, насильно целуя. Трахает мой рот своим языком и тянет за ремень, сдавливая горло. Теперь я действительно начинаю задыхаться. Пытаясь вырваться, неистово толкаю его в грудь. Он тут же отстраняется и дёргает за один конец ремня. Тот резко слетает с моей шеи, обжигая кожу. Я с шипением прикладываю руку к тому месту, где уже наверняка алеет отметина. Но боль – ничто по сравнению с унижением. – Что ты делаешь? – выплёвываю я, делая шаг к мужу. Во мне закипают ненависть и ярость, в то время как Руслан теперь выглядит вполне расслабленным. – Я решил, что, возможно, тебе нравится пожёстче, – не глядя на меня, вдевает ремень в свои брюки. – Видимо, ошибся. Да? – выстреливает в меня каким-то странным взглядом. – Да, ты ошибся! – мои слова наполнены ядом. Желание поквитаться бурлит в венах. – Кто дал тебе право... Не успеваю закончить, потому что Руслан дёргается ко мне и на этот раз хватает за плечи. Больно стиснув, начинает теснить к кровати. – Ты сама мне дала такое право! – рычит в лицо. – Когда согласилась на брак! Совершенно несамостоятельная девчонка, у которой ничего не было! Я дал тебе всё! Новую внешность! Возможность ходить по улице и не бояться быть узнанной! Деньги! Свою фамилию, в конце концов! Так что будь добра, просто ПОДЧИНЯЙСЯ! Грубо отпихивает меня и замахивается. Я даже не моргаю, ожидая удара по лицу... Которого не случается. Тяжело дыша, Руслан отдёргивает руку и с силой толкает меня в грудь, отчего я падаю на кровать. – Я опоздаю на самолёт, – бросает сухо. Поправляет рубашку, манжеты, проводит ладонью по волосам. Берётся за ручки чемодана и выходит из спальни, громко шарахнув дверью напоследок. Я слышу, как он торопливо спускается по лестнице, а потом хлопает и входная дверь. Через минуту – удаляющийся звук мотора. Выждав ещё несколько минут, спускаюсь на первый этаж и достаю из сумки телефон. Первым делом проверяю сегодняшние рейсы в Женеву. Ближайший – через полтора часа. Похоже, Руслан, и правда, собирается улететь на нём... Мою грудь наполняет спокойствие и даже лёгкость. Как бы ни хотела немедленно поехать к Яну, выжидаю эти полтора часа, а потом и ещё час на всякий случай. Муж не возвращается. Я покидаю дом и сажусь в машину. Знаю, в каком отеле и в каком номере живёт Ян, он сам рассказал мне. И эту ночь я хочу провести рядом с ним. Потому что только в нём могу черпать силы, чтобы выдержать будущие стычки с Русланом. Сколько мне ещё предстоит вынести? Как долго будет продолжаться этот сумасшедший дом? Слезы всё-таки застилают глаза, потому что не такая уж я и сильная. По пути к отелю не перестаю плакать, но прежде, чем покинуть машину, тщательно вытираю с лица следы слёз и размазанной косметики. Потом замечаю на шее синюю отметину. Это не то, что мне хотелось бы показать своему любимому, поэтому достаю атласный шарф из сумочки и накидываю его на шею. Покидаю машину, забрав с собой лишь телефон, который убираю в карман пиджака. У меня нет номера Яна. Не стала спрашивать, потому что не посмела бы вносить его в свой телефонный справочник. Сейчас я просто надеюсь, что он в отеле, и мы сможем побыть вместе. Надежды начинают таять, когда администратор сообщает мне, что Ян вроде бы покинул отель час назад. Правда он не уверен, поэтому сопровождает меня до пентхауса. На стук в дверь нам никто не открывает... Глава 26 Колесников Мне пришлось покинуть Вику, как бы сильно я не мечтал остаться с ней навсегда. Соболев оборвал мой телефон, и когда я вышел из салона и перезвонил ему, то получил приглашение на встречу со своими бывшими друзьями этим вечером... И теперь, когда наблюдаю за их суетой и слушаю их нелепые предложения, во мне с удвоенной силой закипает раздражение. – Ну а ты, Сокол? – перевожу взгляд на Игната. – Сам говорил, что виноват перед сестрой. Лил слёзы о том, как сожалеешь, что был ей хреновым братом. Так стань, блядь, хорошим! Позволь мне забрать её! – Ты думаешь, что сможешь спрятать её от нашего отца? – он насмешливо вскидывает одну бровь и скрещивает руки на груди. – Да наш папашка из принципа её найдёт! Может, ему и плевать на отпрысков, но вот на задетое самолюбие – точно нет! – Не найдёт! – отрезаю. – Ты нихрена не изменился, Ян! – подавшись ко мне, рычит Игнат. – Всё так же глуп в своей самоуверенности! – Да кто бы говорил! – тоже подаюсь вперёд, и вот мы уже сверлим друг друга недобрыми взглядами. Как, блядь, два петуха! Ведём себя так, словно и не было этой пропасти в четыре года. Правда, раньше мы ругались без особой злобы. А сейчас явно злимся, потому что каждому из нас есть, что терять! – Заканчивайте! – вклинивается Соболев. – И заткнитесь! – окидывает грозным взглядом нас обоих. – Как скажешь... мамочка, – хмыкнув, откидываюсь на спинку стула. Мы расположились за столом его кухни. И уже битый час не можем ни о чём договориться. Соболев настаивает на том, чтобы самим идти к Соколову-старшему. Тот в первую очередь бизнесмен, и с ним наверняка можно договориться. Возможно, его месть за то, к чему мы все приложили руки, будет не так сурова? Игнат, конечно, не согласен. Считая своего отца циничным ублюдком, буквально насмехается над предложением Соболева. Сам Игнат предлагает урегулировать вопрос именно с Куприным. И я склонен его поддержать, хотя и пообещал Вике, что не буду этого делать. Однако моя ярость клокочет в горле, и мне с каждым часом, проведённым вдали от неё, всё сложнее сдерживаться. Из нас четверых лишь Алиев ничего не предлагает. Наш боксёр, как и всегда, молчалив и задумчив. А когда услышал мои слова о том, что Куприн обижает Вику, совсем закрылся. Хоть Вика и отрицала всё, я же не дурак... – Блядь, да не пойдёт Куприн к моему отцу! – вновь заводится Игнат, взъерошивая волосы на макушке. – Нахрена ему это? Он просто пугает Вику. Пытается манипулировать ею! – Если ты готов проверить, то я могу это устроить, – бросаю с издёвкой. – Заберу Вику, а ты потом мне расскажешь, как быстро к тебе примчал отец. – Да пошёл ты! – выплёвывает Игнат. Соболев вмазывает кулаком по столу в попытке нас угомонить, но затыкаемся мы не от этого. В кухню вплывает Ася. Сонно потирает глаза, а потом обводит нас всех негодующим взглядом. Кирилл тут же подрывается к своей беременной девушке. – Мы громко, да? Макса не разбудили? Мне странно видеть Кирилла таким. Наверное, не удивился бы, будь на его месте Алиев. Или даже Сокол. Но не Кирилл. Именно этот из моих друзей всегда отличался особым цинизмом по отношению к противоположному полу. Девчонки для него всегда были лишь интересным ночным развлечением. А сейчас он явно влюблён и совсем не похож на себя. И я пока не понял, как к этому отношусь. Может, завидую... Потому что все они могут быть рядом с теми, кого любят. – Всё в порядке, Максим спит, – бросает Ася и обходит Кирилла. Идёт прямиком к холодильнику. Распахнув его, долго рассматривает полки, забитые всевозможными продуктами, но в итоге, так ничего и не взяв, закрывает дверцу и тянется к графину с водой. Жадно осушив стакан, приближается к Кириллу и, чмокнув его в щёку, выходит за дверь. – Что это с ней? – спрашиваю с недоумением. Все трое смотрят на меня с каким-то сожалением в глазах. Игнат сжимает моё плечо и говорит беззлобно: – Думаю, что скоро и ты сможешь узнать о всех прелестях беременности. На слове «прелестях» он рисует кавычки в воздухе. Кирилл с пониманием кивает, а Ренат хмыкает. Алиев вроде как тоже на пороге того, чтобы открыть эти самые «прелести». Когда я сегодня пришёл к Соболеву, Ася ещё не спала. И я услышал, как она говорила по телефону с некой Яной. И говорили они о том, что нужно делать в самом начале срока. Вероятно, Яна – это сестра Аси. И девушка Рената. Но это лишь догадки, и вряд ли Алиев посвятит меня в детали своей жизни. Мы уже давно не друзья... – Ладно, отставить лирику, – Кирилл вновь приближается к столу. – Я сам завтра поеду к Куприну, – принимает решение за нас всех. – В конце концов, мы с ним хорошо знакомы. И он должен объяснить мне, откуда столько знает про Вику и её побег. Потому что я точно не посвящал его в это. Я считал иначе, решив, что Соболев стал сукой. Но теперь, глядя ему в глаза, верю в его непричастность. У Куприна должен быть другой информатор... – Давай так, – вклинивается Игнат, – предложи ему денег. Блядь! Много денег! Пускай берёт и отваливает нахрен от моей сестры. А лучше я с тобой поеду!.. – Нет, – тут же отрубает Кирилл. – Поеду только я. Говорить с ним буду осторожно, потому что мы не знаем, что там ещё у него может быть на уме. Он переводит взгляд на меня, и в его глазах появляется что-то сродни сочувствию. Никто из нас так и не научился извиняться или признавать свои ошибки. Невысказанные сожаления осязаемо повисают в воздухе. Здесь... На кухне Соболева. В его доме, где когда-то мы все были друзьями. Иногда хреновыми друзьями. Но именно сейчас мне почему-то хочется верить, что у нас ещё будет шанс стать настоящими... Покинув дом Соболева, иду к своей машине. Сажусь за руль, завожу мотор... Хочу убраться поскорее и выпустить пар, просто вдавив педаль газа в пол. Быстрая езда! И ни о чём не думать... хотя бы пять минут! Вот, что мне нужно. Сомнительный план, который всех, казалось бы, устроил, теперь ощущается лишь оттягиванием времени. И это время словно утекает сквозь мои пальцы уже целую вечность. Сначала я похоронил Вику. Потом вновь обрёл, но не мог найти. А сейчас она, наконец, есть в моей жизни, но её как бы и нет. Отвратительное чувство, которое не даёт мне покоя. Я не могу её защитить. И не могу любить так, как мне хочется. А утешать себя тем, что скоро всё закончится, мне попросту надоело. Я же даже позвонить ей не могу, потому что у меня нет её номера! Могу рассчитывать лишь на короткую встречу завтра, если это ублюдок – её муж – не выкинет какой-нибудь номер. А он может – это я уже понял. Ко всему прочему, он ещё и хитёр. Наверняка мы смогли бы его уничтожить, если бы не жирное «но»!.. Как бы друзья ни хорохорились, изображая из себя королей этой жизни, против Соколова-старшего ни у кого из нас нет шансов. Да, Соболев умён, и иногда кажется, что может решить любую невыполнимую задачу, но всё же наш противник умнее. Игнат привык действовать напористо и именно своей энергией, казалось бы, подчиняет себе любую ситуацию. Прогибает её под себя, что может далеко не каждый. Алиев привык решать вопрос силой и напором, тем, что вселяет в людей страх... Я собрал в себе все самые ценные качества друзей, но и мне пока не по силам свалившаяся проблема. И это дьявольски бесит! Не успеваю тронуться с места, когда пассажирская дверь распахивается, и на кресло опускается Алиев. Я в замешательстве смотрю на бывшего друга, а тот просто кивает вперёд. Ла-адно, мать вашу! Хоть я и не настроен сейчас говорить с ним. – Ты без машины? – нарушаю затянувшееся молчание, когда выбираемся на трассу. – Последнее время моя машина у моей девушки, – криво ухмыляется Ренат. – И я всё чаще пользуюсь услугами друзей. Но мы ведь больше не друзья... Пока неспешно маневрирую по петляющей дороге, время от времени смотрю на Алиева. Он выглядит вполне расслабленно. – Ну и как тебе живётся... с твоей девушкой? – спрашиваю без особого энтузиазма. На самом деле меня интересует другое, и Ренат будто бы знает это. – Ты действительно хочешь говорить обо мне и моей девушке? Или ты хочешь знать, как сильно я готов рискнуть ради Вики? Снова! – говорит он прямо. – Да, блядь, хочу! Именно этого я и хочу! – отвечаю с пылом, немного разгоняясь. – Нет, не готов, – тут же отрубает Али. – Я уже однажды сел в тюрьму, но это был мой выбор, и я никого не виню. А теперь мой выбор – Яна! Я люблю её. И хочу, чтобы она была счастлива. Со мной! – Что ж... Ты не открыл мне сейчас Америку, – бросаю раздражённо. Конечно, Алиев не станет больше рисковать ради Вики и тем более ради меня. Если Соколов-старший решит нас уничтожить, то Рената он определённо вернёт за решётку. И без проблем найдёт причины оставить его там надолго. – И всё же... – неожиданно продолжает Ренат, хотя казалось, что он уже всё сказал, – я не могу не сказать тебе – бери Вику, и валите вместе из города! Бросаю резкий взгляд на друга, не понимая, что у него на уме. – Но... ведь все пострадают от этого. – Ну и что? – жёстко выплёвывает Али. – Какое тебе дело до всех? Некоторым из нас было плевать на тебя до тех пор, пока ты не воскрес и не стал занозой в наших задницах, – ухмыляется собственной шутке и переводит взгляд на дорогу. – Я бы не стал спрашивать разрешения, Ян, – в его голосе появляются грустные нотки. – Да, дружба – ценная штука, но любовь... Будь я на твоём месте – выбрал бы девушку, а не друзей. Что ж... по крайней мере – честно. Да, я тоже с лёгкостью выбрал бы Вику, потому что мои друзья в состоянии за себя постоять, а она – нет. Только вот сама Вика хочет быть сильной и храброй. Она не простит мне такого предательства. Потому что, несмотря ни на что, любит брата, уважает Кирилла и испытывает огромную благодарность к Ренату. Она ни за что их не подставит. И будет продолжать самоотверженно врать мне, что всё в полном порядке... А это ни хуя не так!! Твою мать! Вмазываю по рулю. Потом ещё и ещё. Нервы всё-таки сдают. Потому что я вспоминаю самодовольную рожу Куприна. И синяки на её бёдрах. Сука! Чувствую тяжёлый взгляд Рената на своей щеке, а потом он бросает коротко: – Поехали, заберём её! Глава 27 Вика Мне не стоило уходить из отеля. И не стоило возвращаться домой. Внутренний голос подсказывал мне, что нужно дождаться Яна, но было неловко ждать его в холле, а хостес не пустил меня в его номер. Поэтому я ушла и отправилась домой, снедаемая противоречиями. Ошибочно предположив, что внутренний голос подсказывает мне именно это. Я нервничала, считая, что зря уехала. В голову лезли тревожные мысли, что Руслан всё-таки не сел в самолёт, и что он уже дома, и мне не избежать его гнева. Пока выжимала всю мощь из мотора, придумывала план, что сказать мужу, если застану его дома. А ещё молилась, чтобы этого не случилось, внутренне содрогаясь от возможной встречи с ним. Когда въехала во двор, у меня вырвался громкий вздох облегчения. Всё здесь было так же, как и пару часов назад, когда я уезжала. Машина Руслана отсутствовала. В окнах не горел свет, и дом казался спящим. Казался... Я неторопливо покинула машину, всё больше и больше успокаиваясь. На ходу стянула шарф с шеи и бросила его в сумочку. Когда вошла в дом, включила свет в гостиной, поставила сумочку на диван и прошла на кухню. Облегчение от отсутствия мужа сменилось разочарованием, ведь я так и не оказалась в объятьях любимого. Начала корить себя за то, что уехала. Нужно было ещё немного подождать... За весь день я выпила лишь несколько чашек кофе. Открыла холодильник, но аппетит так и не проснулся. Выключив свет на кухне, прошла в гостиную, проверила, заперта ли дверь, и стала подниматься на второй этаж. Вдруг где-то наверху скрипнула половица, и я замерла, вцепившись в перила. Вглядываясь во тьму коридора, почти не дышала в ожидании чего-то страшного. Или кого-то... Но всё было тихо. Уговорила себя, что сам дом может издавать звуки, на которые я раньше просто не обращала внимания. А сейчас у меня расшалились нервы. Однако этот дом был совсем не старым и действительно никогда не издавал сторонних звуков. Мне нужно было бежать отсюда, прислушавшись к воплям здравого смысла, и просто отпустить чёртовы перила, которые я сжимала до белизны в пальцах. Развернуться и бежать прочь... Я сделала осторожный шаг наверх, потом ещё один. Поднявшись на последнюю ступеньку, быстро прошмыгнула к дверям спальни и тут же забежала внутрь. Захлопнув дверь, навалилась на неё спиной. С ходу ударила по выключателю, но тот не сработал... Я нажала ещё раз, но свет так и не загорелся. Ощущение, что я собственноручно загнала себя в ловушку, накрыло с головой. Чувство, что за мной кто-то наблюдает, сковало всё тело. Оцепенение, граничащее с потерей сознания, уже практически затопило меня, но я смогла развернуться, схватилась за дверную ручку и почти распахнула дверь. Почти... Мою талию грубо сжала жёсткая рука, и чьё-то тело вжалось в спину. К носу прикоснулась какая-то тряпка, и ноздри заполнил неприятный резкий запах. Сознание начало ускользать, и я обмякла в грубых мужских руках. Но успела услышать до ужаса знакомый голос, который прошелестел в самое ухо: – Поспи. А потом всё исчезло... – Ты мне нравишься, – шепчет Ян, перебирая между пальцами непослушные пряди моих волос. – Даже больше, чем нравишься... Я не верю ему. Он же друг моего брата! Последние несколько лет я наблюдала за тем, как этот парень зажимал девиц по углам. И как потом с лёгкостью их отталкивал. Да они все такие! Мой брат, кстати, не исключение. Это только в последнее время его вдруг заклинило на Лизе... – Я же знаю, что тоже нравлюсь тебе, – Ян лукаво улыбается и смещается ближе. Мы в его машине. Несмотря на запрет моего брата, он всё равно подвёз меня до дома. Но Игнату об этом знать необязательно. Ведь мне запрещено с кем-либо встречаться. – Даже если это так... – смущённо произношу в ответ. – Даже если ты мне нравишься, что с того? Я же замуж скоро выйду. Ян не скрывает свою злость. Но понимаю, что злится он не на меня. – Только скажи, что не хочешь замуж – и я сделаю... – Что? – спрашиваю с вызовом. – Что ты сделаешь? Пойдёшь против моего отца? Брата? – Но это же неправильно – заставлять кого-то делать что-либо против его воли! – с пылом шепчет парень. – Ты должна бороться, Вик! Должна драться за свою свободу! – С отцом? – уточняю скептически. Никто в здравом уме с моим отцом не будет связываться. – Да, с ним! – отчеканивает Колесников и обхватывает моё лицо ладонями. – Я могу бороться за тебя, если позволишь, – обдаёт горячим дыханием мои губы. Я замираю от этой близости. Все последние месяцы между нами росло незримое притяжение. А возможно, оно было всегда... Ян словно чего-то ждал. А теперь в открытую говорит о своих чувствах, наплевав на гнев моего брата. – Нет... – выдыхаю я, положив ладонь на его грудь. – Давай просто оставим всё как есть, ладно? Однако мои слова противоречат действиям, ведь уже в следующую секунду, пальцами сжимаю его спортивную кофту и, рванув на себя, притягиваю парня максимально близко. Я хочу его! Уже давно влюблена в Яна, несмотря на то, что он никогда моим не будет... Ну и что? Главное – у меня есть какое-то время на мимолётное счастье. И я хочу максимально насладиться этим временем. Наши губы почти соприкасаются, когда Ян вдруг упирается лбом в мой лоб, сдерживая порыв притянуть меня ещё ближе. – Вик... – заглядывает в глаза. – Ты не веришь мне, я это понимаю... Перебиваю его: – Давай не будем тратить на это время, ладно? Оно слишком скоротечно... Но Ян перебивает, заглушив слова несдержанным поцелуем. Целует меня яростно. Стискивает щёки, прижимая к себе вплотную. Огонь желания мгновенно вспыхивает в моём теле. Оно готово на гораздо большее, чем просто поцелуи... Я хочу, чтобы мой первый раз был именно с Яном. Ведь я давно от него без ума. Его горячий язык скользит в мой рот и проходится по нёбу, вызывая мурашки во всём теле. Вторю всем движениям его губ и языка... Мои пальцы уже торопятся расстегнуть молнию на его кофте. Внезапно тело Яна напрягается, и он отстраняется. – Вик... – хрипло шепчет, шаря сомневающимся взглядом по моему лицу. – Давай не будем торопиться, ладно? – С каких это пор ты решил стать рыцарем, Колесников? – выплёвываю дерзко и рывком расстёгиваю его кофту. – Ты же не чёртов рыцарь, Ян! Парень смотрит вниз на свою распахнутую кофту, потом его взгляд вновь поднимается к моему лицу, а на губах появляется пугающая ухмылка. Она – визитная карточка Колесникова. Ни одна девчонка не может устоять перед обаянием парня, и я – не исключение. И сейчас мои поджилки начинают трястись, потому что Ян определённо передумал быть рыцарем. И мне всё-таки страшно, потому что это – мой первый раз! – Ладно, Соколова, – его руки с моих щёк опускаются на плечи. – Ты сама напросилась! Мамочки... Ян быстро снимает с меня жакет и тут же спускает с плеч бретельки топа. Дёрнув ткань вниз, опускает топ под грудь, обнажая бюстгальтер. Сминает груди в ладонях, заставляя моё тело дрожать... Никакой сдержанности. Он всё делает импульсивно, не задумываясь и не сомневаясь. Избавляется от кофты и футболки, напористо наступает, вынуждая лечь на сиденье. Разводит мои ноги, протиснув между ними колено. Задирает юбку, стягивает трусики и швыряет их себе за спину. – Так ты хочешь? – рычит Ян, прикасаясь губами к нижней части моего живота. – Чтобы я просто трахнул тебя? Чёрт... Нет! Я вдруг понимаю, что не такая уж и смелая. И как бы ни закрывалась от чувств, считая, что они мне не дозволены, хочу, чтобы мой первый раз был другим. Нежным... Но ведь потом ничего уже не будет! Мы никогда не будем вместе, потому что я выйду замуж за другого. И мне будет больно вспоминать о том, каким нежным был Ян Колесников... – Да, – шепчу я пересохшими губами. – Просто сделай это... Ян смотрит мне в глаза, и кажется, что видит всё, что творится в моей душе. Снимает с меня юбку. Топ, болтающийся на талии, тоже снимает, оставляя лишь один бюстгальтер. Долго смотрит на меня нечитаемым взглядом, а потом раздевается сам, предварительно достав презерватив из кармана джинсов. Разорвав упаковку, растягивает латекс по члену... Боже... Громко сглатываю, но, не отрываясь, слежу за всеми его действиями. Ян устраивается между моих ног, сгибает их в коленях и разводит так широко, как позволяет машина. Прижимается членом к моему лону и скользит головкой вверх-вниз. Из меня невольно вырывается громкий стон... Находит мои губы, глубоко и медленно целует. Потом отстраняется и шепчет: – Я так не хочу, Вик. Не хочу быть неандертальцем с тобой. И да, хочу быть чёртовым рыцарем! А ты будешь моей принцессой, которую я мечтаю вырвать из грязных лап дракона. От его слов глаза тут же застилает слезами. Я не собиралась плакать, но Ян умело разрушил внутри меня клетку, в которую я заточила все чувства. Потому что они не имеют смысла, когда твоя жизнь предопределена. – Так что и не мечтай, Соколова, – он улыбается самой потрясающей улыбкой в мире, а потом вновь коротко целует. – Я сделаю всё правильно! Я тоже улыбаюсь, и в ту же секунду мои слёзы заливают щёки, потому что все чувства из клетки выбираются наружу. Я чувствую всё! Как моё тело реагирует на его прикосновения... Как губы саднит от необходимости приклеиться к его губам. Как сердце заранее ноет от тоски – ведь нам никогда не быть вместе. А душа готова остаться в этой машине навечно. Застрять в этом дне, в этой ночи... которая только для нас двоих. Ян толкается своим горячим членом, проникая в меня по сантиметру. Губами осушает щёки от слёз. Крепко целует в губы, спускается к шее, прикусывает кожу... Заставляет меня не думать о предстоящей боли. И я действительно больше не думаю об этом. Дернув бёдрами, буквально вынуждаю его проникнуть в меня глубже. Не могу больше ждать! Хочу почувствовать всё до конца, по-настоящему! Но когда его член упирается в преграду внутри меня, моё тело напрягается, и я вся сжимаюсь. – Шшш... Расслабься и доверься мне, – шепчет Ян напротив моих губ. – Я сделаю тебе больно только один раз. Сейчас! Потом ты никогда больше не испытаешь боли от меня. Только наслаждение. Зажмуриваюсь. Часто киваю, показывая, что готова. И тут же чувствую его горячее дыхание на своих губах и язык, проникающий в рот... и затыкающий крик, который рвётся словно из самого нутра. Резким рывком Ян заполняет меня до основания и тут же замирает. Его тело тоже дрожит, и я, открыв глаза, вижу сквозь пелену слёз, что ему тоже больно. Кажется, что мы не двигаемся целую вечность... Просто смотрим друг другу в глаза. В его взгляде что-то необратимо меняется. В нём появляется нечто сродни привязанности. Влюблённости... Ян осторожно подаётся назад и вновь толкается в меня. Снова замирает, позволяя мне привыкнуть к нему. А когда я больше не испытываю острой боли, становится напористым и безудержным. – Вика... – словно в агонии шепчет моё имя, наполняя меня до основания. Приподнявшись и удерживая вес тела на руках, двигается медленнее и ещё глубже. Каждый раз заглядывает мне в глаза, словно в поисках боли. А её там нет. Там только любовь... Но ведь я обещала себе никого не любить... Наш ад на двоих начался именно той ночью. Когда Ян подвозил меня домой после вечеринки у Соболева. Не отдайся я ему тогда – возможно, смогла бы сдерживать свои чувства и дальше. И его чувства тоже как-то сдержала бы... Меня насильно выдали бы замуж. А Ян просто забыл бы обо мне... И не горел в итоге в аду, потому что меня бы не было в его жизни. Но всё вышло из-под контроля. Наши тела и души решили за нас, и мы просто влюбились в друг друга. До ломки, до фанатизма стали нуждаться друг в друге. А теперь так же вместе горим в аду. И я вновь попадаю в свой, когда поднимаю тяжёлые веки и сквозь пелену слёз вижу лицо Руслана. Глава 28 Колесников - И что, мы просто ворвёмся туда? - переспрашиваю Рената, а у самого по венам пробегает дикое предвкушение. Мы припарковались достаточно далеко от дома Куприна, но всё же видим, что ни в одном из окон не горит свет. Попасть в этот дом будет очень просто. Найти спальню - ещё проще, потому что я уже был там. А вот удержать себя в руках, сохранить здравый рассудок, когда увижу рожу хирурга - вот это точно задача не из лёгких. Потому что я всё ещё мечтаю сломать его грязные пальцы, которые оставили отметины на её бёдрах... - Да, просто зайдём в дом, - отвечает Ренат так расслабленно, словно мы говорим о походе в магазин. - Вырубим хирурга, ты заберёшь свою девушку, а дальше... - друг резко замолкает, проводит пятернёй по почти бритой макушке и бросает взгляд на окна спящего дома Куприна. - А дальше, мы будем полагаться на судьбу, Ян. Если эта мразь действительно настроен решительно и пойдёт на любую подлость по отношению к Вике, то она не должна больше там оставаться. И чтоб ты знал, - Ренат вновь поворачивается и смотрит прямо мне в глаза. - На этот раз, я делаю это не ради неё. Друг распахивает дверь и выходит на улицу, а мне лишь хочется, чтобы он закончил свою мысль. Сказал вслух о том, что рискует всем сейчас... Ради меня?! Но он ничего не говорит, а мне лишь остаётся верить, что так оно и есть. Тоже покидаю тачку и ставлю её на сигнализацию. Оглядываясь по сторонам, но улица выглядит пустой и словно нет никому дела до двух отмороженных на голову типов, которые сейчас возможно наломают дров. Лишь бы не ломать, чёрт возьми! Лишь бы не увлечься процессом и не нанести хирургу непоправимые последствия. Стиснув кулаки и сжав челюсти, приближаюсь к Ренату и мы начинаем двигаться в сторону дома Куприна. - Игнат с Киром нас по головам не погладят, - бросаю я между прочим. Алиев смотрит на меня в недоумении, потом едва заметно ухмыляется и говорит небрежно: - Похоже люди всё-таки меняются. - Ты о чём? - до меня не доходит смысл его фразы. - О том, что четыре года назад, тебе было плевать на мнение друзей и ты всё делал ради своих собственных интересов. Да. Было. - Я и сейчас такой же, - тоже ухмыляюсь. - Но иногда существуют исключения из правил. - И какие исключения сейчас? Мы уже приблизились к нужному забору, но Ренат не смотрит вперёд, его взгляд направлен на меня. Он ждёт ответа, однако я в один миг забываю о том, какой был вопрос и о чём мы вообще говорили. Потому что в окнах первого этажа вдруг расцветает зарево. Сначала даже хотел пригнуться, подумав, что кто-то включил свет в гостиной... Но это не свет от лампочек в люстре. Это... - Пожар?! - указываю на окна, а сам всё-ещё не верю в то, что вижу. Не верю что языки пламени облизывают стёкла и пожирают шторы. - Твою мать, дом горит! Вика... Срываюсь с места и в один мах преодолеваю забор. Пересекаю участок, бегу прямиком к входной двери и тут же дёргаю за ручку. Дверь поддаётся и я сразу попадаю в дом. - Я-ЯН! - кричит Ренат, влетая за мной следом. Хватает меня за плечи, в попытке удержать на месте. - Дверь открыта! - орёт в самое ухо. - Какого хуя она открыта? - Да насрать мне на грёбанную дверь! - вырываюсь, скидываю его руки с плеч и пытаюсь пробраться через пламя к лестнице. - Вика! Там - моя Вика! - повторяю её имя, как молитву. - Да подумай ты, - Алиев не даёт мне двигаться, выкрутив руки за спину. - Дом пуст! Хирург ушёл вместе с Викой! - Блядь, отпусти меня! СУКА! ОТВАЛИ! Я ничего не хочу слышать. Не хочу думать! Не хочу замечать того, на что указывает друг. Мне просто нужно спасти свою девушку! Из горла вырывает вой отчаяния, а потом я начинаю орать её имя так громко, насколько хватает воздуха в лёгких и голосовых связок. Внезапно, Ренат меня отпускает и я тут же подбегаю к эпицентру пламени. В нос сразу ударяет запах гари. Для меня он символизирует теперь лишь горящую заживо плоть. Мою плоть. В горле образуется тошнота, колючий страх сковывает тело доводя до оцепенения. Согнувшись пополам, сотрясаюсь в кашле. Шрамы от старых ожогов начинают фантомно саднить. Разум вновь и вновь прокручивает в голове кадры того пожара. Блядь! Нет! Заставляю своё тело двигаться. Страх лишь в моей голове! К чёрту сознание, буду действовать бессознательно. А сейчас мне нужно просто пройти сквозь огонь, вашу мать! Зажмуриваюсь. Делаю шаг в эту жаровню и тут же чувствую как меня накрывают с головой чем-то мокрым и подталкивают вперёд. Ренат проходит сквозь огонь вместе со мной, накрыв нас сырой занавеской, которую умудрился содрать с окна и даже хорошенько намочить. Плечом к плечу с другом, который однажды отправил меня в горящий дом, моя паника вдруг резко отступает. Мы бежим вверх по лестнице, захлёбываясь кашлем, но не сбавляем темп и не останавливаемся. Как только приближаемся к двери спальни, я сходу вышибаю её ногой. В глубине души хочу верить, что не опоздал. Что Вика просто надышалась дыма и теперь без сознания, поэтому не пытается спастись или звать на помощь. Однако слова Рената о том, что долбаная дверь была открытой, уже завладевают моими мыслями. Оказавшись в спальне, обнаружив постель пустой, проверив ванную и все грёбаные комнаты второго этажа, суровое понимание накрывает с головой. Вики здесь просто нет! А мы к чертям сейчас сгорим заживо, собственноручно загнав себя в ловушку. Но я всё ещё мечусь, проверяя комнаты, да блядь каждый угол, в страхе упустить самое главное. В страхе, что эта мразь Куприн поджег дом и бросил её здесь умирать! И тогда я точно труп, потому что и дня больше не проживу без неё. Продолжаю искать. Глаза застилает дымом, начинаются первые признаки удушья, но это ни что по сравнению с горящей плотью. Огонь ещё только подбирается к верхним ступенькам лестницы, поэтому у нас есть ещё пару минут. Две минуты! Две минуты чтобы искать... или спасаться! - Блядь, всё! Мы уходим! - Ренат настойчиво оттесняет меня к панорамным окнам в конце коридора. - Ян, её здесь нет! И тебе нужно спасаться, чтобы искать её где-то в другом месте! Кто если не ты, чёрт возьми!? Она нуждается в тебе, понимаешь? Он прав! Чертовски прав! Пока друг разбивает окна, я всё ещё вглядываясь в пелену дыма. Прислушиваюсь. От удушья мне начинает казаться, что я слышу плачь Вики. Стенания. Мольбу о помощи... Боже!.. - Ты слышишь? - вцепившись Ренату в плечо, тяну от окна обратно к лестнице. На секунду он прислушивается, потом сразу качает головой. - Её здесь нет! А мы уходим! Глава 29 Колесников Глубоко затягиваюсь и выдыхаю плотное кольцо горького дыма. Отложив сигарету в пепельницу, ударяю по клавишам рояля, и он издаёт совершенно мерзкий звук. Этот звук сейчас ассоциируется с тем, что творится в моей душе. Что-то близкое к сумасшествию, которое день ото дня взращивается невыносимой болью. Две недели назад мне пришлось выпрыгнуть в окно второго этажа, потому что Ренат не оставил мне выбора. Он просто столкнул меня вниз. По счастливому стечению обстоятельств я приземлился на ноги. Ничего не сломал, не покалечил... Однако мой разум был к тому моменту искалечен настолько, что не оставалось сил даже сдвинуться с места. Алиев и тут помог мне, оттащив подальше от жаровни и усадив у забора. От громкого кашля болели мои внутренности. А сердце выло от тоски и страха. Я не мог говорить. Не мог смотреть на полыхающий дом. Глаза жгло от едкого дыма, и из них непрерывно текли слёзы. Я словно перенёсся в кошмар четырёхлетней давности. И просто хотел проснуться и вылезти из этого кошмара... Тогда я думал, что Вика погибла. Был на её похоронах. А потом жил с этим... Существовал. Не мог. Не мог поверить, что потерял её вновь! Ренат расхаживал возле меня. Кому-то звонил, суетился. А я просто наблюдал за всем, словно со стороны. – Ян... – друг опустился на корточки возле меня, – посмотри на свет, – посветил фонариком в глаза, и я сразу зажмурился. – Пожарка уже едет. И полиция, – как можно спокойнее оповестил меня Алиев, выключив фонарь на телефоне. – Нам пора уходить, пока не вляпались по самые яйца. Я бросил взгляд на столпившихся за забором соседей. Они нас, конечно, заметили, но мы были так далеко, что вряд ли кто-то опознает наши лица. Медленно поднялся с земли, но не спешил уходить, потому что хотел дождаться пожарных. Хотел вновь войти в дом, чтобы ещё раз обыскать его. – Один из людей Соболева уже едет сюда, – будто почувствовав мои намерения, сказал Алиев. – Он будет сообщать нам о каждом шаге пожарных. Включай мозги, Ян! – рявкнул друг, встряхнув меня за плечи. – Нам надо валить отсюда. Пока мы брели к противоположной стороне участка, Ренат с пылом убеждал меня: – Ёе там не было! Я знаю, что сейчас ты склонен драматизировать... Но Вика жива! И мы найдём её! И вот я снова в поисках, вашу мать! Так долго её искал... Испытал глубокое потрясение, когда нашёл. Ведь Вика полностью изменила внешность. Но мне было плевать на это, потому что мы любим не глазами... А теперь я снова её потерял. И даже не знаю, где искать. В течение часа пожар был потушен. Нижний этаж дома сгорел полностью. Перекрытия сильно пострадали, и второй этаж почти рухнул. До середины следующего дня спасатели расчищали тлеющие обломки. Но их вердикт всё-таки вернул меня к жизни. Никаких тел. Никакого присутствия Вики. В доме не было ни её, ни хирурга. Однако после возвращения к жизни меня вновь скрутило от боли. Я снова не знал, где она. Знал лишь, что рядом с этим ублюдком. И он наверняка причинял ей боль. Я вновь почувствовал ад внутри себя. Две недели полнейшей агонии. Невыносимой боли. И беспомощности. Барабаню по клавишам до боли в пальцах. Сигарета в пепельнице почти истлела, и я прикуриваю новую, прервав свою маниакальную игру. Втягиваю горький дым в лёгкие. Голова немного кружится от насыщения крови никотином. Зачем я начал курить? Потому что, блядь, слабак! Беспомощный! Бесполезный! Который не смог спасти свою девушку! Я не должен был отпускать её! Ещё в тот вечер, когда держал в своих объятьях... Когда, наконец, нашёл её под маской незнакомки... Не должен был позволять ей возвращаться к мужу! В кармане вибрирует телефон, и я растираю окурок по пепельнице. Захлопываю крышку рояля, бросаю взгляд на бокал с вискарём, к которому не притронулся... Не могу себе позволить сейчас прибегать к спиртному, потому что от него боль в груди немного притупляется. А я, блядь, хочу её чувствовать! – ТВОЮ МАТЬ! Дёрнув рукой, смахиваю бокал, и он разбивается вдребезги. Вскакиваю и начинаю пинать по самому рояля, потому что долбаная игра на нём делает только хуже. Выдохнув весь воздух из лёгких, заставляю себя успокоиться. Трясущимися руками достаю телефон из кармана и обнаруживаю там стандартное смс от друга-хакера – отчёт за этот день. Он ищет Вику всеми доступными способами. Пока безрезультатно... Всё, что удалось выяснить – это то, что у Куприна был билет на самолёт до Женевы. Но хирурга не было на том рейсе. Он не прилетел в Швейцарию и не был замечен в аэропорту здесь. Он и Вика – где-то в городе. Возможно, под самым носом… Бывшие друзья тоже ищут её. Игнат готов даже отправиться к отцу с покаянием, в надежде, что тот сможет помочь найти её. Он готов умолять, положив голову на плаху его мести, только бы отец нашёл Вику! Дверь в мой пентхаус неожиданно распахивается, и вся троица моих когда-то единственных друзей проходит в гостиную. Кирилл претенциозно смотрит на разбитый рояль. Ренат вальяжно разваливается на диване, закинув руки на спинку. Игнат проходит к мини-бару, наливает себе выпить. Сокол выглядит хуже всех. На его лице отпечатались и усталость, и стресс последних двух недель. – Если новостей нет, то вы зря сюда припёрлись, – бросаю раздражённо. Я тоже подхожу к бару и наливаю виски. Но не пью его, всё ещё борясь с этим искушением – заглушить боль в груди. – Новости есть, – слышится короткий ответ Кира, и я резко разворачиваюсь, расплёскивая спиртное. Вглядываюсь в лицо друга, пытаясь прочесть его мысли. Но это, конечно, невозможно... – Говори. Мой голос сипит. Отставляю бокал и невольно устремляюсь к Соболеву. – Куприн засветился, – говорит друг без предисловий. – С минуты на минуту будет известен адрес. – Адрес? – повторяю, ещё не до конца веря услышанному. – Да, Ян! Адрес! – Игнат опрокидывает вискарь в горло. – И я линчую эту мразь, если он причинил моей сестре хотя бы малейший вред. Я трясу головой. Адрес... Они нашли Вику!.. И я могу забрать её!.. Прямо сейчас! В этот момент Кирилл бросает взгляд на экран телефона, и на его губах расползается дьявольская ухмылка. – Она ближе, чем мы думали... Глава 30 Вика – Ешь, Вик. Поднос с едой утыкается в мои рёбра. Я смотрю на эту еду и ощущаю, как к горлу подступает желчь. Меня тошнит от еды, от этой комнаты, от ненавистного лица Руслана. – Ты и так похудела, – сюсюкает муж. – Посмотри на себя... Твоё лицо может потускнеть, если будешь плохо питаться. Его маниакальная забота о моём лице... Моё чёртово лицо! Дёрнув ногами, скидываю поднос с колен. Свободной рукой хватаю вилку и поднимаю её как оружие. Угрожающе смотрю на Руслана. – Дай сюда! Не дай Бог, поранишься! Пытается отнять вилку, но я поворачиваю зубья к своему лицу и прижимаю к щеке. В глазах мужа вспыхивает что-то сродни панике. Конечно, ведь моё лицо слишком ценное. Это же кощунство – портить его столовым прибором! – Вик, не делай глупостей, – Руслан успокаивающе поднимает руки перед собой. – Прошу, отдай мне вилку. Я прижимаю зубья к щеке с удвоенной силой. Чувствую, как они впиваются в кожу. Сжимаю зубы, превозмогая боль. – Вик... – Пошёл вон! – выплёвываю, давясь собственным ядом. – Вика! – ВОН!! Руслан нехотя пятится к двери, всё так же держа руки перед собой. Я надавливаю на вилку, и по моим щекам начинают бежать слёзы от боли и кровь... В глазах мужа застывает ужас, когда он вылетает за дверь. Убираю вилку от лица. Провожу ладонью по щеке, размазывая кровь и слёзы. Ненавижу... Две недели! Сегодня я узнала, что провела в этой темнице грёбаные две недели. Моё состояние близко к сумасшествию! Две недели назад я открыла глаза и содрогнулась от суровой реальности. Передо мной был Руслан. Мои руки были связаны и крепко прикреплены верёвкой к изголовью кровати. Не той кровати, которая стояла в нашей спальне... Потому что мы находились не в нашем доме. Эта комната без окон была мне незнакома. В голове вихрем пронеслись ужасающие мысли. Видимое спокойствие мужа испугало ещё больше, и моё тело задрожало. Дёрнув руками, попыталась избавиться от верёвки, но она слишком туго стягивала мои запястья. – Руслан! – взмолилась я, с отчаянием посмотрев на его непроницаемое лицо. – Прошу... отпусти меня! – Куда? – выплюнул он. – К твоему любовнику? – Я... Хотела возразить, попытаться обмануть мужа, всё отрицать, но он перебил меня, прошипев: – Закрой рот, Вик. Не хочу слушать твою грязную ложь. Поверь, я знаю, кто такой Ян Колесников. Твой когда-то погибший парень, не так ли? И он каким-то чудом узнал тебя. И хочет забрать у меня. Но этого не будет. – Руслан! – я потянулась к нему, насколько хватало верёвки, сложив ладони вместе. – Пожалуйста, отпусти меня... Мне больно. – А ты не рыпайся, и больно не будет, – расплылся он в ядовитом оскале и проверил верёвку, с силой дёрнув её. – Нужно выждать, чтобы мы смогли спокойно покинуть город. Какое-то время побудешь связанной. – Я никуда с тобой не поеду, – задыхаясь от бессилия, прошептала я пересохшими губами. – Посмотри на себя! Что ты делаешь? Привёз непонятно куда! Связал! Тебе нужно остановиться! Ты не в себе... О последней фразе тут же пожалела, потому что острый взгляд Руслан полоснул по мне, словно бритва. – Мои действия продиктованы лишь любовью к тебе, – в его голосе не было и намёка на нежность. – А твои связанные руки и то, что ты теперь пленница – не что иное, как последствия твоих измен. Или ты предпочла бы, чтобы я поступил как-то иначе? – прорычал он мне в лицо. – Поверь мне, Вика, я еле сдерживаюсь, чтобы не сделать тебе действительно больно! Так, как сделала ты, наставив мне рога! Руслан схватил меня за горло и сдавил так, что я не могла вдохнуть ни капли воздуха. – ШЛЮХА! – проорал прямо в лицо. Резко отпрянув, вскочил с кровати и быстро вышел за дверь. По лицу непрерывно бежали слёзы, пока я осматривала комнату. Хотя смотреть тут особо было не на что. Голые стены, одна дверь, одна лампочка под потолком... Комната казалась мрачной из-за такого тусклого освещения. И в ней пахло новизной... Словно здесь недавно сделали ремонт. И кровать тоже была новой. А ещё в правом углу имелся стул со спинкой, на которой висел мой жакет. Я была всё в той же одежде. Значит, Руслан не прикасался к моему телу, что меня немного успокоило. Но я не понимала, что у него на уме. И не знала, сколько он будет держать меня взаперти... От этих мыслей спокойствие рассеивалось, и я медленно сходила с ума. От каждого его визита... От каждого пропитанного яростью взгляда... От того, как медленно тянулось время... От паршивой еды, которую он регулярно приносил... От прикосновений... Они были особенно мерзкими. Мне начало казаться, что я пребываю в этой комнате уже месяц или даже больше. Но сегодня Руслан сообщил мне, что мы тут две недели. И что очень скоро отправимся в путь. Эти слова он бросил утром, когда принёс завтрак. Я попыталась узнать больше, как-то внести немного ясности, но он ничего не ответил. Грубо поднял меня с кровати, завязал глаза непроницаемой повязкой, как обычно, и повёл в туалет. А потом – на небольшую прогулку в сад. Во всяком случае, мне казалось, что это был сад, потому что я чувствовала порывы ветра, шелест листвы и аромат зелени. – Ты зря надеешься на спасение, – злобно бросил Руслан, когда вновь привязал меня к кровати. – Мы покинем город, и очень скоро о тебе все забудут. Так что, включай мозги и прими, что я – твоя единственная возможность на существование. А теперь – ешь! Порыв вонзить в своё лицо вилку был продиктован беспомощностью. Если Руслан действительно увезёт меня, то Ян уже никогда не найдёт. И я просто умру без него. Сбросив со своих ног остатки еды, ложусь на подушку и прижимаю вилку к груди. Да, это не оружие, и покалечить Руслана у меня вряд ли получится, но всё же с вилкой мне как-то спокойнее. Прикрываю глаза. Сил почти не осталось. Руслан явно подмешивает мне в пищу что-то, от чего постоянно кружится голова, и я всё время хочу спать. А ещё меня тошнит, потому что в этой комнате нет окон, и спёртый воздух затрудняет дыхание... Начинаю проваливаться в сон, хотя изо всех сил сопротивляюсь и пытаюсь поднять отяжелевшие веки... Где-то на краю сознания слышится какой-то шум. Будто звук выбитой двери... Или мне просто хочется так думать. Хочется верить, что спасение уже близко... Возня где-то там, за пределами моей темницы… Сдавленный крик Руслана… Шаги... Я хочу открыть глаза, но веки слишком тяжёлые... Прикосновения к моей щеке – тёплые, нежные. Обжигающий поцелуй в пересохшие губы. Дрожащие пальцы, торопливо освобождающие моё запястье. И чувство парения, когда кто-то берёт меня на руки и бережно прижимает к себе. Если это сон, то пусть он не заканчивается... Глава 31 Колесников – От кого информация? – допытываюсь у Соболева, пока он уверенно управляет машиной. – Это имеет значение? – бросает он небрежно. – Имеет! – продолжаю наседать. Кого благодарить потом? Или кого опасаться, если информатор запросит что-то невыполнимое? Я привык не доверять людям и их «добрым» намерениям. – Информация от моего папашки, – подаёт голос Игнат с заднего сиденья. Сокол сегодня явно перебрал со спиртным, и на него это не похоже. Развернувшись к нему всем телом, спрашиваю с недоумением: – Ты ходил к отцу? – Не-а, – ухмыляется совсем не по-доброму. – Он приходил ко мне. Напугал Лизу своим визитом, чёрт бы его побрал! – Что он сказал? – Сказал, что Куприн связался с ним. Просил денег. Якобы обещал вернуть ему дочь в обмен на крупную сумму. Я трясу головой, не веря услышанному. – Представляешь?! – ядовито выплёвывает Сокол. – Оказывается, хирург не так уж и богат, раз решил побираться. Ему нужно из страны свалить. Не смог улететь сразу, потому что мы контролируем близлежащие аэропорты. Блядь, крыса! Которая никак не может покинуть тонущий корабль. – Твой отец решил нам помочь? – всё ещё не верю я. – Что мы будем должны? Твою ж мать, что Я буду должен за это? Пусть просит что угодно! – Подожди, – вклинивается Кирилл. – Он дал нам адрес, но пока и слова не сказал о цене этой информации. – Да, он просто ушёл, когда я подтвердил, что Вика жива, – часто кивает Игнат. – Выглядел, как и всегда, невозмутимо, словно эта новость его никак не взволновала. – От твоего отца теперь можно ждать чего угодно, – бросаю, скрежетнув зубами. В голову лезут паршивые мысли. Что, если он заберёт у меня Вику? Война с ним в сто раз хуже, чем разборки с хирургом. – Твою ж мать... – выдыхаю обречённо. – Давайте просто заберём Вику, – говорит Ренат, почувствовав мою подавленность. – Всё остальное пока неважно. – Сказал парень, который одной ногой в тюрьме, – язвительно замечает Игнат и тут же тяжело вздыхает. – А я тот, кого мой отец уничтожит в первую очередь. Или прикажет вернуться в его компанию и работать на благо семейного бизнеса Соколовых. – Не худшая доля, – фыркает Соболев. Резко свернув в нужный проезд, бросает взгляд на меня. – И всё-таки у нас есть одно преимущество. – Какое? – тоже смотрю на Кира. – Нас четверо! А он один. Соколов-старший, несмотря на ту власть, которой обладает, всё-таки утратил былую значимость. Последнее время я часто размышлял об этом. Мы уже давно не юнцы, а он, возможно, уже не так крут. И нас всё же четверо!! Кирилл подчёркивает это «четверо» дважды. Я читаю в его взгляде прощение... Прощение за всё, что я сделал. На моё плечо ложится увесистая ладонь Рената. Сокол хлопает по второму плечу, а Кир протягивает руку, за которую я тут же хватаюсь. По очереди смотрю в глаза каждому из друзей. В них доверие. Оно исцеляет мою душу и разрушает ад внутри меня, который пожирал так долго... – Да, нас четверо! – говорю осипшим голосом. Проталкиваю образовавшийся в горле ком и отчеканиваю уверенно: – Но с хирургом разберусь я сам! *** Кирилл паркуется вдалеке от нужного дома. Я осматриваюсь и понимаю, что Вика действительно всё это время находилась очень близко. Этот район идентичен коттеджному кварталу, где стоял дом Куприна, и расположен по соседству. Дома здесь находятся на завершающем этапе строительства. И тут пока никто не живёт. Идеальное место, чтобы прятаться или держать кого-то в плену. Быстро выбираюсь из машины и тут же замечаю небольшую группу людей, направляющуюся к нам. Друзья встают рядом со мной, а Игнат обречённо выдыхает: – Пожаловал, твою ж мать... Соколов-старший в компании личной охраны приближается вплотную. Его безэмоциональный взгляд скользит по нашим лицам, а потом на губах расползается кривая усмешка. – Восстание из мёртвых продолжается, – говорит он, глядя на меня. – Я уже думать забыл о вашей компашке, а тут такое... – Чего ты хочешь взамен?! – выплёвываю я, теряя терпение. – Не тыкай мне, мальчишка! – осаживает меня Соколов-старший. Но я уже не мальчишка, каким был четыре года назад. И кажется, он это понимает. – Можешь забрать её, – кивает в сторону дома, где должна находиться Вика. – Но она должна по-прежнему быть мертва. Надеюсь, это понятно? О, да... Это подмочит его репутацию! Дочь, сбежавшая из-под гнёта отца, прикидывалась мёртвой! Так и вижу подобные заголовки в СМИ. – Это всё?! – уточняет Соболев. – Нет, не всё, – качает головой Соколов, и мы напрягаемся. Кажется, я чувствую эмоции каждого из своих друзей. Игнат переполнен ненавистью. Ренат – злостью. А Кирилл готов к мозговому штурму, чтобы придумать, как отделаться малой кровью в схватке с этим человеком. – Я перевёл на счёт Куприна деньги, – продолжает Соколов-старший. – Но судя по всему, он не собирался отдавать мне дочь, потому что с его счёта были куплены билеты до Цюриха. Они на другую фамилию, но всё же их два, а значит, он хочет улететь с Викой. Кого-то подкупил в аэропорту, воспользовавшись моими же деньгами. Думает, что обвёл меня вокруг пальца, – в его взгляде вспыхивает ненависть. – Во-первых, вы вернёте мне деньги. Я весьма щепетилен в этом вопросе и не привык разбрасываться ими. А во-вторых, я хочу самой жестокой расправы над этим идиотом, – вновь кивает в сторону дома. – Пусть страдает! Одёргивает пиджак. Подняв одну бровь, смотрит на наши застывшие лица. И это всё? Долбаные деньги и то, что я и так планировал сделать? Да это, вашу мать, полный карт-бланш!! Кирилл достаёт телефон и выжидающе смотрит на Соколова. – Сколько? Тот называет шестизначную сумму. Но это ничто по сравнению с человеческой жизнью. С её жизнью... – Дай мне номер счёта и минуту времени, – просит Соболев. Пока друг решает финансовый вопрос, я избавляюсь от толстовки, стянув её через голову. У меня больше нет сил терпеть. И времени на разговоры тоже больше нет. Там – Вика! Швыряю толстовку в салон и тут же иду к дому. Он достаточно далеко, мы специально не стали подъезжать близко, и я перехожу на бег. Слышу шаги за спиной. По пятам за мной бежит Ренат. – Игнату нечего там делать, – говорит друг, догоняя. – Он сегодня немного невменяем… Соболев не станет применять силу... А ты... Тебе нужен тормоз. Поверь мне, как бы ты ни хотел его убить, потом жить с этим станет невыносимо. И он знает, о чём говорит... Я позволяю ему остаться, и мы подбегаем ко входу одного из достроенных домов. К чёрту прятаться! К чёрту стратегии! Я просто войду туда, сметая всё на своём пути! Ногой выбиваю дверь, вламываясь в совершенно пустую гостиную. Успеваю увидеть затылок Куприна, который быстро скрывается за дверью соседней комнаты. – Я на улице его перехвачу! – бросает Ренат, поняв, что хирург попытается сбежать, и что наверняка имеется вторая входная дверь. Рванув с места, бегу за Куприным. Соседнее помещение оказывается просторной столовой, тоже без мебели. Из неё – выход в сад, дверь настежь открыта. Выбегаю на улицу и вижу, как хирург несётся к своей машине, но его уже настигает Ренат. Он быстро скручивает Куприну руки, заламывает их за спину и пару раз вмазывает его лицом о капот. Блядь, он мой!! Приближаюсь. Сжимая кулаки и стискивая зубы от едва контролируемого гнева, рычу в лицо Куприну: – СУКА! МОЛИСЬ, ЧТОБЫ ОНА БЫЛА В ДОМЕ! – А ты проверь, – ухмыляется Куприн, слизывая кровь с губ. – Вдруг она всё-таки сгорела в нашем доме две недели назад! – На хуй иди! Её там не было! – Ты уверен? У тебя хватило духа войти и посмотреть? С твоими-то фобиями! – Что ты знаешь о фобиях, сука? – Поверь, многое, – заверяет меня Куприн. – Я врач, не забывай об этом. – Ты – дохлый врач, – мой голос хрипнет, и я угрожающе шепчу: – К чёрту молитвы, они тебе не помогут! – Будешь тратить на меня время? – пытается он отсрочить неизбежное. – Вдруг я накачал её наркотой, и прямо сейчас она борется за жизнь? А перед этим трахнул! Ведь она МОЯ жена! Я всё-таки теряю связь с реальностью, как бы сильно не держался за неё. Ногой пинаю в лицо Куприна, и он тут же оседает на колени. Ренат перестаёт держать его обмякшее тело. Но мне мало этого! Душу рвёт от ярости. Мышцы горят от желания выплеснуть лютую злость. За то, что он сделал... За то, что запугивал и обижал мою девочку! – ТВАРЬ!! С воплем херачу кулаками по роже хирурга. Разбиваю костяшки пальцев, но не ощущаю боли. Почувствовав небольшое сопротивление его тела, сажусь сверху и начинаю добивать, превращая ненавистное лицо в кровавое месиво. – ТВАРЬ! ААААА!! Он больше не сопротивляется и не двигается. Но вроде дышит. И это подстёгивает меня завершить начатое. – Ян! Остановись! Твою ж мать! Алиев хватает меня за плечи и сдирает с тела хирурга. Мы падаем на траву, и друг припечатывает меня к земле, навалившись всем телом. – Всё, хватит... Хватит! С него достаточно, Ян! Лучше иди к ней. Откажись от своей мести в пользу её спасения. Это важнее! Это ценнее, чем мордобой, поверь! Блядь, он прав! Вика! Она важнее мести. Месть – это ад. Мстить – быть заложником ада! Я больше не хочу быть в аду. И не хочу быть адом для неё. Не нужен я Вике в тюрьме. Она хочет жить нормально. Так же, как и я! Меня всё ещё трясёт, когда я, стиснув зубы, просто киваю, соглашаясь с другом. Он меня отпускает. Даже не взглянув на Куприна, бегу в дом. Быстро поднимаюсь по лестнице. Проверяю каждую грёбаную дверь второго этажа, пока наконец не нахожу её... Её... привязанную к кровати... Она лежит с закрытыми глазами и кажется спящей... Очень бледная, с окровавленной щекой... Приближаюсь и провожу по её лицу пальцами, целую в сухие искусанные губы… Но она не просыпается. Глаза наполняются слезами от увиденного. Меня начинает трясти с новой силой. Хочется вернуться во двор и добить эту мразь. Но Ренат прав – сейчас всё это не имеет значения. Важна лишь она, её спасение и наша жизнь после. Никогда её больше не потеряю! Глава 32 Колесников – Вот какого хрена, он всё знал? – во мне всё ещё кипят отголоски ярости. – Знал о Вике. Обо мне! – Это - просто, – подаёт голос Соболев. – Я немного поразмышлял на эту тему недавно, и вообщем-то Куприну было достаточно лишь её имени, и что она хочет сменить внешность. Ну и плюс, что связанна со мной. Информация о том пожаре четырёхлетней давности тоже связана со мной. История была нашумевшей. Ведь в том пожаре погибла Вика Соколова. И ты! – выстреливает в меня взглядом. – Понимаешь, о чём я? Хирург просто сложил два плюс два, вот и всё. Понял, что я прячу в своём доме ту самую Вику Соколову. И что она не погибла и скрывается, раз хочет поменять внешность. А тебя предположу он узнал по фото. Ваши лица наверняка были в какой-нибудь газетёнке в графе некрологов. Не говоря уже о сети. Просто Куприн достаточно наблюдательный. Сука! - Да, я понял… - бросаю брезгливо. Уже бесконечное количество времени расхаживая из угла в угол и чувствую, как последние силы покидают меня. Они потрачены на бесконечное ожидание, лицезрение унылых больничных стен и скупые слова врачей, которые мне, словно подачку, бросили напоследок, перед тем, как увезти Вику на каталке. «Мы сделаем всё, что в наших силах», – брякнул один из санитаров, а дежурный врач просто кивнул. Блядь... Меня с ней не пустили. Да и друзья встали стеной, видя мою неадекватность. Типа я буду только мешать. Твою ж мать! – Ян, сядь уже! Соболев пытается остановить мои метания. Хотя он прав, измерять хренов коридор – такое себе успокоительное. Рухнув на лавочку, упираюсь затылком в стену. – Всё нормально будет! – Игнат сжимает моё плечо. – Кир уже позвонил кому-то из руководства больницы, и Викой сейчас занимаются самые лучшие специалисты. А не эти идиоты, которые встретили нас в приёмном покое. – Почему она не пришла в сознание?! – повышаю голос и смотрю на Сокола так, словно он знает ответ. А он не знает! И никто не знает... Ренат остался в том доме охранять Куприна, пока за ним не приедет полиция. Мы же практически сразу отправились в больницу... Вика не открывала глаза весь наш недолгий путь, а я всё время проверял её пульс, не зная, что ещё делать. Ничего не мог! И ждать тоже больше не могу. Мы уже сорок минут в стенах этой больницы! К нам до сих пор никто не подошёл и ничего не сообщил о состоянии моей девушки! – Я дам им ещё минуту, – цежу сквозь зубы, поворачиваюсь к Соболеву. – А потом пойду искать Вику! – Дай им секунд пять, – бросает Кирилл, глядя куда-то за мою спину. Тут же поворачиваюсь и вижу, что к нам идёт врач. По его лицу ничего нельзя прочесть, и это заставляет мою грудную клетку сжаться. Правда, не уверен, что за последние сорок минут я хоть раз вдохнул полной грудью. Вскакиваю со скамьи, друзья тоже поднимаются со своих мест. Игнат, стоящий по правую руку, выглядит так же обессиленно, как и я. Вика – его сестра... Он потерял её однажды, когда думал, что она сгорела. И обрёл её не для того, чтобы вновь потерять. – Так. Сразу скажу, что всё нормально, – спокойно произносит врач, и мы все трое в унисон выдыхаем. Он пожимает руку Соболеву, и они обмениваются дружескими улыбками. Похоже, знакомы... И я в очередной раз должен благодарить Кирилла за помощь. Он, как и всегда, действует быстро, смотрит на всё рассудительно, в то время как я в борьбе с собственными эмоциями просто трачу время впустую. Врач жмёт руки мне и Игнату, и его лицо вновь становится бесстрастным. – Вика пришла в себя, – говорит он после некоторой паузы. – Мы вывели токсины из её организма. Похоже, её накачивали сильными психотропными веществами... Вике они нанесли минимальный вред, а вот малыш мог пострадать. – Малыш?! И это произношу не я, а оторопевший Игнат. Потому что я и вдохнуть не могу, не говоря уже о связной речи. – Да, Вика беременна, – спокойно продолжает доктор. – Срок маленький, не больше трёх недель. Нужно ещё взять дополнительные анализы и сделать УЗИ. Учитывая её состояние, есть риск выкидыша. Врач всё говорит, и говорит, и говорит... Но я больше не могу разобрать ни слова. В моей голове звуки смешиваются, превращаясь в белый шум. Этот шум перебивает лишь оглушительный стук собственного сердца. Она беременна. Но... от кого? Что, если это подарочек от Куприна? Блядь! Кирилл пихает меня локтем, и я вырываюсь из паутины пагубных мыслей. Где-то глубоко внутри во мне сидит уверенность, что ребёнок мой! И я цепляюсь за эту мысль руками и ногами. Боже... Вика беременна! – В общем, будем надеяться, что всё обойдётся. А сейчас она хочет видеть мужа, – добавляет врач с улыбкой Мы снова застываем, остолбенев от его слов. Мужа?! Какого хрена ей нужно видеть Куприна?! – Ну что застыли? – хмыкает врач. – Кто из вас муж пациентки Колесниковой? Колесниковой? Колесниковой... По виду моих увлажнившихся глаз он наверняка понимает, что я и есть Колесников. – Пойдём, – манит за собой. – Она очень тебя ждёт. Собираюсь пойти следом за ним, но меня притормаживают дружеские хлопки по плечам. Оборачиваюсь. – Когда свадьба? – хмыкает Соболев. – Завтра! – отвечаю на полном серьёзе. – Ну... формально она ещё замужем, – напоминает мне Игнат. Блядь, я почти жалею, что не сделал её вдовой! – Это Куприна замужем. А Виктория Колесникова – моя жена! Мы ведь можем это устроить? – смотрю на Кирилла. Прежде чем уйти вслед за врачом, вижу, как он утвердительно кивает. Да! Мы можем это устроить. Поднявшись на второй этаж и приблизившись к палате, врач замирает перед дверью, не торопясь её открывать. – Я смотрю, ты не знал о беременности. Верно? – участливо говорит он. – Не знал... – Когда Вика пришла в себя, она сразу попросила тебя позвать. Не поинтересовалась о своей беременности... Возможно, она тоже не знает? Скорее всего, не знает... Нет, определённо не знает! Она сказала бы мне! Я качаю головой. Врач открывает дверь и пропускает меня вперёд. Сам не заходит и лишь бросает вслед: – Сообщи своей жене радостную новость. А я пока подготовлю всё для её обследования. Будем тщательно следить за ходом беременности. У меня нет слов, чтобы выразить ему свою благодарность... На ватных ногах захожу внутрь и сразу вижу Вику. Худую и бледную... Измождённую этими двумя неделями ада. Но всё же она улыбается, её глаза при виде меня начинают сиять. За два стремительных шага оказываюсь рядом с её кроватью и падаю на колени. Сжимаю холодные ладошки в своих руках и просто смотрю в голубые глаза девушки. Она подаётся ближе и касается моих губ своими. Льнёт ко мне всем телом. Наш поцелуй получается солёным от её слёз. А может, и от моих тоже. – Ты меня всё-таки спас, – шепчет Вика, немного отстраняясь, но только чтобы посмотреть мне в глаза. – Нет, это ты меня спасла, Вик... Если бы с тобой что-то случилось... Если бы этот ублюдок... – сжав челюсти, тушу вспыхнувшую ярость и хрипло выдыхаю: – Без тебя я бы не выжил. Вика вновь меня целует. Потому что вместо тысячи слов можно выразить любовь нежностью. Но я должен ей сказать... Отстранившись, сжимаю её щёки ладонями. Глядя в бездонные голубые глаза, начинаю шептать: – Первый раз ты спасла меня, когда полюбила. Моя жизнь не имела смысла, понимаешь? Что у меня было? Ни денег, ни стремлений... Желание спасти тебя стало моей главной целью. Маниакальной болезнью. Но я не спас... А потом заставлял себя жить дальше, потому что хотел чувствовать боль от потери. Боль тоже спасала меня. Делала сильнее, умнее, расчётливее. А когда узнал, что ты жива, ты опять спасла меня, Вик! А потом ещё раз – от страшной ошибки отомстить друзьям. Знаешь, мы ведь снова сплотились. И это тоже благодаря тебе... И сегодня я вылез, наконец, из ада, потому что ты в моих руках. И у меня есть возможность сжимать тебя в своих объятьях. И никто, слышишь? Никто больше не отнимет тебя у меня. Тебя... и нашего ребёнка. Вика выглядит ошеломлённой. Ещё секунду назад, слушая мои признания, смотрела на меня с любовью и восхищением. А теперь на её лице недоумение и... шок. – Врач сказал, что ты беременна, – продолжаю я шёпотом. Мой голос осип окончательно от нервного перенапряжения. – Я?.. Беременна? – её губы начинают дрожать, а глаза наполняются новой порцией слёз. Руки тут же оказываются на пока ещё плоском животе и она сжимает его в неверии. С мольбой заглядывая мне в глаза, шепчет: – От... от кого? – Не всё ли равно? – выдыхаю поспешно. Целую её щеки, выпивая слёзы. Потом губы, чтобы унять их дрожь. – Шшш... Не думай сейчас об этом, Вик, – успокаиваю её. Ложусь рядом на узкую кровать и, прижав к своей груди, начинают гладить по волосам и спине. – Это – наш ребёнок! Наш! Всё остальное не имеет значения! Вика замирает в моих объятьях и тихо всхлипывает. Постепенно её дыхание становится размеренным и я понимаю, что она заснула. Она ещё слишком слаба... Лежу неподвижно, не желая больше её отпускать. Продолжаю невесомо водить ладонью по плечам. Мои веки опускаются. Я тоже засыпаю. На больничной койке, но держа в объятьях свою девочку. Вот он... РАЙ! Эпилог Восемь месяцев спустя – Мы сделаем тест на отцовство! – восклицает Вика, забрасывая в сумку вещи. – Нет, не сделаем, – возражаю, но без нажима. Она явно на взводе. И ей страшно... А когда хватается за живот, я понимаю, что ещё и чертовски больно. Дёрнувшись к Вике, обнимаю сзади и запускаю руки под футболку. Положив ладони на живот, сразу чувствую, как наша малышка там буйствует. У Вики начались схватки. Но вместо того, чтобы ехать в роддом, она сначала принялась убираться в детской, а потом ещё и собирать сумку. – Шшш... – шепчу возле виска жены. – Оставь сумку в покое, и поехали... Я всё тебе привезу позже. – Нет, – отрезает Вика. – И как только она родится, мы сделаем тест на отцовство! Опять она об этом... Мы уже восемь месяцев как женаты. Правда, свадьба состоялась не на следующий день, как я тогда планировал, а лишь через неделю. Вика проходила обследование, и всю эту неделю врачи следили за её здоровьем и здоровьем нашего ребёнка. Тогда мы ещё не знали, что у нас будет девочка. На протяжении восьми месяцев Вика неустанно убеждала меня, что это мой ребёнок. Провела какие-то математические расчёты, даже консультировалась с врачом по этому поводу. И заверила меня, что по срокам только я могу быть отцом. И я ей верю! А она всё равно настаивает на тесте. Словно ошеломлена моим неожиданным спокойствием. Думает, что я просто перевариваю всё это внутри, не показывая истинные эмоции. Но это не так. Я верю ей! А ещё и без теста знаю, что дочка – моя! Потому что после стольких лет ада просто не может быть иначе. И я, и Вика заслужили тихий семейный рай! – Вик... – говорю еле слышно, – ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю... Нежно поглаживаю её живот, чувствуя, как наша дочь немного успокаивается. Вика прижимается ко мне спиной. Пристроив затылок на моём плече, поворачивает голову и находит мои губы. Нежно целует, отдавая всю себя... ровно до того момента, пока по её телу не пробегает дрожь, и вновь не начинаются схватки. – Ай! – на этот раз она всё-таки не может скрыть того, что ей больно. Правда, в силу характера старается сдерживаться. Виктория Соколова всегда была сильной. Встретив Вику Куприну, я понял, что эта девушка сломана. Она была словно фарфоровая кукла, которую практически растоптал этот ублюдок. К счастью, теперь он находится за решёткой. Отец Вики проследит, чтобы он остался там надолго. Сейчас Вика абсолютно счастлива, нося мою фамилию. Она не стала вновь Викторией Соколовой. И не осталось Куприной. Теперь она просто моя жена. Прекрасная сильная женщина. А иногда слабая. Понимающая. Любящая так, что готова доказывать моё отцовство. Невероятная... И она – моя! – Ладно, я согласна ехать, – сдавленно шепчет Вика, отстраняясь и усаживаясь на край кровати. Усиленно гладит живот, пока я, присев на корточки, надеваю на её ноги сапожки. Похоже, схватки стали ощутимее, потому что Вика бледнеет, и её лицо морщится от боли. Помогаю ей надеть свободную кофту на молнии и поднимаю с кровати. Мы медленно выходим из спальни, а потом из дома. Нас сразу замечает Игнат, прогуливающийся с коляской по своему участку. Мой дом, который я строил только для того, чтобы досадить семейству Соколовых, в итоге стал нашим домом. Моим, Вики и наших будущих детей. – Началось? – взволнованно спрашивает Сокол, как только видит лицо сестры. Я лишь киваю. В глазах друга – и беспокойство, и радость за нас. – Тогда я тоже выезжаю вслед за вами! – бросает он, поспешно удаляясь с коляской в дом, чтобы передать сына в руки Лизы. Их малышу скоро полтора года, но они уже задумываются о втором ребёнке. А у Кирилла – двое. Сын Максим и дочка Даша... Подвожу Вику к машине и открываю дверь. Теперь это не спортивная тачка, её я продал. На смену купил семейный минивэн, о котором и мечтал. Вика устраивается на сиденье, а я быстро обхожу машину, прыгаю за руль и завожу мотор. Мы поедем в тот же роддом, где совсем недавно девушка Рената Яна подарила ему сына Эмиля… А спустя четыре дня я привезу Вику обратно с нашей маленькой крошкой на руках. Мы назовём её Рая. Её глаза будут голубыми, почти синими, как и у всех в семье Соколовых. А от меня малышке достанется высокий лоб и ямочка на щёчке. Вечерами мы с Викой будем спорить о том, на чьих руках она сегодня заснёт, потому что никто из нас не захочет её отпускать. Я буду играть для неё на рояле колыбельные, которые учил на протяжении восьми месяцев. А Вика будет нашёптывать ей историю о нашей безграничной любви. И о том, через что нам пришлось пройти, чтобы обрести то, что символизирует её имя. Рай! Он в нашей дочери! В нашей семье! И в наших сердцах! Ад ушёл и забылся, как забывается когда-нибудь всё плохое. Но мы всегда будем помнить то, что могли потерять. Любовь, дружбу и семью! И мы навсегда научимся ценить эти вещи. P.S. Тест на отцовство мы так и не сделаем... ????? Подошла к концу не только эта история. Но и весь цикл "Грешники". Мне немного грустно, как и всегда... Надеюсь, что все четыре истории о наших совершенно разных парнях пришлись вам по душе! И вы так же, как и я прониклись их жизнями и дружбой, которую они смогли сохранить)) Друзья, сердечно благодарю Вас за комментарии и участие в создании каждой мой истории. Вы - моё вдохновение. Отдельное спасибо за награды и звёздочки! Мне всегда приятно, что книгу оценивают??? И не могу не пригласить в новую историю "Зависимый. Я тебя верну"? ссылочку оставлю в аннотации! Обещаю в книге не менее интересный сюжет и очень эмоциональную историю главных героев! Всем любви, мира и добра?